Летела я в Ростов На вокзале меня попросили сопровождать милую 6-летнюю девочку Летим, все спокойно...

Раньше метро было скопищем сплошных неудачников, а теперь там полно ибывших удачников.

Понедельник. 29 мая 2006 года. 7.30 утра. Я еду в маршрутке в универ.Вдруг заходит какая то девица, на вид лет 17-18, и садится через одноместо от меня (я сижу у окна в конце салона). При этом она не перестаеттрещать с кем то по мобиле. Я еще практически сплю. Вдруг слышу фразу:— Мне стала известна очень интересная часть твоей биографии, у тебяоказывается, есть ребенок...С маршрутки, как и с меня, сон как рукой сняло. Все прислушались. Откудато из передней части доносится сдавленное хихиканье...— ......... — девица молчит (походу слушает оправдания).— "пара минут упреков в стиле "почему ты мне ничего не сказал??!!""Между тем девушка продолжает допрос...— Из этого следует другой вопрос: ты женат?В маршрутке уже проснулись самые сонные. Стоит мертвая тишина. Всеборются с прущим наружу истерическим смехом.Девушка хладнокровно слушает ответ. По ее лицу видно, что она не противзакатить истерику, но она вспоминает где находится и переводит разговорв другую тему.— "несколько минут пустого трепа"Пасажиры потихоньку прекращают сдерживать хохот и облегченно вздыхают.Зря...Девица заканчивает разговор. Эту фразу я буду помнить еще долго...— Ну ладно милый, увидимся вечером. Целую!Маршрутка в течение секунды сидит и втыкает. Какой потом был аццкий ржач— не описать словами.

ЛЕНИНГРАД"Уезжаю в Лениград... Как я рада!""Как я рад!!!"(И.Уткин)Это очень грустная история, хотя, о Питере веселых и не бывает, город такой. Город ноющей светлой грусти. Ох, зря я это написал. Теперь опять начну страдать и скучать по Ленинграду…Жила была во Львове маленькая первоклассница Лариса, и однажды папа ее обрадовал:— Лара, если первый класс закончишь на пятерки, то мы с тобой поедем в Питер, и ты, наконец, увидишь свою прабабушку.Но папа не сказал, что бабушку Лера увидит в первый и в последний раз в своей жизни.Бабушка родилась в Ленинграде, молоденькой девчонкой пережила блокаду и маму с папой.Лет тридцать преподавала в университете, похоронила сына, мужа, оставила свою комуналку соседям, и еще до перестройки перебралась в Германию.Но в последнее время немецкие врачи регулярно отрезают от бабушки по кусочку и жить ей осталось считанные дни. Вот она и решила, на все свои сбережения, прилететь и проститься с родным городом, увидеть подружек детства и любимого внука Валеру, а если повезет, то с Валерой приедет и правнучка Лариса.Лариса никогда еще не бывала в Ленинграде, да что там в Ленинграде? Так получилось, что она, пока даже в настоящем поезде ни разу не ездила.Девочка раскопала в чулане книгу о Ленинграде, выспросила у папы все, что он знал о пассажирских поездах и принялась мечтать, рисуя акварелью картины:— Папа, смотри, вот это мы с бабушкой и с тобой у Медного всадника, а это мы едем на поезде и пьем чай, а тут мы ночью катаемся на кораблике по Неве. Папа, а знаешь, почему все видно, как днем?— Нет, Лариса, не знаю. А почему?— Не знаешь!? Внимание, та-да-а-м! Потому, что в Ленинграде будут белые ночи! Представляешь?Валера, удивлялся, хвалил дочкины рисунки и даже не говорил, что на самом деле, бабушка передвигается только в инвалидной коляске.Наступил день отъезда.От прилива счастья, путешественница всю ночь почти не спала.Жаль, мама не смогла проводить — работа, ну, ничего, вокруг и так полно народу, так что ощущения почти как от проводов.Валера с Ларисой были самые первые у дверей вагона. Девочка вдыхала незнакомый мазутный дух дальних странствий и беспрестанно всем интересовалась:— Папа, а мы сразу будем кушать, или сначала немножечко поедем? Давай лучше немножечко поедем.— Хм, ну давай.— Папа, а зачем дядя вытирает тряпкой ручку?— Ну, пока поезд из Питера до Львова доехал, по полям, по лесам, ручка и припылилась.— А можно пощупать, пока он не вытер?— Хм, ну пощупай, только не испачкайся.Наконец, проводник надел фуражку, и взял в руки билеты:— Так, вы вдвоем, до Санкт-Петербурга. А у девочки есть загранпаспорт?— Нет, а зачем? Она ведь со мной, а у меня есть.— Вы поймите, мне не жалко, но в Литве без загранпаспорта вас снимут с поезда и завернут обратно. С ними не договоришься, так что даже не рискуйте, обязательно снимут…После бессмысленных споров и сдержанного мата, Валера отвел Ларису в сторонку, присел перед ней на колени, вытер слезки и сказал:— Доченька, видишь, как получается, ну кто мог знать? Мне очень не хочется без тебя, но придется ехать одному, ведь бабушка специально ради нас туда прилетает на один день.Лариса, тут вот какое дело, ты еще никогда не ездила одна в трамвае, но остановку нашу ты же узнаешь и до дома дойти сможешь. Вот ключи, не потеряй. Не получится открыть дверь, попроси соседку.Сейчас, пойдешь по этим ступенькам вниз, потом выйдешь из вокзала, там и сядешь на девятый трамвай, смотри не перепутай, а то заедешь...И главное, доченька, по дороге постарайся не плакать, а то тебя заберут в милицию……Плачущая Лариса помахала поезду и поезд увез папу из под крыши вокзала. Увез медленно, как будто издеваясь.Лариса не помня себя от горя и не видя ничего сквозь слезы, все же, каким-то чудом добралась до дома, а часа через два, вдруг вернулся папа (дернул стоп-кран и спрыгнул с поезда), он обнял и успокоил Дочку, а потом они вместе склеивали разорванную в клочья книгу о Ленинграде и давали друг другу обещания — обязательно еще съездить и погулять по этим проклятым белым ночам.…Бабушка так и умерла, не увидев свою правнучку, зато никогда не бывает плохого без хорошего, ей посчастливилось умереть в родном городе и хоронил ее не бездушный немецкий муниципалитет, а верные подружки детства с самыми настоящими слезами на глазах…

Знакомая сейчас позвонила, от смеха заливается. На полпути к Бангкоку их раздолбанный чартер попал в зону турбулентности. Все попристёгивались, включая стюардесс. Двум здоровенным бабам-подружкам стало нехорошо, они бросились в обе хвостовые кабинки. И там пропали. Постепенно стала скапливаться очередь из таких же бедолаг. Весь самолёт страшно трясло, грохотало и скрипело. Наконец кто-то заколошматил по двери одной из кабинок. Тётка долго отсиживалась молча, потом стала колотить сама в ответ изнутри — оказалось, дверь заклинило. Очередь с понятным энтузиазмом вся пришла на помощь, херача кулаками по несчастной двери. Наконец мощный краш-тест всем телом — и дверь, как пробка от шампанского, вылетела из петель в коридор вместе с тёткой. Под её весом вышибленной дверью наглухо подперло кабинку напротив. Сидящая в ней тётка №2 услышала вопль летящей подруги, удар в свою дверь, и наконец подала первые признаки жизни — нервно дернула свою ручку. Все замерли от ужаса. Поняв, что дверь не открывается, тётка №2 одним решительным коротким ударом вынесла её тоже. Потом объясняла: "А что мне было думать?! Крики, все кругом тарабанят, скрежет, самолёт трясётся. Ясно же было, разваливается на хрен. Я там, блять, с жизнью простилась в этой грёбаной кабинке!"В общем, пока сквозь толпу пробились стюардессы и уставились на картину разрушений, самолёт болтать перестало. По радио раздался голос командира экипажа: "Похоже, мы вышли из зоны турбулентности!" В салоне кто-то хмуро сказал: "Ну да, раз эти бабы в хвосте наконец угомонились..."

Опять сломалась моя "ока". Ехал в автобусе с чернью.