Порутчик Ржевский танцует с Наталией Та с отвращением: Господин порутчик, это ваши носки так воняют?...

— Рядовой Степанюк на природу хотите ротой поедем?— ?!?!— Ну водка, шашлик, девочки.— Хотим, но только чтоб не так как в прошлый раз...— А как в прошлый раз?— Ну юппи, консерва, фотографии.

Ничто не вызывает такую грустную усмешку как надпись "телефон доверияФСБ РФ".

История случилась летом 1942 г. в Подмосковье.Из Забайкалья в Серпухов прибыла на формировку кавалерийская дивизия,укомплектованная даурскими казаками (преимущественно старше 40 лет).Многие приехали еще с отцовскими и дедовскими шашками (героеврусско-японской войны), на клинках которых было начертано "Георгиевскомукавалеру ХХХ, За веру, царя, Отечество!"Бригадный комиссар Шалфей (замполит дивизии), разглядев, что написано нашашках, пришел в ужас. Запахло идеологической диверсией! Будучи не всостоянии самостоятельно решить такую проблему, Шалфей позвонил вполитуправление РККА, где по цепи таких же перестраховщиков его передалидо самого товарища Сталина (вот какой важный вопрос!).Сталин выслушал обстоятельный доклад Шалфея, хмыкнул:— Что, плохие шашки?— Нет, товарищ Сталин, очень хорошие шашки, только идеологическивредные...— А если их изъять, советские шашки у вас взамен найдутся?— Нет, товарищ Сталин, на складах шашек нет...— Так что вы мне голову морочите, если шашки хорошие?! Воевать надо!В трубке запикали короткие гудки, а Шалфей рухнул возле телефона ссердечным приступом (позднее его комиссовали и, списав в отставку,отправили куда-то в захудалый райком на низовую должность). Надписи нашашках пытались заклепать, но высококлассные златоустовские клинки неподдавались ни паяльнику, ни кузнечному молоту.... "За веру, царя, отечество!" казаки рубали фрицев до самой весны 1943года, пока им не выдали советские шашки из дерьмовой стали, которуюневозможно было нормально наточить, а клинки от хорошего удара вылеталииз рукояти...

— Наш самолет все время попадал в воздушные ямы. Это десантники рыли себе окопы.

Эта история произошла со мной в далеком 1996 году, когда я проходил службу в ВС уже независимой Украины. История про то, как в армии круглое носят, а квадратное катают.Вначале предыстория. В нашей бригаде (600чел.) сломался водопровод. Три дня воды не было, из-за чего солдаты выпили все, что можно было выпить на территории части. Пить хотели все нещадно, и тут привезли в походных бачках воду. Такое ощущение, что набирали ее в соседнем болоте, она даже была зеленоватая на вид и жутко воняла. Наш батальон связи в тот день был в наряде по столовой, когда ее привезли. На наш вопрос, как ее можно пить, офицеры ответили, что она все равно перекипятится при приготовлении, и другой все равно нет. В итоге, даже после кипячения, от этой воды все 600 человек полегли от дизентерии. Так как местный военный госпиталь всех наших солдат уже не вмещал, было решено создать карантин в самой части, куда и отправлять больных. Ну а теперь сама история.Я был в числе первой волны переболевших. В ту ночь нас в казарме оставалось три солдата и дежурный по батальону — прапор. Было ему лет 47-48, но моложавый, подтянутый, а жене его, тоже служившей у нас по контракту, лет 43-45. Когда закончились все дела после отбоя, этот прапор, живший в военном городке при части, решил пойти домой.— Если кто позвонит, прибежишь, — сказал он и ушел. Время было где-то час ночи.Где-то через 10 минут после его ухода звонит дежурный по части.— Где прапорщик?— Домой пошел, — отвечаю.— Бегом за ним. Скажи, что сейчас придут солдаты, чтобы выдал им 20 кроватей для устройства карантина.— Есть! — отвечаю, и бегом к прапору домой.Встретил он меня не очень приветливо, но, услышав приказ дежурного по части, вернулся в батальон. Пока пришли солдаты, пока выдали и перетаскали 20 кроватей, прошло часа полтора-два. Уставший прапор сказал, что он снова уходит домой и ушел.Через 30-40 минут после его ухода снова звонит дежурный по части.— Где прапорщик?— Домой пошел.— Бегом за ним. Сейчас придут солдаты, чтобы он к 20 кроватям выдал тумбочки и табуретки.— Есть! — отвечаю я и снова к прапору. Время уже три — полчетвертого утра.Прапор был не рад мне еще больше, но приказу нужно было подчиниться. Он вернулся в часть, потом пришли солдаты, и он выдал им все необходимое. На это раз все прошло быстрее. Управились где-то за час. Прапор снова отправился домой.Вы не поверите, но через 20-30 минут его ухода снова позвонил дежурный по части. Разговор был снова на тему обустройства карантина, на этот раз к кроватям нужны были подушки, матрацы и одеяла.Я снова отправляюсь домой к прапору — время: начало шестого утра. На мой стук открывает жена прапора, всклокоченная как фурия, и такая же злая.— Тебе чего?— Звонил дежурный по части... — начинаю я, но она меня со злостью перебивает:— Иди и скажи своему дежурному по части, что если он у меня по ночам забирает мужа, тогда пусть приходит и Е...ЁТ меня сам! — и захлопывает дверь.Пока я прихожу в себя от этого, дверь открывается, появляется прапор, на ходу застегивая рубашку и брюки, и, матерясь, как сапожник, типа: а сразу нельзя было все забрать: и кровати, и тумбочки с табуретками, и одеяла с матрацами и подушками, а не гонять его туда-сюда. Не знаю, слышал ли он ответ своей жены, но наверное слышал.После того, как было выдано все необходимое, прапор снова ушел домой, перед этим предупредив, что даже если будет ядерная война, его трогать запрещено под страхом смертной казни и месяца нарядов вне очереди. Слава Богу, в ту ночь больше вызовов не было. Служить мне еще оставалось полгода, и каждый раз встречаясь с его женой в части, мы просто улыбались друг другу.