Дело было весной, мне 18 стукнуло, ну и естественно сразу все мысли об одном армия! Надо что-то делать...

Диктор арабского телевидения комментирует съемки горящего ВТЦ:— И на этой оптимистичной ноте наше первое авиашоу заканчивается. Всем спасибо.

Дню ракетных войск и артиллерии посвящается!Ми-8 плавно садился на футбольное поле части. Командир полка, в последнийраз поправив портупею, пошел на доклад.— Товарищ генерал-лейтенант! В вверенной мне части происшествий неслучилось… — бодрым командирским голосом доложил наш полковник Макаров.Винты вертолета еще вращались, из его чрева на зеленое поле высыпалочеловек семь комиссии. К нам приехала «внезапная» проверка из штабаармии. «Внезапная» — потому что о ней знал весь наш ракетный полк ещенеделю назад. Естественно в этот день в нарядах стояли самые толковые,вся трава стала зеленой, а бордюры белыми.— Так-с, с чего начнем? — спросил генерал-лейтенант. И дружно всейкомиссией пошли в расположение части.— Смир-р-р-рна!!! Товарищ генерал-лейтенант, за время моего дежурствапроисшествий не случилось. Дежурный по роте старший сержант Седов.— Вольно! — ответил генерал.— Вольна!!! — продублировал сержант.Седову до дембеля оставалось всего ничего, и в этот ответственный нарядего поставили как самого опытного, знали, что он не зарубится, какговорили в части.— Сколько служить осталось, сержант?— Четыре месяца, трищ генерал-лейтенант!— Понятно.Глава комиссии был не первый год в армии и прекрасно понял, что Макаровапредупредили о проверке, раз в наряде у него «деды».— Так… Ну раз тут у тебя все в порядке, давай посмотрим что на хоздворе, –обратился он к командиру полка.Хоздвор стоял немного на отшибе. За плацем, за столовой. Это былобыкновенный свинарник, голов на тридцать. Кое-что из той свинины, чтоздесь выращивалась, попадало не только в офицерскую столовую, но и насолдатский стол. И главным на хоздворе был рядовой Загоруйко. Онпрослужил здесь уже полтора года, сам он был выходцем из ЗападнойУкраины, но парнем был городским и до своей службы в армии о свиньяхзнал только, что они источник сала. А еще у него дома осталась немецкаяовчарка, по кличке Ника, которую ему подарил дед на четырнадцатилетие.Но сейчас не об этом. Будучи не первый день в армии, Загоруйко тожепривел в порядок и свинарник и себя. Подворотничок сиял, бляха блестела,— все как положено. В свинарнике тоже было относительно чисто, свежаясолома, чистые поилки… Хотя ему сказали, что вряд ли Он к тебе зайдет,но все же… Ты смотри если что.А генерал-лейтенант, поняв, что в части недостатков ему не найти, решилдокопаться хоть до чего-нибудь. Где самое грязное место? Правильно –хоздвор. Еще на подходе к свинарнику было слышно как тридцать свиныхголов хрюкают и повизгивают, — шум стоял такой, что мама не горюй! Изапах! Запах!!! Вообще, запахом это назвать нельзя. Вонь, она и естьвонь.Дверь в свинарник открылась и на пороге показалась высокая, статнаяфигура проверяющего.— Смир-р-рна-а!!! — вскочил Загоруйко, и сделав четыре строевых шагаподошел к генералу на расстояние вытянутой руки. В этот момент всвинарнике произошло нечто неимоверное! Все свиньи, услышав командусвоего свинаря, как одна замерли, и стояли не шелохнувшись, не произносяни звука!— За время несения службы во вверенном мне подразделении происшествий неслучилось, старший по хоздвору рядовой Загоруйко!— Вольно! – ответил генерал. Было слышно как муха на другом концесвинарника бьется о стекло.— Вольна-а-а!!! – продублировал Загоруйко, сделав шаг в сторону и назад,как и положено по Уставу, давая проверяющему возможность пройти вперед.После второй команды «вольно» свиньи опять начали двигаться и постепенновсе громче и громче издавать свои свинячьи звуки.Генерал-лейтенант посмотрел на рядового, с тоской окинул взглядомсвинарник, молча развернулся и вышел. Выйдя из свинарника, он все так жемолча направился к вертолету. Уже там, в вертолете, когда они были напути в штаб, его заместитель набрался храбрости и спросил:— Товарищ генерал-лейтенант, почему комиссия покинула полк?— Понимаешь, у них даже свиньи честь отдают…На следующий день мы узнали, что наш полк получил оценку «отлично» побоевой и политической подготовке, а рядовой Загоруйко – отпуск домой надесять суток без учета проезда туда и обратно.

Для солдат российской армии решено ввести, пока в качестве эксперимента,дневной сон. Надо полагать, если эксперимент пройдёт успешно, т. е.бойцы будут во время тихого часа дрыхнуть, а не драться подушками), сиеновшество будет дополнено полдниками, прогулками на свежем воздухе иподвижными и развивающими играми.

Дело было во времена моей службы в армии. Попал я тогда в учебку, что была расположена в поселке под Калининградом. Там этот случай и произошел.Был у нас в роте прапор один, хозчастью заведовал, про него и рассказ. Спалились мы тогда с корешем моим, с Серегой Ореховым. На КПП дежурили и оба враз вырубились, заснули попросту. А тут прапор этот нам на беду и нарисовался. Будить нас, сволочь, не стал, а вертушку железную, что на проходе стояла, снял и в кусты рядом забросил. А потом уже звонит со своей каптёрки, мол, что там у вас, воины, всё ли нормально? А как оно нормально, когда вертушки нету?!!Короче, за этот косяк он нас к себе в помогайки на всё воскресенье и определил отрабатывать. А делать надо было вот чего:Стоял у нас за гаражами стол один. Старый, древний, наверное, ещё со сталинских времён там стоял, аж в землю ушёл на треть ножек. Сам весь здоровенный такой и тяжелый, больше центнера весом точно, потому как весь из железа сваренный, ножки из трубы, а полотно сделано из цельного листа металла сантиметров пять-шесть толщиной не меньше, что в раме из уголка лежало. Даже и не лист, а станина от станка какого, скорее всего.И вот понадобилось ему этот стол к себе на хоздвор перетащить, что нам соответственно с Серёгой и было поручено.Адская задачка… его с места-то сдвинуть хера с два получится, не то, что на хоздвор утащить на двести метров.Но что делать, залёт есть залёт. С час мы его только из земли выкапывали, до мозолей кровавых докопались, пока его полностью не вырыли.Ну, а дальше началось самая жуть. Поднять его вдвоём нереально, толкать только. Часа два его пихали, метров на пятнадцать кое-как сдвинули, хорошо обед подошёл. После обеда ещё метров на пять протолкали, а сами уже никакие, бензин кончился, вымотались. Тут прапорила наш подгрёб, что, мол, так долго копаетесь, спирохеты бледные, да я в ваши годы… Серёга ему говорит, так понятно, товарищ прапорщик, со стороны-то оно виднее, сами бы попробовали, тоже бы, поди, сбледнели по-быстрому.Тот аж взвился: — Что!? Вы что, салаги, думаете, я мало чего за всю службу перетаскал, что ли?!! А ну-ка, беритесь вдвоём спереди, а я сзади возьмусь, увидите, как оно делается!!А сам он, надо сказать, довольно здоровый был жлобина, что есть, то есть. И вот мы с Серым спереди ухватились, а он сзади взялся. Ну, втроём, понятно, оно легче пошло, уже хоть стол поднять можно, да понемногу вперёд пронести. Так мы и начали его перетаскивать, а прапор ещё сзади покрикивает, давай, мол, недоноски, не тормозите, вперёд, вперёд!!Так бы мы, наверное, этот треклятый стол и дотащили, но тут произошло следующее: Орех вдруг споткнулся и, бросив стол, с размаху плюхнулся на землю. Я, само собой, тоже свою сторону выпустил. Ну и стол, естественно, на землю грохнулся, гравитацию же никто не отменял.Дальше события развивались ещё стремительней. При ударе сама эта станина железная, что в раме из уголка лежала, внезапно подпрыгнула, вылетела из рамы и снова обратно брякнулась. И всё бы ничего, но у прапора нашего оба больших пальца по инерции под неё проскочили, вот их сверху этой дурой и накрыло, он только хрюкнуть и успел.И это бы ещё ладно, чего-нибудь бы, поди, подсунули, да освободили, но при падении стол этот умудрился одной из своих ножек пробить какой-то кабель, что, под землёй проходил.Мать, земля моя родная!!! Зрелище было — Голливуд отдыхает. Прапора трясло как Каштанку, а вырваться из-за прижатых пальцев он просто не мог. Вытаращив глаза, он глядел на нас и, вероятно, что-то хотел сказать, но из горла у него вырывался только какой-то хрип — ужас!! Что-то нужно было срочно делать, но мы оба стояли, словно окаменев. Что с нас было тогда взять, вчерашние дети, по сути.Первым очнулся Орех. Метнувшись к висевшему неподалёку пожарному щиту, он одним движением сорвал с него совковую лопату, и резво подбежав к прапору сбоку, что есть силы, шарахнул ему лопатой по груди. Прапор чуть стих, сменив хрип на какое-то бульканье, но продолжал подёргиваться, потихоньку закатывая глаза.Тогда, видимо, не в силах больше наблюдать происходящее, Серёга снова схватился за лопату и по-богатырски ею размахнувшись со всей дури заехал прапору точно в ухо.Зачем он врезал ему в ухо, я, честно говоря, до сих пор не понимаю, скорее всего, от отчаяния. После, кстати, он и сам не мог ничего объяснить.Но визуально, надо признать, этот могучий удар выглядел потрясающе, хотя и был, увы, малоэффективным. Единственно, чего Орех им добился было то, что прапор рухнул на колени и, полностью вырубившись, замолчал совсем.Тут Серёга повернулся ко мне и, выпучив глаза, заорал не своим голосом:— А ты, хули, стоишь-то?! Тащи топор!!Я в страхе кинулся к щиту за топором, думая, что неужели Орех собирается отрубить прапору пальцы??!!Наверное, так бы оно и было, но тут на наше, как теперь я понимаю, счастье мимо шёл сам командир нашей роты. Сумев быстро оценив ситуацию, он выхватил у меня топор и, как-то ловко подсунув его под раму, высвободил прапоровы пальцы, после чего тот мешком бухнулся на спину.К этому времени к нам уже сбежался народ и прапора, подняв на руки, толпой утащили в медпункт к нашему фельдшеру.Закончилась эта история так. Прапора наш фельдшер, определив у него сотрясение мозга, а также повреждения и ожоги рук, повёз в город в больничку, где тот потом и провялился две или три недели.Комроты велел притащить пару круглых бревен, и по ним мы стол накатом минут за пятнадцать, правда, уже вчетвером и перевезли. Да ещё пять минут потратили, чтоб ровно его выставить. Там и стоит сейчас, стопудово.Самое интересное, что нам с Орехом в тот раз ничего и не сделали. Попросту замяли всё втихую, как оно обычно в армаде и бывает.Вот такая вот тогда была история. Эх, хорошо, всё-таки в армейке было….Ну, вот и всё… всем удачи...

Два милиционера должны взять вооруженного преступника. Они подходят к дверям квартиры, где скрывается бандит. Легкая заминка, потом один защитник правопорядка шепчет другому:— Иди ты первым, а я потом за тебя отомщу!