Девяносто третий год, лето, жара страшенная Жил я тогда в Бескудниково А на Дмитровке по дороге в центр...
Девяносто третий год, лето, жара страшенная. Жил я тогда в Бескудниково. А на Дмитровке по дороге в центр, есть хитрый поворот на Б. Академическую улицу. Он правый на светофоре, так вот там периодически вывешивали знак "направо нельзя" и выставляли сборщика в погонах. Вот я и попал на такого. Еду, никого не трогаю, и, поворачивая, краем глаза фиксирую этот знак, с мыслью "вчера не было...". Натыкаюсь на взмах палочки, останавливаюсь, матерясь про себя. И вижу, что таких бедолаг вроде меня машин пять в очереди на разборки. Жду. Сборщик не торопится, жарко, лениво, потноВылетает из-за поворота девятка с тонированными стеклами, тоже натыкается на палочку. Оттуда вылезает развеселый браток в шортах и шлепках, обвешаный цепурами, браслетами и т.д. Оценивает полминуты ситуацию. Следует диалог (как слышал, так и пишу). Браток (голосом полного придурка):
— Дя-я... енька миционер!
Тот поворачивается:
— Чего?
— А у тебя это... (чешет пузо) — мососыкл есть ?
Народ заинтересованно насторожился, мент недоуменно:
— Нет...
Браток еще более дебильно:
— А расия?(рация?)
Мент растерянно:
— Нет...
Браток совершенно спокойно и размеренно:
— А НЕ ПОШЕЛ БЫ ТЫ В ТАКОМ СЛУЧАЕ НА Х@Й, МАКАКА С ПАЛОЧКОЙ! — сплюнул сквозь зубы, сел и уехал.
Немая сцена.
Мент (слегка приходя в себя и сквозь зубы):
— Значит так. Десять секунд и все исчезли ...
Мы, само собой, второго приглашения не дожидались.