Я очень редко рассказываю истории из своей переводческой практики Лучше иметь репутацию серого и незаметного...
Я очень редко рассказываю истории из своей переводческой практики. Лучше иметь репутацию серого и незаметного зануды, чем потерять доверие клиента. Сколько ни вспоминаю — наверное, за все 20 лет своей практики в своём блоге и разных форумах рассказал не более пяти-шести басен из своей практики.
Для того, чтобы я решился рассказать историю, должны сработать два правила.
Первое: рассказ, в силу ряда причин, уже никак человеку не навредит.
И второе: увидеть, как-кто то новенький с азартом хочет наступить на чьи-то старые грабли. Только когда, совершенно случайно, первое складывается со вторым, во мне очень ненадолго пробуждается рассказчик.
Все три мои истории в этом рассказе — о стране фьордов и о стремившихся туда жительницах бывшего Союза. Чьей целеустремлённости и крепости характера потомки викингов должны были позавидовать.
Случай первый. Жила-была немолодая (Бальзак + полбальзака + четверть бальзака) женщина, поставившая себе цель иммигрировать в Норвегию.
Её план №1, казалось, был идеален: она вышла замуж за норвежца-алкоголика.
В Европу иммигрировать непросто, а в Норвегию — втройне. Среди европейцев страна выделяется не только высоким уровнем жизни, но и хорошими запасами нефти, поэтому планку иммиграционных требований подняла очень высоко. Тем не менее, у соискателя, чьё иммиграционное досье с точки зрения возраста, квалификации и других сопутствующих факторов выглядит совсем безнадёжно, как последняя надежда существует вариант — брак с норвежкой или норвежцем. Вопрос, зачем норвежцу или норвежке нужен брак с безнадёжным иммигрантом? Да чаще всего и не нужен никак. Но бывает, попадаются через сайты знакомств люди с неприхотливыми требованиями — или их женщины не любят, или на выпивку не хватает (или и то, и другое).
Одного такого наша героиня и нашла. Законный брак стал основанием для переезда в Норвегию.
Но откуда привалило счастье, оттуда же нежданно пришла и беда. Муж пил настолько активно, что через три года супружеской жизни покинул этот мир.
Статус же нашей героини был таков, что осесть в Норвегии просто так не позволял — чтобы пустить корни, надо было прожить в стране не менее 10 (если не изменяет память) лет. Поскольку смерть мужа означала прекращение законных оснований пребывания в стране, её тут же (с поправкой на скандинавское спокойствие и неспешность, но всё равно необратимо и неизбежно) отправили восвояси.
Вернувшись в ставший вдруг неродным и неуютным дом, женщина поняла, что без боя не сдастся. Активно общаться с норвежским консульством в своём городе — как устно, так и письменно — она начала практически сразу после возвращения.
Быстро выяснилось, что аргументы, звучавшие для неё железно, для консульства не значили ничего.
"Связь с Норвегией", "опыт жизни в стране" — да мало ли у нас туристов.
"Для семьи покойного мужа я стала как родная" — о, замечательно. Они наверняка о Вас помнят и наверняка в гости позовут. Если что, пускай зовут, мы и визу на разовую поездку, наверное, дадим.
А, кстати, как часто Вы с ними общаетесь? Каждую неделю Вам звонят? Да что Вы говорите... Вот с нами Вы почему-то общаетесь по-английски, а не по-норвежски, и не сами, а через переводчика. Мадам, мы понимаем, что английский переводчик стоит дешевле, и в вину Вам это не ставим — мы люди культурные, образованные, глобально мыслящие. Но с семьёй мужа-то Вы как общаетесь, а?
Только слабые духом опускают руки. Какие там ещё есть линии иммиграции?
Есть вот программа для беженцев. Среди критериев там значится "угроза жизни".
"А вот Вы знаете, господин консул, меня подстерегают разные тёмные личности. Я уверена, что поссорилась с влиятельным человеком. Очень влиятельным! Он меня везде достать может".
Бессердечное консульство на это отвечает: мадам, если Вам страшно в этом городе — так и быть, выберите другой в вашей стране. Их много, и это гораздо ближе, чем Норвегия. Вам даже не придётся переоформлять пенсионные документы.
Но человеку целеустремлённому нет преград.
И тогда ей в голову приходит дерзкая мысль (тут я невольно восхитился тому, как хорошо поработал её интеллект, и какого труда потребовало нахождение подобной информации).
Женщина стала выяснять, не путешествовали ли норвежцы в той области, где она жила, как раз где-то за 9 месяцев до её рождения.
И, представьте себе, нашла!
Пожилой норвежский бюргер был, думается, несказанно рад телефонному звонку, сообщившему, что в далёкой России страдает его покинутая на произвол судьбы внебрачная дочь. Здравствуй, папа, я твоя!
Увы, и в этом случае нордическое бездушие стало непреодолимым препятствием для открытой славянской души. Не захотел папа бороться за потерянную дочь. Даже тест ДНК не предложил, блин! Впрочем, на последнем дочка нисколько не настаивала. И правильно: если человек настолько бездушен, что родную кровинку сердцем не чует, что толку от того ДНК?
Остаётся только удивляться: ведь с такой целеустремлённостью давно бы могла попасть в страну подоступнее, хотя бы в Швецию. Или окрутила бы германца. Если бы захотела. А так сила духа и талант пропали зазря.
Но истории бывают разные. Бывают безнадёжные, как вот эта. А бывают люди, у которых обстоятельства вроде бы похожие, но получилось совсем по-другому.
Случай второй.
Дама в возрасте под 40 (жгучая брюнетка родом из кавказской страны), как и в первой истории, вышла замуж за норвежца-алкоголика.
Викинг-алконавт периодически вымогал денег на выпивку и на всяко разно, и первое время, по её словам, было тяжело.
На этом сходство с предыдущей историей и закончилось. Дама, едва приехав, тут же пошла на местные курсы для иммигрантов, искала материалы онлайн (а дело было не сейчас, когда Интернет кишмя-кишит халявными учебными курсами, а лет так 15 назад), и в результате пару лет спустя получила должность системного администратора, а там и дальше пошла, поскольку не отходя от станка, продолжала самообразовываться.
В какой-то момент просто перестала бояться. Ну, допустим, муж перейдёт меру — она потребует от полиции постановления об ограничении общения. Развестись? Сама она не спешила, а алкоголик вечером не помнил, чего он хотел утром, так что с этой стороны угрозы не было.
Причём в отличие от дамы из первого рассказа, с его родственниками она себя всегда вела корректно — те понимали её ситуацию, а она — их семейное бремя.
Умрёт муж от цирроза? Попросят из Норвегии? Да ради Бога — с её резюме в Европе можно было подаваться на работу вполне легально, не в Норвегии, так в соседней Швеции, к примеру — с руками бы оторвали.
Случай третий. Жила-была переводчица.
Внешностью не красавица, но это, знаете ли, вопрос условный. Критически к своей внешности относятся многие женщины. Да практически все, наверное. Поди угадай, кому понравится, а кому нет — самой же на себя посмотреть в зеркало лишний раз боязно, чем продавцы косметики, фитнесс-центры и диетологи беззастенчиво пользуются.
Куда серьёзнее было то, что она периодически шокировала клиентов экстравагантностью своих поступков. (Ты случайно сейчас не читаешь эти строки? Не злись — звонки от клиентов приходилось выслушивать не тебе, а мне. Считай, что мы квиты, и вообще я тебя уважаю).
Тем не менее, однажды ей довелось сопровождать норвежца, с которым возникло чувство взаимности.
Дальше, что характерно, она не бросилась ему на шею со слезами "забери меня из этого страшного мира".
Она продолжала с ним переписываться, при этом понемногу взялась за ум, экстравагантность как-то резко снизилась, а профессиональная карьера, наоборот, как-то вошла в колею.
Что не могло не произвести на норвежца впечатление.
Уже лет 5 или 6 (точно не помню) она с ним в счастливом браке.
Гармонию нарушает только один пикантный нюанс: для русских ушей её новая фамилия звучит как-то очень задорно.
С другой стороны, какое ей теперь дело до того, кто и как над её фамилией будет смеяться в России?