Ходит мент под окнами, видит попугай сидит: "Попка дурак" Да ты мент поганый, козел сраный, гнида паршивая...

Объявление в зоопарке:"Не бросайте дельфинам бананы, во-первых, они их не жрут, а во-вторых, голодные обезьяны к ним прыгают и тонут".

Жил у нас ризеншнауцер и кот. Черный такой толстый кот.Жили мы в то время вдвоем с братом.Приходим как-то с ним домой открываем холодильник — еды нет. т. е вообщеникакой еды нет.Переглянулись пошли в магазин — накупили колбасок, сосисок, сырка.Собрались кушать — приходит братовский друг и зовет нас гулять -собираемся уходим. Еду закрываем в холодильнике. Возвращаемся. Еды вхолодильнике НЕТ. Вообще нет. и рядом с холодильником тоже ничего нет.Стали думать что делать. Нашли товарища, у которого была камерапоставили на кухне — загрузили холодильник — ушли. Картина такая — Ризакподходит к двери холодильника — на спину прыгает кот — передними лапами"обнимает" ручку холодильника. Ризак пятится — холодильник открывается.Ризак вновь к холодильнику. Кот на спину — в холодильник — все оттудаспихивает. Спрыгивает. Ризен толкает мордой дверь та закрывается. Этисволочи сжирают все — напополам. И оставшееся аккуратненько пихают подкухонную полку.Вот им точно не стыдно было — гаденышам.Так главное эта парочка нас четко убедила в том что пес коту не товарищ.пока все были дома — к друг другу не подходили даже — а тут прям-такиидиллия.

Моя Соня — беспородный щенок, которого я подобрала, ещё в ноябре, когда возвращалась с работы. В восьмом часу было совсем темно и я случайно заметила мокрый дрожащий комочек. Она так окоченела и обессилела, что никак не отреагировала, когда я подняла её с асфальта.Дома я положила её на полотенце возле батареи и открыла банку сгущёного молока. Утром она продолжала спать и я не захотела её будить, чтобы посмотреть, какого пола моя находка.Бог с ним, с полом, раз все время спит, значит будет Соней.Дома Соня редко ходила по квартире, больше спала, но когда мы с ней гуляли, она любила убегать от меня, пряталась за колёсами машин и выбегала только когда я делала вид, что оставляю её и ухожу домой.Сегодня Соня впервые увидела снег, восторгу её не было предела. Она так расшалилась, что перестала меня слушать и, петляя между припаркованными на тротуаре машинами, побежала к дороге. Я уже ору:— Соня! Соня! Ко мне! Вернись, паразитка!А она уже боится, что ей перепадет от меня и быстро–быстро семенит в сторону непрерывного потока машин. Ужас охватил меня, а тут ещё, вдруг со стороны мусорных баков, появилась громадная чумазая дворняга и стремительно понеслась прямиком на мою Соню. Такой псине перекусить щеночка ничего не стоит. Соня только от меня ловко убегать умеет, а эта собака настигла её в три прыжка. И тут случилось чудо! Эта громадная дворняга с ходу сбила Соню с ног и взяла её в зубы. Держала, пока я, с опаской, не подошла к ним.Псина отпустила невредимую Соню и затрусила к своим контейнерам.Со слов перепуганной соседки ваш…

Пришли овцы к председателю колхоза:— Иван Никифрыч, давай справку, что мы крупный рогатый скот!— Да вы чо, овечки, совсем с ума брякнулись? С каких это пор?— Не дашь?! Мы тогда голодовку объявим! Опаршивеим, не будет тебе ни шерсти, ни сыра, ни мяса...— Да нате, нате, умалишённые...Через неделю приходит колхозный бык-производитель. Размахивая у носа Председателя бумашкой:— Ты эту бумажку подписывал?!— Так вынудили же...— Тогда займись ими сам, у меня коленки болят!

ПРОПАВШАЯ ПОХЛЁБКАОб эпопее в 30-е годы прошлого века по Северному морскому пути напароходе «Челюскин» Шмидта и компании написано много, но еще большебытовало разного рода «апокрифов», по разным причинам не вошедших восновные документы. Вот одна из таких историй.После того, как пароход затонул во льдах, и перед тем, как экипаж счленами его семей (ехали на Север, будто в круиз на «Титанике») сталипотихоньку вывозить авиацией, предстояло пересечь пятьсот верст польдам, торосам и вечной мерзлоте на собачьих упряжках. Дело шломедленно, да и жратвы стало не хватать – причем и собакам тоже. К одномуиз ночных привалов доехали совершенно измученные, и тут, к всеобщемуужасу, выяснилось, что с одних саней свалилась куда-то во тьму и пургубольшая часть провизии!Мало того – во время экспедиции на «Челюскине» родилась девочка, которуюназвали Кариной (дело было в Карском море), и вот задремавшая и безмерноуставшая мать выпустила ее из рук. Но, несмотря на стенания матери,искать девочку не стали: тьма, пурга сбивает с ног, следы моментальнозаметало.Стали думать совсем о другом: из чего, а точнее кого, сварить похлебку.Обратились к каюру. Он понимал безвыходность положения и согласилсяпожертвовать одним из своих коренников – те были более крупныеэкземпляры, чем простые ездовые лайки. Коренника помоложе кликали Чок, апостарше Хамит. Каюр взвесил все «за» и остановился на последнем – тотсвое уже пожил. Похлебку решили сварить с утра, чтобы набраться силперед дорогой.…Ночью каюр проснулся от негромкого детского плача: рядом стоял Хамит идержал в зубах всхлипывающую, но вполне себе живую и незамерзшую Карину– собака так аккуратно ее несла, что девочка не распеленалась (Каринажива до сей поры). Но это еще не все – Хамит на собственном хребтуутерянную провизию исхитрился приволочь.На привале начался настоящий праздник. Не участвовал в нем толькокоренник Хамит, ушедший куда-то в ночь: он-то догадался, что люди хотелиего сожрать, и более не верил в благодарность двуногих.