Как мужик барина спас Дело было в конце 90-х Хороший мой приятель, будучи уже в возрасте, тихо жил километрах...
Как мужик барина спас
Дело было в конце 90-х. Хороший мой приятель, будучи уже в возрасте, тихо жил километрах в 80-90 от столицы, в довольно обжитом дачниками и садоводами месте, но по "бедному направлению". Рядом с дачами был огромный в советское время колхоз, который уже доживал свое и постепенно разваливался на отдельные земельные участки. Несколько таких участков купил один весьма солидный деятель, начавший активное строительство усадебного комплекса. Сначала как и положено был возведен забор, за которым местных колхозники не могли увидеть происходивших там процессов и перемещений. Хозяина этого дела никто не видел в лицо, ну а слухи и среди колхозников, и среди дачников ходили классические — если честно, я за свою жизнь видел примерно 20-30 объектов, которые выдавались местными за дачи "Черномырдина, Чубайса или Лужкова", а на деле оказывались скромным домиком Гиви Вазгеновича из второго вещевого ряда рынка Лужники.
Через 3 года объект приобрел видимые формы, а со стороны дач был виден даже 3-й этаж особняка.
У партнера был огромный плюс — как только во время перестройки отменили или перестали обращать внимание на пресловутое правило пользования садовыми участками ( то есть размер строения и количество кустов смородины), он построил себе будучи по профессии архитектором трехэтажный деревянный домик, ярко выдававшийся по стилю из остальных строений садового товарищества.
И с последнего этажа его владения было таки видно, что происходит на том, заветном барском владении. В один из дней его взгляд уперся в конющню, которую только что достроили, и из которой выводили лошадь. Лошади— это дело хорошее, подумал приятель, и позабыл про это самое дело.
А надо сказать, что в поселке, который был рядом с участками, был магазин. Классический такой сельский магазин, в который кроме колхозников наведывались так же и дачники в большом количестве. Магазин несмотря на приватизацию не претерпевал ремонта и сохранял то великолепное многообразие советских видов в своем интерьере, оных уже сложно найти на наших просторах в сегодняшнее время.
И через пару дней приятель мой вместе со своим соседом, человеком творческим и с большим актерским талантом, ко всему прочему любящим выпить, пошли на прогулку, периодически прикладываясь к вожделенной фляжке. Пути их лежал как раз к описанному магазину — нужно было купить молока, хлеба и нехитрой снеди на каждый день. А так как времена были неспокойные, а интеллигентные лица местные молодые колхозники зело не любили, то одеты они были на загляденье — телогрейки, штаны с заплатками, кирзовые сапоги и грязноватые шапочки с дурацким пумпоном. Конечно, это не всегда спасало, но конфликты с местными были весьма редки и неприятных последствий не имели.
Наконец, закончив дело с фляжкой и придя в состояние близкое к блаженному, оба приятеля вошли в магазин. Но так как недавно привезли новые продукты и водку, в магазине уже была и на их глазах наростала очередь. Она начала заполнять пространство, расползаясь по залу и уже грозилась выйти наружу, как случилось нечто.
Зоркий глаз приятеля— архитектора увидел ЭТО ещё на подъезде к зданию магазина.
НА БЕЛОМ КОНЕ, ГАРЦУЯ КАК МАРШАЛ НА ПАРАДЕ, К ВХОДУ ПОДЪЕХАЛ БАРИН.
Барин был в белых штанах, сапогах, над которыми трудились лучшие мастера семьи Эрмэ, жакете и шлеме. На вид ему было под 40, и легкий бомбончик все же портил картину. В руках у БАРИНА был стэк.
Вальяжной походкой барин вошел в обитель советского духа и дизайна и обвел глазами очередь. Народ зашептался, причем особенно активно шептались молодые колхозники, которые явно жаждали прямого и душевного общения с новоявленным проявлением отечественной олигархии.
Цель, с кторой барин заглянул в магазин так и осталась невыясненной, но скорее всего больше из интереса, чем по части покупки минералки:)
Второй приятель, бывший актером, краем глаза посмотрев на первого, и особенно— на молодых колхозников, сказав шопотом "делай как я", вдруг упал на колени лицом по направлению к барину, сорвал с головы шапочку и бросив её на пол заголосил на весь магазин:
"БАРИН НАШ, ФРОЛ КУЗЬМИЧ, ПОМИЛУЙ! НЕ ВЕЛИ ПОРОТЬ! ПРОСТИ НЕДОИМКИ — ВСЕ ТЕБЕ ОТДАДИМ— И ЗЕМЛЮ, И СКОТИНУ, И ОВЕС ДЛЯ ЛОШАДЕЙ ПРИВЕЗЕМ!
В этот момент второй приятель падает на колени , приземляясь ещё ближе к полному священного охуя барину и басом орет:
"СМИЛУЙСЯ , БАРИН! ФРОЛУ КУЗЬМИЧУ МНОГИЕ ЛЕТА!"
Стоящий в магазине народ начинает постепенно приходить в себя и складываться пополам в приступе ржачки.
Барин продолжает стоять на месте, правда, выронив из руки стэк.
В этот момент архитектор, бывший ближе всего к барину, встает, аккуратно поднимает стек с пола и закрывая барина своим телом выводит его на улицу.
Где в предельно четких и ясных выражениях объясняет, чем именно и в каком количестве попотчуют местные хлопцы сего великолепного господина через минуту— другую, как только закончат ржать.
Барин оперативно приходит в себя, садится на лошадь и уезжает.
Приятели так же оперативно ретируются.
В магазин не ходили с месяц:)
P.S. История имела продолжение — когда через 5 лет к участкам нужно было провести газ, барин отказался вести его по своей земле.
Догадайтесь, кто пошел к нему с просьбой уладить вопрос?: )))