Провожу учебный сбор со студентами в авиационном полку Решив проверить, чем они занимаются в ТЭЧ (технико-эксплуатационная...

Реальная история из жизни студентов.В то далекое время (примерно год назад) проживал я в славном общежитии №14не менее славного Киевского Политеха, где в настоящее время и продолжаю проживать.Надо сказать, что экипаж нашей берлоги был тогда самым известным и славилсяв кругах коменданта своими выходками. К слову надо заметить, что в комнатесовершенно незаконно проживало еще два лица.Дело было следующим образом:кое-как улегшись и наговорившись перед сном, мы уже затихли (кое-кто даже началпохрапывать)

Студент я в общем, заморский.Только что по телевизору рекламу увидел, вроде IBM, но я честно говоря,не запомнил. Рекламировались что-то связанное с сетевой безопасностью.Сюжет — маленькая японская девочка ломает сервак какого-тоавтомобильного завода, и заставляет робота, который машины красит,написать ее имя на боку этой самой машины.Хохма в том, что у девочки — милое имя Suki.Причем еще смешнее было из-за того, что девочку показали только в концерекламы. А до того, как ее показали — все, что было видно — это машина сэтой самой надписью:) Везде наши, везде...

В дополнение к историям о глупости Д. Яцутко от 28.09.08Секретарь учебной части копирует на ксероксе мои методички длястудентов.И тут приходит преподавательница и просит отксерить свои учебныепрограммы. Они представляют собой брошюрки, в которых она закрасилакоректурой ненужные строки и вписала вручную нужное. Секретарь копируетброшюры и оставляет на столе... Через некоторое время преподавательницаприходит за сделанным и начинает скандалить— почему вписанное от руки...не набрано типографским шрифтом! Объяснять, что ксерокс работает какфотоаппарат и воспроизводит лишь то, что ему дали— было бессмысленно...

Хотел бы рассказать вам сказку, а приходится рассказывать историю.Случилась она в нынешнем году, довольно поганом для страны, но (пока)весьма удачном для меня. Заканчивал я литературный институт им.Горького. Госэкзамены, по правде сказать, оказались полной халявой, ностуденты, запуганные профессором О. Кривцуном чуть ли не до энуреза,усиленно вмыкали в труды Мерло-Понти, Натали Сарот и Коллингвуда. Или,по крайней мере, выясняли, где в этих гадских фамилиях нужно ставитьударение. Я, несмотря, на постоянное и усердное приятие успокаивающихнапитков в виде пива, понимал, что гранит философской, а тем более,эстетической науки, в любой момент может отдавить мне самое ценное, неговоря уж о том, что уже заплел мне все извилины. Итак,долгоматьегожданный экзамен. Выбор билета остался за мной: ).Французские классицисты. Ну, знаете: Дидро, Руссо, Вольтер и Монтескье,о котором я так и не вспомнил. Я пытаюсь провести свое каноэ по бурномупотоку, стараюсь не задеть подводные камни, но... раздается: "а кто вамбольше нравится из вышеназванных философов?". Мне, вообще-то, кудабольше нравится английская школа: Оккам, Роджер и Фрэнсис Бэконы, ну и,в порядке исключения, братаны Ортега и Гассет. А отвечать-то надо... нуя и говорю: "Вольтер". Типа, крут был старик. А вот у Дидро и Руссо былинекие завиральные идеи. У Руссо что-то там про "назад в пещеры", а уДидро... Позвольте небольшую паузу. Передо мной сидит и смотрит на меняумными глазами профессор Кривцун. Я, глядя на него не менее умными, ноабсолютно круглыми глазами, произношу: "Дидро считал, что еслиПРОФЕССОРА поставить на четвереньки и удлиннить ему МОРДУ, то он будетжрать кости как собака". Ну, а если собаку подвергнуть подобным жеоперациям с обратным знаком, она сможет преподавать в Сорбонне.К финалу этой тирады я уже понял, что говорю что-то абсолютно не то.Подтверждением тому служила тишина, установившаяся в аудитории.Профессор тоже заподозрил неладное, но пока еще не решался оспоритьавторитет Дидро. Спасла меня от намечавшейся катастрофы наша любимейшаяфилософиня (простите, леди, жанр обязывает). Она, сдерживая смех,перевела беседу на другую тему. За экзамен я получил "пять с отличием".Счастливые годы!

Взгляд с другой стороныИз всех воспоминаний о годах учебы для бывшего студента важнейшимявляется воспоминание о военных сборах. У тех, кто постарше, былаеще "картошка" и "яростный стройотряд". Теперь тяжелые оборонительныебои на сельскохозяйственном фронте ведет армия, а коровники строятмолдаване. Что остается бедному студенту? Только сборы...Через три дня после дембеля тяготы и лишения воинской службы как-тозабываются, и воспоминания под водочку в кругу друзей о 30 днях "навойне" становятся, как писал Пушкин, "одним из живейших нашихнаслаждений".Между тем, в войсках начала учебных сборов студентов ждут с чувствомтяжелой обреченности: для студентов где-то надо достать форму, надо их,прожорливых, кормить, лечить больных и шлангующих, а, самое главное,уберечься, от студенческой любознательности. Появление студентов нааэродроме можно сравнить с набегом стаи бандерлогов на мирную индийскуюдеревню...Студентам интересно все, но особенно их привлекают детали самолета,окрашенные красным цветом... Когда студент видит кран уборки шасси,боевую кнопку, или, оборони Господь, рычаг катапульты, глаза егозагораются детским любопытством, а хватательный рефлекс практическинеоборим. Он запросто может сунуть палец в ствол пушки, заглянуть враскрыв волновода радиоприцела, пощелкать автоматами защиты сети…Страшен также студент в наряде. Хорошо проинструктированный часовой изчисла студентов смертельно опасен. Когда в караул заступают студенты,самовольные отлучки солдат из части напрочь прекращаются, так как втемное время суток часовой в очках со стеклами "— 5" беспощаднорасстреливает все, что хоть чуть-чуть шевелится, причем со страху, какправило, попадает.Как-то раз, студенты одного из московских ВУЗов в нашем гарнизонезаступили в наряд по кухне. Дежурный по столовой в доступной формеобъяснил, что нужно почистить 6 мешков картошки и 2 мешка лука. Студенты взвыли:— А машина для чистки картошки есть?!— Есть,— гордо ответил прапорщик, — неисправная.— Где?!Через полчаса с помощью автомобильных ключей из "копейки" прапора машинабыла полностью демонтирована и изучена, а еще через час в нее былзагружен первый мешок картошки. Загудел мотор. Картофелины бодро терлисьдруг о друга, освобождаясь от кожуры.Умиротворенный зрелищем слаженного студенческого труда, прапорщикпотерял бдительность и отбыл по своим делам.Между тем, студенты взялись за лук.На втором десятке луковиц кто-то сквозь слезы спросил:— А может, его, черта, тоже в машину?— Бинго!!!Картофелечистка удивленно взвыла, но взялась за дело.Привлеченный странными звуками, дежурный по столовой заглянул на кухню.Лука больше не было. Вообще. Зато полученная луковая шелуха страннымобразом в мешки из-под лука уже не помещалась. В мешки из-под картошки, впрочем, тоже.Через 10 минут искатели приключений в полном составе отбыли на гауптвахту.