Закончил студент институт, получил лейтинанта и пошел служить в армию Естественно, были проводы, много...

«Российские вузы не попали в число 200 лучших университетов мира». «Гы-гы!» – прокомментировали эту новость в Министерстве образования.

Глухой и темной декабрьской ночью 1990 года, хмельной и замерзший яборолся за свою жизнь.Там, впереди, километрах в тридцати, Братск и, если я правильно шел,часов через 8-10 я был бы в гостинице. Проблема заключалась в том, чтоза полчаса моей интенсивной ходьбы по укатанной дороге не то что машинане проехала — ни один олень не пробежал. Для минус тридцати по Цельсию ябыл, мягко говоря, одет легко, потому что совсем не собирался попадать втакую ситуацию. Рядом пыхтел Саня — мой концертный администратор. У негобыло одно преимущество: он еще не до конца осознал ту серьезностьситуации в какой мы очутились — он больше выпил. Но оставаться в сладкомневедении ему оставалось недолго.Где-то позади плескалось Братское море. (Оно и зимой не замерзает — ГРЭСне дает). Там на берегу остался жарко натопленный дом, из которогополчаса назад нас с позором выкинули. Показав на дорогу “гостеприимные”хозяева пожелали нам счастливого исхода мероприятия. Конечно, если спути не собьемся. Или волки помешают.Но, надо все по порядку. Это было время моих нескончаемых гастролей постране. “Чес” стоял грандиозный — никакой “Дуст” не поможет. 2-3концерта в день: перелеты, переезды — расслабиться почти не удавалось. Атут после десяти концертных дней в Усть-Илимске и Братске нас пригласилив баню — на Братское море, благо недалеко. Тур удачно закончился и мысобирались погулять.Не секрет, что в баню русский мужик ходит не только помыться.Парилка была знатная. Представьте себе дом, качающийся на воде в десятиметрах от берега. К нему приходилось добираться по узкому дощатомумостику. Выходя из парилки посреди огромного предбанника находиласьогромная "3 на 3" прорубь, куда сигали самые отчаянные. Скажучестно, я вошел в их число. Секунды на полторы. Нахождение в ледянойводе было мгновенным, чуть задержишься и ты — сосулька. Но в предбанникебыло тепло и очень светло и, когда в проруби никого не было, приплывалиогромные рыбины с удивленными от увиденного глазами. Когда возвращалисьиз бани в дом по опасному мостику, я осознал, что обратно идти гораздосложнее. То ли я устал, то ли еще чего…Баня была собственностью организации “Подводречстрой” СССР игостеприимные водолазы выставили на стол местную достопримечательность -“водолазовку”. Это она, наверное, оттого так звалася, что после нее встуденой воде можно было ванну принимать. На разрушительное действиенапитка мой организм рассчитан не был. К тому же 3х-часовая парилка, совсеми вытекающими последствиями, плюс 20 с лишним концерта нон-стоп,короче, я расслабился окончательно. Действовала “водолазовка”эффективно: все вроде соображаешь, но ноги не идут, а язык неповорачивается. Через пару часов наш коллектив был “оттранспортирован” вгостиницу. Остались самые стойкие. Я не буду называть их имена, вы исами все поняли.Все бы кончилось хорошо, если б у хозяев не появилась идея спеть. Послетрадиционного репертуара (”Ой, мороз”, весьма кстати в ту ночьактуального), перешли к душещипательным произведениям. Следующеевокальное произведение нам, двум последним оставшимся гостям, былопредставлено как высший пилотаж водолазного искусства. Мужики вразкак-то посерьезнели. Потом обнялись и, насупясь, смахивая скупую мужскуюслезу, грянули во все подводное горло:“Наш труд нелегок и не прост.И отчий дом нам дно любое.И потому в “Подводречстрой”Идут умельцы и герои”В этом скорбном завывании десяти мужских глоток чувствовалсянеподдельный надрыв — трагедия ушедших на дно и не вернувшихся обратно,тяжесть водолазной амуниции. Чтобы лучше звучал голос, исполнениепрерывалось промыванием голосовых связок без ущерба генеральной линиипроизведения. После второго “антракта” в начале третьего акта я невыдержал и появился на сцене:"…Коварна глубина !Не оступись, о водолаз!Тебе известно одному,Что оступаются здесь раз"Текст еще тот. Чего стоит “о водолаз”. Я не буду цитировать всепроизведение — не всякий это выдержит. Однако перед обалдевшимиводолазами стоял вопрос: откуда я знаю эти слова? Громом прозвучал, длявскочивших со своих мест водолазов, мой ответ: “Музыку к этой песненаписал я!”Неподготовленные рухнули на пол. Реакция остальных была ожидаемой — наспинками выгнали на улицу и предложили самим добираться до гостиницы.Самые рьяные порывались нас расстрелять на месте, но товарищи ихуговорили не марать руки. С точки зрения хозяев, я посягнул на святое:присвоил гимну “Подводречстроя” свое авторство. Официальному гимну.“Залитованному” и зарегистрированному. Гимну, что звучал на всехофициальных мероприятиях организации, по всему СССР. Да и поминаяколлег, трагически ушедших из жизни, водолазы тоже пели про “коварнуюглубину”. Конечно, надо было немедленно извиняться, объясняться, да недавала “водолазовка” — настоянная на табаке с птичьим пометом она неоставляла никаких шансов на вразумительное объяснение.…И вот бредем уже час сорок, продрогшие и злые — черт меня за языкдернул подпеть!…Нас подобрал на третьем часу путешествия лесовоз. Саня, за полчаса дотого пришедший в себя, уже пытался выть, но я ему отсоветовал -“родственники” могли быть рядом.…А теперь самое главное: я действительно написал тот гимн десятью годамираньше. За что получил сто рублей. Будучи знакомым музыкальногоредактора фирмы грамзаписи “Мелодия” И. М. Якушенко, я получил заказ, скоторым неплохо справился, судя по водолазной реакции. Тогда, я -студент без стипендии, брался за любую подходящую работу. И не тольконаписал мелодию для гимна, но и исполнил его противным пафоснымбаритоном. Но водолазы мне не поверили…

История такая.В общежтитии Ростовского архитектурного института у одногоиз студентов-старшекурсников сдохла аквариумная лягушка — довольномерзостное создание с белым брюхом... Факт сам по себе, конечно же,довольно печальный. Кореша же бывшего владельца представителя классаземноводных усмотрели и в этой трагедии (как и во всех событияхстуденческой жизни) положительные для себя моменты.Все нижепроисходящее я могу объяснить только их затуманеннымиалкоголем (к наркотикам у молодых архитекторов отношение, почему-то,резко отрицательное) мозгами. Вообщем, представьте себе такую картину.Общага. Длинючий коридор, по обе стороны которого расположены комнаты.В обоих концах коридора — туалеты, М и Ж соответсвенно. Из комнатыусопшей выдвигается процессия: впереди на детском трехколесномвелосипеде в шортах, тельняшке, с детским пластмассовым кортикомна поясе и с круглым аквариумом на голове — хозяин несчастной.К велосипеду на толстой веревке привязан советский (тогда еще)роликовый конек — читай, катафалк, на котором и располагаетсяпокойная. За ним идут твоарищи и друзья, в руках у которых стеклянныебанки, в которых плавают рыбки и сидит несколько оставшихся в живыхлягушек — родные и близкие покойной. Процессия проходит до концакоридора, разворачивается, подбирается к противоположному концуи останавливается. Хозяин слезает с велосипеда, снимает с себяаквариум, переводит дух и объявляет: "В траурной церемонии погребенияучаствуют только мужчины." После чего опять занимает свое местона велосипеде и заезжает в мужской туалет. Туда же заходят и всеостальные представители мужского пола с банками в руках. В полнойтишине лягушка перекладывается со своего смертного одра в унитаз.Дергается цепочка и покойная отправляется под истерическиевсхлипывания избранных в свое последнее плавание.А потом в комнате нашего осиротевшего друга произошло то, ради чеговсе, в принципе, и устраивалось — обычная студенческая пьянка.Правда, о покойной говорили только с хорошей стороны.А потом были еще 9 и 40 дней — все, как у взрослых..

В МИФИ раньше был препод с фамилией КОзел (ударение на первый слог), незнаю, есть ли он сейчас там или нет...Он же преподавал и принимал вступительные в МФТИ, вот другая история.Данный КОзел является автором не самого плохого задачника для студентовпо физике.Абитур сдает устный экзамен (кому персонально, ессно, еще не знает), гдеему тот самый КОзел подсовывает задачки. Вроде бы все хорошо, дело идетк пятерке, абитур расслабился.Препод задает вопрос (финальный):— Хорошо сдаете. По каким задачникам готовились?Ответ определил дальнейшие события:— По КОЗЛУ. От корки до корки прорешал.Дальше КОзел абитура заездил, и, в результате, поставил 3 балла.Я свидетель, мужик поступал в 1990 на ФУПМ, в результате еле прошел наФАЛТ.

В СССР может секса и не было, но страсти былиЛето. Июль. Жара. В Киеве зашкаливает за 30. Вечер. Маленькая районнаябольница принимает больных по скорой помощи. Хирургия.Гаснет солнце. Дворик больницы пустеет от "скорых". В хирургии в такиедни дежурят четыре хирурга. А санпропускник — в моем распоряжении. Я -студент пятого курса мединститута, подрабатываю. Оформляю поступающихбольных, а моя помощница — баба Маша лет 80 помогает в качествесанитарки.23-00. Хирурги вышли во дворик покурить. Ничего экстраординарного, всепо плану. Пора идти в операционную. Список острых аппендицитов, грыж,язвенных прободений уже готов. Не успели хирурги докурить, как во дворбольнички въехали "Жигули" и, нерешительно покружив по дворику,остановились в дальнем уголке.— Встречай интересного пациента, — сказал один из хирургов, и пошел воперационную. — В позднее время, добавил он, всегда приезжают с чем-либоне как у всех.Из "Жигулей" нерешительно вышла дама и направилась в приемный покой. Лет40. Симпатичная, если не сказать красивая. Интеллигентное лицо,компактная фигурка, выразительные глаза и черные кудри. Окинув взглядомунылый санпропускник, спросила, может ли говорить с дежурным хирургом.Конечно, ответил я, но не сейчас. Хирурги заняты на операциях, а приембольных веду я.Посетительница была разочарована — говорить о своих проблемах сзаведующим санпропускником, студентом 20 лет, ей явно не хотелось. Дикоестеснение было написано на ее лице. В ее глазах читалась борьба мотивов— говорить ли с молодым студентом, у которого понимание любви и секса -на уровне кролика, или же дождаться умудренного жизнью хирурга, которомувсе интимное уже давным-давно до лампочки.Срочность перевесила. Дама испытующе посмотрела на меня и началаиздалека.— Молодой человек, — сказала она, — мои проблемы для вас вряд липонятны, но постараюсь разъяснить. Секс банален механическойритмичностью, а страсть — убийственна и непредсказуема. Я — не замужем,встречаюсь периодически с любимым мужчиной. Он женат. К сожалению.Встречаемся редко. Но когда встречаемся — теряем самообладание отстрасти. Вам это трудно понять.— Хорошо, — согласился я. — Но причем тут хирургия?— Да все очень просто, — ответила дама. — Когда я встречаюсь с моиммужчиной, то каждый из нас делает все, чтобы доставить удовольствиепартнеру.— Да, конечно, я вас понимаю, — промямлил я. — Но ведь любовь и страсть— это ведь не к хирургам.— Как сказать, – заметила женщина. — Вот сегодня встретилась с другом ион захотел поразнообразить ласки. Ну и попался ему под руку медицинскийтермометр...Она сделала паузу, наблюдая за моей реакцией.— Это понятно, — сказал я смущаясь даже наивным догадкам. — Но ведьмедицинский термометр — не совсем удачная сексуальная игрушка.— Конечно, — ободрилась дама. — Наконец-то вы меня начинаете понимать.Влажный стеклянный термометр мой партнер не удержал в руках и онвыскользнул.— И куда? — тупо спросил я, хотя ответ и так был очевиден.— В мочевой пузырь...Диагноз ясен, подумал я. Дальше — дело техники. Рентген, анализы иоперация надлобкового сечения мочевого пузыря.Даму выписали из клиники довольно быстро. Не знаю, стала ли она послеэтого осторожна в сексе. Думаю, нет. Страсть — сильнее страха лечь поднож хирурга.