Было это в году 1985, на летних сборах: море, Севастополь, пиво, черешня рупь за кило … короче здорово...
Было это в году 1985, на летних сборах: море, Севастополь, пиво,
черешня рупь за кило … короче здорово.
Служба на корабле оставалась единственным
препятствием между нами, группой питерских студентов, и пивом на пляже.
Находились разные лазы к вышеозначенным радостям. Вспомнил я свой
разряд по волейболу. Сыграл за корабельную команду — на день в город!
Ну и законные отгулы, конечно. Однажды у Замполита попросил журналы
из офицерской библиотеки почитать.
А замполит был старый Кап-3, ему бы давно на капитанский мостик, а он
книжками шуршит. Скорее всего тянулся за ним паровоз…
Кстати, журналы у офицеров наших были интересные. В Иностранке все
редкие по тем временам сексуально-окрашенные места были подчеркнуты.
Ровно, по линейке, синей ручкой. Один пример до сих пор помню:
…он остановился у витрины на которой было вывешено нарядное
женское белье … — ПОДЧЕРКНУТО.
Да, офицерская душа потемки, но в море, наверное, помогает,
способствует быстрому прочитыванию: картинки и таблицы пропускаем,
в коммунистическую сущность вникаем.
Мы же все эти месяцы стояли у стенки в ремонте и подчеркнутые места в
журналах не читали. Ходили на ЯМУ. Это местная дискотека, названию
своему соответствовала по всем статьям. Один из
наших, Леня, стал там с матросами знакомыми шумно дружить и попал на
губу в пьяном виде. Поговаривали об отчислении из института (1985!),
да потом пронесло. Осенью принес он на экзамен нашим питерским
офицерам полный дипломат конины так они чуть не всей кафедрой
четверку в зачетке выводили и руку Лене трясли. Но это уже было потом,
а пока мы были на корабле, увольнительные для нас на этом деле
кончились. Но и мы в ответ на подьем флага вставать перестали. Разок
мичман в кубрик залетел, покричал, как фамилии типа. Наехать хотел.
Артемий говорит: Хренов моя фамилия, отвали, не мешай спать.
Так мичман и повлекся назад. То ли фамилия Хуев, то ли его на хуй
послали. Наверное долго еще потом размышлял, и больше не тревожил.
Облюбовали мы ракетную площадку под солярий и жизнь продолжалась.
На площадке хорошо, волноотбойники ее со всех сторон
закрывают, не видно. Лежим мы как то раз, а тут командир
Севастопольской эскадры мимо плывет на адмиральском катере.
На нашем корабле шухер:
— По правому борту, встать к борту!!!
Матросики топ-топ-топ, встали, руки по швам.
— По левому борту …
(мы лежим, загораем, нас не видно) …встать к борту !!!
Тут на нашу площадку в полный рост, с беломориной в зубах, в одних
семейных трусах выкатывается Леня со словами: Что за хуйня!
И потягивается, пугая адмирала видом волосатой груди.
Хорошо он смотрелся, наверное, с адмиральского катера и только
срывающийся Адмиральский крик раздался над бухтой:
— Командииирааа ко мнеееее!!!
А наш то командир должен был на бригаду переходить, а первый помошник
на его место… короче не вовремя Леня выкатился. Мы уж думали Леню
прямо сегодня к якорю привяжут и в бухту… Но вечерком заглянул к нам
в кубрик командир, покачал головой и даже не обматерил. А через
неделю отбыл на бригаду.
Тогда я и понял почему студентов на флоте называют танкистами.
А Леня сейчас в Milwaukee живет, Артемий в Питере, художник, и все у
них хорошо.