Начальник политотдела остробожской автомобильной бригады полковник Михаил Иконников был удивительно...
Начальник политотдела остробожской автомобильной бригады полковник
Михаил Иконников был удивительно глуп даже по армейским меркам. Но в
армии готовность отдать жизнь по приказу ценится гораздо выше мозгов.
Так что начальство полковника любило – случись что, он мог не только
свою грудь под пули подставить, но и всю автомобильную бригаду положить,
не задумываясь.
Полковник был одинок, стар и некрасив. Водку не пил по причине
антиалкогольной компании, так что свободного времени у него было много.
И тратил он его "во блахо службы" — носился день и ночь по части,
выискивая, кого бы еще принять в комсомол и кого бы умучить
политинформацией. Полковничьи политинформации – это вообще отдельная
песня. Плешивая военная мысль полкана блохой скакала кругами по ухабам.
"США – наш враг", — орал он. "Кто носит джинсы, тот завтра Родину
продаст". Как Вы понимаете, главной задачей слушателей было не хохотнуть
в голос. Особое же удовольствие полкан испытывал принимая кого-нибудь в
комсомол. В момент прикалывания комсомольского значка к солдатской груди
лицо Иконникова становилось благоговейным и еще более глупым. С такими
лицами, наверное, современные попы крестят новообращенных.
Словом, до поры до времени полковник выкидывал коленца, но был
безобиден. И тут на горе приключилась всенародная забава — выборы. Шел
1989 год, один из последних лет советской власти. Страну колбасило и
корежило ожидание перемен, но армия, как и мозг полковника Иконникова,
перемен не дозволяла.
Те выборы были необычны тем, что их объявили альтернативными — в списке
для голосования значилось две фамилии. Чтобы не дай бог солдаты не
выбрали неправильную альтернативу, за несколько дней до выборов
сержантов части собрали в штабе и сказали за кого голосовать.
— И солдатам разъясняйте, — сказал начальник политотдела. – Учтите, что
в тех ротах, где победит другой кандидат, увольнение в запас затянется,
и в отпуск никто не поедет.
Для комсостава полкан издал негласный приказ, что все офицеры и члены их
семей должны проголосовать до часу дня. Из-за этого в день голосования
разразилось несколько семейных скандалов. У кого-то теща отказалась
выходить из дома до назначенного срока. А одна из офицерских жен вообще
проголосовала на "гражданском" избирательном участке за пределами
военного городка. Так безумный полковник потребовал, чтобы офицер принес
справку с этого участка, подтверждающую факт голосования.
Солдат на выборы водили строем, но не в ногу, тем самым демонстрируя,
что выборы в армии – вещь добровольная. Никому и в голову не пришло, что
строй солдат, идущих не в ногу, напоминает колонну военнопленных – не по
размеру одетые, запуганные солдаты понуро шли к избирательным урнам.
Некоторые шевелили губами, боясь забыть фамилию кандидата, за которого
сержант приказал голосовать, чтобы ускорить свой дембель.
В час дня полковнику доложили, что часть проголосовала. Иконников
удовлетвоенно снял фуражку с лысой башки, обнажая глубокую красную
борозду на лбу, и вытер череп.
— Сто процентов? – спросил он.
— Никак нет, пять солдат-срочников из оркестра не голосовали, -
вытянувшись по струнке доложил политотдельский сержант.
— Как, е-б-н-м-ть, — заорал полкан. – Срочно их сюда. Сгною, раздавлю.
Е-б-н-м-ть.
Каково же было удивление полкана, когда через десять минут ему доложили,
что сержанта, а значит опосредованно и его самого в оркестре послали
куда подальше.
Полковник от удивления икнул и даже, кажется, пернул.
Он приказал доставить сюда командира роты, батальона и дирижера
оркестра. Наорав на них, приказал доставить к нему наглецов. Наглецы и
тут отказались являться, мотивируя тем, что приказ идти на выборы – не
воинский приказ и исполнению не подлежит.
Назревал скандал. Могли и в ГЛАВПУР стукануть. А там подобных шуток не
любили — могли запихнуть в такую задницу на старости лет... Осознав это,
полковник забыл про гордость, подхватил урну для голосования в охапку и
сам помчался в оркестр.
А в репетиционной комнате оркестра сидели пять дембелей, студентов
московской консерватории, призванных в армию с первого курса. В свое
время они личным примером покончили с дедовщиной в своем батальоне и
вообще парни были боевые и бесстрашные.
Полковник влетел в комнату и захлопнул за собой дверь. Вначале из-за
двери донесся узнаваемый визг "Е-б-н-м-ть", который неожиданно
оборвался. Было слышно, что кто-то кому-то что-то говорил, но слов
разобрать было невозможно.
Через несколько минут дверь отворилась и из нее не то вышел, не то выпал
полковник Иконников. В глазах его был написан целый натюрморт чувст –
разочарование, беспомощность и страх перед будущим, которое он не
понимал и не мог примириться. Прежний уклад жизни – один кандидат, одна
партия, один приказ – рушился на глазах, выбивая из-под ног привычную
почву. И видно было, что ему хочется, чтобы все было как прежде, чтобы
кандидатов назначали сверху, отдавая четкие приказы, кто должен выиграть
выборы. Чтобы все было ясно, просто и незамысловато, чтобы точно знать,
кто враг и кому громко кричать "Да здравствует". Ведь давно известно,
что дураки не могут принимать самостоятельных решений. А как у Вас с
этим делом?!
Игорь Левицкий (www.levitski.com)