В основном, самогон я употреблял тогда, когда другими, более сведущими людьми, он был готов к употреблению...

В основном, самогон я употреблял тогда, когда другими, более сведущими
людьми, он был готов к употреблению. Но, доводилось пробовать и брагу в
Забайкалье, где у населения не хватало терпения довести процесс до
конца.
В деревне с красивым названием Горный Зерентуй (или еще какой-то
Зерентуй, их там много разных) наша геологическая партия разбила лагерь
в огороде у старушки, которая славилась на всю округу как
изготовительница замечательной браги, в которую она добавляла боярышник,
какие-то травы и другие секретные ингредиенты.
Приходила к ней компания местных молодых людей и просила ее поставить
для них флягу браги по ее фирменному рецепту, причем дрожжи и сахар они
приносили с собой. Бабка всячески отнекивалась, но им ее удалось
уговорить. При этом компания клялалсь, что раньше чем через две
недели(срок брожения) они к ней ни-ни. Бабка ставила брагу, на следующий
день приходила инспекция, и удостовервшись, что брага поставлена,
компания удалялась с заверениями, что две недели она их не увидит, а
если и увидит, чтобы гнала их в шею.
На следующий день под вечер компания в расширенном составе на бровях
приходила требовать брагу, а на все увещевания бабки, что не готова еще
и сами же просили не давать, компания отвечала такими затейливыми
угрозами в матерной форме, что через 30-40 секунд бабка выкатывала
брагу, и крича: да подавитесь и больше ко мне не приходите, уходила в
дом.
Через день ситуация повторялась.
Не то чтобы брага мне понравилась, но и отвращения большого она не
вызывала, вполне кстати достойный напиток, ну и решили и мы ее сделать.
Мы — это десяток молодых людей, оказавшихся в экспедиции — студенты
геологических вузов на практике и какого непонятного народа, который
всегда оказывается в экспедиции, сдружившиеся в силу примерно равного
возраста и одного (самого низкого) социального положения — разнорабочие.
Не то, чтобы в экспедиции был сухой закон, отмечалось несколько дней
рождения с казенным спиртом, но что-то типа того — начальник был суровый.
Да и денег у нас не было, а если и были, то в магазин сходить все равно
возможности не было, кстати припомнил я особенность сельского Забайкалья
той поры — во время уборочной водку в магазины завозить запрещалось. Все
равно все напивались каким-то образом, но если завозили водку, то любая
работа прекращалась на несколько дней напрочь.
Решив сделать брагу, мы незамедлительно сперли с кухни сахара и дрожжей,
взяли алюминевую флягу 35 литров и сотворили исходный состав. Подумав,
накидали туда боярышника и каких-то трав, которые сочли подходящими для
придания необычайных вкусовых качеств. Так сказать — аля-натюрель.
Но тут, начавшаяся рефлексия, перед полуфабрикатом нереализованных
надежд дала о себе знать. Все поняли, что хочется здесь и сейчас, а
длительность биологических процессов ставит совершенно непреодолимый
барьер в две недели, между возникшим желанием и его реализацией.
Поведение местных алкоголиков было нами переосмыслено. Мы подивились их
дьявольскому терпению и наш небогатый пока жизненный опыт все же смог
нам подсказать выход. Мы решили сделать так называемую болтанку -
версия была такая: если беспрерывно пинать и катать емкость с брагой,
то скорость биологических процессов вырастает и вместо двух недель
достаточно двух часов. Рассказчик нас уверял, что он на севере именно
так и делал и компания, садясь за стол ставила брагу под стол и
единственная проблема заключалась в том, чтобы первоначального пития
хватало на два часа и при непрерывном и равномерном пинании брага
обретает даже большую крепость, нежели при классике.
Задача приобрела неизмеримую простоту. Разделив два часа на число
акционеров, получили два раза по пять минут на брата. Первые пять минут
достались мне. Пнув пару раз, я стремительно оказался в естественном
углублении, из которого выбираться с полным металлическим баллоном, не
забывая попинывать, оказалось не так просто. К тому же везде была глина
после дождя и вес баллона увеличился. Последующие минуты были может быть
не самыми неприятными в моей жизни, но я отчетливо их помню и спустя
четверть века, как и то удовольствие, которое испытал передавая смену,
слегка омрачаемое беспокойством по поводу следующих пяти минут. Далее
процесс пошел без моего физического участия, но в руководстве я имел
право принять полное участие — хуево пинаешь