Захар Соркин был заядлым библиофилом Собственно, в нашей компании многие оставляли по полстипендии у...
Захар Соркин был заядлым библиофилом. Собственно, в нашей компании
многие оставляли по полстипендии у жучков на Кузнецком. Но нас, плебеев,
в книге интересовал только текст, и то не столько его художественные
достоинства, сколько антисоветчина и фривольные сцены. Захар же был
тонким ценителем высокого полиграфического искусства. Он с первого
взгляда отличал петит от нонпарели и высокую печать от глубокой, знал
наизусть все сорта бумаги и читал нам длинные лекции о сравнительных
достоинствах коленкора и ледерина.
Если ты, дорогой читатель, жил более четверти века назад в Москве и был
достаточно взрослым, то наверняка хотя бы раз отстоял многочасовую
очередь на международную книжную выставку и потолкался среди ее стендов,
вдыхая отдающий типографской краской запах свободы. Если же ты слишком
молод для этого, то поройся в кладовке – и найдешь журнал "Америка"
79-го года или полиэтиленовый пакет звездно-полосатой расцветки,
неопровержимо свидетельствующий, что на этой выставке побывал твой отец.
Наш Захар посетил выставку не раз и не два. Нет, он там прописался,
приходил к открытию и бродил до закрытия, брал в руки каждую книгу,
рассматривал ее, листал, нюхал и даже, кажется, пытался лизнуть. И вот в
последний день на самом дальнем пустынном стенде он заметил Ее.
Предположим, дорогой читатель, что ты рыбак. Тогда готов спорить, что по
ночам тебе грезится твоя Самая Главная Рыба. Вряд ли ты можешь заранее
назвать ее точный вес или породу, но в тот момент, когда ее голова
покажется над водой, — да нет, еще раньше, в момент поклевки, — сердце
безошибочно подскажет тебе: это Она. А если ты не рыбак, то тебе так же
снится Девушка Твоей Мечты.
Так вот, на дальнем стенде Захар увидел и мгновенно узнал Книгу Своей
Мечты. Небольшая, идеальных пропорций, в благородном темно-красном
переплете, напечатанная изысканнейшим шрифтом на кипенно-белой бумаге –
конечно, это была Она. Вокруг никого не было, и Захар не удержался.
Воровато оглянувшись, он опустил Мечту в карман пиджака.
На выходе его остановили два товарища в одинаковых серых костюмах,
предъявили красную книжечку и провели в помещение около вахты. Один сел
за протокол, другой профессионально снял с Захара пиджак и извлек из
внутреннего кармана студенческий.
— Воруем, Захар Григорьевич? – ласково спросил обладатель серого
пиджака. — Что ж это вы так? Стипендии не хватает?
— Книга очень понравилась, — честно признался Захар. – Извините, не
удержался.
— Книголюб, значит? Ну-ну. Посмотрим, посмотрим. Очень, знаете ли,
любопытно, что за книги до такой степени интересуют советскую молодежь.
Захар и сам хотел бы знать, что он упер со стенда. Увлеченный
типографскими качествами книги, он как-то не обратил внимания на автора
и название. А между тем от названия многое зависело. Если это простая
беллетристика – ну, напишут телегу в деканат, ну, выговор, ну, лишат
стипендии, которой Захар и так не получал. А вот если что-то
идеологически вредное...
Сейчас, избалованный двадцатью годами идеологического беспредела, я даже
не могу сообразить, что такого опасного могло быть на этой выставке. Не
Солженицын же и не "Плейбой", в самом деле! Но было что-то, непременно
было, и далеко не безразлично было Захару, что за книгу извлечет сейчас
серый пиджак на свет божий.
Серый вытащил книгу таким образом, что Захар не видел обложки и только
по лицу серого, как в зеркале, мог догадываться о глубине своего
падения. И надо сказать, что это зеркало показывало что-то совершенно
неожиданное. Серый смотрел на книгу так, словно не верил своим глазам.
Он пристально вгляделся в обложку, потом в титульный лист, потом раскрыл
книгу в середине и, шевеля губами, беззвучно прочел несколько строк,
потом вновь уставился на обложку и замер в прострации. Через некоторое
время он встал, глядя внутрь себя, как лунатик, отобрал у напарника
недописанный протокол, подошел к недоумевающему Захару, надел на него
пиджак, смахнул с плеча невидимую пылинку, сунул в руку студенческий и,
повернув Захара лицом к двери, отечески подтолкнул его пониже спины.
Выходя, Захар успел кинуть прощальный взгляд на лежащую на столе
загадочную книгу.
Прежде чем закончить рассказ, я, дорогой читатель, попрошу тебя
самостоятельно сделать последний вывод. Вспомни, что Захар украл книгу
на стенде, возле которого не было ни одной души, и подумай, стенд какой
страны мог вызвать на выставке такое отсутствие интереса?
Правильно, это был стенд Северной Кореи. Книгой Мечты Захара оказался
сборник речей великого вождя Ким Ир Сена "Торжество идей чучхе".