Каждую субботу в 9.30 на Радио России программа Александра Прапора
"Скушай, солдат!"

Заходит как-то прапорщик к полковнику и видит — сидит полковник
перед аквариумом и пальцем на стекле восьмерку рисует, при этом
пристально глядя в аквариум... А в аквариуме рыбка тоже по восьмерке плавает...
— ???
— А это я испытываю влияние высшего разума! Видишь, рыбка мне подчиняется!
— !!!
— Ну я сейчас выйду, а ты тоже иди потренируйся.
Через полчаса полковник возвращается и видит прапорщика, сидящего перед аквариумом и беззвучно открывающего/закрывающего рот...

— С вами все в поpядке, — успокаивающе сказал военный вpач, вызванный к
солдату, заболевшему во вpемя отпуска. — Здоpовье у вас отменное, и пульс
бьется как часы.
— Hо, сэp, вы деpжите pуку как pаз на моих часах.

Kомандиp pассказал новобpанцам о важности их службы для стpаны и в конце
выступления пpедложил:
— Hу а тепеpь тех, кто хочет заслужить медаль "За безупpечную службу", пpошу
встать.
Все солдаты, за исключением одного, быстpо поднялись.
— А вы, Смит, — спpосил его офицеp, — почему не встаете?
— Потому что капеллан вчеpа сказал в своей пpоповеди, что говоpить непpавду -
это гpех.

урок в военной академии:
прапор говорит:
-угол поднятия башни Танка равен 30 градусов.
вопрос из аудитории:
-Извините,а 30 градусов это по ЦЕЛЬСИЮ или по
ФАРЕНГЕЙТУ?
прапор почесав лоб отвечает:
-конечно же по ЦЕЛЬСИЮ...
в аудитории дружный хохот, прапор, покраснев
говорит:
— Ну, уж и пошутить нельзя, конечно же по
ФАРЕНГЕЙТУ...

Есть такая пpофессия — Родину защищать.
Так что если тебя не взяли гpузчиком — ещё не всё потеpяно.

Осмотp внешнего вида на военной кафедpе:
— Товаpищ студент, почему у Вас белые носки?
— Да вот , одни стиpаются, дpугие не нашел .... (невнятное боpмотание)
— Hичего не знаю! Hоски должны быть ( задиpает пpавую штанину ) либо
темно-синие, (задиpает левую штанину) либо теино-зеленые.

Одному военному повару задали вопрос, как в армии готовится блюдо из мелконарезанного мяса кролика.
— В обычной пропорции, — ответил повар, — один кролик — одна лошадь.

В гарнизонном городке папа-капитан укладывает сына спать.
— Папа, я не хочу спать,— капризничает сын,— пусть слоники побегают.
— Поздно уже, сынок, ложись спать.
— Нет не поздно, пусть побегают, пусть!
— Ну что с тобой делать! — в сердцах восклицает капитан.
Выходит из дома, заходит в казарму:
— Рота, подъем! Тревога! Газы!!!

Моего папу призвали в армию в возрасте семнадцати лет, когда Отечественная война уже подходила к концу. Медкомиссия признала его годным для авиации, и несколько месяцев он был курсантом летного училища. Но потом училище (которое в начале войны было эвакуировано в Сибирь не помню из какого города) вернулось на свое прежнее место, а часть бывших курсантов — в их числе мой отец — остались продолжать службу у себя в Сибири. Папа окончил курсы шоферов и до самой демобилизации был военным водителем — возил на своем грузовике с прицепом всяческие грузы, и военные, и мирные, а служить ему пришлось в общей сложности семь лет. Конечно же, он рассказывал много историй из своей армейской жизни (может, порой и прибавляя кое-что от себя). Вот одна из них.
Выдали нам со склада обмундирование — шоферские комбинезоны и шлемы, что еще в годы войны были по ленд-лизу получены, из Америки то есть, в качестве союзнической помощи. Наденешь — выглядит непривычно, но, в общем, удобно. Карманов много. А как раз перед рейсом выдали наш табачный паек, и тоже от союзников: сигары американские. Лучше бы, конечно, папиросы или махорку, но выбирать не приходится. Рассовал я эти сигары по карманам, и поехали с напарником, на двух машинах. Надо было отвезти груз угля на Иркутскую спичечную фабрику. Ну, приехали, а у них все начальство занято — принимают гостей, юбилей у них, оказывается, сколько-то там лет фабрике исполнилось. Пришлось подождать, пока к нам наконец вышли, чтобы бумаги подписать о доставке груза. Но зато еще и по коробку сувенирных спичек подарили, они их специально к юбилею выпустили, для почетных гостей, большие такие коробки, и спички в них здоровенные. Мы хоть и не почетные гости, но тоже как бы представители дружественной организации. Кое-как я этот коробок в карман затолкал. Надо ехать обратно, но напарник мой (вечно его какие-то идеи осеняли) говорит: давай сначала на базар заедем, я одно дело хочу провернуть. Ему, оказывается, кто-то сказал, что если слить из бака часть бензина, а взамен добавить скипидар (он тогда стоил очень дешево), то будет совсем незаметно. А бензин, соответственно, можно пустить налево. Ну, приехали на рынок, машины поставили, он убежал с ведром искать скипидар, а я экспериментировать отказался. Дожидаюсь его, из кабины вышел, стою рядом. Потихоньку начинают собираться любопытные, обсуждают мой странный вид: летчик — не летчик, танкист — не танкист, странная какая-то форма, вроде и не наша, карманы везде... Тут я решил закурить и вспоминаю — эх, поехал, а спичек-то не взял! А впрочем, есть же спички — вот эти самые, юбилейные. Вытащил из нагрудного кармана здоровенную сигару... и слышу, что разговоры кругом вдруг стихли. Ну а когда чиркнул ОГРОМНОЙ спичкой об ОГРОМНЫЙ коробок, толпа и вовсе расступилась. Решили, похоже: ТОЧНО! ШПИОН!
А со скипидаром этим напарник мой намучился. Не тянет мотор, глохнет...еле доехали. Похоже, подшутил над ним кто-то.
От себя могу к папиной истории добавить, что в те первые послевоенные годы публика на рынке состояла почти полностью из женщин, стариков да детишек, а кроме того, народ непрестанно призывали к бдительности на предмет всяческих шпионов и диверсантов.