Москва. Один из проспектов. Бесконечная череда еле движущихся
автомобилей. Какой-то нетерпеливый молодой человек пытается любыми
путями пролезть вперёд и, не снимая ладонь с кнопки сигнала, гудит.
Сначала непрерывно, затем в каких-то одному ему известных рифмах. Слева
открывается окно соседнего автомобиля и приятный женский голос вежливо
спрашивает: "Скажите, пожалуйста, а какие ещё игрушки вам подарили на
день рождения?"

— Изя, ты тоже что-то хочешь сказать за Рабиновича? Но учти: о
покойниках либо ничего, либо хорошо.
— Да-да, ребе. Так вот, Рабиновича с нами больше нет, и хорошо.

Женской половине Одессы с необъятным таки уважением...

Вводная часть. Должен сказать тем, кто не бывал тут, что Одесса — город,
где стОит свернуть с любой центральной улицы во двор и ты моментально
попадаешь в свой замкнутый мир. Тут тихо, сумрачно, и никого! То есть
абсолютно никого! Только белье на веревках между трех этажными домами,
да ленивый кот на подоконнике. Ни номеров домов, ни номеров квартир, ни
домофонов — ни-че-го. В один такой двор пришлось зайти и мне...
Включаем фантазию. Москвич заходит в одесский дворик после получаса его
поисков и, оглядываясь, в растерянности чешет затылок. Замечает живого
(живого!) человека и спешит спросить, куда он вообще попал! Старая
одесситка в перстнях сидит на стульчике возле обшарпанного подъезда с
видом удава Каа, таки встретившего того самого единственного оставшегося
в живых (впрочем, это временно) бандерлога и внимательно смотрит на
меня. Она уже предвкушает...: -) Начинаем проникаться.
— Добрый день! Прастите, вы не магли бы падсказать, эта дом №4?
Минута молчания в память доверчивого москвича, после чего:
— Пожалуйста, хромше! Я плохо слышу.
— Я говорю: ДОБРЫЙ ДЕНЬ! Прастите, вы не магли бы падсказать, эта дом
№4?
— Ой, зачем же так кричать, ви не на Привозе!.. Ви и правда думаете, что
сейчас день? Ви и правда думаете, что он добрый?
Теперь уже пауза с моей стороны, после чего нахожусь:
— Ну, вы же не спите...
— Ах, молодой чоловэк, в моем возрасте на сон нужно все меньше времени!
Был бы жив мой покойный Мойша, он бы вам подтвердил, что перед смертью
спать не хочется вовсе! Я уже пожила свое, я видела белых, видела
красных, видела холубых, мнэ скоро и на тот свет можно, а вот ви должны
себя бэрэчь. Зачем ви так всюду спешите? Прямо как мой покойный Мойша,
да будет земля ему пухом!
— Аминь. И все-таки, вы не падскажете, где тут дом №4?!
— Почему не подскажу? Подскажу. Но, простите, ви уверены, что вам нужен
именно этот дом? Я вот уже так часто начинаю забывать что мнэ нужно,
что, не поверите, инохда хожу в махазин за хлебом с запиской. Иначе моху
не вспомнить, зачем я таки вишла из дома. Был бы жив... Так какая улица
Вас (Вас звучит уже чуть издевательски) интересует?
С отупевшим взором шарю по карманам в поисках записки с адресом, нахожу,
достаю, ловлю на себе иронический взгляд старушки и снова комкаю в
карман.
— Эта! Эта улица! На ней должен быть дом №4!
— Ну, если ви ховорите, что должен, то он наверняка есть! Не
расстраивайтесь и посмотрите на стене под аркой — может быть, там что-то
написано?
Матерясь про себя, иду назад к арке. На желтой стене между граффити
"Океан Ельзи" и "Динамо-Киев" вижу такую же желтую, едва различимую
цифру 4. Скрипя зубами возвращаюсь.
— Ну и што там написано? — глаза добрые-добрые...
— Там написано 4.
— Шо ви ховоритэ?! Тохда значит это и правда четвертый дом. И шо вам тут
нужно?
Остываю, вспоминая, где я нахожусь и делаю скидку на года бабушки.
Считаю до десяти. Потом еще раз, но уже в обратном порядке. Старушка
терпеливо смотрит и ждет.
— Мне бы Надежду найти...
— ???
— Я говорю, мне бы Надю найти!..
— Ай-я-яй! Так бы сразу и сказали! А то то улицу ищите, то дом...
— Я и говорю! ГДЕ! ТУТ! ЖИВЕТ! НАДЯ?!
— Ну и шо ви хотите этим сказать? Шо и правда знаете нашу Надю?
Снова считаю до десяти. Уже не помогает. Терпеливо объясняю, что таки и
да. Таки и знаю. Виделись как-то раз, когда она приезжала в Москву!
Общаемся по интернету!
— Какое модное слово: "энтэрнэт". Все о нем ховорят, а я таки ни разу и
не видела. Што это?
Ну, держись за свой стул, бабка! Начинаю по памяти вспоминать и
зачитывать спецификацию протокола TCP/IP. Жду, когда старушка скончается
от потока информации.
Та терпеливо ждет, слушая и изредка согласно моргая в самых трудных
местах. Устав, плюю и возвращаюсь к теме разговора.
— Вот. А теперь — как я могу попасть к Наде?
— И после ЭТОХО ви мнэ ховорите, шо таки знаете нашу Надю?..
Сползаю по стене, присаживаюсь на корточки в состоянии, близком к
истерическому хохоту.
Сверху открывается балкон и слышется знакомый голос. О чудо!
— Теть Маш, ко мне никто не приходил?
Старушка поднимает вверх голову и выдает:
— Надя, к тебе очень странный молодой человэк. Он тут стоит уже полчаса
и все никак нэ может зайти...

Будь благословен город Одесса.

O`rast

Беседуют два старых одессита:
— Не, ну как вам нравятся эти русские?! Я с них умираю!
— Аркаша, шо случилось?
— Вы не слышали?! Русский олигарх Олег Дерипаска хотел дать нашему
городу сто миллионов баксов на развитие, а мы таки отказались!
— И шо, бесплатно давал?!
— Ну не совсем бесплатно, так, мелочь. Хотел, чтобы в названии нашей
Дерибасовской мы букву "б" на "п" поменяли.
Andrew (c)

Одесса.
— Мадам, почему вы таки ничего не кушаете?
— Та берегу фигуру.
— Что вы, чтобы сберечь вашу фигуру, нужно кушать, кушать и кушать!

Разговаривают два уфолога:
— Если под Челябинском упал метеорит, то где же его обломки?
— Это — Россия, коллега: что к нам попало, то — пропало.

У нас по Челябинску ездит трамвай, у которого на боку огромная
(в метр ростом) надпись "В ИЗРАИЛЬ".

Вот. Заплатил 2 рубля и никаких проблем.

Едут в поезде два одессита.
Вместе с ними седой, взъерошенный старик.
Выходит он куда-то, один его сосед спрашивает другого:
— А это кто.
— Ты чего, это ж Альберт Эйнштейн.
— Ну и что?
— Так он же нобелевский лауреат, теорию относительности изобрел.
— А это что такое?
— Ну, предположим, два волоса на голове, это много?
— Нет.
— А в супе?
— Ну, в супе...
— Вот, все относительно.
Помолчал-помолчал мужик и выдает:
— И с этим приколом он собрался в Одессу?

Почему московские дворники ходят по трое? Первый умеет читать, второй
писать, третий знает русский.

В Москве стало столько кавказцев и депутатов, что они уже там не разъезжаются.