Объявление:
Продам кулер к Pentium Pro.
Карлсон.

Армянское радио спрашивают:
Какая женщина испытала самые тяжкие мучения за всю историю человечества?
Армянское радио отвечает:
— Мать Карлсона, во время родов.

Однажды сидит Чукча в чуме. Вдруг в чум влетает человечек, на-чинает кружиться под потолком и приговаривает: "Я — Карлсон!" Чук-ча спрашивает: "А где твой товарищ?" — "Какой товарищ?" — "Ну какже — Фридрихсон..."

Сидит Карлсон на крыше и плачет. Подходит Малыш и спрашивает:
— Почему плачешь?
— Да вот штанишки улетели, с пропеллером.
— Ну и х*й с ними.
— Ну, а я про что!

Карлсон не гадил на лету как голуби, пока на высоте 100 метров у него не отказал мотор.

На самом деле у Карлсона кроме вентилятора были еще и другие насадки.

Едут братки на 600-ом. Вдруг сверху визг, скрежет тормозов, они чувствуют о крышу офигенный удар. Смотрят вверх на крышу, оттуда торчит задница. Один браток, задумчиво:
"Не иначе, как Карлсон опять на бабки влетел... "

— О, Малыш, я самый больной Карлсон в мире... Скажи, не найдётся ли у
тебя дома баночка варенья?
— Конечно, конечно.
— (Оживляясь) А дрожжи?! Дрожжи есть?!

— Сынок, к нам прилетел Карлсон!
— Папа, заканчивай уже красить пол!

Первый кондиционер появился, когда Карлсон застрял в форточке.

Едут как-то в чистом поле три богатыря, а им навстречу Карлсон летит и
озирается испуганно.
— Тьфу ты! — сплюнул в сердцах Илья Муромец, — Опять этот наборщик
напился, как сапожник, и книжки перепутал!

— А где Карлсон?
— Он улетел...
Наркоманская сказка.

Договорились Малыш и Карлсон вместе накуриться.
Малыш ждал, ждал — не вытерпел и выкурил косяк сам. Сидит на подоконнике, припух, ест варенье и
балдеет. В это время загудел пропеллер и прилетает Карлсон, увидел что малыш без него курнул, летит и орёт:
— Малыш б/я, как ты мог б/я, ты ведь мой лучший друг, твою мать и т.д.
Малыша прёт, он хавая варенье, медленно поднимает глаза на него, и как заорёт:
— Иди на &

— На что жалуетесь, больной?
— Мне временами кажется, что у меня из ж#пы торчит пропеллер.
— А как ваша фамилия?
— Карлсон.

— Папа, а расскажи сказку, пожалуйста...
— Ну, ладно, сынок, слушай!... Завтра я приду домой пораньше, трезвый как стеклышко, счастливый и улыбающийся как Карлсон, с огромным букетом цветов для мамы, и новым велосипедом для тебя...

Гуляют по улице Карлсон, Малыш и его брат Боссе. Идет навстречу им
красивая девушка. Боссе говорит: "Какая классная девушка!" Карлсон:
"Жаль, что она не из варенья!" А Малыш говорит: "Жаль, что она
не собачка!"...

Никогда еще Дон Кихоту не попадалась такая увертливая мельница — Карлсон
был в восторге от игры в пятнашки.

Ребятам рассказал историю в курилке, почему то смеялись.
Встречался я с девушкой — студенточкой, да не просто студенткой,
а студенточкой второго курса филфака МГУ. Это вам не медички
и не учителки будущие. Девушки филфака напрочь зачитанные и живут
в надуманном книжном мире. Вокруг все д"Артаньяны и графы Честерфилды,
в голове плотный розовый туман, вообщем не от мира сего. Познакомились
мы в театре студии, где оба пытались играть. Я, кстати, тоже был
романтически настроенным студентом, натурой увлекающийся литературой,
театром и всяким возвышенным бредом.
Как-то, ранней осенью, мы встретились вечером на Китай-городе. Она
должна была передать томик Бальзака, взятого у меня. А друзья (так
сложилось), передали мне проспоренную бутылочку ликера "Бенедиктин"
(славный был ликер 40 градусов, а пьется как компот). Мы гуляли,
взявшись за руки, глядели друг другу в глаза, изредка целовались
(в отношениях мы только-только дошли до поцелуев). Душа пела, и хотелось
летать. Мы ворковали о вновь прочитанном, увиденном и выдуманном.
Прогуливаясь не спеша, оказались в красивом райончике 2-3-х этажных
домиков старой купеческой Москвы. Один 3-х этажный домик нам особенно
понравился и я, нежно глядя в глаза, предложил приключение — подняться
на чердак по пожарной лестнице, чтобы смотреть на звезды и т.п. Чердак
оказался сухим, теплым и просторным. Мы сели на балку и переполненные
торжеством момента и обстановки пили ликер из горлышка, щебетали
о прекрасном.
Сколько мы просидели, я не помню. Бутылка закончилась, и я уже
с тревогой думал, как я буду спускаться, весь такой мягкий. "Но чу!", -
послышались шаги по лестнице, и злобные голоса. "Ээээ брат, это
жулики!", — нехорошо пронеслось в голове картинка из "Малыша и Карлсона".
Я взял за плечо мою девушку, и она мягкой плюшевой куклой, совершенно
беззвучно упала назад. Я попытался ее привести в чувство, но она была
просто невменяема, в хлам, в стельку. И как это только произошло?
Я даже не заметил. Голоса и шаги уже бродили по крыше и светили
фонариком. Когда меня нашли, а это были менты вызванные соседями снизу,
я сидел около девушки, и потому как они отпрянули и схватились
за дубинки, я понял, у меня, наверное изо рта капает слюна с внезапно
выросших клыков, как в фильме про вампиров. С криками и пинками -"Что
ты с ней сделал, гад ???!!!", — меня поволокли вниз, кое-как спустили
и там уже стали бить дубинками, а я вяло отмахивался томиком Бальзака.
Потом запихнули в ментовской воронок. Через несколько минут я пришел
в себя и раскачивая воронок, пьяно заголосил, требуя вернуть мне
девушку.
Медленно подъехала пожарная машина, та, которая с выдвижной лестницей,
голоса ментов, команды пожарных, я плохо видел что происходит, но через
несколько минут девушку, как куль, выгрузили ко мне, и она сразу уснула
на грязном полу. Очнулся в отделении милиции, на скамейке. Меня что-то
спрашивали, спрашивали, ну как я мог объяснить правду? Я даже не понимал,
что они хотят от меня. Приехали медики и куда-то отнесли девушку. Меня,
подписав протокол, поместили в кутузку. Я положил под голову столь
полезного Бальзака и заснул прямо на полу.
Разбудили рано, на улице еще темно, и еще пьяного вытолкнули наружу.
Поймав такси, поехал домой и лег спать.

Проснулся от телефонного звонка днем, и подумал — "Ну и хрень же мне
приснилась". В трубке раздавались завывания и дикий рев — "Заааабеееерии
меееняя отсюда, а ааа а ааа!!! Я в вытрезвителееее!!! Среди голых,
ужасных тетоооок, ааааа!!!!". Все же не приснилось, грустно подумал я.
За дочкой съездил ее папа, бывший полковник.
Мы продолжали встречаться, ходить в театры, вместе вылавливали телегу,
направленную в институты, из вытрезвителя (такие были времена).
Я провожал ее до дома и, шепча нежности, убегал. Но как-то в промозглый
вечерок, она все-таки уговорила меня зайти попить чайку, "родители
не заметят, мы тихонечко", я подумал что будут, наконец то, шуры-муры
по взрослому и подвоха не почувствовал.
Это была классическая засада, к ней готовились по всем военным
и охотничьим законам, распределяя номера загонщиков и стрелков. Как
только я прошел в ее комнату, сразу вошли родители, бабушка, старшая
сестра и ее кот. Все глядели на меня с жаждой крови, мести и желая моих
предсмертных хрипов, особенно папа-полковник. Сев вокруг на стулья так,
чтобы я не ускользнул, папа-полковник спросил как-то тихо и потому
нехорошо — "Ну что, сынок, будем делать?". Была чудовищная пауза,
у семейки Адомсов явно чесались руки, бабушка нервно скатывала из своего
платка толи кляп, толи веревку. Чтобы не быть вмиг растерзанным, я сразу
произнес то, что выбили бы у меня под пытками — "Я прошу руки Вашей
дочери". Вот так я и женился.

Карлсон с Чебурашкой сидят на крыше. Карлсон:
— Ну что, полетели.
— Ой, подожди, уши отдохнут немного.

Летит Карлсон, на шее у него Малыш. Вдруг начинают раздаваться странные звуки. Малыш говорит:
— Карлсон, по-моему у тебя движок чихает!
Карлсон отвечает:
— Вот, блин! Говорила мне бабушка — не ешь много горохового супу! Теперь держись крепче, переходим на реактивную тягу!