По требованию Госнаркоконтроля был заблокирован сайт "Либрусек". Теперь наркотики можно подбрасывать онлайн!

Двое у винного магазина:
— Ну что, две возьмем или три?
— Наверно, три.
— А зачем? Вчера взяли, а одна осталась.
— Ну тогда две.
К продавщице:
— Девушка, четыре бутылки водки и две ириски.

Летит орел, видит, на земле блеснуло что-то. Спустился. Чекушка! Обрадовался, полетел к себе домой и давай закусь готовить: салатики там нарезочку, разносолы. Тут к нему лягушка пришлепала в гости.
— Привет, орел, а что это у тебя такое?
— Ну, водка.
— Дай попробовать.
Орел думает, ну че там, лягушка тварь мелкая, много не выпьет. Дал. А лягушка вроде и мелкая, а пасть большая, выхлебала почти все — на палец осталось.
— Спасибо! — говорит, и ускакала.
Скачет она, скачет, встречает бегемота. Бегемот:
— Привет лягушка, а чего ты такая веселая?
— Орел водкой угостил!
— А у него еще есть?
— Ага.
Пошел бегемот к орлу.
А орел сидит дома такой скучный, вялый, в салатике так ковыряется. И тут бегемот:
— Орел, водки дай!
Орел мееедленно так глаза поднимает от салата, смотрит на бегемота так дооолго-долго и говорит:
— Вот ты знаешь, лягушка, тебе уже хватит.

Девочка заходит домой, укуриная в сопли. Проходит в свою комнату и начинает пальцем щелкать. Мамочка проходит рядом, та сидит щелкает.
Мамочка идет убираться, проходит мимо комнаты, а та сидит и щелкает. Прошло 3 часа. Мамочка приготовила поесть, заходит в комнату, девочка все щелкает пальцем.
— Леночка, иди кушать...
— Точно!!! Лена!!!
И щелкает пальцем.

В извечном состязании "что кончится раньше: водка или здоровье?" водка всегда побеждает со значительным преимуществом.

Абсолютно пьяный мужик не дошёл до дому, стоит ссыт на столб. К нему подходит милиционер:
— Немедленно спрячте и прекратите!
Пьяный прячет и начинает смеяться.
— Гы-гы
— Над чем Вы смеётесь, гражданин?
— Гы-гы, а я не прекратил

Среди алкашей прошел слух, что кто на этом свете пьет водку, тот на том свете будет пить фекалии. Пьяницы всполошились и решили откомандировать одного отъявленного пропойцу на тот свет и все узнать. Через некоторое время гонец вернулся. Алкаши к нему:
— Ну, как?
— Да ничего страшного. Мы тут и похуже пили.

Муж наливает себе рюмку водки. Жена говорит:
— Ведь мы собирались пойти в гости. Наберись терпения!
Про терпение муж забыл, но набрался...

Чем водка дороже, тем она лучше, а чем она лучше, тем ближе по качеству
к чистому спиртовому раствору, который в несколько раз дешевле самой
дешёвой водки.

Есть у меня знакомый художник, по имени Вова. Знаю его уже давно, ещё с тех времён когда он пионерские лагеря разрисовывал, потом кафе всяческие, да видеосалоны, а сейчас у него свой салон, художественный, который он держит больше для души, поскольку сам живёт больше за счёт индивидуальных заказов — больших семейных портретов, что заказывают ему наши местные нувориши. Таких клиентов сам он в шутку называет «мои герои», поскольку выходят они у него очень помпезные, в золотых, как правило, тонах, солидных рамах и похожи на портреты в Эрмитаже, в галерее героев войны 1812 года. Одна такая картина рисуется несколько месяцев и стоимость её начинается где-то от полумиллиона. Но заказчики у него люди весьма состоятельные и постоянно подкидывают ему новые заказы, про один из которых и пойдёт речь.
В общем, вышла на него одна здешняя небедная семейка, что хотела запечатлеть свои лики подобным образом. Сперва договорились о групповом портрете на широкой внутренней лестнице их трёхэтажного особняка. Плановая композиция была следующей — сзади стоял сам отец семейства с его хамоватой супругой, что и была главным организатором этого действа, а впереди две их дочки, здорово, по словам Вовы, смахивающие на сестёр Золушки – такие же нахалки и выскочки. Кроме того, был ещё пятый член семьи – диковатый полуметровый попугай редкой породы жако, которому по такому случаю сшили настоящий пиджак и он носился в нём по всему их огромному дому как угорелый.
Смирно стоять целый час и позировать он упорно не хотел, впрочем, как и сам глава семьи, который выдержал всего лишь один день работы натурщиком, а в следующий Вовин приезд вдрызг разругался со своей женой и вышел позвонить, вернувшись минут через десять уже абсолютно пьяным и счастливым человеком.
Надо сказать, что Вова, сам любитель употребить, к этой его метаморфозе отнёсся с пониманием, но и продолжать рисовать дальше стало уже совсем затруднительно. Тем более, что, судя по словам супруги хозяина, это было его стандартное предзапойное состояние. Над идеей престижного семейного портрета отчётливо нависла угроза исчезновения и Вова, немного подумав, предложил заказчикам следующий вариант – он нарисует их семью по фотографиям, на фоне природы или, к примеру, их особняка, для чего они предоставят ему свои, наиболее выигрышные, на их взгляд, снимки. На том и договорились.
Сказано — сделано. На следующий же день они переслали ему свои лучшие фотографии, по которым можно было отследить жизнь их семьи. Сделаны они были, в основном, на отдыхе в Тоскане, Провансе и прочих подобных местах, которые, по их мнению, придавали им некую дополнительную изысканность. На них они катались на яхте, играли в гольф, пили вино в каких-то фешенебельных ресторанах, занимаясь, собственно, всем тем, чем и занимаются в законном отпуске наши обеспеченные люди.
Получив фотографии Вова тут же приступил к работе, которую всё же закончил несколько позже оговоренного срока по весьма уважительной и банальной причине – теперь он сам, в свою очередь, ушёл в загул, заставив заказчиков прождать лишний месяц. На все их звонки они лишь слышали односложный вздох Вовиной жены: — Пирует пока…
Тем не менее, работа всё ж таки была закончена и заказчики наконец-то пожаловали всей семьёй к Вове в мастерскую принимать работу. И вскоре они уже дружно стояли перед своим готовым портретом как по команде открыв рты от изумления.
Представшая их нетерпеливым взорам картина была не лишена, мягко говоря, своеобразия. Выполнена она была в рустикальном стиле, сильно напоминая иллюстрации русского художника Ивана Билибина к сказке Петра Ершова «Конёк-Горбунок».
Их роскошный особняк на ней преобразился в деревянную избу с соломенной крышей и кривой трубой на которой восседал их попугай жако, что, благодаря кисти художника превратился в здоровенного петуха с красным задиристым гребнем.
Рядом с избой, прямо у крыльца, довольно улыбаясь и глядя в небо, мирно лежал на спине сам отец семейства, крепко сжимая в руке початую бутыль самогонки.
Его супруга в посконном платье, босая, конопатая и простоволосая сидя на корточках энергично дёргала за соски тощую и пёструю коровёнку с большими, грустными и мечтательными глазами.
Обе их дочки предстали плотными и краснощёкими деревенским девахами с пышными кустодиевскими формами. Их дорогие и модные брендовые одеяния, купленные во флагманских миланских и парижских бутиках, обратились в цветастые кокошники и сарафаны, в которых они дружно сыпали в старое корыто отруби, предназначенные дюжине носившихся по двору грязных, но весёлых поросят.
Возмущению заказчиков не было предела. По их мнению художник самовольно исказил планируемый замысел, нарочно выставив их всех какими-то селянами и колхозниками. Всё это они сердито довели до сведения Вовы, заявив, что такую дурацкую картину покупать у него они точно не будут.
Всё это, впрочем, не произвело на него ровно никакого впечатления. Выслушав все эти их гневные и раздражённые претензии Вова лишь пьяно и добродушно улыбнулся и произнёс сакраментальную фразу, вызвавшую новую волну негодования:
— А я вас такими вижу…
Угроза отказа от покупки картины его тоже особо не испугала. В ответ на все обвинения он сообщил, что художник он вольный и в таком случае вынужден будет продать своё творение уже не как их семейный портрет, а просто как сельский пейзаж, какому-нибудь случайному покупателю
Перспектива попасть в таком неприглядном виде на стену к какому-либо городскому поклоннику Вовиной живописи их слегка отрезвила и, после краткого семейного совета, глава семейства матерясь отсчитал Вове всю требуемую сумму, после чего, забрав свою картину и яростно хлопнув напоследок дверью, всё недовольное семейство покинуло мастерскую.
И какова дальнейшая творческая судьба этого полотна мне уже, увы, неизвестно.

© robertyumen