В эротической пьесе было только одно действие, но зато столько актов!...

... Hаконец цензорная комиссия провела четкие грани между эротикой
и порнографией. Отныне видео — аудио — печатная продукция дифференцируется в зависимости от наличия эрекции у председателя цензорной комиссии...

Мне снятся эротические сны. Все хорошо, но напрягает только то, что они на немецком.

Вчера у меня был незабываемый эротический вечер!
Она — в красивом нижнем белье на кровати.
Я — в доме напротив, в семейных трусах с биноклем...

— Научи меня эротическую музыку играть.
— Легко. Сыграй "си". А теперь еще раз...

— Как-то прихожу домой, меня встречает жена, одетая в ceкcуальное нижнее белье.
— Ну?
— Протягивает мне веревку и говорит эротическим голосом: "Свяжи меня и делай все, что захочешь!"
— А ты....?
— Связал!
— Ну и...?
— Да и поехал на рыбалку.

Смотрите на экранах города новый эротический триллер "Чужой совсем не против Хищника".

Если женщина по отношению к мужчине эротична, сексуальна, ненавязчива,
заботлива, прекрасный друг и собеседник, все это касается мужа в
последнюю очередь.

Эротический фильм "Беспокойное хозяйство".

У меня был вчера незабываемый эротический вечер. Она – в красивом нижнем белье, на роскошной широкой кровати, а я — в доме напротив, в семейных трусах, с биноклем…

В Одессе на вокзале вдоль перрона идет мужик и монотонно бубнит: газеты,
журналы, эротика, гороскопы, анекдоты... Я протягиваю мятую гривню:
анекдоты, пожалуйста... Он смотрит гривню на свет, прячет ее в широкие
армейские галифе и наклоняет ко мне небритую физиономию: значит так,
слушай сюда — возвращается мужик с командировки...

В Москве открылся новый эротический цирк — что только не кладет дрессировщик в пасть бедному льву!

Муж с женой приходят к сексопатологу. Жена обращается к доктору:
— Доктор, помогите... У моего мужа — активная импотенция!!!
Доктор:
— ???? Сколько лет работаю, никогда про такое заболевание не слышал!
Что это?
Жена:
— Смотрите, доктор...
И начинает медленно и эротично раздеваться...
Ну, у мужа, естно, реакция очень бурная и качественная...
Доктор:
— Ну какой же он импотент!!!
Жена (грустно):
— А теперь, доктор, попробуйте отогнуть от пупка....

— Сема, ты мне приснился в эротическом сне.
— И шо там, Сара, я тебе вытворял?
— Ты пришел и все испортил…

— Вот ты мне скажи, почему когда заходишь на иностранный сайт, то в основном реклама на продукцию или услуги, а когда заходишь на русские сайты, то обязательно на эротику или порнуху, в России что? Все озабоченные? Голых баб сроду не видели?
— Да нет, это просто потому, что бабы — это единственный продукт, который делают в России, и иногда даже очень удачно.

— Мама, мама, а почему моим подружкам снятся эротические сны, а мне какие-то непонятные дирижабли, огурцы и бананы!

— Что у тебя за книжица? Дай-ка, почитаю:
— Так, 20 декабря — пятница, 21 декабря — пятница, 22 декабря -пятница...
— Это че, ежедневник?
— Нет, эротический дневник Робинзона Крузо…

Однажды летом, когда я после третьего курса института подрабатывал экспедитором в магазине стройматериалов, послали нас с водилой на «УАЗике» в командировку. Приехали мы в небольшой уральский городок, точнее даже в посёлок в пригороде, где я должен был сдать накопившийся у нас брак и получить новый товар в производственно-коммерческой фирме, что выпускала универсальную клеящую мастику «Ремонт». Знаете, наверное, такая в ведёрках по пять килограмм, она ещё много для чего используется при строительстве. И для плитки, и для паркета и для линолеума, короче говоря, для всего. Директором и единоличным владельцем фирмы был здоровенный местный мужик, по имени Григорий, благодетель для всего посёлка, поскольку какой-либо другой работы в здешней округе тупо не было. Фирма арендовала цех на почти заброшенном ремзаводе, где и было размещено всё производство. Технически, в принципе, ничего сложного, было просто некое подобие конвейерной ленты, где в перетёртый камень добавляли клеевую добавку и фасовали в пластиковые ведёрки.
А так как я тогда учился по специальности менеджмент и горел перманентным желанием повсюду применять полученные знания, то, сдав бракованную мастику и выписав новую, я зашел к Григорию в кабинет и начал приставать к нему с различными вопросами. В частности, поинтересовался, растёт ли процент брака, и какая система контроля качества используется при производстве, германская или японская?
— Растёт – озабоченно подтвердил мне Григорий — особенно после праздников… и по понедельникам, когда эти сволочи синюшные — махнул он в сторону цеха — от пьянки отходят… а насчёт системы контроля даже не знаю, в чём разница-то?
Радуясь возможности поумничать, я авторитетно ему растолковал, что у немцев при конвейерном производстве всё построено на взаимном стукачестве друг на друга, японцы же вообще не ищут виноватого, а стараются решить проблему брака все вместе.
Григорий всё это с интересом выслушал, после чего спросил:
— А вы, кстати, как, много брака в этот раз привезли?
— Полный прицеп – ответил я – почти сорок вёдер.
— Сколько, сколько? – Григорий даже вскочил со стула — Сорок?! Ну-ка, пошли! – решительно кивнул он мне – сейчас увидишь контроль качества.

Войдя в цех, Григорий сходу выдернул из кучи с браком ведро с мастикой, и в два шага догнав какого-то случайно проходившего мимо работягу, с размаху заехал ему этим ведром в ухо. Тот камнем рухнул на землю, а Григорий стремительно направился в сторону конвейера, где, словно Илья Муромец палицей, принялся методично раздавать удары ведром направо и налево, щедро сопровождая всё происходившее матом.
Картина, надо сказать, была довольно кошмарная, кому-то из работяг прилетело в голову, кому-то досталось по спине, а некоторым он ещё успевал добавить с ноги. Окучить он так успел человек пять или шесть, после чего я в ужасе повис на нём, умоляя прекратить эту бойню. Благодаря этой задержке все остальные пролетарии успели, словно суслики в пшеницу, забиться в какие-то подходящие укрытия. Григорий слегка успокоился и, пообещав напоследок каждому из присутствующих в случае появления нового брака леденящие воображение эротические кары, швырнул прочь ведро с мастикой и вышел из цеха.

Замечу, что до сентября, пока снова не началась моя учёба в институте, никакого брака в их продукции больше выявлено не было.
© robertyumen

Мальчишки-пятиклассники читаю афиши у кинотеатра:
— Эротика, эротика, эротика...
В сердцах:
— Опять эта эротика...
— Хоть "Чапаева" показали бы... что-ли...

Посвящается всем подвисшим в московских аэропортах в последнюю декаду
2010 года.

Зал вылета. Регистрация. Полсотни стоек. Перед ними огромная толпа, уже
даже отдалённо не напоминающая очередь. Стойки все пустые. Сотрудников
аэропорта нигде не видно. Зато есть немного омоновцев. На лентах приёма
багажа и просто на полу спят потенциальные пассажиры. Часть рейсов
отменена, часть задержана. На два-три рейса совершенно бесполезно
объявлена регистрация (см. выше: на стойках регистрации всё равно никого
нет). Терминалы автоматической регистрации цинично посылают пассажиров
одного за другим. С десятого раза получается всё-таки получить
посадочный талон. Ура!... Да, перед тем как повернуться к
человеку филейной частью, фортуне хочется его немного подразнить.

Багаж. А что делать с чемаданом? Стойки, предназначенные для приёма
багажа, также пусты. В «зелёном» коридоре нету даже таможника, впрочем в
«красном» тоже. Единственный доступный сотрудник аэропорта – тётенька,
принимающая негабаритный багаж. На контакт не идёт. Делает вид, что я,
стоящий в двух метрах от неё, нахожусь на самом деле в паралельной
вселенной. У одной мадам, также желающей сдать багаж, сдают нервы и она
закатывает истерику. Тётка-багажница продолжает смотреть взглядом
опытного буддиста куда-то в сторону и делать вид, что её тут нет.

Паспортный контроль. Тут есть живые люди, но на контакт они тоже не
идут. Просто проверяют паспорта. Ну да, у них работа такая.

Контроль перед проходом в посадочную зону.
— Так, чемодан сдавайте в багаж.
— Куда?
— На стойке регистрации.
— Там никого нет.
— Сюда с вашим чемоданом нельзя.
— Позовите вашего начальника.
Вместо ответа мужик начинает о чём-то общаться с рацией. Рация отвечает
взаимностью.
— Идите на стойку приёма багажа, сейчас она откроется, — говорит он
спустя минуту. После чего также мгновенно принимает буддизм и
незамедлительно выходит в астрал, полностью теряя со мной вербальный
контакт. До вылета рейса меньше часа. Интересно, это так меня элегантно
послали? Ладно, поверим на слово... Идём на выход. А, как покажет
будущее, это было сделано зря. Надо было капать на мозги мужику до
победного. Ну что же, в состоянии стресса люди часто делают глупости. Я
не исключение.

Снова зал регистрации. На некоторых стойках стали появляться сотрудники
аэропорта. Пытаюсь пробиться к кому-нибудь из них. Безрезультатно.
Настроение в очереди, а вернее — в толпе, как при посадке на последний
пароход в Константинополь. Пару раз чуть не получаю в морду. Пытаюсь
просто передать чемодан и посадочный талон «по верху». Через пять минут
чемодан возвращается. Ещё через пять возращается посадочный. Стойки
опять закрываются. До вылета менее получаса.

Тот же зал. Те же стойки. Долгожданное общение с сотрудницей аэропорта.
Она:
— А ваш рейс уже улетел.
— Правда? — делаю издевательски-удивлённое выражение лица, — А почему
без меня? Вот мой посадочный талон, я зарегистрировался на рейс.
— Вы сами пропустили рейс... Ничем не могу помочь.
— Девушка, меня от вас могут отлипить только омновцы, и вообще я вам
буду сниться весь наступающий год, и сны будут вовсе не эротические...

Снова паспортный контроль. В руках новый посадочный талон на следующий
рейс.

Посадочная зона. Кто-то спит на лавках. Где-то плачет ребёнок. Два
мужика в галстуках устроили пикник, сидя прямо посреди зала на
расстеленных пальто и приканчивая бутылку вискаря. Судя по всему, не
первую. Да и, судя по табло («рейс задержан»... «рейс задержан»... «рейс
задержан»...), явно не последнюю.

Там же. Мужик, сидящий рядом со мной в курилке, начинает тихо хихикать.
Встречаюсь с ним взгладом.
— Давно тут? – спрашивает он.
— С утра.
— А мы двое суток уже. Четверо детей и жена беременная...
Понимаю, что у мужика просто тихая истерика. Просто, как мужественный
человек, понимающий ответственность за семью, он ещё держится.

Сотрудников аэропорта нигде не видно. В соседнем терминале лёгкий
полумрак. И даже некий интим. На самом дальнем ряду сидений какая-то
парочка вытаскивает страну из демографической ямы. Интересно, они раньше
были знакомы? Или их свела вместе эта дурацкая ситуация? Ну, что же,
хоть кому-то здесь хорошо...

Появляются сотрудники аэропорта. Их немного и они тоже ничего не знают.
Одна тётенька с бейджиком, стыдливо спрятанным в карман, признаётся, что
сама не может связаться со своим начальством и, поэтому, вообще не в
теме. Начинают раздавать бесплатную воду. Хорошо.

Откуда-то снизу раздаются крики. Спускаюсь посмотреть. Небольшой зал,
для выхода на посадку. Около одного из выходов стоит толпа брюнетов.
Такое впечатление, что на вылетающий рейс продавали билеты только
мужчинам молодого и среднего возраста и, причём, только одной
национальности. Идёт стихиный митинг. Оратор, возвышаясь над толпой,
очень убедительно вещает на непонятном мне языке. Вспоминаются кадры
новостей из сектора Газа. За стеклянной дверью выхода на посадку стоят
сотрудники милиции и, судя по всему, не испытывают особого комфорта в
этой ситуации. В ответ на очередное изречение стихийного лидера
(сомневаюсь, что это было что-то из Омар-Хайма) в толпе раздаются
одобрительные крики. Понимаю, что мне лучше отсюда убраться и в
дальнейшем больше тут не появляться.

В барах веселятся стихийно создавшиеся, но уже сильно сплочённые
компании. Фотографируются, обмениваются телефонами. В одном из баров
висит постер с Томом Хэнксом («Терминал», если кто не понял). Стоит
очередь сфотографироваться возле него, встав в профиль и копируя позу
Хенкса на постере.

Разговарился с барменшей. Зря я это сделал. Наслушался ужасов. Пришлось
усугубить для поднятия боевого духа. Сидящая рядом семейная пара
оплакивает свой неудавшийся отпуск. Разговорились. Ещё немного
усугубили. Подружились.

Народ по очереди подходит к пустующим стойкам у выходов на посадку.
Микрофоны не выключены. Нажав на кнопку можно поделиться своим
внутренними миром с половиной терминала, чем и пользуются недовольные
пассажиры. Пальма первенства принадлежит парню, составившему своё
послание исключительно из матерных слов и слова «аэропорт». Таких оваций
не срывал даже Брежнев на съездах КПСС.

Объявляют посадку. Сначала летят «сегодняшние» рейсы, потом «вчерашние»
и «позавчерашние». Несправедливо как-то. Кто-то обречён на третью ночь в
аэропорту. Хочется верить, что это обычный бардак, а вовсе не желание
кого-то из начальства отчитаться, что «работа аэропорта восстановлена,
все пассажиры вылетают по расписанию», забыв при этом о тех, кто уже
начинает считать терминал своим домом.

Последняя картина, когда тягач уже тащит самолёт от терминала: в свете
прожекторов на фоне здания стоит одинокий человек и долбится ломом
куда-то вниз. Эпично.

Итог: почти сутки в аэропорту. Четыре пива, два бутерброда, пачка
сигарет и один коротенький рассказ.

Привет всем, кто себя узнал.