Свекровь отчитывает невестку:
— Полы мыть не умеешь... Готовишь плохо. .
Сына моего пилишь... Вот я в твои годы...
— Вы в мои годы, мама, уже 3-х мужей похоронили...

Свекровь отчитывает невестку:
— Полы не умеешь мести, обеды плохо готовишь, сына моего пилишь, ну, вот что ты за женщина??! Вот я в твои годы...
— Вы в мои годы, мама, — отвечает невестка, — уже третьего мужа похоронили.

Новоиспеченная свекровь подбегает к своему мужу и говорит:
— Вань, да невестка-то курит!
— Ну, и хрен с ней, курит (невозмутимо)
На следующий вечер.
— Вань, да она у него х#й сосет!
— Ну, и что? Может, курить бросит...

Приходит муж с работы, а его жена плачет. Мужик спрашивает:
— Что случилось?
— Твоя мама меня оскорбила!
— Вот дуреха, как же она может тебя обидеть, если живет в другом городе?!
— А она тебе письмо прислала, а я его открыла!
Муж берет письмо, читает и спрашивает:
— Ну, и где же тут оскорбление?
— А ты прочитай приписку!
А в приписке написано: Р. S. Дорогая невестка, не забудь показать письмо Васеньке...!!

На первых порах своей брачной жизни покойная герцогиня Орлеанская была сильно влюблена в мужа — свидетели тому почти все закоулки Пале-Рояля. Однажды супруги отправились навестить вдовствующую герцогиню, которой тогда нездоровилось. Во время беседы она задремала, и герцог с молодой женой решили немного позабавиться, предавшись утехам прямо у постели больной. Та заметила это и упрекнула невестку:
— Сударыня, вы первая заставляете меня краснеть за замужних женщин.

СВАДЬБА

Поскольку делать аборт было уже поздно, решили сыграть свадьбу. Невеста
пухла прямо на глазах. Она передвигалась неловко и немного боком, как
идущая на нерест семга. А купленное за неделю до торжественного события
платье пришлось в срочном порядке расставлять. Молодая в нем была похожа
на задрапированный перед торжественным открытием памятник удаву,
проглотившему футбольный мяч.
Бутылка шампанского в загсе открываться отказалась наотрез. Пробка
держалась за стенки горлышка так, как будто от этого зависела ее жизнь.
Пальцы приятелей жениха скользили по запотевшему после холодильника
стеклу вместилища праздничного напитка.
– Надо по донышку рукой, – посоветовал дружка и тут же воплотил
задуманное.
Наклонив бутылку и, как вскоре выяснилось, по роковому стечению
обстоятельств направив ее горло прямо в огромный живот новобрачной, он
стал с силой бить ладонью по донышку сосуда. Шампанское ахнуло, словно
мортира на Севастопольской батарее. Пробка, срикошетировав от упругого
чрева, обтянутого белым атласом, улетела куда-то в соседний зал. А струя
пенной, как из огнетушителя, жидкости щедро обдала новоиспеченную жену
от пояса и ниже. Пока оставшееся на дне бутылки вино раскапывали по
бокалам, молодая, тяжело – как пингвин на кладке – присев, отжимала
подол.
– Воды отошли? – завидев мокрое платье новобрачной, радостно всплеснула
руками бабушка мужа, дельфином вынырнув из толпы родственников, что
встречали свадебный кортеж у подъезда.
– Рано еще, старая карга, уймись, – зашипел внук, стараясь при этом
крепкой рукой дотянуться до морщинистой шеи старухи, но та увернулась, и
ее тут же смыла толпа.
– В дом – достаток, нужда – за порог, – рявкнула какая-то тетка, метнув
в воздух несколько увесистых пригоршней затхлого зерна трудно
определимого злака. Труха запорошила молодым глаза, как мартовская
бешеная метель.
– Может... хватит этих... приколов? – с придыханием, борясь с
подступающей к горлу тошнотой от токсикоза, просвистела молодая,
неистово моргая слезящимися глазами.
Впрочем, как вскоре выяснилось, злоключения ее только начинались.
Коварно подкравшись к новобрачным под завесой парящей в воздухе трухи,
все та же бабушка с силой метнула из кулька прямо в грудь молодой
доброе кило конфет – на счастье. Твердая, как галька, карамель ударила в
набухшие в ожидании цепких десен младенца соски с такой силой, что
молодая завыла от боли.
– На, родненькая, скушай. Может, полегчает, – сжалилась над ней
незнакомая женщина, протягивая поднятую с земли конфетку.
– Да когда ж вы их покупали, бабушка, конфеты-то эти? – простонала
молодая, разглядывая фантик. – На них же еще "Ленинград" написано?
– Ну не "Сталинград" же, – урезонил ее муж, решив вступиться за родную
кровь.
Как только осела труха, молодым дали пригубить по рюмке водки. Саму
посуду – опять же, на счастье – следовало разбить. Первая попытка не
удалась. Рюмки отскочили от земли, как теннисные мячи. Их поймали и
снова с силой ахнули об асфальт. Никакого результата. Тогда их стали
давить каблуками. Рюмки выскальзывали из-под ног и, вертясь, как
сваренные вкрутую яйца, катались по асфальту.
Молодая сообразила первой. Глядя прямо в лицо свекрови своими припухшими
от токсикоза и оттого похожими на крокодильи желтоватыми глазами, но
обращаясь при этом к мужу, она леденящим душу шепотом произнесла:
– Спроси твою мать, почему она дала нам пластмассовые рюмки?
– Ну ты уж, правда, мать, даешь, – поддержал жену муж, и уши его
зарделись от гнева.
– Да, конечно, – взвизгнула владелица необорных рюмок, испепеляя
взглядом невестку, но тоже почему-то адресуясь к сыну, – ты с ней через
месяц разведешься, а я буду хрусталь из серванта бить?
– Неси тару, мать, – спокойно и оттого страшно выдохнул новобрачный. –
Живо.
Полная решимости отстоять содержимое серванта, свекровь притащила из
квартиры два граненых стакана. На этот раз молодые действовали
наверняка. Они швырнули стаканы об землю так, как будто хотели проломить
асфальт заодно с земной корой и зачерпнуть этими самыми стаканами магму
из оливинового слоя.
– Глаза! – только и успела выкрикнуть теща, когда сноп осколков салютом
взметнулся с земли.
Отсутствие жертв можно было объяснить единственно волей на то господа. К
нему и поехали. Венчаться.
– Христос воскресе, батя, – радостно приветствовал священника молодой,
насильно овладевая его рукой для крепкого мужского рукопожатия.
– Август на дворе, сынок, – истово перекрестилась теща.
– Раз уж приперлись, надо по-ихнему здороваться, – огрызнулся
новобрачный. – Причем здесь август?
– Как же так? Во блуде зачавши? – только и смог выдавить из себя
служитель культа, растерянно глядя на, казалось, заполнивший всю церковь
огромный живот невесты.
– Это непорочное зачатие, – гыгыкнул молодой, сорвав смешок у публики.
– Радуйся, что я не еврейка. Я бы тебе сейчас собственными руками
обрезание сделала, – пообещала молодая, обводя помещение мутным взглядом
свирепого, но обессилившего зверя.
– Не кощунствуйте в храме божьем, – откликнулся, то ли на "обрезание",
то ли на "непорочное зачатие" священник, рассматривая подозрительные
желтые разводы на подоле новобрачной.
– Слушай, поп, я не виноват, что эта... (кинологический термин,
обозначающий самку собаки) захотела венчаться, – взревел молодой, тыча
пальцем в жену. – И ты меня не зли. А то я сейчас над тобой совершу
порочное зачатие.
Священник вздрогнул.
– У меня нервы не железные, – как-то примирительно добавил молодой,
указав при этом на свои багровые уши.
Из церкви поехали в ресторан. Молодая сидела за столом прямо, как
пограничный столб, боясь расплескать содержимое собственного желудка.
Ее муж больше налегал на водку. Праздник катился к своему логическому
завершению, когда приятели жениха выкинули фортель. Пошептавшись о
чем-то между собой, они, воспользовавшись тем, что молодой на миг
отвернулся, подхватили уже не имевшую сил сопротивляться новобрачную под
мышки и утащили куда-то по коридору. Судя по запаху – в сторону
пищеблока.
– Молодку украли, – умильно закивала головой сведущая в таких делах
бабушка. – Муж заметит – будет выкупать.
Муж не заметил. Через полчаса теща фальшивым голосом театрально громко
вопросила в пространство:
– И где же наша красавица?
Муж и тут не среагировал. Еще через полчаса дружка, уставший удерживать
новобрачную на кухне, сообщил ему о похищении открытым текстом.
– Да кто ж ее украдет такую? – содрогнулся молодой. – Поди блюет
где-нибудь в туалете. Водка-то еще осталась? Эй, мать, дай-ка мне вон ту
бутылку...
Еще через час, не имеющие возможности крикнуть "горько" гости стали
скандировать:
– Не-вес-ту! Не-вес-ту!
Видя, что ему не дадут спокойно насладиться огненной водой, новобрачный
злобно обвел взглядом зал. Не обнаружив нигде свою раздувшуюся половину,
он встал и заревел, адресуясь, по-видимому, к ней же:
– Если ты... (женщина легкого поведения, гетера, куртизанка –
грубо-уничижительное) через пять минут не придешь, я тебе всю морду
раскровеню!
Свое обещание он подкрепил увесистым, со всего маху ударом по столу.
Посуда на столе подпрыгнула, и покоившийся на блюде поросенок,
истекающий жиром, соскользнул прямо теще на коленки.
Теща завизжала так, как, наверное, не визжал сам этот маленький
поросенок в последние минуты своей жизни. С резвостью, которую трудно
было ожидать в женщине за сорок, она со сноровкой стриптизерши стала
сдирать с себя пропитанные раскаленным жиром и оттого невыносимые
колготки...
И тут появилась молодая. Она шла по коридору, и духовки ресторанной
кухни подсвечивали ее сзади адским пламенем. Ее ножки, видные сквозь
полупрозрачное платье, из-за огромного живота казались тонкими, как
спички. Изнуренная последними днями беременности, она двигалась тяжело
и враскачку, как капитан Флинт по палубе своего пиратского фрегата. А в
ее правой руке был крепко зажат огромный разделочный нож.
– Только тронь меня, обрубок красноухий, – скорее телепатически
передала, чем произнесла она. – Только попробуй. Я тебе кишки-то
выпущу...

* * *
Эта картина до сих пор стоит у меня перед глазами. Что было дальше – я
не знаю. И врать не стану. Увидев нож, я тихо сполз со стула и
незаметно, прикрываясь подружкой (нет, я не трус, просто говорят – я
точно это где-то читал, – что колюще-режущие раны на женщинах заживают
быстрее), выскользнул из зала.
А молодым остается только пожелать жить долго и счастливо. Если,
конечно, еще одно сказочное пожелание – умереть в один день – не сбылось
для них прямо тогда же, в день их свадьбы.

Игорь Ягупов.

Был я как-то у сына, а у них в городке есть пруд и я решил проверить его на наличие хищников.
Поймал несколько живцов-карасиков и поставил их с вечера.
Утром на одной из живцовок — щука кг на 2-ва.
Удивил моих, невестка нажарила, стали есть — то одному, то другому попадается что-то непонятное — оказалась дробь...
Видимо с год назад щука ухитрилась выжить после нападения более сильных хищников.
Так я и понял, что рыбаки местные — слабаки, а вот охотники имеются. Оно и логично: городок военный — оружие, даже
охотничье — привычнее.

Женили бабка с дедом своего сына на покладистой деревенской простой девушке. Просыпается дед как то утром и видит, что у него одной штанины нету.
— Дочка, а где моя штанина?
— Да я тут подушку шила, так у меня материала не хватило ну вот я и отрезала.
Уснул дед, а когда проснулся, понял, что нет бороды.
— Дочка, а борода моя где?
— У меня в подушке пуха не хватило, я и отрезала.
Возвращается бабка с рынка и видит, что дед на дереве сидит.
— Дед, ты что на старости лет с ума сошел?
— Тихо, ты! Невестка сказала, что сейчас будет жарить яишницу.

90-е годы. Останавливаются заводы, люди теряют работу, зарплаты не платят. Собрание на заводе, где коллектив небольшой, все работают помногу лет вместе.
— И последний вопрос. Поступило заявление от нашей старейшей работницы Ишутиной. После перенесенной сложной операции ей требуется перевод на легкий труд, но такой работы на нашем заводе нет. Она просит платить ей пенсию за счет завода оставшееся до пенсионного возраста время — а это два года. Кто за?
Зашумели, задвигались работяги. Ишутину недолюбливали, она со многими испортила отношения. Но время трудное, здоровье — это святое, любой может оказаться в ее положении. Решили — платить, да и сколько ей осталось?
Шли годы, положение выравнивалось, мне повезло — нашла хорошую работу, но связи с прежними коллегами не теряла. Однажды — картина маслом — встречаю Ишутину! Жива-здорова! Прекрасно выглядит! Элегантно одета! Улыбается, рада встрече! КАК? Ты же... Мы же думали... Довольная произведенным эффектом Ишутина поведала: не было бы счастья... Сын развелся с женой, осталась маленькая дочка. Бывшая невестка вскоре вышла замуж за болгарина и уехала в солнечную Болгарию, забрав с собою дочь. Сын недолго горевал, женился на хорошенькой евреечке и уехал с ней в Израиль. Теперь я, прожив все лето на даче, осенью улетаю к внучке в Болгарию, пол-зимы живу у них, потом перелетаю в Израиль к сыну, там живу до весны. А с началом дачного сезона возвращаюсь домой. Все лето на даче, квартиру свою сдаю, который год зимы не вижу... Так и живу — дача, море, солнце, никаких забот, даже зимних вещей не нужно. Про болячки забыла.
Вот так, не надо отчаиваться, в любом возрасте жизнь может радикально измениться. Всем здоровья и оптимизма!