Ленин и Луначарский на выставке художников — футуристов в 1920 году.
— ничего не понимаю! — говорит Ленин.
— ничего не понимаю! — говорит луначарский. Это были последние советские вожди, которые ничего не понимали в искусстве.

— можно ли наших руководителей показывать по телевизору?
— можно, но по частям. Верхнюю часть — в программе "В мире
животных", а нижнюю — в программе "Очевидное — невероятное".

— как будет выглядеть человек коммунистического будущего?
— у него будут маленькие руки, т.к. он ничего не будет делать руками — за него будут работать . У него будут маленькие ноги, т.к. он не будет ходить, а только ездить, плавать или
летать. У него будет маленький живот, т.к. он будет питаться высококалорийными пилюлями. У него будет очень большая голова, т.к.
он будет очень много думать... Думать, как достать эти пилюли.

Больной просит в регистратуре поликлинники записать его к
врачу уха-глаза. Ему объясняют, что есть врач уха-горла-носа и
есть глазной врач.
— но мне нужен врач уха-глаза! — настаивает больной.
— а на что вы жалуетесь?
— я слышу одно, а вижу другое!

— как английской "интеледженс сервис" удалось поймать в лондОНЕ
советского агента, считавшегося неуловимым?
— было приказано схватить человека, который выйдет из
общественного туалета, на ходу застегивая ширинку.

Выступает секретарь тульского областного отделения союза
писателей:
— товарищи, если до революции в тульской области жил только один писатель — Лев Толстой, то теперь тульское отделение
Союза писателей насчитывает целых 14 писателей!

В отделе кадров:
— здгавствуйте!
— до свиданья!

— не за то я тебя люблю, что у тебя "волга" — сами не
пешком ходим

Рабиновича вызвали в КГБ:
— оказывается, у вас есть брат в Израиле!
— но я с ним тридцать лет не переписываюсь!
— и напрасно! Он борется против империализма и поддерживает
советского союза. Так что не бойтесь, вот вам бумага, и
прямо сейчас здесь садитесь и пишите ему письмо!
"Дорогой Хаим! — пишет Рабинович. — наконец-то я выбрал время и место написать тебе..."

Толстиков назначен послом в Китай. Он сходит с трапа самолета в Пекине:
— ну, жиды, что прищурились?