Так склалось, что я работаю в одном из правоохранительных органов
и нам периодически приносят сводки происшествий по городу, в которых
описывается, кто где, когда и кого в городе убил, ограбил и т.д.
А составляет их народ творческий и в глубине души сильно прикалывающийся.
Вот, например, одна из последних сводок (привожу практически дословно):
12 июня сего года гражданин N, зайдя в свою квартиру, обнаружил там
неизвестного мужчину, сидевшего у него на кухне и пившего чай. Заметив
вошедшего, неизвестный связал его скотчем и веревками, положил на кровать
лицом вниз и стал собирать в квартире вещи и складывать в большую
матерчатую сумку. Спустя около получаса, в квартиру зашла M — племянница
хозяина квартиры, восемнадцати лет, студентка первого курса университета.
Увидев неизвестного, она ударила его утюгом по голове, после чего тот
скрылся в неизвестном направлении. Дело находится в производстве
у следователя X. (...)

Так давайте же выпьем за милых, нежных и душевных студенток, без которых
нам всем пришлось бы совсем туго.

В 1998 году мы – пятеро студентов "Плешки" — отправились в экстремальный
поход. Идея состояла в том, чтобы, добравшись на электричках (!) до
Судака, пройти пешком до Феодосии (по сплошь нудистским диким пляжам),
по пути набираясь впечатлений...
...Пока до Судака добрались – набрались впечатлений по самое "не болуйся!".
Электричками удалось добраться только до станции Чернь (кто был – не
дадите соврать – действительно – ЧЕРНЬ), потом – кабина МАЗа, тамбур в
поезде Москва – Симферополь (от Орла), обезьянник в Симферополе, автобус
Симферополь-Судак...
Короче, когда море увидели – расслабились. Палаточный лагерь других
дикарей стоял на склоне небольшой горы (чем ниже – тем престижнее). Свои
палатку и тент мы поставили на самой верхотуре. И – понеслось... Купания,
пьянки, хохлушки и сибирячки... Робкие размышления о том, что пора бы
вообще-то и уходить (в поход же собирались) натыкались на что-то вроде
"...собираться надо – долго... да и переться куда-то... пляж-то – одни камни...
далеко не уйдем..."... Вот и застряли мы в Судаке на четыре дня, да так бы
там и остались...
...Спали мы под тентом, в спальных мешках – ветер отгонял комаров. И
только Захар спал в своей палатке (не зря же он ее тащил!) – большой,
кстати, любитель почитать перед сном. Для этого он соорудил что-то вроде
светильника – из донышка пластмассовой бутылки, тонкого провода и
свечки. Все это он крепилось к потолку палатки... Вот и в эту ночь он
упаковался в спальник и углубился в чтение какой-то фантастики при
тусклом и мигающем свете свечки... Когда сон стал брать верх, Захар
застегнулся в спальнике и уже почти выключился... однако про горящую свечу
в последний момент все-таки вспомнил. Не желая высвобождаться из уютного
спальника, он принял неожиданное решение – двумя ногами – в позе
"березка" — долбануть по светильнику (много ли надо свечке, чтобы
погаснуть?)... И долбанул... Свечка упала прямо ему на грудь и НЕ ПОГАСЛА.
Мало того, вместе с нею упал и пластиковый "подсвечник"... Пара секунд у
Захара ушла на то, чтобы стряхнуть остатки сна. За это время синтепон
спальника и пластик "подсвечника" дружно занялись... Следующим действием
Захара стала попытка ликвидировать источник возгорания путем сбрасывания
его в позе "мостик" куда-нибудь вбок... Получилось частично – свечка
действительно полетела вбок, а вот "подсвечник" и спальник похоже,
решили погибать вместе – синтетические хреновины успели склеиться!!!
Ужас состоял в том, что, упав, свечка снова НЕ ПОГАСЛА! А упала она на
раскрытую книжку, прямо между страниц... Бумага полыхнула прямо у лица
Захара. С этого момента наступила паника. Непонятно каким образом приняв
вертикальное положение, Захар выпрыгнул из палатки, и, упав набок,
покатился вниз по склону, стремясь сбить пламя. Вопил он при этом как
сирена пожарной тревоги.
Мы, естественно, проснулись. И вот, четырем парам глаз из-под навеса
предстала такая картина: сияющая изнутри палатка (в черной крымской ночи
– восхитительное зрелище!) и удаляющийся орущий огонек. Огонек то
появлялся (когда Захар был брюхом кверху), то исчезал... и каждый раз,
когда он появлялся и исчезал, на земле оставался другой огонек – эти
огоньки пунктиром тянулись от палатки вниз по склону... Почему? Дело в
том, что катился Захар по траве... По высокой траве... По высокой, выжженной
крымским солнцем августовской траве... С пылающей синтетической нашлепкой
на брюхе... Когда он докатился до островка пыли под склоном, спальник тут
же потух, и к Захару вернулась способность соображать. Тут-то он и
оглянулся...
На фоне огромного звездного неба весело и теперь уже в открытую полыхала
палатка. Островки пламени в траве расширялись и крепли, а легкий ночной
бриз подхватил их и уверенно вел в направлении палаточного лагеря,
откуда уже слышались первые вопли...

...На сборы ушло минуты три – четыре, и за остаток ночи мы прошли примерно
восемь километров по намеченному маршруту...
© Ленин

Эпизод из студентческой жизни на сессии. Когда я был студентом Киевского
политехнического института, за дней 10 до Нового года мы начинали сдавать
зачеты, а экзамены начинались сразу после праздника. Должен сказать, что
зачетная неделя — это кошмар, который есть результат безделья студента
в течении семестра. В эти дни нужно успеть выполнить всю программу
обучения: сдать несколько расчеток, отрабoтать и защитить штук двадцать
лабораторных работ, сделать курсовой проект и курсовую работу, превести
пару тысяч слов английского текста и совсем этим найти нужного
преподавателя среди 25 корпусов (иногда еще и показать ему свой
свежепереписаный конспект) и сдать зачет. После чего студент допускается
к сдаче экзамена, и чувствует себя самым везучим на свете, но клянется
в следующем семестре — учиться, учиться, учиться.

Студент сдает экзамен по физике. Сдает очень плохо. Профессор пытается его вытянуть, спрашивает:
— Ну скажите хотя бы, при какой температуре кипит вода?
— Профессор, я не знаю, при какой температуре она кипит, но я знаю, что при 40 градусах она превращается в водку!

Письмо:

Дорогие мама и папа!
Вот прошло уже почти три месяца с тех пор, как я уехала учиться в институт. Я очень извиняюсь за то, что не писала раньше.
Сейчас я расскажу вам все, что у меня происходило, пожалуйста, сядьте перед тем, как продолжите читать. Я не разрешаю вам читать, пока вы не сядете.
Ну, хорошо... У меня все относительно нормально. Пролом черепа и другие переломы, которые я получила, когда выпрыгнула из окна общежития во время пожара, произошедшего почти сразу после моего прибытия, уже достаточно зажили, я чувствую себя почти нормально, испытывая жуткие головные боли только раз в день.
К счастью, свидетелем пожара и моего прыжка был служащий газовой подстанции около нашей общаги, он-то и вызвал пожарных и скорую.
Потом он посещал меня и в больнице... Поскольку мне было негде жить — общежитие сгорело дотла, он был очень любезен и пригласил меня жить у него дома. Вообще-то, это не совсем дом, а скорее подвал, зато очень-очень уютный. Он — отличный парень, мы сильно любим друг друга и собираемся пожениться. У нас еще нет даты свадьбы, но мы ее устроим до того, как будет заметна моя беременность.
Да, мама и папа, я беременна. Я знаю, с каким нетерпением вы ожидаете того момента, как станете бабушкой с дедушкой, как вы будете приветствовать ребенка и отнесетесь к нему с такой же любовью и преданностью, какой в свое время наградили меня.Причина задержки нашей свадьбы состоит в том, что у моего будущего мужа имеется некий тип венерического заболевания, который препятствует прохождению требуемого анализа крови, а кроме всего прочего я была несколько неосторожна, и подхватила его тоже. Впрочем, это скоро должно пройти под воздействием ежедневных уколов пенницилина.
Я знаю, что вы встретите своего зятя с распростертыми объятиями.
Он очень любезен, и, несмотря на то что не очень образован, довольно амбициозен. Даже то обстоятельство, что он исповедует иную веру, нежели мы, я знаю, не заставит вас переживать из-за того, что цвет его кожи немного темнее, чем наш. Я уверена, вы полюбите его, тем более что он из хорошей семьи — насколько я поняла, его папа — приближенный оруженосец вождя той африканской деревни, откуда он сам приехал.
Теперь, когда вы знаете все о моей жизни, я хочу сказать вам, что никакого пожара в общежитии не было, я не получала никаких переломов, не лежала в больнице, я не беременна, не болею сиффилисом и я не встречаюсь ни с каким мужчиной.
Однако, у меня 3 — по истории, и я завалила физику.
Я просто хотела, чтобы вы отнеслись к моим оценкам в правильной перспективе.
Ваша любящая дочь, Елена.

Идет экзамен,
медленно открывается дверь
просовывается мутное лицо и спрашивает
"Товарищ преподаватель
скажите пожалуста студент имеет
право сдавать экзамен слегка выпивший"
Преподаватель подумал, потом будет ходить
надоедать, время на него тратить и разрешил
Взбодрившийся положительным ответом произнес
"Мужики заносите"

Студент приходит на курсы йоги. Молодая, симпатичная наставница спрашивает его:
— Вы можете закинуть ногу себе за голову?
Студент: — Вашу, c удовольствием!!!

Дело было в конце восьмидесятых, в общежитии МГПИ. Сосед мой по комнате
приволок экзотический и дорогущий по тем временам (особенно для
студентов: )) сыр "Рокфор" (с плесенью, если кто не в курсе). Только
мы собрались попробовать экзотику, заваливает Паша. Паша был из тех
жителей общаги, которые всегда точно знают, в какой комнате сейчас
собираются питаться и регулярно напрашиваются на "пожрать". Увидев на
столе заплесневелый сыр, Паша сильно удивился, а мы совершенно искренне
принялись убеждать его в том, что это так и задумано, мол деликатес и
т.п. Он долго не соглашался попробовать, думал, что его разыгрывают, но
в конце концов мы его убедили. Паша опасливо положил кусочек плесени в
рот и воздел очи горе, пытаясь понять свои ощущения. В этот момент я
вдруг вспомнил, что уже неделю собираюсь и забываю выкинуть хлеб и
молоко, стоящие на подоконнике. Хлеб уже настолько покрылся мхом, что
было непонятно, какого цвета он был вначале. "Паш, — говорю, — вон там
на окне, если хочешь, есть еще хлеб "Рокфор" и молоко "Рокфор"".
Честное слово, я не хотел его обидеть, но больше он к нам на огонек...
то есть "на запах" не заходил.

история близкого знакомства студентов лучшего Казанского вуза с не менее
знаменитой Казанской "молодежью", в результате которой один из студентов
оказался на операционном столе.
Хирург: "Ну тебе повезло, парень, ты в рубашке родился, сантиметром выше
и ты покойник!"
Студент: "Повезло не то слово, нас было четверо, а шило мне!"

Место действия — студенческое общежитие в Берлине, несмотря на 5 лет,
прошедшие после сноса стены, сохранившее все признаки восточного.
Действующие лица и исполнители — русские студентки (в количестве 3 шт.),
греческие студенты (2 шт.), марокканский студент — 1. Ну и еще
всякий разнонациональный люд.
Действие 1.
Прибыв в Берлин на учебу (тем, кто ездил на подобные «стажировки, должно
быть уже смешно), студентки столкнулись с необходимостью быть
застрахованными. Сейчас-то не каждому застрахованному понятно, что с
этим добром делать, а тогда мы вообще ничего не поняли, кроме того, что
надо выложить нехило денег и что понятия "выезд на дом" здесь нет. Вот
те раз, но выбирать не приходилось, карточки получили, с деньгами
расстались, но!!! почитав условия страховки поподробней и ознакомившись
с практическим опытом соседей, мы убедились в том, что это классная
вещь! Можно болтаться по всем врачам подряд и лечить все то, что тогда у
нас начали лечить за деньги медицинские кооперативы, укомплектованные по
большей части недавними санитарами и школьными медсестрами. Причем даже
стоматолог не составлял исключения!
Одним словом, мы все рванули исправлять деяния отечественных зубных, на
которые вежливые немецкие врачи взирали с ужасом и долго подбирали
слова, чтобы дать название материалу, использованному для пломб, «очень,
знаете ли, похожему на цемент». Наша активность не осталась незамеченной
среди соседей по общежитию, но, не будучи объясненной даже близкими по
духу греками, была отнесена на загадочность русской души.
Действие 2.
Все мы в определенной мере страдали на чужбине от отсутствия некоторых
атрибутов родной страны, таких как вобла, семечки и т. п. Но у одной из
нас тоска проявлялась более заметно и нашла свое выражение в том, что из
поездки домой эта фройляйн притащила с собой чемодан рыбных консервов,
черных буханок и... сушек. Радость и благодарность «невыездных» не знала
границ и вечерами мы наслаждались... А как-то в гости зашли друзья-греки,
находящиеся, как уже было отмечено, на более близкой к нам ступени
развития, чем немцы, так что общение с ними давно заменило нам общение с
соотечественниками. Ну и мы, потеряв на мгновение бдительность, угостили
их от всей души сушками... Даже греки не поняли, блин, что это — е д а
и торжествующе провозгласили, что теперь-то они знают, почему все русские
лечат зубы — ПОТОМУ ЧТО РУССКИЕ ЕДЯТ КАМНИ!