Каждый десантник должен построить дом из сломанных головой кирпичей, спрыгнуть с дерева и пристроить...

Зашел в магазин типа военторга за берцами. Смотрю на витрине новенькие медальки в ассортименте блестят. Спрашиваю:— Это копии?— Нет, настоящие.— Что, теперь сам себе медали покупаешь?— Ну, часто да. Купил, отдаешь в строевую, потом тебя этой медалью награждают.Пиздец.

— Как вы относитесь к тому, что срок срочной службы в армии с двух летсобираются сократить до одного года?— А какую половину собираются сократить, когда солдат гоняют как салаг идухов, или когда они уже деды и дембеля?

Про войнуПартнерское.Валерий Петрович— глава крупной охранной конторы. Но в силу специфики бизнеса, охраняют его ребята не какие-то сложные объекты, а просто большие площади, которые мало кому интересны ибо тащить особо нечего. Но народу в компании под 1000 человек. Контингент— соответствующий, состоящий преимущественно из молодых пацанов без сильного желания крутого карьерного роста ( в лучшем случае), а в худшем— вообще без желания чего-либо кроме тишины и самогона.Руководители среднего звена были разными — но большей частью отличались от рядовых охранников только некоторым наличием мозгов и ответственности.Высшее руководство, кроме Валерия Петровича, состояло из отставных силовиков и имело свои взгляды на жизнь нередко весьма специфические, которые однако, позволяли решать большинство появлявшихся проблем.Сам Валерий Петрович, в прошлом конторский полковник, жил весьма тихой жизнью потомственного силовика.Но вот как то, сидя в бане с руководителями подразделений и замами, у него зашел жесткий спор про ВОВ. Дед Валерия Петровича погиб, как и два его брата, ещё до Сталинградской битвы.Мнения собравшихся разделились, и дискуссия стала приобретать весьма напряженный характер.Доводы были классическими — вы можете почитать их зайдя на любой исторический форум нынешнего времени.И тут Валерий Петрович взял слово."Дорогие сотрудники! Я тут подумал, и понял, что нам просто необходимо сплотить силы нашего коллектива. Тем более, что компания "Одуванчик", на объектах которой работает почти половина нашего персонала, нам не заплатила и в целях профилактики таких действий мы на один день частично снимем своих людей с её объектов. Так же все, кто не находится на дежурстве, к нам тоже присоединятся. Об остальном — сообщу накануне. Форма одежды — для турпохода."И вот настал великий день.Валерий Петрович не рассказал ничего даже своему первому заму— ибо все должно быть честно.Приехав на место, персонал в количестве почти 700 человек ( 1-2 батальона в зависимости от времени и рода войск) увидел перед собой большое поле, огороженное флажками.По краям поля стояли люди с пластмассовыми щитами и в шлемах.Далее всем присутствовавшим к их вящей радости была роздана форма для игры в пейнбол и личное оружие.Кроме личного, среднему руководству выдали с десяток чудес пейнтбольной техники типа минометов и пулеметов.Более того — 2 руководителям даже досталось по личному минитанку:)А уж когда перед рядовым персоналом поставили ящики с гранатами— тут началась эйфория как на Новый Год.Когда общая эйфория от происходящего улеглась — Валерий Петрович попросил руководителейпостроить персонал повзводно и вышел перед строем с мегафоном в руках."Уважаемые сотрудники! Сегодня Вы лично, можно сказать на собственной шкуре, узнаете, что такое ВОВ. Более того — у Вас будет облегченный вариант — ибо вас, дорогие мои, не будут бомбить с воздуха самолеты и не будет обстреливать артиллерия.Перед Вами— поле. В середине поля на траве краской прочерчена линия. Все, кто через 15 минут после начала боя не перейдут эту линию — будут уволены из компании.За правилами следит сторонняя организация, которую я специально нанял, о чем не знали даже ваши руководители.Вступать в спор с судьями не разрешается.В конце поля — 2 ДЗОТА и 2 снайпера.Против Вас играет ШЕСТЬ человек. Вас тут без малого 700.Сотрудники начинаю ржать в голос.Повторяю, для тех кто не услышал или не поверил — против вас играет ШЕСТЬ человек, а вас семьсот.У вас полтора десятка пулеметов и минометов и два танка. У них — только 2 пулемета и личное оружие.Эйфория не унимается.Сейчас по одному выбранному человеку из каждого взвода пойдет со мной и посмотрит на этих людей. Запомнит в лицо, что бы потом не было возмущения на тему что кто-то кого то обманул.А теперь о приятном и неприятном.Мое слово всегда выполняется и это все знают ( в компании это было железное правило, карал и благодетельствовал Валерий Петрович с барской щедростью и жестокостью соответственно).Про увольнение тех, кто не пересечет через 15 минут линию, отмеченную краской, я написал.Время поймете по свистку— его дадут за минуту до истечения времени.Те, в кого попадает краска, вне зависимости от места попадения, выходят из боя, вставая и СРАЗУ идя в обратную сторону без оружия. Оружие остается на земле на том месте, где в вас попали.Человек, продолживший движение после попадения в него, и замеченный за этим судьей, увольняется вне зависимости от должности.А теперь главное:Через час бой будет окончен.-Те, в кого не попадет краска, получат по 3 полных оклада и внеочередной 2-х недельный оплачиваемый отпуск.Овации в коллективе.Перед дзотами есть очерченная краской линия, означающая 5-метровый рубеж.Те, кто через него перейдет — получит полугодовой оклад и месяц отпуска за счет компании.Овации в коллективе нарастают.А теперь— главное.Тот, кто войдет в помещение ДЗОТа — получает премию в виде годового оклада и два месяца оплаченного отпуска со всей семьей на моей личной вилле в Испании.Овации после этой фразы были достойны съезда Партии в её лучшие годы...А сейчас начальники, которые назначаются командирами взводов, под руководством моих замов будут разрабатывать стратегию боя, а вы пока сможете попристреливать личное оружие на мишенях.Кстати, на последок замечу, что практически все присутствующие прошли двухгодичную службу в армии, и хорошо умеют обращаться с оружием, а так же в курсе воинской дисциплины.Ваши деды, воевавшие в начале ВОВ, всего этого не имели.Я закончил, приступайте."Дальше была эйфория, смех, халявных самогон, пристрелка оружия и разработка плана.Выбранная группа осмотрела укрепления на другой стороне поля и увидев хлюпиков, которые будут все это защищать, принесла своим коллегам ещё больше радости.А потом был БОЙ.Про него вы можете почитать в большом количестве исторической литературы про тот же Ржев.Собственно — ничего нового.Ещё раз подчеркну— ребят не бомбили с воздуха, не было мин и артиллерии. Лафа.А вот итоги были весьма интересными:Из всего личного состава через час осталось в "живых" менее 15 человек. ПОЛОВИНА ВЗВОДА.Большая часть из них спряталась за танками, командиров которых убило в первую очередь, и лежала там друг на друге как селедки, выпихивая на поле всех, кто пытался туда влезть, не считаясь со званиями.Последовало около 20 увольнений по причине конфликтов с судьями, из которых парочке даже досталось по щам с обещанием "вы.бать всю родню".До ДЗОТОВ не дошел НИКТО.Один сотрудник, воевавший до этого в Чечне и работавший на отдельном объекте, сумел пересечь 5-метровую линию у ДЗОТа, но сразу был убит.Потери оборонявшихся— ОДИН РАНЕННЫЙ В РУКУ СНАЙПЕР.Кстати, настроение у "выигравшей стороны" было крайне хреновое — больше с таким сценарием они играть зареклись.Замы Валерия Петровича в дискуссии на тему ВОВ с ним больше не вступали.

Мой отец воевал немного. Его призвали в 42м, и после сокращенных командирских курсов, как и миллионы других, кинули в окопы. В среднем жизнь комвзвода на передовой длилась месяц-два, а он пробегал четыре. Пулеметная очередь выбила глаз, разорвало легкое. И сделала неподвижным колено. В 20 лет он стал инвалидом первой группы.Он не сдавался. Закончил юридический, работал адвокатом, запоминая дела на слух. Конечно, это были безденежные дела (в Донецкой консультации он был единственным не-вечно-угнетенной национальности ).Практически слепым, он рассказывал мне о планерах, путешествиях, охоте, фотографии... всем тем, что забрала у него война.Только вот никогда не говорил о войне. Никогда не ходил выступать перед школьниками. Ездил только на встречи с фронтовиками, но никогда не брал меня. Он говорил, что лучше это скорее забыть. Даже на передовой он не научился пить и курить. Только однажды, в конце восьмидесятых я увидел его пьяным. Девятого мая он вернулся со сбора странно молчаливым, купил и выпил бутылку, и стал безудержно рыдать. Мне все растерялись. А папа достал с антресолей драный фанерный чемодан, где, как оказалось хранил свои фронтовые записки, фото, награды, какие-то памятные вещи (почему-то запомнились коробочка зубного порошка, станок для заточки безопасных лезвий, и кисет с вышитой надписью «защитнику Родины»).Он сказал, что на встрече из всего полка он остался последним.Он рассказывал про фронт. И это было совсем не то, что показывали в фильмах. Это было страшно. Я жалею, что не записал тогда. Никогда больше он не повторял. Но до сих пор помню, как он рассказывал про расстрел дезертиров перед строем, и как его поразило, что об их предательстве сообщат на родину (это означало смерть для родни), и о том как полк промаршировал поверх наспех вырытой могилы с расстрелянными. И о жизни в оледеневших окопах с дерьмом. О голоде. И о том что иногда больше всего хотелось поскорее быть убитым...Он умер. Где-то я рад, что он не увидел малолетних новых нацистов и недобитых эсэсовцев на парадах, и бандеровскую сволочь у руководства... И я считал, что с моим переездом в Торонто все это останется позади.Но однажды я спросил младшую дочку, которая проучилась уже в канадской школе, что она знает о второй мировой. Она честно повспоминала уроки и сообщила, что война началась с того, что немцы стали обижать евреев, а потом за них заступилась Америка, и она вместе с канадским десантом победили Гитлера.

— Рядовой Ничипоров, ответь, какая связь самая лучшая?— Эммм.... Мобильная?!— Дал-Ба-Йоб!!!— Почему?— Потому, что Долбоёб!!! Помню Светка, радистка, говаривала: "лучшаясвязь — это половая! И попиздеть можно, и потрахаться!".