Купе поезда. Ночь. На верхней полке лежит мужик, на нижней – девица.
Остальные двое пассажиров давно храпят.
– Девушка, вам не скучно одной там лежать?
– Отстаньте, я спать хочу.
– Девушка, а у меня игрушка есть. Хотите поиграть?
– Я же вам сказала: не мешайте мне спать!
– Девушка, а можно мне тогда с вашей игрушкой поиграть?
Сверху протягивается рука и бросает мужику фаллоимитатор.
– Можете играть хоть до утра, а мне спать не мешайте!
Антон Клубницкий

Платформа №1

В силу ли особенностей ландшафта, по причине ли каких-то исторически сложившихся традиций, но только платформа №1 на станции Пушкино Московской железной дороги, та что "от Москвы", имеет не прямую, как и положено любой уважающей себя платформе, форму (простите за тавтологию), а выгнута дугой. Или линзой. Или полумесяцем. Или серпом. Кому как больше нравится. Неважно.
Важно, что она кривая, как моя жизнь.
По причине этого машинист при посадке и высадке пассажиров не видит в зеркало заднего вида ничего дальше второго вагона. В связи с чем, во избежание прищемления кормы какой нибудь пушкинской старушке, бригады электропоездов на станции Пушкино поступают следующим образом.
Пока производится высадка, помощник машиниста выходит из кабины и идёт в сторону хвоста. Там, где-то на уровне третьего-четвёртого вагонов, у ограждения, находится лавочка, единственное место на перроне, от которого и можно обозреть всю зону посадки от начала и до конца. Иногда, для лучшего обзора, он даже забирается на эту лавочку. Убедившись, что посадка закончена, помощник подаёт тайный знак машинисту, тот закрывает двери, помощник возвращается в кабину, и только после этого электричка трогается.
На эти маневры мало кто из пассажиров обращает внимание, но это так. Не зря даже в графике поездов стоянка в Пушкино составляет не пол-минуты, как везде, а минуты две, или даже три.

Погожим апрельским утром электричка Москва-Александров подошла к платформе Пушкино без опозданий. Тютелька в тютельку. Пока немногочисленные пассажиры неспеша телепались туда-сюда, дверь кабины экипажа открылась, из неё выскочил на перрон невысокого роста молодой человек, и неспеша направился к описанной нами лавочке. Забравшись на лавочку, он стал обозревать зону посадки. И не заметил, как находящиеся неподалёку на корточках трое пушкинских гопников обратили на него своё пристальное внимание. Вряд ли теперь можно установить, что конкретно им не понравилось в помощнике машиниста. Может быть они попросили у него закурить, а он сказал "Нету!". Может быть они предложили ему закурить, а он сказал "Не курю!". Может быть им просто не понравилось, что какой-то человек забрался чистыми ботинками на грязную лавку. Неважно. Важно, что они подошли и стали помощника машиниста незамысловато бить.

Машинист, наблюдая за действиями помощника в зеркало заднего вида, не мог остаться в стороне. Покинув кабину, он бросился коллеге на помощь. Возможно, вдвоём им и удалось бы отбиться, но тут в дело вмешалась ещё пара проходивших мимо граждан. Может быть это были приятели тех трёх. Может быть у них были какие-то личные причины не любить машинистов электропоездов. Но только эти двое присоединились к тем трём, и они теперь уже впятером стали избивать двух машинистов.

В это время мимо по перрону шла бабушка.
Бабушка эта частенько ездила по маршруту Пушкино-Посад, была наблюдательна, и в отличие от многих была прекрасно осведомлена о маневрах машинистов в районе лавочки. И видя, как пятеро хулиганов метелят двоих машинистов, она поняла, что спешить особо некуда, неторопясь дошла до нужного ей третьего вагона, и вошла в тамбур. В тамбуре, в ожидании отправления, курили и тоже с любопытством наблюдали за происходящим на перроне различные пассажиры. Некоторые из них, удивленные странной задержкой в отправлении, уже начинали возмущаться. "А чо это мы стоим? А чо это мы никуда не едем?" — спрашивали они друг у друга, и сами себе пожимали плечами.

— А как вы поедете-то? — внесла ясность вошедшая бабушка, — Если ваших машинистов лупят.

— НАШИХ машинистов? — переспросили курящие в тамбуре.

— Ну а чьих же ещё? — утвердительно ответила бабушка и прошла в вагон.

Пушкинским гопникам не повезло в одном. В том, что это была именно александровская электричка. Будь электричка софринской или к примеру посадской, они бы добили машинистов и опять сели на корточки пить своё пиво. Но электричка была александровской. То есть в этот раз повезло машинистам. Дело в том что, во-первых, александровские электрички никогда не ездят пустыми. Даже в утренние часы, когда траффик от Москвы минимален, они набиты разным александровским людом. Во-вторых, если на участке Москва-Посад в электропоездах ездят в основном тихие интеллигентные люди, которые предпочитают не вмешиваться в чужие разборки, то в александровских электричках ездят все остальные. Если вы понимаете, о чем я.

И вот эти люди, услышав что НАШИХ (это, как вы догадались, ключевое слово) машинистов бьют, побросали свои сигареты, и дружно высыпали на перрон. Немного. Вагона может три-четыре. И тут же предъявили пушкинским гопникам. По максимуму, как говорится. В итоге двое так и остались лежать на перроне, а остальных троих они гнали их до самого турникетного зала, где их и встретила охрана вместе с подоспевшим нарядом линейной милиции. После чего все шумно вернулись на свои места в вагонах и тамбурах, двери электропоезда закрылись, он тронулся и вскоре скрылся в направлении Заветов Ильича.

Об этом незамысловатом происшествии мне поведал начальник пушкинского участка московской железной дороги. Он утверждает, что именно после этого незначительного инцидента на перронах стали появляться камеры слежения, которые транслируют изображение на мониторы, стоящие у края платформы, аккурат напротив кабины машиниста. Черт знает, может так и есть. И правда, стоят везде мониторы, камеры... Но я всё равно почти каждый день наблюдаю, как из кабины электрички Москва — Сергиев Посад выскакивает помощник машиниста, и мчится по перрону в сторону печально известной лавочки. То ли мониторы не той системы, то ли просто традиция.

— А что, — спрашиваю я начальника участка, — неужели нельзя просто сделать прямую платформу?
— Нельзя! — с нажимом утверждает тот.
— Почему? — спрашиваю я.
— Потому!!! — говорит начальник участка категорично, и сворачивает тему.

Мне кажется он и сам не знает.

Объявление возле стоп-крана поезда: вешать сюда верхнюю одежду запрещено!

В поезде идет разговор о знаменитых людях. Участвующий в разговоре еврей
повсюду видит "своих".
— Эйнштейн...
— Еврей.
— Спиноза...
— Еврей.
— Левитан...
— Еврей.
— Мендельсон...
— Еврей.
— Гейне...
— Еврей.
— О Господи Исусе, пресвятая богородица! — воскликнул сосед.
— Тоже евреи.

Пьяная блондинка купила в поезде поющие бокалы, и уже через час этот
ансамбль задолбал весь вагон.

Ехал сегодня в переполненном вагоне метро и, придя домой, нашёл в кармане плаща записку, написанную красивым женским почерком, с номером телефона и словами "Позвони, не пожалеешь".
Сразу набрал этот номер и услышал в трубке приятный женский голос:
— Служба помощи людям с избыточным весом слушает!
Так красиво меня ещё никогда не подъё**вали...

Закон метро:
"Где бы ты не вышел из вагона, нужный тебе выход в город — в
противоположной стороне!".

Чтобы слиться с толпой в метро, надо сделать дебильное лицо.

Едет в метро пожилой дедок, а рядом с ним стоит металлист, весь, как и
положено, в коже и цепях. У него из наушников орет так, что перекрывает
шум поезда. Несколько остановок дед терпел, но потом не выдержал:
— Уважаемый!
— Чего еще?
— Знаете ли, по вашей манере одеваться и слушать музыку можно
предположить, что вы либо байкер, либо гомосексуалист. Но что-то я
не вижу здесь ваш мотоцикл...

Если Михаэль Шумахер сядет в последний вагон метро на одной станции,
то уже к следующей он все равно приедет первым.

Оптимист — человек, покупающий в метро билет на 2 (две) поездки.

Топчусь на платформе в метро, жду поезда.
Рядом со мной возникает парень, при виде которого мои фобии начинают шевелиться.
Парень прячет что-то под курткой и явно не в себе. Не потому что прячет (мало ли, скрал чего), а потому что дёрганый шибко. Худосочному интеллигентному неврастенику ещё куда ни шло прилюдно дёргаться и панически озираться по сторонам (стереотипы такие стереотипы), а коренастому спортивному крепышу с выраженными надбровными дугами и волевым подбородком – не пристало. Короче, палево. Прочие пассажиры и в ус не дуют, а я агрессивных психопатов жопой чувствую.
Я отхожу от палева на безопасное расстояние (это чтоб не допрыгнул с первого раза), но с намерением оказаться с ним в одном вагоне, и из вида не выпускаю (этого фраера погубит не жадность, но любопытство).
Прибывает поезд, я просачиваюсь в начало вагона, парень – в самый конец и тут же принимает боевую стойку лицом по ходу движения. Двери закрываются, поезд трогается, парень достаёт из-за пазухи железный прут, размахивается им и орёт, дико вращая глазами:
— Пидарасы, я вам сейчас тут все стёкла нахуй побью! Все лампы нахуй побью! Вы у меня, суки, стекло будете жрать! Кровью, бляди, умоетесь! – и далее в том же духе.
— Пиздец, доездилась, – констатирует первый внутренний голос. – Зря он не обернулся, когда вошёл, — деловито вставляет второй внутренний голос.
Дело в том, что на последних местах вагона – за спиной вошедшего – сидят менты. Полдюжины здоровенных скучающих мужиков в форме. Несколько секунд они спокойно разглядывают нарушителя, потом, как только он делает неуловимое движение рукой с прутом в сторону окна, так же спокойно винтят его и усаживают промеж собой.

Сегодня понял разницу поколений: Маршрутка.
Остановка. Выходит пассажир и за собой резко захлопывает дверь.
Прямо перед носом следующего пассажира (парня лет до 20) Реакция парня:
"Красавчег!"
Я бы в такой ситуации сказал просто "Пидорас!"
Но немного подумав понял что наверно или я чего-то пропустил или пидорас
это уже комплимент
П. С. сам старше лет на 10
Вот так

Тюмень. Маршрутка. Жаркое лето. Стоим в пробке у светофора. Рядом пыхтит
"КРАЗ", вся копоть на физиономиях пассажиров "Газели" (окна-то
настежь...). Все лихорадочно утираются, еще хуже... Наконец движение
возобновляется, "Газель" поравнялась с "КРАЗом", и все пассажиры -
клянусь — хором сказали, глядя на водителя "КРАЗа": "Он еще и
курит!!!!!!"

Еду в пассажирской "газельке", она останавливается на остановке. Снаружи тётка (с мужем, видать) стоит и не открывает (дверь "ручная"). Проходит секунд 20... Одна из пассажирок не выдержала — открыла изнутри... Тётка заходит в "газельку" и говорит мужику своему: "Я ж говорила, что она автоматическая..."