Стою на Садовом кольце возле ремонтной мастерской и жду, когда она откроется Невдалеке от меня на том...
Стою на Садовом кольце возле ремонтной мастерской и жду, когда она
откроется. Невдалеке от меня — на том же Садовом кольце! — старикан с
козой! Сидит в тулупчике на стульчике, к которому коза — тоже, можно
сказать, в тулупе — и привязана. Перед ней кошелка с какой-то жратвой,
откуда она не вынимает морду. Эту композицию завершает копилка -
картонная коробка — и воткнутый в снег плакат, призывающий сочувствующих
жертвовать бабки на развитие козловодства в России. Сочувствующих
маловато, копилка пополняется слабо.
И тут из черного входа находившего по соседству крутого универсама
выплывает мордатый мужик, волочащий две здоровенные сумки, набитые
настолько, что пакеты с деликатесной, видимо, жратвой чуть ли ни
вываливаются из этих сумищ.
Вдруг на его лице отражается крайнее изумление — он заметил козопаса с
животным. И направил к ним свои стопы. Он так пылал гневом, что это даже
отразилось на поведении козочки, которая высунула свою симпатичную физию
из кошелки с пищей.
— Я сегодня не при исполнении, — объявил мордатый мужик,— но это мой
участок. Так что вали отсюда со своим козлом, пока я наряд не вызвал.
Старикан стал нехотя собираться, ворча:
— Чем гонять нас, бедолаг, с места на место, лучше бы внес свою лепту на
развитие козоводства в матушке России.
— Я попрошайкам не подаю! — отрезал мент и, развернувшись, пошел отсель
прочь.
Но, хоть и невольно, он "свою лепту" внес. Проворная коза, как только
мент повернулся к ней задом, выхватила у него из сумки какой-то
объемистый пакет и сразу же приступила к вскрытию.
Мент ничего не почувствовал и почухал дальше. Хозяин козы благоразумно
промолчал.
А я почему-то исполнился уверенностью в светлом будущем козловодства в
России.