Мнения горожан.

*... как, спрашивается, отличить порядочного мужчину от прохвоста, когда
у них у всех на уме одно и тоже?!! (женщина, 33 года).
*... заниматься сексом с ровесником так же противно, как сходить к
гинекологу. Покажи им то, покажи им это.... Никакой романтики — одно
любопытство (студентка, 19 лет).
*... мужчина всегда порядочный: от порядочного болвана до порядочной
скотины (женщина, 30 лет).
*... в сексе я еще не разбираюсь, ну мальчики у меня были и мужчины
были. Всего шесть. Но в сексе они ничему новому меня не научили. Что мне
показал в подъезде мой первый мальчик, когда мы были в девятом классе, и
все. Ничего нового. Скучно. Может уже замуж выйти...(девушка, 19 лет).
*... семейная жизнь делится на два периода: до того как она первый раз
назвала мужа козлом и после того... (женщина, 38 лет).
*... заниматься сексом с парнем-девственником скучно и неинтересно.
Словно нищему милостыню подаешь или иностранцу дорогу показываешь...
(девушка, 22 года).
*... я сравнила американское пособие по сексу для молодоженов с
советским сельскохозяйственным руководством по разведению кроликов. Одно
и то же, но у кроликов меньше любовных поз — у них лапки не гнуться
(женщина, 43 года).
*... в 25 лет выходить замуж за принца уже поздно, а за кого попало еще
рано...
*... мой бывший муж-садист случайно узнал, что когда он работает во
вторую смену, я привожу к нам домой своего любовника и занимаюсь сексом
везде, даже сидя на широком подоконнике. Он, зараза, забил в этот
подоконник длинный гвоздик острием вверх... Я на него села... (женщина,
31 год).
*.. я часто наблюдала в жизни, что быку нравятся не все коровы, но
покрывает он всех коров без разбора (сельчанка, 54 года).
*... в бабьем счастье что главное — чтоб несчастья не было. Был у меня
роман с одним приличным мужчиной. Как-то раз после хорошего секса
зарылась я лицом в его волосатую грудь и заметила там вошку. Мне бы,
дуре, промолчать, а я ловить кинулась... (женщина, 32 года).
*... я открыла глаза и случайно заметила, что этот курсант занимается со
мной сексом, не снимая штанов. Вот гад, подумала я... (девушка, 23
года).

Источник:

1989 год..
я тогда жил в славном городе Кишиневе.... был у нас славный неразлучный
коллектив, заводилами в котором были Игорь Маринюк и Марчел Мырзак
(привет, ребята!)..
Решили мы как-то развеяться пару дней в курортном городке Вадуллуй Воды
неподалеку от Кишинева. Основная забота у студента, как известно, при
подготовке к такому мероприятию – вино (водку, почему-то, тогда не
употребляли, благо, выбор вина был неограничен)..... если кто помнит,
трехлитровка домашнего тогда стоила 3 (!!!) рубля...
Был у нас друг молдаванин с русским именем Ваня... очень добрый и
надежный товарищ... по каким-то причинам он не мог выехать с нами в обед
и пообещался прибыть вечером.. У него жили в городе родственники... или
родители, не помню... а, как известно, каждый порядочный молдаванин
должен заготавливать в сезон три-четыре тонны желанного напитка. Так
вот, он пообещал привезти к вечеру несколько трехлитровок отборного
вина. Мы немедленно согласились и двинулись в путь особо не загружая
себя на первый вечер запасами «горючки»....
...... часов восемь вечера..... наши запасы закончились.... Вани нет....
понимаем, что сбегать некуда... магазинов там не было... до ближайшей
деревни с гостеприимными хозяевами и погребом далеко...... пытаемся
развлечься шутками-прибаутками...
..... девять....... шутки не закончились, но на часы посматриваем все
чаще...
..... десять....... участились выходы покурить на веранду снятого нами
коттеджа..... жажда........ попить даже воды нет – о ней вообще не
подумали......
..... одиннадцать......... двери открывает улыбчивый Ваня, в руках
которого к нашей неописуемой радости видим пакеты с долгожданными
бутылями!
Ваня: « Крепленое.... видите, цвет какой темный. А посмотрите, как
пузырьки медленно поднимаются.... густое! »..... мы уже слюной
захлебываемся.......
Марчел срочно берет инициативу в свои руки, разливает всем по полному
граненому (тогда не гурманили – пили сразу залпом из стакана), говорит
очень короткий тост, понимая, что мы все-равно его не слышим и, шумно
выдохнув, делает смачный глоток на две трети
стакана..................................
Последовательность событий далее: округленные в непонимании глаза,
характерные конвульсии на лице и горле, отчаянный бросок к двери на
выход и далее ни с чем не сравнимый рев реализованного рвотного
рефлекса........
........ Ваня перепутал в погребе банки с вином и растительным маслом...
......... обреченно ложимся спать....
Утро.... стук в дверь....
Соседи из соседнего коттеджа: «У вас, случайно, не будет растительного
масла?»
.. Марчел, вылетая из дома, сбивает с ног соседа и далее – вечерняя
последовательность...

Ветер Северный

Я учился на физфаке СПбГУ, тогда ЛГУ им. Жданова, в будущем У им.
Путина. Это был первый курс, и изучение физики мы начинали с азов, т. е.
классической механики, а в конце семестра нас посвятили в спец. теорию
относительности (за пару лекций).

Итак, экзамен по механике. Я попался аспиранту. Аспиранты на экзамене
история отдельная, студенты являются их способом самоутвердиться.
Воевали мы достаточно непродолжительное время, потому как с механикой у
меня все было в порядке, на все доп. вопросы отвечаю, вроде бы и дрожу
даже не очень сильно. Видимо это его и сподвигло на последний вопрос,
экзаменующий мои знания спец. теории относительности. Думаю, что все
знают, что на достаточно больших скоростях (околосветовых) линейные
размеры в направлении движения уменьшаются, масса увеличивается, время
замедляется.

Вопрос аспиранта (я его упрощу): летит палка, ее размер в неподвижной
системе координат составляет 1 метр, а она летит с такой скоростью, что
ее длина уменьшилась до полуметра. В пресловутой неподвижной системе
координат стоит ящик, его длина полметра. Внимание вопрос! Можно ли этим
ящиком поймать эту палку?

Прошло минут 20, я исписал пару страниц преобразованиями Лоренца мелким
почерком, но решение в голову не приходило. Но потом на меня снизошло, и
я объявил аспиранту: "Нельзя, потому что палка пробьет ящик".

Я получил 5 баллов. Видимо, за находчивость.

Происходило это в Харькове. Году эдак в 1989... Политехнический
институт. Сессия. Несколько мучеников уже в аудитории пытаются доказать
преподавателю, что в армии им делать нечего. Остальной народ сидит в
коридоре, нервно курит и ждет своей очереди. И тут приходит он...
Славик. По его небритому лицу и изрядно красным глазам сразу видно, что
к экзамену он, конечно, готовился..., но, судя по всему — к другому
экзамену... Присел он возле нас. Сидит себе, неспеша курит, людей
разглядывает с абсолютно отрешенным видом — как будто он нас вообще
первый раз в жизни видит. После нескольких сигарет он таки приходит в
себя и в двух словах рассказывает нам, как они с друзьями гудели несколько
дней... Потом встает, подходит к нашему старшему одногруппнику — Эдику -
и просит у него на прокат обручальное кольцо, на время экзамена. Эдик -
мужик добрый, дает Славику обручалку. Славик одевает обручалку и с
абсолютно невозмутимым видом заваливает в аудиторию, берет билет... даже
не глядя чего там написано топает в конец аудитории и там спокойненько
отдыхает минут 30. После этого подваливает к преподавателю, садится за
стол и пытается изобразить на лице задумчивость... Препод смотрит на
пустой листок и говорит — два вам, придете на переэкзаменовку. Славик
абсолютно спокойно встает и неспеша топает к двери... на ходу бормоча
что-то под нос. Препод его и спрашивет:
— Славик, может у тебя случилось что? Или как?
Славик (обрадовавшись, что на него таки обратили внимания, но пытающийся
не подать виду):
— Да тут такое дело... Жена в роддоме... Два дня там уже сижу... Все
никак.... Не сплю... Не ем... ЖДУ...
И грустно так на препода посмотрел.
Препод:
— Ну так и быть — сжалюсь над вами. Трояк поставлю. Достаточно?
Славик, потупив взгляд:
— Ну, трояк, так трояк... Обидно, конечно, но что делать...

Таким нехитрым образом в ту знаменательную сессию Славик сдал 3 экзамена из 4!

Советская колхозная история. Рассказана от лица брата.
Однажды на первом или втором курсе института нас, как полагается, послали
на колхозные работы в глубинку под Казанью. Надо сказать, что колхоз находился
в конце длинной грунтовой дороги, единственным ближайшим населенным пунктом была
какая-то большая деревня.
Видимо в силу столь дальнего расположения у колхозного начальства шарики за ролики
зашли и придумали они совершенное нечто.
Дабы соответствовать всяким крикам и идеям социалистического соревнования,
дальнейшего образования, передачи опыта и все такое -— так вот они отдали приказ
сформировать из прибывших студентов полк механизаторов или что-то в этом духе.
В смысле всех студиозов с правами В,С — прямиком на тракторы и другую колхозную
технику. Кто такую идею предложил председателю, или он сам учудил — не ясно.
Так вот, все студенты, радостные от предоставившейся возможности освоить тааакие
аппараты, отработали первый день (я, надо сказать, на технику не попал — прав
не было). А после мы все уселись отмечать и вписываться в обстановку. Водки есссно
не хватило, и тут один наш приятель вспоминает, что ему рассказывал старший брат
про этот колхоз. Приятель, оказывается, владел информацией — где и у кого в той
самой единственной деревне, к которой ведет та самая единственная дорога, можно
купить самогон.
Ну, ясное дело, собрали деньги, погрузились на трактор К-700 (знаете такую махину
с тааакими огромными колесами?), заняли все возможные места для посадки, включая
крышу и крылья и — покатили в деревню.
Отыскали бабульку-самогонщицу, скупили под ноль все ее запасы, по дороге часть
выпили, в колхоз привезли, ребят напоили, даже осталось(!)...
Короче просыпаюсь я утром... голова... живот... глотка... и какая-то неразбериха
на улице... кричит и матерится кто-то...
Подолзаю по стенам — а там председатель колхоза:
-— Кто, к такой-то матери, распро... всех студентов... вспахал дорогу до соседней
деревни?!!!
Нда.. Единственная дорога... Единственная деревня... А мы, когда ездили, просто
забыли гидравлику отключить и плуг поднять... А К-700 ведь все едино, что поле,
что дорога...

Учился я когда-то на химфаке МГУ. С четвертого курса был выгнан (в
общем, за дело). Далее — ПТУ (рассчитывал получить хорошую
характеристику и восстановиться, но не выгорело — тогдашний декан
химфака Илья Васильевич Березин сказал, что покаяние принимается только
через армию). Ну что ж, три года на флоте (тут уже местный военком
постарался — ему позвонили из КГБ, чтобы отправил меня куда-нибудь на
подольше). Плюс еще всякая бюрократия. Но все проходит, и вот через пять
лет я снова студент химфака. Со второго семестра четвертого курса. Из
новых сокурсников не знаю никого, и меня никто почти не знает. Пошел
заранее на фак, расписание посмотрел. Первое занятие моей группы -
семинар по научному коммунизму. Практикума в этот день нет, значит,
можно поприличнее одеться. Пиджак нацепил для такого случая. Сказано же
— по одежке встречают. Вот наконец первый день. Нахожу аудиторию, (решил
зайти за 3 минуты до времени, чтобы все уже были), захожу. Тут должен
заметить, что никаких предварительных разработок не было, сам потом
балдел от неожиданности. Народ уже сидит по партам.
Спрашиваю: Это четыреста первая группа?
Одна девушка (староста, как потом стало известно) отвечает "Да".
"Здравствуйте!", — говорю.
Все встают.

Многие, наверно, знают такую загадку:
В. Что это — елка, а вокруг одни дубы?
О. Новогодняя дискотека в физкультурном институте.
Ну и вот в нашем Институте Физической Культуре во времена доисторического
материализма, на экзамене по Истории КПСС было следущее.
Студент-спортсмен вытаскивает билет, где первый вопрос звучит так:
"Основные предпосылки Великой Октябрьской Социалистической Революции"
Не сказать, чтобы ентот студент был сильно тупым, но в институте появлялся
строго два раза в год. Во время сессий. Зная из своей спортивной жизни,
что лучшая защита — это нападение, своим гениальным ответом он поверг
всех присутствующих в неимоверный восторг. Выходит он к преподу
и зачитывает:
— Первый вопрос. Основные предпосылки ВОСР. (пауза)
Препод (подняв голову):
— Ну?
Спортсмен (угрожающе):
— Первый съезд КПСС был в 1898 году?
Препод: (удивленно)
— Да!
Студент (угрожающе-сердито):
— А второй сьезд КПСС — в 1903?!
Препод (заинтересованно):
— Правильно!
Спортсмен (уверенно):
— Ну тогда я перехожу ко второму вопросу!
Препод (о@уевая):
— Ну переходи.

Получил трояк, кстати.

Украинский город Донецк, год 199., где-то так.

Были мы тогда студентами среднего курса (не помню, то ли 2, то ли 3),
учились, как и все правильные студенты, только во время сессии. А сессия,
надо сказать, наступила зимняя. Темнеет рано, причем темнеет так, что
хоть глаз выколи, а все равно, ничего не видно. Мы втроем (я, мой друг
и наша сокурсница), как самые нормальные студенты, использовали
последнюю ночь перед экзаменом, чтобы хоть как-то успеть доделать
несданные лабы, без них мы экзамен точно не сдадим, а с ними шанс еще
оставался. Набрали конспектов хороших парней и начали шпарить один в
один с них на свои чистенькие листочки. Надо сказать, что собирали мы
конспекты весь день, и последний подобрали у паренька, живущего рядом с
моим домом. По ентой причине и пошли прямиком ко мне. Время 11 — начало
12-го ночи. Мы сидим как заговорщики в моей комнате. Писать хоть и
надо, а не хочется — просто жуть. Поэтому отвлекаемся по любому
поводу. Ессно таким поводом стал зашедший в комнату мой кот. Он плавно
прокурсировал по комнате и вспрыгнул на подоконник.
Немного предыстории... под окнами двух комнат моей квартиры проходит
длиннющая лоджия, причем из комнаты сестры есть нормальная, человеческая
дверь на балкон, с моей же комнаты на лоджию выходит только окно. Я
говорил, что лоджия просто огромна, по этой причине папики не стали
убиваться на ее застекление, ограничившись "аквариумом" на кухонном
балконе. Так вот, этот кот любил гулять на этой лоджии, причем будучи
довольно деликатным, никогда не будил спящего человека по своим
проблемам. В тот вечер спала именно моя сестра, поэтому он смело вошел
в мою освещенную комнату, и начал проситься гулять (сидит, гад, на
подоконнике и скрипит по стеклу своими когтями), короче пытка мощная, и
через некоторое время я его просто вынужден выпустить на балкон через
окно. И последнее из предыстории: однокурсница попала ко мне домой в
первый раз...

Так вот, сидим пишем, как я уже говорил — ночь, за окном темень, еще и
снег вроде летал, не помню... в общем, перил балкона не видно, ощущение
такое, как будто это самое обычное окно... кот скрипит когтями по
стеклу, я же лишь отмахиваюсь от него фразами типа "отвали", "приходи
летом" и т.д. Друг мой Игорек очень скоро занервничал и сказал так
устало: "Да выкинь ты его на ...". Я резко встаю, с таким же резким
вздохом замученного человека открываю пол-окна левой рукой, правой -
толкаю кота за окно и левой завершаю все это дело закрыванием окна.
После чего сажусь и передираю дальше лабы как ни в чем не бывало. Это
прошло настолько обыденно для меня, что я уже и забыл про кота... но
минут через пять я слышу странные всхлипы в комнате. Медленно поднимаю
глаза, вижу напротив Игорька, с таким же недоуменным подниманием
головы, затем мы смотрим на однокурсницу (Ленку) и видим полные ужаса и
горя глаза на все лицо, в них море обиды и еще не хлынувших слез, и под
эту же картину слегка приоткрытый рот, который предвещает громкий плач
ребенка. Мы с Игорьком слегка в непонятках соображали, что могло
привести ее в такое состояние, минуты две, за которые Ленка
окончательно созрела и разрадилась плачевным ревом: "Заа-чеем коо-таа с
пяя-тоо-гоо ээ-таа-жаа выы-кии-нуу-лии !!???".

Если бы не сидели, мы бы упали на пол от грохота в легких. Хохотали
минут двадцать до слез. Затем сквозь хохот объяснили ей что-то
типа: "Дык, он сам захотел на улицу!", чем добили Ленку окончательно.

P.S.: Успокаивались сами и успокаивали Ленку минут двадцать, после чего
она назвала нас сволочами (уже тоже сквозь смех). Короче, лабы мы не
успели доделать... но экзамен сдали.

— Ты готова?
Типичный вопрос в день экзамена.
Сняв солнечные очки, я продемонстрировала Светке красные глаза.
— Хочешь, дыхну на тебя?
Светка гыкнула.
— Культуролог тебя заживо съест. У вас и так с ним полный неконтакт.
— Ничего, — легкомысленно отмахнулась я, — живы будем, не помрем.
Сначала же семинар будет?

Геннадий Николаевич, плюгавенький мужичонка с козлиной бородкой и
повадками латентного педераста был не очень доволен жизнью.
Считая культурологию великой наукой, он почему-то не мог сделать
каких-либо открытий или исследований в этой области, и очень переживал,
что его имя не засветится ни в одном научном труде.

На первом занятии, он с ленинским прищуром поинтересовался у нас,
считаем ли мы себя культурными людьми. Аудитория молчала.
— Вот вы, — и он ткнул пальцем в старосту. — Вы — культурный человек?
Староста скромно потупил глаза, мы же замерли, ожидая ответ.

Уже не первый семестр мы гадали, сколько староста протянет. Экзамены он
сдавал благодаря долгой осаде, т.е. заходил он всегда первым, а выходил
самым последним, размахивая зачеткой с очередной тройкой, и гордо
говорил:
— Нужно уметь брать измором.

Не дождавшись ответа, препод поводил глазами и остановился на мне.
— А вы?
— Нет, — я посчитала, что врать преподавателю нельзя.
— Что нет? – ленинский прищур сменился выпучем глаз.
— А что я? – уточнила я. – Считаю ли я себя носителем культуры? Нет.
— Но почему?
Бляха, такое впечатление, что этот мужчина прожил всю жизнь в райских
кущах, где общался с умершими философами и ни разу не видел быдло.
— Потому что не считаю, — пожала я плечами.
— Но как же вы собираетесь получать высшее образование? – совершенно
искренне изумился Геннадий Николаевич.
Меня слегка удивило отсутствие логики в его вопросе, и я на всякий
случай промолчала.
— Я могу посоветовать вам прочесть труд Хосе Ортега-и-Гассета "Восстание
масс"..
— Просмотрела по диагонали, — прервала я его. – Мне не понравилось,
потому читать не буду, если только это не входит в обязательную
программу.
Культуролог залип.
— Вы оспариваете его труд? – наконец-то возмутился он.

Пришлось объяснять, что я и не думала спорить с автором, а то, что мне
не понравилось, и что это мое личное мнение. Вроде бы такой ответ
немного успокоил его, но оставшуюся до перемены часть лекции он говорил,
казалось, исключительно для меня.
— Лелька, ты попадешь на экзамене, — посочувствовали мне одногруппники.

Поняв, что я вновь облажалась, вступив в пререкания с преподавателем
(что всегда служило поводом для придирок на экзамене), я старалась не
пропускать лекции по культурологии.
Но это не приносило мне облегчения, потому что я умудрялась спорить с
Геннадием Николаевичем на каждом занятии.

Основные баталии разыгрывались, когда препод начинал свысока говорить о
людях, читающих желтую прессу (на вопрос, откуда он знает названия этих
газет и что в них публикуют, он мне почему-то не ответил), дамские
романы и женские детективы, которые он цитировал, чуть ли не на память.
Так же не обходилось стороной место женщины в современном обществе.
Лекции по дурацкому предмету бесили, но заставить себя помалкивать было
очень сложно.

К экзамену я не была готова. Все, что я сделала, это пробежала глазами
вопросы, выуживая в похмельной голове какие-то бессвязные фразы и
образы.
Но вдруг Геннадий Николаевич приятно удивил всю группу, предложив вместо
семинара провести тест.
Если тест написан без ошибок – трояк в зачетку автоматом. Не устраивает
трояк – отвечаешь на вопросы.
Группа одобрительно загудела.
Раздав листки с вопросами, препод уселся за стол, состряпав хитрожопое
лицо. Не менее хитрожопые лица были и у нас. Тест имелся у нас в
методичках, и на всякий случай правильные ответы были помечены почти у
всех.

Мне "посчастливилось" ответить первой.
Я подошла к столу и положила перед ним листочек. Проверив его Геннадий
Николаевич удовлетворенно покивал. Я протянула зачетку.
— Что это? – шепотом поинтересовался он.
— Я согласна на тройку, — так же шепотом ответила я.
— Она же пойдет в диплом! – тихо офигел он.
— Я в курсе. Но мне достаточно тройки.
— Поговорим после того, как все сдадут работы, — обломал он меня.

Вся группа, за исключением старосты, который неправильно списал два
ответа, сдала тест на "отлично".
Больше половины студентов тут же попросили тройку в зачетку. Культуролог
пребывал в шоке.
Некоторым повезло, в состоянии растерянности он поставил обещанные
оценки, я же в число этих счастливчиков не попала.

В ожидании результатов тестирования я успела сбегать в "наливайку",
находящуюся в соседнем доме, где купила бутылочку коньяка, перелила ее в
жестянку из-под колы и причащалась в сторонке, когда мандраж набирал
силы и конечности начинали сотрясаться, как у страдающего болезнью
Пакироноса Паркинсона.

Культуролог открыл дверь, высунул в коридор свою бороденку и проблеял
несколько фамилий, в том числе и мою.
Подойдя к столу, я выудила из общей кучи свою зачетку и положила перед
ним.
— Я не поставлю вам тройку, — твердо ответил он. – Выбирайте билет.

Я молча вытянула бумажку, села за парту и приготовилась к длительной
осаде.
Слушая, как отвечают другие, я, не сдерживая обуявшей меня алкогольной
эйфории, умудрялась подсказывать, глупо улыбалась и вообще всячески
радовалась жизни.
Выдержав только час моего пиздобядства дурацкого поведения, препод,
придав голосу угрожающих ноток (отчего я захихикала, видимо, пытаясь
показать, что я его не боюсь), велел мне отвечать.
Я уселась напротив, и разглядывая его уже хорошо заметную проплешину и
стараясь дышать в себя, глубокомысленно молчала.

Геннадий Николаевич взял мой билет и задал мне первый вопрос.
Что-то о проблеме кризиса и прогресса культуры.
В голове начала вариться каша из каких-то обрывков слов:
"духовно-смысловое ядро", "возможности внутреннего развития", "смена
этапов" и подобная прочая херь.
Но всю эту пьяную кашу перекрывали праведный гнев и возмущение.
— Знаете что? – вдруг выдала я очень уж возмущенно. – Вы говорили, что
поставите "удовлетворительно" автоматом за тест без ошибок?
— Ольга Михайловна, я не могу поставить вам такую оценку, — неожиданно
мягким голосом ответил он. – Мне будет жаль, если я испорчу вашу зачетку
тройкой. Она ведь будет первой?
Потом он уверил меня, что я очень умная девушка и мне просто нужно
ответить на вопрос и спросил, не нужно ли мне еще немного времени для
подготовки.

Я упрямо мотнула головой, начала давить на его гражданскую
сознательность и данное слово, и снова потребовала тройку.
— Ответьте на вопрос, — настаивал он.
— Не могу, — упрямилась я.
— Почему? – наконец-то спросил он.
— Вчера наши с Португалией играли, — призналась я. – И проиграли. Я
напилась с горя и пришла домой в 6 утра.

Со словами:
— Вы смотрите футбол и пьете? – препод отчего-то сбледнул лицом.
Я склонилась к нему, и, наплевав на то, что от меня несет как из винной
бочки, решила его добить:
— А еще я курю, матерюсь, и... — тут я перешла на шепот, — вступаю в
половые связи с незнакомыми мужчинами. А иногда и женщинами, — зачем-то
добавила я еще.

Геннадий Николаевич раскрыл зачетку, вписал в нужную графу "хорошо", и с
чисто пидорской женской грациозностью приложив ладони к полыхающему
лицу, тихо простонал:
— Свободны. Вы меня разочаровали. Одумайтесь, пока не поздно.
Я взяла зачетку и шепотом, который в притихшей аудитории оказался очень
громким, сказала:
— Пошел ты на хуй со своим предметом.

За этот шепот мне было стыдно до того момента, пока я этим же летом не
встретила Геннадия Николаевича на пляже, где он, будучи напитым до
положения риз, материл свою спутницу за то, что она потеряла цепочку.
При этом он, ползая по пляжу, разгребая песок и разыскивая пропажу,
являл всему миру свое мужское хозяйство, вывалившееся из семейных
трусов.

Вот тебе, блядь, и преподаватель (я не побоюсь этого слова)
КУЛЬТУРОЛОГИИ.

ПыСы: в следующем семестре, получив на руки расписание, я с тоской
обнаружила, что политологию у нас будет вести он же.

© Пенка —

Вспомнилось... Есть в нашей компании паренек, — это сейчас он зам.
директора преуспевающей компании. А еще лет 5 назад, в наши золотые
студенческие годы, был он существом исключительно интеллигентным,
малопьющим и непробиваемо наивным. На заре нашего знакомства смотрел на
жизнь и на нас большими серыми глазами, хлопал ресничками и непрерывно
охуевал...
Звали его посему ласково Сереженькой, т. к. до Сергея он явно не
дотягивал, а давать ему кличку и вовсе представлялось кощунством.
Жил Сереженька с бабушкой, и случилось как то этой бабушке уехать на
неделю к родственникам... Новость эту узнали поздно вечером, а потому
женщин найти не успели... Денег у студентов много не бывает, поэтому
проститутку заказали одну на троих (Сереженька не в счет). Сереженька
вяло отбрехивался от этой затеи, сам, правда, понимая, что бесполезно.
Девочка приехала неплохая, — симпатичная, веселая. Поздоровались,
познакомились, пошутили – девочка в ванную, выходит – смазку забыла,
говорит, есть крем какой-нить?
Сереженька быстренько крем нашел и вручил ей, скромно глазки потупив...
Все, первый с девочкой в спальню, мы на кухне пивом продолжаем...
Вдруг в спальне возня какая-то непонятная, крики. Залетаем. Картина. На
полу сидит голый Шурик глазами по 5 копеек, а вокруг него, подпрыгивая и
приседая в шаманском танце, кружит голая проститутка, подвывая во весь
голос что-то ритуальное. Песня незнакомая, но отдельные слова типа
"Сереженька, ссссуккааааа! ", "Ипановрооот! " и "производственная
травма" разобрать можно... "Сцука, Сереженька" офигевает и моментально
включается в этот танец, мелко припрыгивая вокруг проститутки (умудряясь
при этом стеснительно смотреть куда-то в сторону) и лопоча: "Чечилось?",
"Почему Сереженька сцука? ", "Принести пластырь? " и прочие
риторические вопросы...
Проститутка запускает в него тюбиком с кремом, мы его ловим: "Крем после
бритья" с содержанием спирта и витамина Ф, дезинфицирует мелкие порезы
бла, бла, бла!
К описанной выше картине тут же добавляемся мы с другом, катающиеся по
полу от смеха. Не могли остановиться еще минут 10 ).
Итоги. Девочку засунули в ванную, отпоили бабушкиной настойкой. Секса не
было, — при мысли о нем ржач начинался с новой силой. Сереженька узнал
много новых слов, интересных фактов о себе и родственниках, зачем
проституткам крем и стал на месяц кумиром всего института.
История реальна, приключилась с нами, в курсе были многие, поэтому может
где-то уже появлялась.

9 класс. Нет, надо положить конец прыщавой юности и срочно вступать в
ряды настоящих мужчин, думал я, провожая родителей на дачу. Реальных
вариантов было три: первый – выпросить у Эдика на полчаса мопед и
зацепить студентку из соседней общаги, пацаны говорили, что они всем на
мотоциклах дают, а мопед это тот же мотоцикл только маленький, правда
мопед Эдик хрен даст, да и на этих старых теток меня чего-то не тянуло,
второй – набраться смелости и взять порнушную кассету в прокате, Эдик
говорил, что 5 раз подряд самостоятельно засчитывается за один раз с
теткой, заманчиво конечно, но кассету я брать стесняюсь и денег нет,
третий – позвать Маринку, Эдик говорит, что она всем дает и даже ему,
а уж если она такому уроду дала, то мне точно не откажет. Нереальный
вариант — уговорить Светку, которая мне нравится и с которой мы давно
гуляем. На прошлой неделе я написал ей записку "Светка ты мне нравишься.
Давай гулять", она ответила "давай", теперь мы гуляем, жаль только, что
ее во двор отпускают редко, на этой неделе не отпускали ни разу.
Остановился на Маринке, Эдик говорит, что лучше действовать в лоб тогда
она увидит во мне настоящего самца и не откажет. Нет, в лоб я стесняюсь,
лучше по телефону, хотя по телефону тоже неудобно, решил записать на
магнитофон. Сделал несколько пробных дублей, один получился очень круто
про то, как я ее раздеваю и целую по всей анатомии, я с журнала зачитал,
только Лолиту на Маринку заменил. Переслушал, получилось прикольно, но
длинно: ".... Маринка я срываю с тебя лифчик и лобызаю твою пышную грудь.."
гы-гы с пышной это я загнул, конечно, главное она есть. Жаль, конечно,
что папкиного Лозу стереть пришлось, но он все равно его только по
пьянке слушает, а пьет он редко. Звоню Маринке, гудки, берут трубку,
включаю, динамик фонит поэтому получается сипло и эротично как в кино:
"Маринка я тебя люблю, приходи трахаться, это я Колька, ты мне десятку
еще должна", тьфу блин магнитофон поставил далеко, не расслышала, слушай
внимательно говорю, дура глухая у меня перемотка влево не работает.
Перематываю на карандаше, перезваниваю, врубаю на полную: "Маринка я
тебя люблю, приходи трахаться, это я Колька, ты мне десятку еще должна",
вот западло, ее отец трубку взял, опять звонить или уже не стоит, а да
ну ее на хрен, пойду бутылки сдам...
Пока мыл бутылки пришел Маринкин папа дядя Вова, они живут этажом выше,
принес десятку, сказал, что Маринке сейчас трахаться некогда, она
сочинение по литературе пишет, а он как раз свободен. В качестве
альтернативы предложил на выбор или родителям пожалуется или сам
отоваритЯ сказал, что не хочу расстраивать родителей и дядя Вова
всыпал по первое число. Козел, я-то думал, что чужого ребенка по любому
сильно бить нельзя. Хорошо хоть деньги принес садюга. Пошел в прокат,
выбрал "Мокрые киски 3" сказал, что кассета для папы, все равно он тут
записан. Принес, расположился поудобнее, впереди 5 заходов и прощай
юность, но мой неунывающий друг отказался даже второй раз реагировать на
эти "а-а-а-а-а давай давай быстрее". Все, я импотент, этот гад дядя Вова
виноват со своей тугоухой дочкой, пусть лучше в школу не приходит шалава
малолетняя. Расстроенный пошел играть с пацанами в футбол. Классно
побегали, даже не заметил как родители вернулись. Устал, ноги не держат,
иду спать, сквозь сон слышу "а-а-а-а-а давай давай быстрее", вроде
знакомые звуки, блиииин кассету забыл в видике, надо же так запалиться
по-детски, срочно делать вид, что сплю. Не прокатило, получил экспресс
пиздюлей от отца. Нет, два раза за день это уже много... Отстали наконец,
иду спать, тут папаньку дернуло спросить "а деньги где взял на кассету?",
ну здесь у меня алиби, дядя Вова говорю долг отдал. А чего это он у
тебя деньги занимает, сейчас я с ним поговорю... Они поговорили, а я сходу
записал хеттрик по пиздюлям, причем два раза за одно и то же, лоханулся
я с дядей Вовой. После рукоприкладства засели на кухне, водку жрут
наверное гады, точно, папаня за магнитофоном прется... Я говорит тебе
Вован сейчас классную вещь включу ты обалдеешь, Лоза называется. Да
думаю, дядя Вова, обалдеешь это еще мягко сказано. Послушал как я
"нанизываю Маринку на свой кинжал" и пошел сдаваться сам, а чего тянуть
там дальше еще хуже будет, захожу, уставились как на порнозвезду, сейчас
опять огребусь. Ооо наш кобель сопливый пожаловал, дядя Вова заржал как
конь, а отец вытащил кассету дал бутерброд и отправил спать. Впервые за
сегодняшний день мне было обидно, почему сопливый, мне уже 16.
Н. Питерский

Военные сборы, на которые нас отпавляют военные кафедры — это, как всем
известно, больше fun для студентов (в части — курсантов), чем реальная
служба — это не новость.
У нас сборы длились две недели, и, соответственно, после первой недели
приближалась присяга. Мы репетировали строевой шаг, "честеотдавание",
ношение автомата, собственно речь и другую необходимую муть. Уже от
таких репетиций сержант и майор катались от смеха, не забывая поливать
нас традиционным матом в качестве критики. Народ собрался, естественно,
пофигистический и стараться, да еще в жару, всех конкретно ломало. Была,
конечно, парочка ботаников, но над ними и мы вместе с офицерами
хохотали. Помню, на первый день сержант-собака разбудил нас чуть ли не в
6 утра и погнал на зарядку на плац. Через 15 минут вернулся забрать нас
и, увидев вместо плаца кладбище сигаретных бычков, обиделся на нас и
перестал больше заботиться о нашем здоровье, и мы остались без зарядок
по утрам.
Но это так, к слову, просто всем на все было наплевать. Командование
напрягалось, все-таки болельщики подтянутся на присягу, и чтобы честь
части не запятнать, надо все красиво сделать. С ходьбой-говорьбой не
вышло, надо хоть вид опрятный создать. Майор сказал, что завтра, мол,
последняя репетиция и чтобы все были аккурат в том, в чем на присягу
пойдут. А во что, собственно, наряжаться? У половины взвода сапог нет,
потому что не хватило, а у другой половины, потому что сами отказались -
не студенческая это обувь. Вот и пришли на следующий день кто в чем, как
на маскарад. Одни, наиболее консервативные, все-таки напялили сапоги,
другие в Мартинсах-Гриндерсах как реальные пришли, правда топ (все, что
выше сапог) оставался со времен первой мировой, что очень сильно между
собой конфликтовало, но придавало взглядонеотрываемый шарм, остальные -
в кроссовках.
Остальные, но не все. Нашлись умники, которые решили, что момент
торжественный и надо приодеться как следует, а поскольку фрак не оденешь,
можно хотя бы вечерние туфли обуть. Что и сделал один мой друган по
имени Марат — напялил черные, начищенные до блеска лакированные туфли
(с армейской-то формой)! Уже ничего... Но это майору по ходу так
понравилось и так его тронула тотальная опрятность чела, что он на весь
строй громко объявил:
— Значит так, мля! Чтоб завтра, на х, все были такими же как у ЭТОГО
ЛАКИРОВАННОГО ТУФЛИ!
... Теперь мы офицеры запаса (дай Бог, чтобы запас никто не трогал)...

Чистая правда.
Конец 90-х, в арбитражном суде слушается рядовое дело между обычной
ООО-шкой и налоговой. О взыскании налогов, есс-но.
От обеих сторон присутствуют не слишком маститые юристы — юная девушка
от налоговой (очевидно, только закончившая ВУЗ), и я — тогда вообще еще
студент. Обоим нам немного страшно, больше — интересно, а еще — ну очень
хочется выиграть дело, поэтому оба бледнеем-краснеем и слегка заикаемся.
Судья — солидный седой дядечка в мантии снисходительно на нас смотрит,
иногда даже слушает и сохраняет абсолютно невозмутимый вид.
Я в своей пламенной речи пытаюсь доказать, что налоговая пропустила срок
направления требования об уплате налога (что было важно — по существу,
это практически 100% выигрыш того дела), и быстро закачиваю, т. к.
больше сказать и нечего.
Девушка, очевидно, разволновавшись от неожиданных для нее доводов, также
пламенно начинает свою речь: "Вот вы тут говорите, что мы просрАчили
срок... Ой, просрОчили..." И заливается краской, собираясь с дальнейшими
мыслями.
Невозмутимый седой судья, выждав трехсекундную паузу, также спокойно и
доброжелательно решил помочь девушке: "Нет, ну ПЕРВЫЙ-то раз вы все
правильно сказали!".
Девушка все поняла и тихо села на стул с широко открытыми глазами.
Занавес.

Как обувают в Нью-Йорке

Случай этот произошел в Нью-Йорке в 19... лохматом году. Я тогда только
приехал туда работать-и с ходу купил фольксвагенского "жука"сильно
подержанного, еще более кучерявого года, но всего за 600 зеленых, и
очень мне приглянувшегося-такого всего голубенького и
округленно-зализанного-первую тачку в своей жизни!

Правда, приятель малину мне с ходу обделал-узнав о покупке, бросил
пренебрежительно: "Машина студентов и домохозяек!". Не будучи ни тем, ни
другим, я, однако, на этом не зациклился. Не смутило меня и то, что
мотор в тачке оказался сзади, в багажнике, как в "запоре", и, будучи
воздушно охлаждаемым, верещал он как белка, у которой хотят умыкнуть
земляной орешек... Но это все я узнал после.

Загрузившись в западный вариант "запора", я гордо зарулил до дому до
хаты. Но доехать, увы, не удалось. Метров за 100 до цели "жук"
споткнулся, дернулся и стал как вкопанный средь улицы. Естественно, на
оживленной городской магистрали, да еще в час пик-все так удачно
сложилось для моей первой нью-йоркской аварии в первый день покупки моей
первой в жизни автомашины.

Сразу образовался затор. Авто гудят, водители матерятся, traffic jam в
натуре, и все-по моей вине. А я, кляня немецкий автопром и
судьбу-злодейку, бегаю вокруг "жука", лезу с перепуту в капот, вижу, что
мотора-то ваще нет! Что не придает мне душевного равновесия... Че за
дела? Оглядываюсь назад на трассу-потерял что ль мотор в пути? Нет, не
видно... И что-то в багажнике стрекочет... Открываю его-нахожу движок
там (немного отлегает от сердца!). Он исправно верещит, обдуваемый
ветерком от ременного привода вентилятора, но при этом не дает никакого
возвратно-поступательного экшэна... Стою в полной абстракции, обструкции
и обкакции, оглушенный клаксонами и экзотичным нью-йорксим матом-и не
могу ничего понять... Слава Богу, нашлись сердобольные прохожие,
оттолкали жуковину к бордюру...

Там я и стоял некоторое время с открытыми ртом, капотом и багажником,
под забористые оклики проезжающих водил...

И тут идет негр (тогда их еще можно было так неполиткорректно называть).
Весь черный и веселый.
"Как дела, шеф?"
"Fucking no good", говорю. "Вот до дома на этой штуковине не могу
доехать."
"А, ты из этого дома? Я вашего супера знаю-кореши." (А я,
действительно, при подъезде видел как он с нашим хэндименом на лестнице
разговаривал.)
"Заводится?"
"Заводиться-то заводится, но толку хрен..."
"Ты недавно, что ль, в Нью-Йорке?" (И как только местные нас, лохов,
вмиг просчитывают?)
"Ой, недавно", говорю.
"Ну ладно,— говорит он,— парень ты, видать, хороший, так и быть,
подсоблю тебе!"
А я и рад. "Ай, спасибо," говорю, а про себя думаю: вот негры молодцы,
отзывчивые люди, недаром нас в школе учили, что они угнетаемые, но
хорошие! А эти белые суки, ни один не остановился, а дилер, пидер, ваще
гнилую тачку продал! И чуть не лезу целовать моего благодетеля...
Слушает он мотор, трогает чего-то там, и уверенно так говорит: "Это у
тебя, шеф, пиньон полетел."
"Что за пиньон?"— интересуюсь.
"Это такая маленькая штучка в клатче"-и изображает пальцами что-то
среднее между фигой и громоотводом...
"А-а-а,"-говорю, как будто чего-то понял.
"Дело поправимое, говорит он, "Щас сгоняем в ближайший магкупим, и я
тебе зараз заменю!"
"Вот славно!"— говорю, а про себя сызнова думаю: как же мне, блин,
повезло! И машину не надо никуда оттягивать (тоже бабок стоит, кстати!).
"У тебя, шеф, бабки с собой есть?"-спрашивает он, как бы читая мои
мысли.
"Есть, говорю, а сколько надо?"
"Да так баксов 300-350."
"Не,— говорю,— столько нету..."
"А сколько есть?"
"50 с собой, и еще долларов 100 могу в atm снять."
Он думает, чего-то прикидывает и потом говорит: "Ну, может, хватит.
Пошли, я тут автосалон недалеко знаю."

Доходим мы до банкомата, снимаю я что у меня там есть и где-то с
двумястами зеленых колбасим к дилеру. Заходим в шикарный автосалон-там
куча дорогих машин, продавцы прикинутые, стекло и мрамор... И на нас с
подозрением смотрят.

"Щас,— говорит мой спаситель,— я с менеджером погутарю."

Отходит к сейлсмену, чего-то спрашивает, тот ему показывает на дверь со
стороны.

"Ну вот, шеф,-радостно балакает мой дядюшка Том,— пиньоны есть, надо
только наряд выписать вон там-и тоже показывает на дверь.-Давай
бабки, щас выпишу, и через полчаса на колесах будешь! Домой довезешь
меня?"
"Конечно, конечно довезу! No problem!"-чуть не кричу я от счастья— и
радостно отдаю ему бабки. "А за работу сколько?"
"Нисколько,-еще сильнее радует он меня-Хороший ты парень! До дома
только!" И улыбается широкой белозубой улыбкой.

Славный такой дядушка Том!

И уходит с моими бабками.

А я стою и смотрю на дорогие авто, радуясь, что все так славно
сложилось.

И стоял я минут 40, удивляясь, какие хорошие чернокожие парни есть на
Земле, и как везет иногда с ними!

Потом стоять стало скучно, да и сейлсмены стали подходить и осторожно
интересоваться, чего это я стою с довольным видом и ничего на покупаю.

Остальное рассказывать не надо.

У продавца он спрашивал, где запасной выход и туалет.

Хэндимен его видел в первый раз, и его он тоже спрашивал про туалет.

А я его видел в последний раз.

Машину пришлось оттягивать и чинить, и еще вкладывать $300 за новый
клатч. Так что на это приключение и ремонт израсходовал я столько же,
сколько на всю тачку.

И вот до сих пор не пойму: что это за пиньон такой?

ПРОГРАММИСТ И МАРИХУАНА

Историю рассказал кореш, за правдивость ручается, т. к. видел своими
глазами. Дело было в году 82-83, компьютерные специалисты тогда только
начали выпускаться в массы из американских университетов, в одном из
таких университетов и учился мой кореш. Жил он в общаге с парнем по
имени Роберт (для своих — Бобби). В том году Бобби заканчивал универ по
классу программной инженерии (тогда еще информатики) и с готовностью
смотрел в светлое будущее. Ничто не предвещало беды.

Выпускные Бобби сдал, осталось защитить финальный проект, которым в том
далеком году была программка, которая что-то там моделировала и рисовала
на экране всякие фигуры. Тут следует заметить, что системы в те времена
работали с перфокарт, т. к. съемная память была студентам практически
недоступна. Перфокарты — это такие прямоугольные картонки с дырками, и
на финальную прогу их набралась целая коробка из-под обуви. Эту коробку
Бобби нужно было утром отнести преродавателю, получить оценку, и можно
было идти обмывать диплом. Довольный собой, Бобби поставил коробку на
столик у кровати и решил расслабиться и раскуриться.

Еще у Бобби была девушка, с которой они ссорились через день, потом
мирились и, по словам Бобби, на почве примирения у них был обалденный
секс. Но девушка она была приличная и терпеть не могла, когда Бобби
курил без нее. Так вот... в очередной раз затянувшись, Бобби увидел, что
она идет в сторону их общаги, и стреманул. К тому времени как девушка
добралась до девятого этажа, Бобби успел открыть окно, выгнать сизый
дым, зажечь несколько сигарет и побрызгать вокруг одеколоном. Но запах
травы не так просто выгнать, и девушка, которая сама была не прочь
раскуриться, конечно же догадалась и начался очередной скандал с криками
и киданием вещей друг в друга. Крики, ругань, студенческие пожитки
летают по комнате. Разумеется, одним из предметов, запущенных в Бобби,
оказалась коробка с перфокартами. Бобби ловко увернулся. (Позднее этот
прием использовал Нео, когда уворачивался от пуль в первой "Матрице")...
Коробка, избежав столкновения, продолжила движение по траектории...
правильно... в открытое окно. Весила коробка порядком, поетому летела
камнем вниз с девятого этажа, пока на ее пути не встретилось дерево.
Этот пинок снизу заставил перфокарты разлететься фонтаном в разные
стороны. Когда прошел первый шок и внезапно онемевший Бобби добрался до
первого этажа, карты летали по всему двору, подхваченные весенним
ветерком. Красиво так летали.

Бобби курил и пил всю ночь, размахивая руками и в сотый раз показывая,
как фонтаном разлетелись его перфокарты. Весь следущий день он проспал,
а вечером собрал вещи и съехал с кампуса. Больше никто о нем ничего не
слышал. Такая вот история.

МОРАЛЬ: скажи наркотикам — нет!: )

P.S. А карты летали по городу до первого дождя.

Посвящается моей одногрупнице Изольге, рассказавшей мне эту историю 22
года тому назад.
=====
То, что сессию ей не сдать ни при каком раскладе, Изольга поняла еще в
первый день зачетной недели. Большинство преподавателей без
воодушевления отнеслись к попыткам обаятельной незнакомки заполучить их
автограф в зачетке. Да, семестр пролетел как дивный сон: любовь неземная
— была, чуйская травка — присутствовала, вскрытые вены — две штуки -
наблюдались. До учебы руки не дошли.
Зам. декана был краток. Либо девушка находит способ соскочить в
академотпуск — то есть болеет всю сессию, и через полгода возвращается
на тот же второй курс, либо... Дальше Изольга уже не слушала. Она знала,
что нужно делать. Еще два месяца назад от одного из питерских хипов к
ней попал телефончик некоего Вольдемара Валентиновича — профессора из
психбольницы имени Скворцова-Степанова (в дальнейшем — скворечник). Он
искал подопытных кроликов для испытания нового препарата. Обещалась
очень серьезная оплата — рублей двести за две недели и справка о болезни
на любой срок. Болезнь пациент мог выбрать сам — от воспаления легких до
проникающего ранения.
Так вот и оказалась Изольга в скворечнике. Первым делом с нее взяли
подписку о неразглашении, переодели во все больничное и запустили в
палату к двум немолодым пациенткам. Засекречен эксперимент был
основательно — о том, что Изольга не простая дурочка, а жертва советской
науки, знали только избранные. Испытывалось, видимо, какое-то
психотропное средство. Девочке задавали вопросы, записывали ответы,
потом кололи и через десять минут снова те же вопросы. Голова после
укола не работала вовсе. Изольга не могла вспомнить таблицу умножения,
зато в подробностях описывала анатомию своего вероломного друга,
каялась, что недостойна быть комсомолкой и признавалась в любви к
Гребенщикову, которого недолюбливала в обычном своем состоянии.
В палате покоя ей тоже не было. Воровали все. Мыло, египетская зубная
паста, увлажняющий крем и прочая исчезли в первый же день. Любимую книгу
"Мастер и Маргарита" она обнаружила под матрасом у соседки, причем на
немногочисленных иллюстрациях всем героям мужского пола были пририсованы
огромные гениталии и черные очки — чтоб не подглядывали. Поэтому с
книгой Изольга больше не расставалась, везде носила ее с собой в
непрозрачном пакете.
Еда в больничной столовой была терпимой, только вот порции были
маленькими, а добавки не полагалось. Впрочем, сердобольные бабушки
раздатчицы накладывали некоторым психам побольше, приговаривая что-то
вроде: "Бедненький, всю ночь свою собачку под кроватями искал." Изольге
же ничего не перепадало, на больную она похожа не была, о каких-то ее
особенных выходках тоже не слыхали. "Алкоголичка" — решили для себя
бабушки и на ее просьбы о добавке задумчиво качали головами.
Так прошла неделя. В очередной раз входя в столовку, Изольга обратила
внимание на сочувствующие взгляды бабушек-старушек. Это был добрый знак.
Вскоре у нее в тарелке оказалась тройная порция поджарки, а раздатчица,
глядя куда-то в сторону, запричитала:"Бедненькая, такая молодая, такая
красивая, а такая больная — все С ПАКЕТИКОМ, С ПАКЕТИКОМ". Всю следующую
неделю Изольга питалась нормально: )
P.S. Первого сентября в нашей группе появилась новая студентка -
изумительно красивая "академщица" Изольга М. Не портили ее даже шрамы на
запястьях. Но порой взгляд ее замирал, фокусируясь в бесконечности и
тогда на все вопросы она отвечала невпопад "Да" или "Нет". И всегда
носила с собой на занятия изуродованный томик Булгакова.

История эта произошла несколько лет назад. В то время я с семьей жил в Голландии.
Вернее, недавно переехал.
Мы тогда уже неплохо освоились. Голландцы люди достаточно гостеприимные, кроме
того там было немало русских, так что очень скоро мы уже много общались,
появились новые друзья, словом все шло хорошо. Кроме одного — языка.
Голландский — замечательный язык. Очень скоро мы увидели, как много радости могут
принести попытки общения на голландском человеку, владеющему русским.
Единственно, местное население оставляет не так уж много шансов выучить
голландский. Он, в общем-то, не нужен для общения.
Только приехав в Голландию, я был не на шутку удивлен потрясающей способность
голландцев к языкам. Первый встречный, на приличном английском, был готов
ответить на любой занимающий меня вопрос и поддержать беседу. Английским их
кругозор не ограничивался, большинство знают еще 2-3 европейских языка.
Поэтому я не был слишком удивлен, обнаружив у них неплохие способности
и к русскому.
— Ху-уй !!!— завопил коллега с работы, встретив меня в туалете на второй день.
— Ага, -— согласился я. -— Правильно. Не очень, правда, понятно, зачем так
волноваться. Что вас так удивило? Вы ожидали чего-то другого в мужском туалете?
Я вежливо поздоровался и вышел, размышляя о том, как малокультурно мои сограждане
иногда подшучивают над иностранцами. В коридоре перед туалетом я столкнулся
с девушкой из отдела IT.
-— Ху-уй — нараспев произнесла она, улыбнулась, и умчалась по коридору,
провожаемая моим удивленным взглядом.
Я на всякий случай проверил брюки, на предмет все ли в порядке, и двинулся дальше.
Надо же, как он поработал , — думал я о своем неведомом предшественнике. — Всех,
видать, обучил. А они, по простоте душевной, хотят сделать приятное, думают,
что здороваются, а на самом деле…
Занимаемый этими мыслями звоню одному из русских старожилов.
— Представляешь, говорю. — Какая-то сволочь обучила здесь всех матом крыть.
Чуть меня видят — х… орут. Неудобно.
Он (спокойно): Тоже мне, нашел чему удивляться. Обычное голландское слово.
Означает — привет. Звучит по-разному, в зависимости от происхождения говорящего -
Хой, Хоой, Хуй, и т.д. Так что никто их не учил. Все нормально. Вообще,
ты здесь и не такое услышишь.
И как в воду глядел.
Работал я тогда в университете. Вскоре появились у меня студенты -
undergraduates и postgraduates. Все ребята приличные, старательные, кроме одного.
Этот весьма противный тип почему-то упорно зовет меня по фамилии. Все по имени,
а он по фамилии, и без всяких там — мистер, доктор, и т.д. Я немного напрягся -
больно уж по-хамски звучит.
Ну, я, конечно, не злой но все же душа требует отмщения. Мало того, что хрен
какой попался, так и зовут его соответственно — Хертон (Gerton вообще-то,
но по-голландски G произносится как Х в слове Харьков). Для порядку решил его
тоже по фамилии называть. Одна проблема — фамилию я его не помню. Ну, это
не беда. Смотрю список студентов. Вот он! Gerton de Goeij.
— Ни фига себе, думаю— как ЭТО читать? Главное — его же ведь представляли,
я должен знать. Теперь и спрашивать неудобно. Как узнать — не ясно.
В общем, забыл я о Хертоне. Но вот недели через две сломал наш Хертон прибор
один. Идет разбор полетов. Ну, начальство всякое сбежалось, прочие люди
причастные. Я там же.
Спрашивают у него между делом — как зовут, мол?
Я прислушиваюсь.
Он отвечает— Хертон.
— Фамилия какая?
— Хертон… Он замялся… И наконец представился полностью: Хертон де Хуй !

Еще в перестроечные годы, будучи студентом, приходилось мне калымить на
один ЦНИИ. Моя работа заключалась в переводе факсов для высоких шишек.
Сейчас бы такого студента, как я, просто бы пнули под зад и наняли
профи, но в те времена далеко не все начальники были подкованы в смысле
знания языков, а образования, некогда полученного в обычных школах,
существенно не хватало для передачи грамматических конструкций сложнее
«Cat-Boy-Whisky».
Еще раз напомню, что времена были смутные. Артемий Лебедев только
вылезал из подгузников, сайт «Анекдоты из России» существовал только для
избранных везунчиков, а пользователи моего ЦНИИ даже толком не
слыхивали, что где-то в мире существует интернет, несмотря на обильную
рекламу (один фиг, Первый отдел зарубит). Так что пользовались мы
исключительно факсимильной связью.
Процесс утверждения перевода был еще тот: сначала «читает» и визирует
начальник лаборатории, который ни бум-бум в английском, далее «читает» и
визирует начальник отдела (та же фигня с ин-язом), далее «читает» и
визирует начальник подразделения (см. выше), далее «читает» и визирует
начальник Первого отдела (для тех, кто не в курсе, — это Самый Важный
отдел, обеспечивающий секретность объекта) и уж потом вконец задроченный
переводчик, то бишь я, получает доступ в пресс-центр и сдает свой
«шедевр» секретарю для дальнейшей отправки по факсу.
Стоит ли говорить, что среди переводимых мною факсов встречались
сообщения личного характера? Наверное, стоит, ибо порой я тратил дни на
донесения Иностранцам таких важных Документов, вроде «Как поживает
какой-то старый пердун?». Тот старый пердун на другой половине Земли и
не догадывался, скольких трудов стоило кое-кому доставить эти «важные»
строчки.
Но случались и казусы. В один прекрасный день мне принесли сообщение,
начинающееся со слов «Dear Madam or Sir». Увидев обратный адрес (вроде
бы какой-то старпер из Италии), я быстренько перевел что-то про грядущую
выставку и был таков (входящие сообщения не требовали такой беготни, как
исходящие, поэтому письмо едва ли не мгновенно оказалось у шефа).
Шеф думал долго. Даже слишком долго. В итоге созвал конференцию
начальников всех подразделений ЦНИИ, которые в результате непосильного
умственного труда составили Обращение к отправителю. Опять день метания
по отделам, ответный факс с ОК и паника в лабораториях, срочная
подготовка отчетов по проекту 60, покупка новейшего оборудования, найм
новых специалистов с целью уложиться к указанной дате. Что и говорить,
Первый отдел дал добро на поездку за границу, отбирались лучшие из
лучших, бабла было угрохано дай боже, люди оставались работать вплоть до
шастанья ВОХРы.
И вот! Свершилось! Лучшие из лучших полетели в солнечную Италию, набив
полные портфели результатов исследований. И... оказались на очередном
съезде гомосексуалистов, проводившемся в одном из ночных клубов славного
города Рима.
Так я впервые в жизни узнал, что такое спам.
//ПТ

Моя мама преподавала английский в 60-70-х годах в одном техническом
вузе. Вот кое-что из ее преподавательской жизни.

* * *
Два городских джентльмена приехали в деревню и прогуливаются на природе.
Повстречали деревенского мальчика, и один джентльмен спрашивает его:
— Почему на том дереве растут яблоки, а на соседнем нет?
— Это дуб, сэр.
Эту незатейливую историю надо было прочитать на английском языке,
составить несколько вопросов и ответить на них. Текст прочитали,
усмехнулись и начали сочинять вопросы. Вдруг за последним столом — хохот.
Моя мама спрашивает у смеющегося, что случилось.
— Да она вот, — кивает оболтус на соседку, — мне сейчас такую потешную
историю про двоих рассказала.
Тут уже легла от смеха вся аудитория.

* * *
Разговаривают преподаватели:
— Если студент говорит, что «стол» — это «die Tisch», я уже ставлю ему
«хорошо».
— Но почему? Ведь правильно — «der Tisch».
— Во-первых, он знает слово «Tisch», а во-вторых, знает, что должен
стоять артикль.

* * *
В одной группе учился студент из Молдавии по фамилии ЖопА (ударение на
последнем слоге). Когда моя мама в первый раз в этой группе вела
занятие, она начала, естественно, с переклички, чтобы познакомиться со
студентами и отметить отсутствующих. Бодро прошла первые буквы алфавита
и дошла до буквы «ж». Тут она остановилась, не веря своим глазам и не
зная, что делать, т.к. была настолько воспитана, что «такие» слова не
произносила даже в кругу близких и друзей. Образовалась пауза.
— Это я, — прозвучало вдруг несколько обреченно из одного угла.
DOM

Кто последний за зачетом?

Сцена первая. Был май месяц, конец зачетной недели. Группа студентов ЛТИ
им. Ленсовета, прогульщиков и пофигистов, решила получить-таки зачет по
теормеху. Народ с двух потоков набился в большую аудиторию и судорожно
пытался загрузиться знаниями в ожидании доцента Пиржукова. Доцент
опаздывал. Слегка опаздывал, немного опаздывал, хорошо уже так
опаздывал... Наконец, с опозданием в час доцент Пиржуков соизволил
явиться. Оглядев зал, он начал что-то искать в своем портфеле.
Поиски закончились вытряхиванием содержимого на стол. Первыми на свет
божий вылетели потертые мужские тапки, затем будильник, затем ведомости,
которые он и искал. И началось принятие зачета. Народ выстроился в
длинную круговую очередь, первый в очереди получал вопрос и, двигаясь по
кругу, успевал обдумать ответ. Очередь медленно извивалась вокруг
доцентова стола. За час зачет успело получить всего несколько человек.
Через час доцент Пиржуков попихал свои бебехи в портфель и с криком "Кто
хочет зачет — за мной!" рванул из аудитории. Вся толпа ринулась за ним.
Пиржуков выскочил из института и понесся к метро. Остальные бежали за
ним. На эскалаторе вниз он продолжал принимать зачет. Пробегая к поезду
он крикнул "Едем до Площади Мира!". На Площади Мира вышли те студенты,
которые ехали в другом вагоне. Пиржуков с некоторым количеством
оставшихся студентов поехал дальше. На Невском проспекте Пиржуков вышел.
Прием зачетов продолжился на переходе к Гостинке и на эскалаторе вверх.
Наконец, студентам это надоело и Пиржукова взяли и посадили на ближайшую
урну. Прием зачетов продолжился с комфортом.
Сцена вторая. Молодой милиционер, несший вахту у Гостинки, заметил толпу
молодых людей, столпившихся вокруг чего-то. Толпа вела себя беспокойно.
Для милиционера, не первый день там дежурившего, ответ на вопрос, что
означает эта толпа, не возникало. У Гостинки или фарцевали или выкинули
какой-то дефицит. Но наметанный взгляд служителя порядка не выявил тех
постоянных людей, которые жили за счет очередей, однако и фарца не вела
себя так нагло и открыто. Мент решил разобраться. Протиснувшись внутрь,
он узрел сидящего на мусорном баке доцента Пиржукова, принимающего
курсовые и прочую фигню, которую полагалась сдать в течение семестра.
Некоторые из молодых людей, получив заветный расписуй в зачетке,
удалялись, остальные продолжали начатое дело. "Что дают?" только и смог
спросить милиционер. "Зачеты!" — был ему ответ. Милиционер отвалил. С
таким же вопросом к толпе время от времени подходили люди, те самые
профессиональные очередники, и даже пытались занять очередь. Уже стали
организовываться списки, раздавались номера, слышались возгласы "Вас
здесь не стояло" и т.п. Но все когда-нибудь кончается, и наконец
последний из разгильдяев получил зачет и толпа студентов схлынула пить
пиво. Пиржуков остался один на мусорном баке. Вот тут-то милиционеру и
пришлось применить власть. Несчастного доцента чуть не растерзала толпа
людей, которым первый раз в жизни чего-то не досталось в очереди.

Elsku