Рыбак рассказывает приятелям: Как-то раз кончилась у меня на рыбалке наживка И вдруг на земле я заметил...

Разговаривают два рыбака:— Знаешь, Петров купил себе такую маленькую квартиру, что невозможнопоговорить про рыбалку!

Препреамбула.В последнее время в этой рубрике публикуется немало историй,связанных с охотой и рыбалкой. Мне лично приятно.Вношу и свою скромную лепту, заранее извиняясь за многословность.Преамбула.Лет 30 назад работал я в одной из своих первых экспедиций на Ямале,в районе небезызвестного мыса Харасавэй. Вахтовиков там было раз в 10 больше, чем моих научных коллег. И уже тогда попасть на работу на ямальскую (читай — харасавэйскую) вахту было очень сложно. Конкурс — как сейчас в менеджеры Газпрома. Однако, и среди пробившихся в заполярные бригады буровиков, строителей и т.д., были очень колоритные фигуры. Одним из таких был мужчина по имени Генрих — крупной наружности с дедморозовской бородой и манерами директора пляжа. Естественно, про Генриха ходили по вахтовому посёлку как бы легенды на разные темы — например, сколько водки он может выпить не пьянея или сколько студенток перебывало в его нехитро обставленном балке и т.п. И одна из "легенд" мне запомнилась на всю жизнь.Амбула.В тех краях (на Ямале) и в те годы (в отличие от нынешних) в разных водоёмах — от самого Карского моря до втекающих в него речек и озёр, из которых эти речки вытекают, водилось много очень вкусной рыбы — омуль карский, чир (щёкур), муксун, ряпушка и ещё много ценных сортов. Естественно, об этом знали и вахтовики, многие из которых поработали в соседних арктических районах. Рыбки хотелось всем, кто пробовал тамошнюю ихтиофауну это поймёт. Ловить рыбу пытались по ночам вблизи посёлка — сетями прямо в море. Лучше всего рыбалка удавалась в сентябре-начале октября, особи были нагуляными, средний омуль достигал 1 кг. Но рыбы ловилось всё равно меньше, чем желающих её употребить. И был придуман способ увеличить улов — выездная рыбалка по "злобинскому методу" — от бригады, скажем из 10 человек выделялся 1 рыбак и отправлялся в наиболее рыбоуловные районы Ямала. А оставшиеся 9 друзей ямальского "Оушена" некоторое время работали "за себя и за того парня". Упомянутый выше Генрих чаще всех от своей бригады попадал в рыбаки. Из-за этого он несколько раз был засечён местным начальством за отсутствие на работе. Хуже было и то, что местная рыбинспекция вкупе с милицейскими чинами тоже знала о знатном рыбаке. Надо отметить, что рыбалка без разрешения на Ямале всегда была запрещена. За поимку с рыбой были объявлены просто драконовские штрафы — в зависимости от сорта рыбы — от 100 до 250 рублей за каждый "хвост" с конфискацией улова. О размере штрафа за обнаруженную икру говорить не буду — возможно он назначался после пересчёта икринок и простого умножения числа икринок на стоимость неродившихся особей.Как-то ближе к зиме Генрих был отправлен бригадой на одно из самых рыбных озёр. Да не один, а в содружестве с одним из знакомых ненцев, тамошних ямальских аборигенов. Надо отметить, что зима в тех краях наступает всегда неожиданно, т.е. начиная с первой декады октября в любой день и сразу чётким морозом. Ловят значит Генрих с ненцем рыбку сетями, дело спорится, улов всё возрастает. Видимо в какой-то момент у наших рыбаков произошло "головокружение от успехов" и они не заметили как из-за ближайших холмиков к их месту промысла быстро присел вертолёт.А вышел из вертолёта сам капитан Слива, местный районный участковый, зуб у которого на Генриха не просто вырос, но и временами мешал спать по ночам. Картина крупного преступления была перед Сливой настолько налицо, что он, наверное, уже собрался менять свои однополосочные погоны на двухполосочные, но зато с одной большой звездой. Поступает приказ — рыбу, икру и видимые орудия преступного лова вкупе с Генрихом и ненцем срочно загрузить в вертолёт. После оной погрузки вертолёт взмывает в небо и направляется в посёлок Яр-Сале, являющийся законным административным центром земель полуострова Ямал. По приземлении вещдоки погрузили на грузовичок, а Генриха с ненцем повели пешком в райотдел милиции. Отмечу два превходящих обстоятельства. Первое — У Сливы не могло быть никаких претензий к ненцу — в те годы, опять же в отличие от нынешних, коренным жителям разрешалось ловить рыбу по определению, т. е. без всяких разрешений. Так что ненец препровождался в райотдел только в качестве свидетеля. Второе — дорога от вертолётной площадки шла по улице посёлка. Было на тот момент на улице как-то малолюдно и навстречу подконвойным и Сливе попался только один из местных поселковых ненцев. Генриховский ненец при этой встрече произнес на местном наречии что-то вроде короткого приветствия, а встречный абориген и вовсе ограничился кивком головы.Пришли в райотдел. Генриха — сразу в обезьянник. Ненец нехотя ответил на пару вопросов Сливы, подписал какую-то бумажку и был отпущен на волю.Капитан Слива, которого от Генриха отделяла только решётка обезьянника, отдал распоряжение своему подчинённому сержанту начать подсчёт содержимого вещдоков, а сам внутренне сияя радужными перспективами своей карьеры, рассуждал вслух да так чтобы Генрих слышал.— Ну, всё. Наконец, я тебя поймал. Теперь я тебя оформлю по полной и судя даже по предварительным оценкам штрафом, Генрих, ты не отделаешься. Тут тебе срок светит ввиду ущерба в особо крупных размерах.Генрих, уставший от слишком успешной рыбалки, отмалчивался. Через некоторое время в караульную заглянул сержант и пожаловался, что быстро пересчитать содержимое вещдоков не получается.Слива, почесав репу, принял решение не торопиться. Генрих никуда не денется. До утра времени много. Принял капитан решение поспать, а с утра уж с новыми силами взяться за преступление века.Утром, а скорее даже ближе к обеду, сержант доложил результаты своего тектонического труда по подсчёту содержимого вещдоков. Как и предполагал Слива, цифры были крайне убедительными.На основе полученных данных с особым старанием капитан взялся за оформление протокола задержания.Тут надо сделать ещё одно отступление. Прошедшей ночью на Ямале похолодало сразу и серьёзно.Мороз выдался крепкий. Лужи в округе успели промёрзнуть до дна.Капитан Слива, с усердием заполняя протокол, вслух и громко (опять же чтобы позлить невозмутимого Генриха) рассуждал о карах и нарах для ненавистного подследственного.Ближе к концу многостраничного протокола Слива выдал такую тираду:— Я даже и не думал как много в протоколе окажется весомых аргументов для суда над тобой, Генрих. Сидеть тебе до пенсии.И вдруг Генрих впервые с момента их встречи подал голос, спокойный и уверенный:— Так вместе будем сидеть, капитан.Шариковая ручка буквально застыла в руке капитана. Слива, ядовито улыбнувшись, вопросил:— С чего бы вдруг?Генрих, глядя прямо в глаза Сливе, спросил:— Сколько там у тебя в протоколе записано изъятых при задержании рыбацких сетей?Капитан: — 9 штук.Генрих: А сколько их нами было в то озеро поставлено7Этот вопрос поставил капитана в тупик. Он вспомнил, что не особо приглядывался к местности при задержании. Не хотелось передерживать дорогостоящий вертолёт да и так картина была ясна.Генрих, не дожидаясь реакции Сливы произнёс:— Сетей было не меньше двадцати. А мороз сегодня ночью был неслабый. Вы, капитан, вморозили в лёд оставшиеся сети и теперь рыба в озере вымрет вся. Так что ущерб, нанесённый природе, от Вашей невнимательности куда больше моего будет.Наступила не просто мхатовская пауза. Было слышно, как под фундаментом райотдела переворачивался с боку на бок укладывающийся в своей норке на всю долгую зиму спать нагулявшийся за лето лемминг.Капитан так долго был в ступоре от осознания происшедшего, что и Генрих собрался было прикорнуть на нары, но был остановлен напрашивающимся вопросом:— А что же теперь делать?Генрих, демонстративно потягиваясь, ответствовал:— Рвёшь протокол, немедленно меня отпускаешь, а я сразу еду на озеро, вырубаю изо льда все оставшиеся сети и мы квиты.Ещё одна мхатовская пауза. Затем звук рвущейся бумаги, звякание ключей и вот уже Генрих на крыльце райотдела и без охраны.Капитан не видел, что бывший подследственный быстро вышел на край посёлка и первым же попутным вездеходом уехал. Не знал капитан и того, что Генрих со всей возможной быстротой направился не к озеру, а к месту своей вахтовой работы.Эпилог.Утомлённый читатель, спасибо, что дочитал до этого места.Не осуждай, пожалуйста, Генриха за невыполненное обещание.К моменту его отъезда в озере уже не было ни одной оставленной сети.Помните, что была встреча двух ненцев на улице?Это были два брата и слова были не приветствием, а местным названием того озера, на котором рыбачил Генрих. И ещё до наступления темноты все сети были извлечены, озеро было спасено.

Помню, как один товарищ на рыбалке обжег ногу кипятком из котелка. Ему естественно немедленно посоветовали помочиться на место ожога. "Я только что отлил", — грустно пожаловался он.Никогда до и после этого я не видел такого искреннего проявления дружеских чувств у людей. Помочиться на него были готовы все присутствующие, включая девушек!

Поймал мужик в реке окуня. Окунь хоть и большой был, но единственный,не задалась рыбалка. Дома, при разделке окуня, он заметил, что в желудкеречного разбойника выделяется что-то сферическое, правильной формы.Оказалось — черепашка. Признаков жизни она не подавала, но лапки,головка были целые. И от нефиг делать, мужик набрал в банку воды изакинул в неё черепаху. Утром обнаружил, что она живее всех живых -вовсю носится в банке.Пошёл, купил ей мороженых креветок, червяков и других вкусностей. Воттак, кажется, всё — съели тебя. Открываешь глаза: вокруг чистая вода,никаких хищников и хавки — ешь, не хочу. В черепаший рай попала, неиначе! Так четвёртый год в этом раю она и живёт.

Один очень заядлый рыбак, оказавшись на месте преступления, схватилпреступника, но тот вырвался и убежал. Давая милиции описаниесорвавшегося бандита, рыбак утверждал, что тот был в три с половинойметра ростом и весом килограммов триста.