Как это ни печально, но девушки мне отказывают даже в эротических снах...

Два мужика разговаривают в пивняке:
— Слышь, а вы вчера с женой эротическое шоу по НТВ смотрели?
— Да нет, электричества всю ночь не было.
— А вы бы при свечах...

Муж и жена насмотрелись эротического кино.
– 

Давным-давно, когда еще СССР был могучей (как он сам про себя считал)
державой, жил да был некий физик. Талантливый мужик, профессор, автор
нескольких фундаментальных монографий, по которым до сих пор учатся
студенты. Был, однако, за ним некий грешок (кроме пятой графы):
небольшое участие в правозащитном движении. Поэтому, когда столица СССР
чистила себя перед грядущей Олимпиадой-80, ему было вежливо предложено
совершить тур по городам и весям Средней Азии. Бухара, Ташкент,
Самарканд и прочая экзотика, где о диссидентах понятие было весьма
смутным, и куда иностранные гости Олимпиады (50% которых, как известно,
составляли агенты ЦРУ, ФБР, Моссада и т.п.) вряд ли бы добрались. Все
за счет государства, или, точнее, его рыцарей плаща и кинжала. Мужик
отказался, и тогда его послали в еще более дальний вояж с эротическим
уклоном. Таким образом мужик очутился в США, будучи уже не-гражданином
великой державы (в этом и заключался эротический уклон). Там он сделал
блестящую карьеру и быстро дослужился до места профессора престижного
университета, входящего в первую пятерку американских университетов. Но
это все, как здесь принято говорить, преамбула.

Году примерно в 91, когда великая социалистическая держава полным ходом
летела в пропасть, на краю которой уже которое десятилетие балансировал
проклятый капитализм, мужик навестил бывшие родные пенаты. Разговаривал
он исключительно по-английски. Мужик прочел несколько замечательных
лекций, тоже на английском языке. Когда его спрашивали, говорит ли он
еще по-русски, он отвечал примерно так: "Ай совсем забиль поруски." Ну,
забиль так забиль, велика ли беда, когда ты — такая легендарная фигура,
вызывающее у окружающих чувство, близкое к оцепенению.

Вскоре после этого эпохального события моя собственная судьба
повернулась таким боком, что я, как сказали бы наши бывшие потенциальные
противники, нашел себя в самолете, разрезающим атлантические небеса в
направлении того же бывшего потенциального противника. Моя карьера по
эту сторону пруда сложилась довольно удачно, и вскоре я начал встречать
мужика на различных профессиональных симпозиумах или, как здесь говорят,
конвенциях — слово, живо напоминающее мне сынков лейтенанта Шмидта. Что
меня крайне удивило — мужик прекрасно говорил по-русски, если и с
акцентом, то исключительно определяемым его национальностью. Причем его
блистательные рассказы сопровождались таким количеством чисто русских
приговорок, ассоциаций и прибауток, которое можно надыбать только
проживая в русской языковой среде. И вот однажды, сидя за уже не первой
рюмкой водки, я решился и спросил: "Слушай, у тебя такой замечательный
русский! Как же так получилось, что во время твоего визита в Москву ты
совсем не говорил по-русски?" Мужик (всемирно-известный профессор,
почетный член десятка академий, лауреат множества престижных премий и
званий со 120-тысячным окладом, не считая консультационных гонораров)
страшно смутился и ответил: "Да понимаешь... ужасно захотелось
повые@#$ться!"

Поезд. В одном вагоне, но в разных купе едут паручик Ржевский и Наташа Ростова. Поручик вышел в общий корридор и уставился что то разглядывать по ту сторону окошка. Через некоторое время в этот же корридор вышла и Наташа, она встала возле соседнего окна и принялась всячески привлекать внимание поручика. Уж и так она встанет, и эдак, и волосы так эротично поправит, и платице поправит. Поручик ноль внимания. Глядя на такое поведение поручика, Наташа решила сама завязать разговор. Заметив на руке Ржевского перстень, она подходит к нему с вопросом:
— Поручик, какой прекрасный перстень, а сколько карат камень, какое золото? Ну просто прелесть, а не перстень!
На что поручик тоскливо посмотрел на Наташу и сказал:
— Честное слово Наташа, не хочется, просто сегодня не хочется.

Муж с женой собираются уже ложиться спать. Муж: -За полночь уже, по телевизору 100% эротику показывают Жена: — Саша! Да я сама могу показать не хуже! Смотри Ну?! Чем я хуже телевизора? — Хуже Света, хуже тебя потом фиг переключишь!

Жертва брендирования или история одного увольнения.

В первые годы после открытия наш тюменский филиал по продаже спецодежды показывал вполне неплохие результаты. Помните, как тогда было до кризиса? Оборот рос, ассортимент расширялся, все должники рассчитывались вовремя или почти вовремя. Главной задачей было лишь привезти товар на склад, а дальше можно было и расслабиться, чем все мы, в общем-то, и занимались во главе с нашим тогдашним директором.

Поставив продажи на поток, дальше он особо не напрягался и весь день сидел у себя шаря в интернете и лишь изредка выезжая к наиболее крупным клиентам на переговоры. Сам он за рулём с определённого момента почему-то не ездил, заведя себе для этого персонального водителя.

Где уж он его отыскал нам было неведомо, но крендель тот оказался редкостный. С виду маленький такой добродушный мужичонка возрастом под полтинник, но, несмотря на годы, жутко озабоченный и практически постоянно, выражаясь современным языком, находившийся в активном поиске.
По причине этой своей чрезмерной любвеобильности он регулярно попадал в различные роковые треугольники, из-за чего частенько проходил у чужих мужей курс лечения от половой зависимости. Но настроение это ему никак не портило, и он весело рассказывал нам какие-нибудь свои новые заморочки, совсем не унывая из-за очередного фингала под глазом.

Звали мы его Диваныч. На самом деле, был он Иван Иваныч, но поскольку всё своё свободное время он сидел возле секретарши на диване в холле, то это прозвище так к нему и прилипло. Дивану, кстати, он со временем изменил, перебравшись в коридор, чему предшествовало следующее.

По соседству с нашим офисом, в конце коридора долго пустовало помещение, которое всё же кто-то заарендил под студию йоги. Новые хозяева сделали там ремонт, повесили у входа шарики с фонариками и наклеили на дверь плакат с девушкой в длинном индийском платье. Ходили к ним, главным образом, какие-то молодые девчушки и волосатые пареньки ботанического вида. Из-за двери слышалась тихая приятная музыка, вкусно пахло ароматическими свечками и, зная пристрастие нашего водилы к таким вещам, кто-то напел Диванычу, что это открылся салон эротического массажа.

Вот с того времени тот обычно и торчал в нашем коридоре, нахально подмигивая приходившим на занятия девушкам, и понимающе похлопывая по плечу парней, сочувственно спрашивая самых худеньких:
– А чё даром-то…. не дают?
Словом, кадр он был ещё тот, но мне, честно говоря, нравился.

И вот однажды собралась к нам с контрольным визитом наша московская «генеральша». И хотя всё вроде у нас в филиале было нормально, но что в голове у начальства неизвестно, поэтому к её приезду мы готовились очень серьёзно.
Всем напечатали визитки, на входную дверь заказали новую табличку с нашим названием и слоганом «Спецодежда — дёшево!», в холле убрали со стен мишуру с новогоднего корпоратива и поставили пару стоек с образцами спецодежды.
Неожиданно высоко поднялся уровень санитарной культуры. В туалете починили шпингалет, обзавелись флакончиком с жидким мылом и даже начали класть в писсуар пахучие зелёные таблетки, которые, впрочем, несмотря на запрет директора, мы уже к обеду метко разбивали на атомы.
Диваныча, ввиду того, что по штатке его должность была нам не положена, загнали с коридора обратно в холл к стойкам со спецухой, дали в руки прайс и велели изображать продавца-консультанта, ответственного за работу с приходившими к нам клиентами.

Короче говоря, в нашем филиале происходило ровно всё то, что происходит в любой дочерней фирме, когда туда приезжает головное руководство.

Сама шефиня, по слухам, дама была неплохая, но строгая, и очень не любила бездельников. Поэтому всем нам было рекомендовано ни в коем случае не начинать рабочий день с чаепития и перманентно изображать какую-либо бурную деятельность.
С утра в день приезда нас потихоньку лихорадило. Ожидая начальство все бродили по офису с деловым и независимым видом, отворачиваясь друг от друга, словно танцоры танго. Наконец директриса прибыла, оказавшись довольно крупной средних лет женщиной, с приятным лицом и крепкой деловой хваткой, которую она начала сходу нам демонстрировать, с порога раздевшись прямо в холле и дотошно изучив взятый у Диваныча прайс.

Мы уже испугались, что сейчас она устроит ему допрос, но тут на наше счастье, явно польстившись на нашу новую вывеску, к нам забрели какие-то две тётки барыжного вида. Тётки были довольно симпатичные и Диваныч, не изменяя своим принципам, тут же принялся их обхаживать, предлагая приобрести что-либо из нашего ассортимента.

Директорша, одобрительно посмотрев на это его рвение, решила ему не мешать и прошла к нам, менеджерам, где в течение часа довольно обстоятельно с нами общалась. После чего она проследовала в кабинет директора выйдя оттуда вместе с ним только к обеду.
Пообедать они собрались где-то в городе и почти уже туда отправились, как вдруг выяснилось, что, пока наша гостья ходила по кабинетам, куда-то исчез её плащ, который она повесила в нашем холле на стойку со спецодеждой.

Разыскивать пропажу вышел весь наш коллектив, во главе с директором.

— Светлый такой с поясом – растерянно объясняла «генеральша», обращаясь преимущественно к нашим девушкам – подкладка в клетку…. с красным…..
При словах про подкладку откуда-то сзади послышался вздох и приглушённый матерок, заставив всех присутствующих оглянуться на стоявшего там Диваныча.

— Откуда ж я знал – виновато забубнил тот – она сперва тёмный хотела… маркий, мол.. ваш-то.… А потом говорит, ладно, давай этот, больно уж подклад красивый…

Оказалось, что пока директриса вела с нами беседы, наш водитель, применив всё своё обаяние, умудрился впарить её плащ одной из двух зашедших к нам на вывеску тёток, перепутав его с рабочим влагостойким плащом ценою в четыреста рублей, указанным в прайсе.
В холле случилась немая сцена. Все с ужасом уставились на Диваныча, который, смутившись покраснел и лишь молча разводил руками, словно стюардесса, показывающая основные и запасные выходы.

— Это же Барберри.. – оторопело произнесла наконец «генеральша» непонятное Диванычу слово — оригинальный.. я ж в Милане… во флагманском бутике покупала….
Впрочем, в этот момент вперёд уже выдвинулся наш директор, переведя Диванычу сказанное в кратко-неприличных, но уже понятных ему терминах.

Ситуация была хуже не придумаешь. Пришлось срочно менять планы и ехать по магазинам, которые оставили в душе нашей проверяющей далеко не лучшие впечатления. Кое-как она подобрала себе какую-то курточку, и, отказавшись от обеда, вернулась к нам в офис в скверном и дурном настроении.

Насчёт Диваныча всё решилось однозначно:
— Уволить – распорядилась она нашему директору – это у вас не менеджер. Он плащ рабочий от Барберри отличить не может, Кто, вообще, такого тупака на продажи поставил!?
Вот так мы тогда и остались без Диваныча, о чём впоследствии даже жалели, хороший был мужик, позитивный.

А почему мне вспомнилась эта история?
Да просто иду на днях с гаража, слышу вроде окликает кто-то, смотрю – Диваныч. Постарел немного, поседел, но такой же весёлый. Сидит в каком-то минивэне, рот до ушей, а за ним полный салон девок.
— Ух, ты – говорю, когда он вылез – это что у тебя за девичник?
— Каждый день – смеётся – да через день у меня такой девичник.
Оказалось, трудится он сейчас водилой в фирме «по вызову». Сутки отработал, вторые дома. Жизнью доволен чрезвычайно.
— Девок сейчас у меня как пыли, хочешь подгоню тебе кого по старой памяти? Вон – кивнул он головой — сейчас в машине смена сидит с Екатеринбурга. Они дома на «Конфи» трудятся, а здесь подрабатывают, не поверишь – конфетами пахнут!!
— Спасибо – говорю – подумаю, если конфетами.

Поболтали мы с ним, попрощались и я дальше домой двинул. А по пути даже порадовался за него, честно говоря…. Оно ведь всегда хорошо, когда человек на своём месте.

Фестиваль фильмов по мотивам русского бестселлера "Курочка-Ряба".

Американский фильм — боевик "Курочка-Рембо".
Злодей (Тони Голдуин), манипулируя хвостиком мышки, получает доступ к
личному компьютеру простой американской семьи — деда (Ричард Гир) и бабы
(Вупи Голдберг) — и терроризирует их вирусами. На помощь им приходит их
воспитанница — Курочка (С. Сталлоне) и почти побеждает злодея, четырежды
сбросив его с крыши небоскреба Крайслер, но, заразившись от компьютера
вирусом куриной чумы, чуть не погибает. В финале Сталлоне сносит злодея
простым яйцом.

Эмигрантское кино. "Золотишко из чрева или Похождения Куры Рябинович".
Киностудия "Брайтон-фильм".

Мексиканский сериал "Дед и баба тоже плачут".
На протяжении 67 серий дед Луис-Альберто не может соединить свою судьбу
с молодой бабой Марианной из-за сплетен, что он обесчестил свою служанку
— симпатичную курочку Рябыню Изауру.

Индийский фильм — музыкальная драма "Танцор диско и золотые яйца".
Главный герой (Митхун Чакраборти) хочет стать хорошим танцором, но ему
постоянно мешают.

Новый кинематограф Израиля — религиозно-эротическая лента "Курочка и
ребе".

Эстонская картина "А годы летят".
Юная пара решает завести свое дело — птицефабрику. С этой целью они
покупают несушку Ряабе местной породы. Буквально через несколько лет та
сносит яйцо. Проходят годы, но цыпленок так и не вылупился. Дед и баба
пытаются разгадать загадку и вскоре понимают, что никаких кур не будет,
так как яйцо, о, ужас!, золотое. В гневе дед бьет яйцо, баба бьет деда,
паралич бьет бабу. Но Ряабе обещает снести простое яйцо, и уже через три
года обещанное сбывается.

Россия представила три картины.
"Курочка — ряба любви" (реж. Никита Михалков). Главная героиня из мокрой
курицы (И. Чурикова) превращается в светскую цесарку (Д. Робертс).
Безнадежно влюбленная в менеджера Большого академического цыганского
хора Нью-Йоркской филармонии (О. Меньшиков), она отдает Богу душу (в
роли Бога — Н. Михалков).

Телефильм "Хвостом по яйцам". Из серии "Бандитский Петербург".

"Рябаный курей" — чернушная лента о нравах современной армии.
Краткое содержание: дед бил, бил…

Фонограмма во рту,
Шоу-бизнеса пастбище зыбкое.
Вмиг бледнеет "Тату"
Пред Людмилой Георгиевной Зыкиной.

У нимфеток у дам
Мини-юбки и туники тонкие.
Эротичней куда
Оренбургский пуховый платок ее.

О лесбийский вокал,
Обертоны и рифмы избитые!
Чтоб остаться в веках,
Мужиков и Россию любите вы.

Голос чтоб на версту
Улетал, вдохновленный музыкою,
Поучитесь, "Тату",
У Людмилы Георгиевны Зыкиной!

Массажист взял у пациентки направление и остолбенел — в графе "назначения" после слова "массаж" нервным женским почерком было подписано "эротический".