Таксист Абаев, чтобы чувствовать себя нормально, затонировал окна своего дома.

Сочинское такси доставит вас в любое место седыми и невредимыми.

Приходит мужик в магазин, спрашивает:
— Какая рыба у вас есть?
Продавец:
— Селедка.
— А еще есть какая-нибудь?
— Нет. Понимаете, в связи с кризисом транспорта нет, бензина нет…
— А эта скотина что, на такси добралась, что ли?

Навеяно бывшей работой в СМИ))) Сразу: образы собирательные, и Василич из моего повествования — не совсем Василич диджей давний мой друг. А так — читайте и любуйтесь))) Так оно всё и бывает. Когда мы втроём – я, Василич и Крюков – работали вместе, с нами постоянно что-то случалось. Понятно, что со всеми людьми что-то случается, кто-то ключи от дома теряет, кто-то суп пересолит, кто-то под машину на пешеходном переходе попадёт. Но с нами всегда случалось нечто такое, о чём потом все долго вспоминали.
Поскольку мы представляли собой сплочённый самодостаточный коллектив – сценарист, оператор и монтажёр – и технические возможности нашей новостной редакции были вполне удовлетворительными, не удивительно, что мы периодически занимались левыми работами, используя для собственного обогащения свои природные таланты и казённую аппаратуру. Мало того, что мы и порознь левачили, как кто умел – Крюков снимал всякие свадьбы и детские утренники, Василич тоже херню всякую монтировал под заказ, я копирайтила везде, где только можно – так мы ещё хором исполняли некоторые особо значимые заказы.
Естественно, что работать в монтажке можно было только после отбоя – это стоило бутылку для вахтёра и в качестве закуски, как сейчас помню, банку кабачковой икры, белый батон и штук шесть охотничьих колбасок. Себе мы набирали зимой сосисок, которые жарили над открытой спиралью древнего обогревателя типа камина (духан стоял пиздец какой), а когда было тёплое время года – просто ходили в ночной ларёк через дорогу, где похотливому Крюкову знакомая продавщица продавала хот-доги мало того, что увеличенного размера, так ещё и по заниженной цене. Сдаётся мне, что он её потрахивал – впрочем, к данному повествованию это не относится.
Да, так вот. Иногда мы работали как коллектив. И как раз в этих случаях чаще всего что-то и случалось.
В одно понедельничное утро после планёрки Крюков выволок меня и Василича покурить на чёрную лестницу и сообщил, что у него ну очень хорошая халтура, причём для всех нас троих. Сказал, что денег получим немеренно.
Вкратце суть такова: некий солидный мужчина создал фирму такси. И ему позарез нужно изготовить ролик для радио – но! Такой, чтоб короткий (чтоб меньше платить за рекламное время), чтоб запоминающийся – и чтоб песней.
— Песней – это как? – поинтересовалась я.
— Ну, чтоб как частушка, — объяснил Крюков. – Чтоб человек услышал – и запомнил.
— А что по тексту? – спросила я (потому что тексты, вообще-то, всегда я писала).
— Надо спеть номер телефона, название такси и сказать, что услуги по доступной цене.
Я почесалась.
— А как называется фирма?
— Не поверишь.
— Давай, колись.
— «Гоп-такси»!
Мы с Василичем охуели – хотя заказы всякие бывали, один раз даже похороны Крюков снимал, а потом монтировали ролик, и в качестве музыкальной подложки заказчик потребовал «На поле танки грохотали» в исполнении Чижа. По мнению ебанутого заказчика, именно эта песня должна была донести до всех, каким охуительным при жизни был усопший. Это был пиздец полный, работа длилась почти всю ночь, потому что мы пытались найти хоть какую-то нейтральную картинку с этого мероприятия, ложащуюся на строки «И молодая не узнает, какой у парня был конец». О том, как мы проржались, и говорить нечего. А утром посмотрели на смонтированное и увидели, что видеоряд по поводу непознанного молодой конца представлял собой какой-то совершенно левый хуеобразный надгробный памятник на соседней могилке.
Нас порвало.
— Крюков, а зачем ты его отснял?
— Так этот хер попросил снять, говорит, красивая вазочка, я папе такую поставлю на могилку, сними для образца.
Но «Гоп-такси», ещё и вкупе с вышеперечисленными требованиями заказчика – это было внове.
— Думай, — сказали мне соратники, оставили мне номер телефона этого такси для составления текста и упиздили за пивом и сигаретами.
Я этот номер до сих пор помню. 758-3-758.
Вот честно, не знаю, как это вышло. Я эту песню сто лет не вспоминала – а тут вспомнила.
Короче… «Гоп-стоп Зоя, кому давала стоя? — Начальнику конвоя, не выходя из строя!»
Немножко подломав ритм, я сразу сочинила ролик под эту нетленку: «Семь пять восемь, три семь пять восемь! Прокатись на «Гоп-такси», дорого не спросим!»
Мои подельники остались в восторге, мы радостно испили пива (тогда ещё «монастырик» тёмный роганский в бутылках с витым горлом отличный был, это сейчас говно) и разбежались по домам, чтоб к десяти вечера сойтись в монтажке.
Вахтёр ушёл к себе пить водку и есть кабачковую икру, Василич из кладовки вытащил свою личную старую поёбаную ионику и электронную ритм-машинку, мы сначала пошли в звукоцех, где Василич на всём этом изобразил мотив той самой неприличной песни, а Крюков напел слова, стараясь с хрипотцой.
Получилось так мерзко, что хоть сейчас на радио «Шансон».
Утром Крюков повёз записанный на кассету (не забывайте, в то время, когда «монастырик» продавался в бутылке с витым горлышком, ещё не было дисков и флешек – да и совать их тоже было некуда) ролик заказчику на послушать.
Вернулся нескоро. Весь понурый. Попросил сходить и купить водки, потому что денег ему не дали, а выпить хочется.
Мы с Василичем переглянулись и пошли.
— Как ты думаешь, что там могло случиться? – спросила я, семеня за ним.
— Что угодно, — философски ответил он. – С нами всегда что-то случается.
И добавил:
— Если что – перепишем, басов добавлю.
Когда мы сели, нарезали, разложили, налили и наконец выпили, Крюков заговорил.
Лучше бы он молчал…
Заказчик – и он же основатель фирмы по таксоуслугам – оказался не кем-то там, а бывшим начальником СИЗО. Как сказал Крюков, песню он выкупил с первого такта. В довершение всего паскудства, жену его звали…
Правильно. Зоя.
Этот гад мало того, что не заплатил нам за работу – так ещё и настучал нашему начальству, что мы в целях личного обогащения используем чужую собственность и обогащаемся в помещении, за которое не платим арендную плату.
В общем, Крюкова как единственного, кого заказчик знал в лицо, вызвали к директору канала на ковёр и доверительно беседовали с ним около сорока минут. Выйдя к нам, Крюков сказал только одну фразу:
— По ногам текло, в рот не попало.
Мы переглянулись, вздохнули и пошли снова пить водку. Или уже коньяк – не помню, мы были сильно расстроены.
А через две недели мы по радио услышали наш ролик.
— Какой невиданный цинизм, — сказал Василич.
И с ним нельзя не согласиться.

Любовь Василина

-= Коррумпированный Тайланд =-
В продолжение моей вчерашней истории.
Опять Пхукет. Опять такси. Едем с пляжа в отель. Как обычно в это время (17:00) на подъезде к дистрикту Патонг — огроменная пробка. Трафик полностью парализован, даже тырчики не могут объехать по обочине. Потому что дорога — две полосы, туда и обратно. С одной стороны гора, с другой обрыв в море. Все стоят, терпеливо ждут.
Я от нефиг делать сижу и разглядываю транспорт. Тайцы любят делать тюнинг машин. Кто на что горазд. Вот стоит пикап, у него под кузовом висит что-то похожее на яйца быка. Читаю надпись на кузове "That's my Boy" (это мой мальчик).
А вообще меня уже давно мучает вопрос, почему здесь у машин номера разных цветов: есть красные, зеленые, белые и желтые. Спрашиваю таксиста. Объясняет:
— Красный — для новый машин. Купить не больше 3 месяца назад. Потом менять на белый, если транспорт приватный, либо зеленый, если транспорт для бизнес (прим. автора, например, такси). Желтый — для транспорт компаний (прим. автора, например, экскурсионный минибас).
— В чем отличие белых от зеленых?
— За зеленый надо платить немалый деньги. Каждый год. Тебя никогда не остановить полицейский, если ты везти туристы. Если белый и ты везти туристы, быть большой штраф. Надо давать взятка полицейский, сколько он попросить. Очень коррумпированный страна!
Доходчиво объяснил. Все понятно. Кроме одного:
— А если сказать, что ты везешь своих друзей?
Таец смеется.
— Нельзя.
— Почему?
— Быть еще больше штраф. Тайцы не мочь возить свой европейский друзья бесплатно. Только за деньги. Очень коррумпированный страна!

В такси садится абсолютно голая девушка. Таксист везёт её и всё время оборачивается. Девушка спрашивает:
— Ты что, голой никогда не видел?
— Да нет, я просто хочу понять откуда ты деньги доставать будешь.

Зачем выпускают купюры номиналом 200 и 2000 рублей? Чтобы с таксистами и пpoститyткaми можно было расплатиться одной бумажкой.

Еврей останавливает такси. Заглядывает в салон, а на таксометре уже 300 рублей светится. Он спрашивает:
— А почему на таксометре не ноль?
— А это за факт посадки.
— Э нет! Давай, поезжай потихоньку, я на ходу заскочу.

Останавливает мужик такси.
Едут.
Мужик говорит таксисту:
— Слушай, а ничего если я своим рулем порулю?
— Рули, мне-то какая разница.
Мужик от счастья расцвел прямо, достает из чемоданчика руль от УАЗика
и начинает рулить.
Едут дальше.
По встречной полосе летит Мерседес-Гелентваген.
Водитель заметил такси с двумя рулями, не понял, развернулся, догнал,
пристроился справа, смотрит.
Мужик рулит как ни в чем ни бывало, вдруг резко выворачивает
руль вправо. Водитель Мерседеса, испугавшись и увернувшись, улетает
в кювет.
Мужик удовлетворенно говорит таксисту:
— Вот и меня вчера также наеб@ли!

Про дуню и торчков.

Парень у меня когда маленький совсем был, он без пустышки не засыпал. Ну
не засыпал и всё. Дай дуню, и хоть ты тресни. Поэтому у нас всегда
какой-никакой НЗ этого дела дома был.

А тут вечером домой пришли, хвать-похвать, а всё закончилось. По сусекам
поскребли, по амбарам помели, — нету! Что делать? Ну давай так
укладываться. И песни пели, и сказки читали, и я кракровяк уже два раза
станцевал, и всё хорошо... Но как глазки закрывать — подай дуню, и всё.
И истерика неминуема. Это при всём при том, что парень он исключительно
некапризный. (Был. Пока с бабкой не сошелся) Ладно. Помыкался я
помыкался, чувствую, щас мне самому дуня потребуется. Надо что-то
делать. Одеваюсь, и в аптеку. А время полночь. У нас в городе всего две
ночных. Слава богу одна совсем под боком. Ну, ноги в тапки вдел, и как
был с перекошенным лицом, бегу.

А там у нас в том месте где аптека, там место довольно оживлённое, днём
если. Супермаркет там, автозапчасти, сбербанк, стоянка, ну много чего
короче. Но это днём. А ночью тишина. Никого. Только ветер лохматит
обрывки газет в том месте, где бабки семечками торгуют. Да
непосредственно возле аптеки сквозит какое-то тихое оживление.
Аптеку на ночь запирают на тяжелую бронированную дверь, оставляя только
маленькую амбразуру. От кого запирают думаю пояснять не надо. От ночных
клиентов и запирают. Перед дверью небольшой тамбур. Когда я подбежал, в
тамбуре с кислыми лицами переминался как раз пяток страждущих. С
характерными признаками на лицах и вообще, в облике. Ну, думаю вы в
курсе насчёт ночной клиентуры наших аптек. Специфическая публика,
короче.
А я ж не знал. Я ж далёк от ото всего этого. И я вбегаю значит, в тапках
с перекошенном лицом, они смиренно стоят, с ожиданием на лицах, а
амбразура закрыта. (Пересменок у них там что ли был?)

И я значит с ходу, не врубившись в суть момента, говорю
— Товарищи родненькие! Братья мазурики! Пропустите! Никакой мочи нет!
И они главно так молча расступились, даже с каким-то сочувствием. Из
корпоративной солидарности видимо. Наверное вид мой действительно
соответствовал крайней степени ломки. И я значит к оконцу-то
протиснулся, подождал секунд десять, и давай стучать. И тут же значит
моментально амбразура распахивается, как будто как раз меня только и
ждали, и в ней появляется лицо охранника, раза в полтора этой амбразуры
пошире. И лицо говорит
— Слы! Ты у меня ща постучи бля! Я ща выйду постучу бля!
А я ему в ответ говорю
— Слы, братан! Ты давай мясорубку придержи, и зови скорей сюда своего
провизора. А то щас начнётся. Ты чо, сам не видишь?
И чувствую — сзади, спиной, там такая движуха какая-то лёгкая в мою
поддержку, ну, в виде тихага шелестенья вроде "Ну действительно, чо? Ну
скоко можно?".
И вот тут действия охранника меня слегка шокировали даже. Может просто
мой интеллигентный вид на него такое впечатление произвел? Из
интеллигентного вида на мне как раз были майка в потёках детского пюре,
трёхдневная щетина, красные глаза и оскал. Не знаю, короче, что именно на
охранника произвело такое впечатление, но он вдруг, даже как бы
изумляясь сам себе, повернул лицо внутрь и туда внутрь крикнул
— Слышь, Лен! Ты давай это... заканчивай там, короче. Тут люди ждут!
И убрал лицо из проёма. И там в проёме, вглубине, со словами "Какие это
там ещё "люююди"?", вместо лица показалась Лена.
Что это была за Лена? Это была, я вам доложу, ого-го Лена! Я её когда
увидел, у меня первая мысль была — чо тут вообще охранник делает? Потому
что это была такая Лена, что она лёгким движением бедра могла всех нас,
которые снаружи, придавить, и охранника этого сверху титькой
прихлопнуть. Вот такая это была Лена.

Она подошла к окошку и тут же обратилась непосредственно ко мне.
— Случаю, чо!
Я выдохнул, оглянулся назад на товарищей по несчастью, и протараторил
вполголоса, почти шепотом.
— Две пустышки!
Лена вытаращила на меня глаза каждое размером с яблоко антоновка,
зачем-то тоже оглянулась на охранника, лицо её налилось нехорошей
кровью, и она угрожающе переспросила.
— Чооооо???
— Пустышки! — проорал я. — Две! Две пустышки!!! НЕТ! ТРИ!!! ТРИ
ПУСТЫШКИ!
И положил деньги на козырёк окна.
— Ка-а-а-кие пустышки? — почему-то заикаясь уточнила дама в белом
халате.
— Любые! Любые пустышки! Какие есть! Желательно побольше, второй или
третий. Если есть.
В этот раз Лена ничего не спросила, а сохраняя некое недоумение на лице
стала пятиться, и так задом и ушла внутрь. Я стоял ни жив ни мёртв,
стараясь не оглядываться назад и не думать про отход. Чувствуя спиной
возникшее там сзади некое напряжение.
Но тут к счастью появилась Лена. Удивительное дело, но за то время что
она ходила до прилавка и обратно, из ночного монстра она каким-то
образом трансформировалась во вполне приличную, и даже весьма
симпатичную даму.
— Вот, пожалуйста! — выложила она на прилавок три упаковки. — Только
второй, третьего нету. Извините!
— Ничего страшного! — протараторил я, дрожащею рукой сгребая с прилавка
дуни. — Спасибо! Сдачи не надо! Дай вам бог!
И выскользнул из тамбура мимо застывших в немом изумлении торчков. Помню
только, что их взгляды были направлены не на меня, а мне в руки.
Которыми я цепко сжимал добычу.

На улице была глубокая ночь. Светили фонари, на стоянке пара такси
горели шашечками, да дворовый пёс с удовольствием выкусывал блох из
хвоста. А больше никого. Уже добежав до угла дома я все-таки не выдержал
и оглянулся. Все пятеро торчков выстроились возле входа в аптеку как
рота почетного караула, и молча смотрели мне вслед.

А парень всё это время, что папа шарился по злачным местам ночнога
города в поисках дунь, спал как сурок, сладко посасывая палец.

PS А потом мы поехали к бабке и дуню забыли. Случайно. Ну как бы. И
бабка сказала. "Это какая такая дуня? У нас никаких дунь нету!.. У нас
бабай есть. Приходит к мальчикам, которые без дуни уснуть не могут.
Показать бабая?"
— Нет! — сказал мальчик и тут же уснул. И про дуню больше не вспоминал.
А три пустышки из ночной аптеки для торчков так наверное где-то и
валяются.

С ужасом обсуждаем с подругой КУРС ГОМОТЕРПИМОСТИ, который заставляют посещать в обычной немецкой школе в Мюнхене ее племянников. На курсах, кстати, в анатомических подробностях с помощью красочных методических материалов рассказывается как это все делается. На детей это произвело ужасное впечатление.
"Да, кстати, — говорит Маринка. — Я сегодня такси ловлю, там водитель-грузин. Едем долго, начались разговоры "за село, за Полтавщину...", ну, в том числе про то, куда мир катится. И про гомотерпимость тоже. Водитель и говорит: "А знаете, вот у нас был случай в Тбилиси. Отмечали мы большой праздник (может свадьба или еще что-то), на улице столы накрыли, река рядом течет (Кура, кажется), едим, пьем, гуляем, песни поем. Идут мимо 2 иностранных мужчины, оказались — немецкие туристы. Смотрят, улыбаются. А у нас нельзя, чтобы к столу не пригласить, даже если просто мимо человек идет — все равно гость. Сели они, угощаются, с нами радуются. Выпивают. Расслабились, видно, в какой-то момент, смотрим — целуются. А у нас, знаете, так не принято себя вести...Мы их привязали друг к другу — и в речку. Потом помогли, конечно, выбраться. Они быстро вещички забрали и убрались пока целы. Даже в полицию не стали обращаться."

Фантазия в стиле “Stels”
( запчасти истребителя-бомбардировщика F-117A
самовывозом из Югославии )

В жизни не было машины у меня,
С детства все мечтал, а толку мало.
Без мечты о «Форде» не жил дня,
Но все как-то денег не хватало.

А теперь еще с апреля о-ля-ля
Все налоги вверх полезли сразу,
И теперь не видеть мне руля,
И не обмануть судьбу-заразу.

Будто дух Манилова во мне:
Как представлю, еду в иномарке -
Лишь мелькают столбики в окне
И все машут ручками доярки.

Мой полет фантазии беспечен:
Может быть подвез одну из них,
Был бы путь интимом обеспечен -
Мы б делили кресло на двоих.

И в мечтах я выжимал за двести,
В крайнем случае — ну далеко за сто,
Но гаишник-сволочь ведь на месте
Дунул бы в пластмассовый свисток.

Только я теперь — парнишка ушлый,
В новостях про Косово смотрел:
Сербы “Стэлс” свалили не б/ушный -
Нехрен братьям учинять обстрел !

В зоне действий кошельком побряцаем,
Самовывозом из Косово припрем,
И невидимый «Фордец» забацаем,
А на все полицию насрем !

Пусть гаишник лопнет от досады:
На радаре — кукиш вместо цифр.
Я б тогда ложил на все засады
И катал бы с ветерком Глафир !

И уже не тормозил таксистов
Со словами: «В Плявниеки, шеф»,
На капоте краской вывел, чисто:
«Все до фени, 117 -F».

04.04.99 — 23:45

Москва, середина 80-х годов. Зима. Мой друган Вовчик — таксист
на "Волге", мчит по заледенелому Новому Арбату. На обочине госуют
две девицы. Вовчик по тормозам. Девицы начинают свою песню, типа,
ой, опаздываем в аэропорт. Вовчик грузит ихний багаж, девицы ныряют
в "Волгу" и тачка начинает выруливать в потоке машин. Вдруг — бац!
Волгу" нагло торпедирует сильно ржавая "копейка", "волгарь" от удара
летит за бордюр и на излете тачка ломает тонкое деревце. Вовчик
"теряет лицо", как выражаются японцы. Он эту тачку тока-тока получил,
ждал ее три года...И вот! Естестнно— ГАИ, разборки. А девицы ноют,
типа рейс вот-вот улетит, но Вовчик просит их быть свидетелями,
в его пользу, разумеется, дескать, расходы возмещу! Девицы нехотя
соглашаются. Сыр-бор длится пару часов и по окончании Володя достает
свой кошелек, типа расплатиться с девицами. "Куда летим-то?"
"В Мельбурн"....Два билета на сумму годового заработка и приработка
московского таксиста...
Как Вовчик "гасил" долг — скучно рассказывать, но из движимого
и недвижимого имущества у него осталась только зубная щетка...
И вот, отдав последние рубли по долгу, Вовчик получает по месту работы
повестку в суд. Как выяснилось, некая контора, типа "Мосозеленение",
за сломанное деревце, типа — клен, обалденно редкой породы, требует
с Вовчика сумму, равную десяти билетам до Мельбурна и обратно...
Сейчас Володя — новый русский, ездит на "шестисотом" и частенько
с друзьями выезжает за город на шашлычок. Дровишки он покупает
в Ботаническом саду. Предпочитает кленовые...

Тетка, которая должна была сделать отметку в справке «На учете в
психдиспансере не состоит», потребовала с меня военный билет.

Я удивился – причем здесь военник? И предложил ей просто проверить
журналы учета психов и убедиться, что моей фамилии там нет.

Она почему-то начала сердиться. Сказала, чтобы я не учил ее работать, и
что справку получу, когда военник принесу.

Я объяснил ей, что у меня экзамены в ГАИ через три дня, и что жена
уехала на месяц в отпуск, а без нее я просто не смогу найти дома военный
билет.

Тетенька сказала:
— Ну, значит справку не получите.
Я возмутился:
— Вы нарушаете Конституцию! Мое конституционное право на выбор профессии
вы ставите в зависимость от наличия или отсутствия военного билета!

Она очень спокойно ответила:
— Вы лучше не горячитесь. А то мы вас на учет можем и поставить.

Я на такси смотался домой, убедился, что военный билет найти не могу,
зато нашел две подходящие фотографии.
С этими фотографиями и коробкой конфет приехал в военкомат, объяснил
ситуацию, и на следующий день получил новый военный билет.
Тетенька в психдиспансере пролистала его, поставила штампик в справку, и
сказала:
— Видите, как все просто!

Воистину, каждый думает в меру своей испорченности..

Итак картинка – будничный день, все спешат домой с работы... И в нашем
славном городе самоваров, пряников и оружия (Тула – город мастеров,
блин) наблюдается очень забавная тенденция – люди ломятся в маршрутные
такси "газельки", гордо именуемые лайками и лайнами, в муниципальный
транспорт типа троллейбус/автобус, а на участь трамваев выпадает
существенно малое количество народа... К чему это? А к тому, что в эти
самые "газельки" набивается народ и сидя и стоя и лежа – тока радибога
довезите до дома. И ведь везут. Я бы в жизни не подписалась на такой
экстрим – урвать 8 рублей и схлопотать 200 р штрафа.. В общем, мне
посчастливилось ехать домой на днях в такой капсуле смерти. Естественно
сидя. Конечно, нашелся умник, желающий за 8 рублей простоять кучу
остановок в позе, именуемой в народе как "раком". А на пути следования
этого маршрута существует здание УГИБДД, с вечно дежурившими там
сотрудниками вышеозначенного управления. Безусловно "при параде" с
полосатой палочкой в натруженных руках....
Обычно водители просят лишних пассажиров присесть до преодоления опасной
зоны... Этот же поступил крайне виртуозно. Перед зданием УГИБДД есть
светофор. Мы стоим в крайнем левом ряду. Справа от нас еще одна "газель"
ждет зеленого сигнала светофора.

А теперь само действо! Наш водитель, вытянув руку и опустив стекло
правой двери, орет водителю соседней маршрутки следующее: "Привет!!! Ну
как нормально все?? Слышь, ты меня прикрой ща, а то я со СТОЯЧИМ!!!!!"

ПЯТИСЕКУНДНАЯ ТИШИНА В "ГАЗЕЛЕ"

ИСТЕРИКА.

Водитель осознал весь смысл сказанного, когда мы уже успели отдышаться.

Повторную истерику вызвал гогот водителя.

З.Ы. А что водитель соседней маршрутки? Конечно ржал... Но что характерно
– ведь прикрыл!!!!

Кокетка.

Все живы

В больницу были одновременно доставлены четыре человека: Шелли Мюллер с
травмой головы, Тим Вегас с легкой контузией, Брайан Коркоран с
серьезными повреждениями десен и Памела Клесик без двух пальцев на
правой руке... Мюллер подвозила мужа на работу и на прощание — в довесок
к поцелую — на секунду продемонстрировала ему свою грудь. Это увидел Тим
Вегас, водитель проезжающего мимо такси. Увлекшись открывшимся зрелищем,
он потерял управление и въехал в здание госпиталя, где дантист Памела
Клесик осматривала ротовую полость Коркорана. От сильного толчка врач
подпрыгнула и поранила инструментом десна пациента. В шоке Коркоран
резко сомкнул челюсти, откусив Клесик два пальца. Мюллер приняла на
голову осколок здания.

Один мой хороший друг из Украины рассказал историю. Он работает хирургом в приёмном. Точнее, хирургов на смене трое, но в этот день одного срочно забрали на отделение, а другой чем-то притравился и упал под капельницу. Такой вот неудачный день. Обещали дать замену, но... дали какого-то молодого неопытного торакальника. И то хорошо.

И, по закону сами знаете чего, оно пошло. Две аварийки, ножевое и падение с высоты. Четыре тяжёлых трёхчасовых полостных операции, не то, что отдохнуть и пообедать — чашку кофе между переодеванием и мытьём, и то второпях.
Окончив смену хирург вышел на улицу в состоянии, близком к трансу. Ну знаете — глаза не видят, ноги не ходят, голова не думает. Домой и спать. Хотя, сначала зайти в кафешку и что-нить съесть.

На автомате очистив тарелку (что заказывал? — убей, не помню!) хирург был выведен из транса хозяином кафешки.
— Доктор, у вас был тяжёлый день, да? Много операций, да? Выпейте вот сто коньяка, расслабьтесь, обед за счёт заведения, такси я вам вызвал...
Хирург пришёл в себя.
— Ну да, я хирург... и день был тяжёлый... А что, так заметно?
— Да, доктор. Вы когда поели, сказали официантке: "Я закончил. Считайте инструменты и зашивайте". Вы из приёмного, да? Я шесть лет на "Скорой" работал, видел такое.

Врачи! Если во Вселенной есть справедливость — для врачей есть отдельный VIP-рай.

К слову говоря, за проституцию меня однажды всё же замели. Ну, на деле не совсем так чтобы замели, а на самом деле даже не совсем за проституцию, но получилось весело.
Времена тогда вообще такие были. Развеселые. Начало девяностых, кто-то еще помнит, может быть.

История сама себе банальная.
Была в те времена у меня приятельница, у приятельницы дочка в подростковом возрасте. Соответственно, у дочки приключились боли в животе. А семья вся из себя насквозь интеллигентная была, пробу ставить некуда. А интеллигентному же человеку «неотложку» сразу беспокоить как-то не с руки, меня, понятно, проще на ночь глядя вызвонить.

Мне-то что, я человек отзывчивый, приехала. Диагностировала я аппендицит, дальше как положено: «неотложка» — и в стационар. Стационар, естественно, дежурный, не по выбору.
Приятельница с дочкой поехала и меня с собой уговорила — для моральной поддержки. И не зря, поскольку маме дурно стало, как только она больничку эту издалека узрела.

Дело-то, напомню, в девяностые происходило, реформаторы тогда как раз во вкус вошли и вовсю разруху учиняли. Так что изнутри больницу лучше было вообще не рассматривать, а то еще увидишь чего. Вот дочка и увидела.
Увидела она, правда, всего-навсего таракана, но изумилась так, словно ей утконоса какого показали.
— Ой, — говорит, — а кто это?
Дежурный хирург, который только собрался ей живот помять, тоже удивился. От такого удивления.
— Девочка, — отвечает, — ты что, тараканов никогда не видела?
— Нет, — чадо говорит, — ни разу, никогда!

Н-да, тяжелое у человека детство, что уж тут поделаешь. Папа — профессор литературоведения, мама — кандидат филологических наук. Там если где и были тараканы в доме, только в головах. Где ж ребенку к жизни приобщиться!
Ничего, хирурги чаду быстро объяснили, что тараканы — это пустяки, а вот если она будет себя хорошо вести, ей даже крысу живую покажут.
Приятельница вся аж побелела, но смолчала. И правильно сделала, потому как тараканы тараканами, а хирурги там отличные были. Быстренько болящую в операционную утащили, а уже через полчаса сообщили, что шоу благополучно закончилось и можно нам по домам отправляться.

По домам — это, конечно, хорошо. Вот только времени два часа ночи, метро закрыто, а пешком по криминальной столице топать неохота. Да и далековато, честно говоря. Так что выгребли мы из карманов всю наличность, вызвали такси и пошли под единственный фонарь на всей улице машину дожидаться.
А места вокруг дикие. Больничный садик весь такими кустами зарос, что и под фонарем не слишком-то светло. За углом бензоколонка, а напротив больницы — общежитие неизвестной принадлежности.
А на бензоколонке периодически постреливают — раздел госсобственности бодро происходит, криминальная же революция в стране. Из общежития усатые люди рыночной национальности как те тараканы вылезают. И ментовская машина раз примерно в пять минут по улице зачем-то проезжает.

Только она появится — стрельба на бензоколонке стихает, южные люди в тень прячутся, а мы с моей приятельницей в ожидании такси, наоборот, на шум мотора из кустов вылезаем. Только она проедет, бензозаправщики опять собственность делить начинают, южные люди к нам приставать пытаются, а мы от них в кусты поглубже лезем.

Когда эта машина в третий раз проехала, менты на нас нехорошо поглядывать стали. Меня сомнения начали терзать…
— Похоже, нас сейчас арестовывать будут, — я своей знакомой говорю.
— За что? — приятельница недоумевает.
— За нелицензированную торговлю в ночное время, — говорю.
Приятельница всё равно не понимает:
— Чем?
Объясняю для интеллигенции:
— Собой!
А менты уже на нас конкретно целятся…

Мою приятельницу это страшно оскорбило. Я б за нас глядишь и отбрехалась, а она — в амбицию. Нет, ну вот какого черта надо было объяснять ментам, что никакая она им не блядь, а целый кандидат филологических наук?! Как будто кандидат филологических наук блядью быть не может!

На сей оптимистичной ноте нас и загребли. Прямиком в ближайшее отделение.
А в итоге получилось всё же весело. Давно известно: мир тесен, Питер — город маленький, а пути врачебны неисповедимы. Старшим в этом отделении оказался мой знакомый мент. Он еще во времена моей скоропомощной юности на станции метро «Василеостровская» тамошним гадючником заведовал, пьяных-битых мне регулярно спихивал.
Тогда меня он тоже иногда, бывало, выручал, когда я в пьяном безобразии в метро… ладно, дело прошлое.

Короче, если бы не он, нам с приятельницей в этом околотке до утра пришлось бы куковать. А так — нас коньяком сначала напоили, а потом со всем почтением развезли нас по домам с сиреной и мигалкой на милицейском транспорте. Так что в конечном счете мы еще и на такси изрядно сэкономили.
А пути врачебны впрямь ведь неисповедимы. Дочку той моей знакомой так это знакомство с медициной впечатлило, что она сама в медянки подалась. Поступила в медицинский институт, закончила и работает теперь врачом чуть ли не в той самой больничке.
Кстати, тараканы, говорят, там так и не перевелись.
А вот ее мама после этого со мной поспешно раздружилась. То ли так она за дочкину карьеру оскорбилась, то ли всё-таки за то, что в грешном моем обществе ее за проститутку приняли…

Хотя казалось бы — а я-то здесь при чем?
© Диана Вежина

В прошлом году испытывал большие проблемы с коленом — порвал связку, поэтому вынужден был ходить с тростью.
Зашел я как-то в маршрутное такси, сел, а напротив меня расположилась во всей красе бабуля. Смотрит то на трость, то на ноги.
— Нога болит?
— Ага.
— Какая?
— Правая, колено.
И тут давай за него держаться, да приговаривать что-то. Я, как и большинство пассажиров пазика, смотрю на сей процесс с недоумением, а она все держится за него, как Индиана Джонс за найденную реликвию в пирамиде индейцев. Ну а мне-то что, по-большому счету все равно. Через две минуты убирает руку и говорит:
"Все пройдет, я все вылечила. Обязательно пройдет".
И, знаете, прошло.

Операцию сделали, и прошло.

Выйдя из косметологической клиники, блондинка споткнулась, упала на свежепрооперированную грудь... и допрыгала до дома без всякого такси.