С ужасом обсуждаем с подругой КУРС ГОМОТЕРПИМОСТИ, который заставляют посещать в обычной немецкой школе в Мюнхене ее племянников. На курсах, кстати, в анатомических подробностях с помощью красочных методических материалов рассказывается как это все делается. На детей это произвело ужасное впечатление.
"Да, кстати, — говорит Маринка. — Я сегодня такси ловлю, там водитель-грузин. Едем долго, начались разговоры "за село, за Полтавщину...", ну, в том числе про то, куда мир катится. И про гомотерпимость тоже. Водитель и говорит: "А знаете, вот у нас был случай в Тбилиси. Отмечали мы большой праздник (может свадьба или еще что-то), на улице столы накрыли, река рядом течет (Кура, кажется), едим, пьем, гуляем, песни поем. Идут мимо 2 иностранных мужчины, оказались — немецкие туристы. Смотрят, улыбаются. А у нас нельзя, чтобы к столу не пригласить, даже если просто мимо человек идет — все равно гость. Сели они, угощаются, с нами радуются. Выпивают. Расслабились, видно, в какой-то момент, смотрим — целуются. А у нас, знаете, так не принято себя вести...Мы их привязали друг к другу — и в речку. Потом помогли, конечно, выбраться. Они быстро вещички забрали и убрались пока целы. Даже в полицию не стали обращаться."

Фантазия в стиле “Stels”
( запчасти истребителя-бомбардировщика F-117A
самовывозом из Югославии )

В жизни не было машины у меня,
С детства все мечтал, а толку мало.
Без мечты о «Форде» не жил дня,
Но все как-то денег не хватало.

А теперь еще с апреля о-ля-ля
Все налоги вверх полезли сразу,
И теперь не видеть мне руля,
И не обмануть судьбу-заразу.

Будто дух Манилова во мне:
Как представлю, еду в иномарке -
Лишь мелькают столбики в окне
И все машут ручками доярки.

Мой полет фантазии беспечен:
Может быть подвез одну из них,
Был бы путь интимом обеспечен -
Мы б делили кресло на двоих.

И в мечтах я выжимал за двести,
В крайнем случае — ну далеко за сто,
Но гаишник-сволочь ведь на месте
Дунул бы в пластмассовый свисток.

Только я теперь — парнишка ушлый,
В новостях про Косово смотрел:
Сербы “Стэлс” свалили не б/ушный -
Нехрен братьям учинять обстрел !

В зоне действий кошельком побряцаем,
Самовывозом из Косово припрем,
И невидимый «Фордец» забацаем,
А на все полицию насрем !

Пусть гаишник лопнет от досады:
На радаре — кукиш вместо цифр.
Я б тогда ложил на все засады
И катал бы с ветерком Глафир !

И уже не тормозил таксистов
Со словами: «В Плявниеки, шеф»,
На капоте краской вывел, чисто:
«Все до фени, 117 -F».

04.04.99 — 23:45

Москва, середина 80-х годов. Зима. Мой друган Вовчик — таксист
на "Волге", мчит по заледенелому Новому Арбату. На обочине госуют
две девицы. Вовчик по тормозам. Девицы начинают свою песню, типа,
ой, опаздываем в аэропорт. Вовчик грузит ихний багаж, девицы ныряют
в "Волгу" и тачка начинает выруливать в потоке машин. Вдруг — бац!
Волгу" нагло торпедирует сильно ржавая "копейка", "волгарь" от удара
летит за бордюр и на излете тачка ломает тонкое деревце. Вовчик
"теряет лицо", как выражаются японцы. Он эту тачку тока-тока получил,
ждал ее три года...И вот! Естестнно— ГАИ, разборки. А девицы ноют,
типа рейс вот-вот улетит, но Вовчик просит их быть свидетелями,
в его пользу, разумеется, дескать, расходы возмещу! Девицы нехотя
соглашаются. Сыр-бор длится пару часов и по окончании Володя достает
свой кошелек, типа расплатиться с девицами. "Куда летим-то?"
"В Мельбурн"....Два билета на сумму годового заработка и приработка
московского таксиста...
Как Вовчик "гасил" долг — скучно рассказывать, но из движимого
и недвижимого имущества у него осталась только зубная щетка...
И вот, отдав последние рубли по долгу, Вовчик получает по месту работы
повестку в суд. Как выяснилось, некая контора, типа "Мосозеленение",
за сломанное деревце, типа — клен, обалденно редкой породы, требует
с Вовчика сумму, равную десяти билетам до Мельбурна и обратно...
Сейчас Володя — новый русский, ездит на "шестисотом" и частенько
с друзьями выезжает за город на шашлычок. Дровишки он покупает
в Ботаническом саду. Предпочитает кленовые...

Тетка, которая должна была сделать отметку в справке «На учете в
психдиспансере не состоит», потребовала с меня военный билет.

Я удивился – причем здесь военник? И предложил ей просто проверить
журналы учета психов и убедиться, что моей фамилии там нет.

Она почему-то начала сердиться. Сказала, чтобы я не учил ее работать, и
что справку получу, когда военник принесу.

Я объяснил ей, что у меня экзамены в ГАИ через три дня, и что жена
уехала на месяц в отпуск, а без нее я просто не смогу найти дома военный
билет.

Тетенька сказала:
— Ну, значит справку не получите.
Я возмутился:
— Вы нарушаете Конституцию! Мое конституционное право на выбор профессии
вы ставите в зависимость от наличия или отсутствия военного билета!

Она очень спокойно ответила:
— Вы лучше не горячитесь. А то мы вас на учет можем и поставить.

Я на такси смотался домой, убедился, что военный билет найти не могу,
зато нашел две подходящие фотографии.
С этими фотографиями и коробкой конфет приехал в военкомат, объяснил
ситуацию, и на следующий день получил новый военный билет.
Тетенька в психдиспансере пролистала его, поставила штампик в справку, и
сказала:
— Видите, как все просто!

Воистину, каждый думает в меру своей испорченности..

Итак картинка – будничный день, все спешат домой с работы... И в нашем
славном городе самоваров, пряников и оружия (Тула – город мастеров,
блин) наблюдается очень забавная тенденция – люди ломятся в маршрутные
такси "газельки", гордо именуемые лайками и лайнами, в муниципальный
транспорт типа троллейбус/автобус, а на участь трамваев выпадает
существенно малое количество народа... К чему это? А к тому, что в эти
самые "газельки" набивается народ и сидя и стоя и лежа – тока радибога
довезите до дома. И ведь везут. Я бы в жизни не подписалась на такой
экстрим – урвать 8 рублей и схлопотать 200 р штрафа.. В общем, мне
посчастливилось ехать домой на днях в такой капсуле смерти. Естественно
сидя. Конечно, нашелся умник, желающий за 8 рублей простоять кучу
остановок в позе, именуемой в народе как "раком". А на пути следования
этого маршрута существует здание УГИБДД, с вечно дежурившими там
сотрудниками вышеозначенного управления. Безусловно "при параде" с
полосатой палочкой в натруженных руках....
Обычно водители просят лишних пассажиров присесть до преодоления опасной
зоны... Этот же поступил крайне виртуозно. Перед зданием УГИБДД есть
светофор. Мы стоим в крайнем левом ряду. Справа от нас еще одна "газель"
ждет зеленого сигнала светофора.

А теперь само действо! Наш водитель, вытянув руку и опустив стекло
правой двери, орет водителю соседней маршрутки следующее: "Привет!!! Ну
как нормально все?? Слышь, ты меня прикрой ща, а то я со СТОЯЧИМ!!!!!"

ПЯТИСЕКУНДНАЯ ТИШИНА В "ГАЗЕЛЕ"

ИСТЕРИКА.

Водитель осознал весь смысл сказанного, когда мы уже успели отдышаться.

Повторную истерику вызвал гогот водителя.

З.Ы. А что водитель соседней маршрутки? Конечно ржал... Но что характерно
– ведь прикрыл!!!!

Кокетка.

Все живы

В больницу были одновременно доставлены четыре человека: Шелли Мюллер с
травмой головы, Тим Вегас с легкой контузией, Брайан Коркоран с
серьезными повреждениями десен и Памела Клесик без двух пальцев на
правой руке... Мюллер подвозила мужа на работу и на прощание — в довесок
к поцелую — на секунду продемонстрировала ему свою грудь. Это увидел Тим
Вегас, водитель проезжающего мимо такси. Увлекшись открывшимся зрелищем,
он потерял управление и въехал в здание госпиталя, где дантист Памела
Клесик осматривала ротовую полость Коркорана. От сильного толчка врач
подпрыгнула и поранила инструментом десна пациента. В шоке Коркоран
резко сомкнул челюсти, откусив Клесик два пальца. Мюллер приняла на
голову осколок здания.

Один мой хороший друг из Украины рассказал историю. Он работает хирургом в приёмном. Точнее, хирургов на смене трое, но в этот день одного срочно забрали на отделение, а другой чем-то притравился и упал под капельницу. Такой вот неудачный день. Обещали дать замену, но... дали какого-то молодого неопытного торакальника. И то хорошо.

И, по закону сами знаете чего, оно пошло. Две аварийки, ножевое и падение с высоты. Четыре тяжёлых трёхчасовых полостных операции, не то, что отдохнуть и пообедать — чашку кофе между переодеванием и мытьём, и то второпях.
Окончив смену хирург вышел на улицу в состоянии, близком к трансу. Ну знаете — глаза не видят, ноги не ходят, голова не думает. Домой и спать. Хотя, сначала зайти в кафешку и что-нить съесть.

На автомате очистив тарелку (что заказывал? — убей, не помню!) хирург был выведен из транса хозяином кафешки.
— Доктор, у вас был тяжёлый день, да? Много операций, да? Выпейте вот сто коньяка, расслабьтесь, обед за счёт заведения, такси я вам вызвал...
Хирург пришёл в себя.
— Ну да, я хирург... и день был тяжёлый... А что, так заметно?
— Да, доктор. Вы когда поели, сказали официантке: "Я закончил. Считайте инструменты и зашивайте". Вы из приёмного, да? Я шесть лет на "Скорой" работал, видел такое.

Врачи! Если во Вселенной есть справедливость — для врачей есть отдельный VIP-рай.

К слову говоря, за проституцию меня однажды всё же замели. Ну, на деле не совсем так чтобы замели, а на самом деле даже не совсем за проституцию, но получилось весело.
Времена тогда вообще такие были. Развеселые. Начало девяностых, кто-то еще помнит, может быть.

История сама себе банальная.
Была в те времена у меня приятельница, у приятельницы дочка в подростковом возрасте. Соответственно, у дочки приключились боли в животе. А семья вся из себя насквозь интеллигентная была, пробу ставить некуда. А интеллигентному же человеку «неотложку» сразу беспокоить как-то не с руки, меня, понятно, проще на ночь глядя вызвонить.

Мне-то что, я человек отзывчивый, приехала. Диагностировала я аппендицит, дальше как положено: «неотложка» — и в стационар. Стационар, естественно, дежурный, не по выбору.
Приятельница с дочкой поехала и меня с собой уговорила — для моральной поддержки. И не зря, поскольку маме дурно стало, как только она больничку эту издалека узрела.

Дело-то, напомню, в девяностые происходило, реформаторы тогда как раз во вкус вошли и вовсю разруху учиняли. Так что изнутри больницу лучше было вообще не рассматривать, а то еще увидишь чего. Вот дочка и увидела.
Увидела она, правда, всего-навсего таракана, но изумилась так, словно ей утконоса какого показали.
— Ой, — говорит, — а кто это?
Дежурный хирург, который только собрался ей живот помять, тоже удивился. От такого удивления.
— Девочка, — отвечает, — ты что, тараканов никогда не видела?
— Нет, — чадо говорит, — ни разу, никогда!

Н-да, тяжелое у человека детство, что уж тут поделаешь. Папа — профессор литературоведения, мама — кандидат филологических наук. Там если где и были тараканы в доме, только в головах. Где ж ребенку к жизни приобщиться!
Ничего, хирурги чаду быстро объяснили, что тараканы — это пустяки, а вот если она будет себя хорошо вести, ей даже крысу живую покажут.
Приятельница вся аж побелела, но смолчала. И правильно сделала, потому как тараканы тараканами, а хирурги там отличные были. Быстренько болящую в операционную утащили, а уже через полчаса сообщили, что шоу благополучно закончилось и можно нам по домам отправляться.

По домам — это, конечно, хорошо. Вот только времени два часа ночи, метро закрыто, а пешком по криминальной столице топать неохота. Да и далековато, честно говоря. Так что выгребли мы из карманов всю наличность, вызвали такси и пошли под единственный фонарь на всей улице машину дожидаться.
А места вокруг дикие. Больничный садик весь такими кустами зарос, что и под фонарем не слишком-то светло. За углом бензоколонка, а напротив больницы — общежитие неизвестной принадлежности.
А на бензоколонке периодически постреливают — раздел госсобственности бодро происходит, криминальная же революция в стране. Из общежития усатые люди рыночной национальности как те тараканы вылезают. И ментовская машина раз примерно в пять минут по улице зачем-то проезжает.

Только она появится — стрельба на бензоколонке стихает, южные люди в тень прячутся, а мы с моей приятельницей в ожидании такси, наоборот, на шум мотора из кустов вылезаем. Только она проедет, бензозаправщики опять собственность делить начинают, южные люди к нам приставать пытаются, а мы от них в кусты поглубже лезем.

Когда эта машина в третий раз проехала, менты на нас нехорошо поглядывать стали. Меня сомнения начали терзать…
— Похоже, нас сейчас арестовывать будут, — я своей знакомой говорю.
— За что? — приятельница недоумевает.
— За нелицензированную торговлю в ночное время, — говорю.
Приятельница всё равно не понимает:
— Чем?
Объясняю для интеллигенции:
— Собой!
А менты уже на нас конкретно целятся…

Мою приятельницу это страшно оскорбило. Я б за нас глядишь и отбрехалась, а она — в амбицию. Нет, ну вот какого черта надо было объяснять ментам, что никакая она им не блядь, а целый кандидат филологических наук?! Как будто кандидат филологических наук блядью быть не может!

На сей оптимистичной ноте нас и загребли. Прямиком в ближайшее отделение.
А в итоге получилось всё же весело. Давно известно: мир тесен, Питер — город маленький, а пути врачебны неисповедимы. Старшим в этом отделении оказался мой знакомый мент. Он еще во времена моей скоропомощной юности на станции метро «Василеостровская» тамошним гадючником заведовал, пьяных-битых мне регулярно спихивал.
Тогда меня он тоже иногда, бывало, выручал, когда я в пьяном безобразии в метро… ладно, дело прошлое.

Короче, если бы не он, нам с приятельницей в этом околотке до утра пришлось бы куковать. А так — нас коньяком сначала напоили, а потом со всем почтением развезли нас по домам с сиреной и мигалкой на милицейском транспорте. Так что в конечном счете мы еще и на такси изрядно сэкономили.
А пути врачебны впрямь ведь неисповедимы. Дочку той моей знакомой так это знакомство с медициной впечатлило, что она сама в медянки подалась. Поступила в медицинский институт, закончила и работает теперь врачом чуть ли не в той самой больничке.
Кстати, тараканы, говорят, там так и не перевелись.
А вот ее мама после этого со мной поспешно раздружилась. То ли так она за дочкину карьеру оскорбилась, то ли всё-таки за то, что в грешном моем обществе ее за проститутку приняли…

Хотя казалось бы — а я-то здесь при чем?
© Диана Вежина

В прошлом году испытывал большие проблемы с коленом — порвал связку, поэтому вынужден был ходить с тростью.
Зашел я как-то в маршрутное такси, сел, а напротив меня расположилась во всей красе бабуля. Смотрит то на трость, то на ноги.
— Нога болит?
— Ага.
— Какая?
— Правая, колено.
И тут давай за него держаться, да приговаривать что-то. Я, как и большинство пассажиров пазика, смотрю на сей процесс с недоумением, а она все держится за него, как Индиана Джонс за найденную реликвию в пирамиде индейцев. Ну а мне-то что, по-большому счету все равно. Через две минуты убирает руку и говорит:
"Все пройдет, я все вылечила. Обязательно пройдет".
И, знаете, прошло.

Операцию сделали, и прошло.

Выйдя из косметологической клиники, блондинка споткнулась, упала на свежепрооперированную грудь... и допрыгала до дома без всякого такси.

Бабушка вызвала такси. Диспетчер звонит и говорит: " Выходите, у подъезда. "Мазда", голубой металлик". Бабка выходит, делает пару кругов вокруг и вежливо обращается к водителю:
" Извините, это Вы голубой Виталик? " )

Зек, только что с отсидки, тормозит такси:
— Шеф, свободен?
— Да.
— Да здравствует свобода!

Прапор
Вместо эпиграфа. Знакомый парень-таксист меня как-то спрашивает: «Ты вот всё по правилам знаешь. А на Венёвском направлении перед мостом знак висит. Сам красный, а в нём ещё две стрелочки — красная и чёрная. Что он значит?»
Я вытер пот со лба. Понял, почему там вечно аварии и ответил: «Преимущество встречного движения». Посмотрел в его непонимающие глаза и добавил: «Уступить встречным ты должен. Узко там...»

Есть такие слова-ярлыки, что раз приклеил — и всё с человеком навсегда ясно. Вот о таком слове мой сегодняшний рассказ.
В СССР личных автомобилей было мало, а желающих ими управлять — много. И если уж взрослые дяди и тёти, как о чём-то несбыточном, мечтали о любых «колёсах», хоть самых ржавых, чтобы ездить на дачу, то что уж говорить о подростках-старшеклассниках. В общем, страна не торопилась давать нам права и в автошколе нас очень честно учили по три года. К слову, я всю свою жизнь учился разному и у разных учителей и могу оценить качество организации того процесса: твёрдая четвёрка с плюсом по пятибалльной системе. Почему не пятёрка, сейчас поясню.

После тренажёров попал я по распределению к Колоску, про которого знакомые ученики говорили: «Мировой мужик! Он тебя жизни научит!» Колосок понял своё шофёрское счастье водителя-инструктора специфично: государство дало ему машину, залило в неё бензин и он ездит на ней по своим делам. А обучение он понимал в двух видах. Основной — все записавшиеся моют его чудесную машину, а потом один из пятерых учеников (о, счастливчик!) получает право везти Колоска и канистру за остродефицитным пивом, пока остальные на заднем сиденье 241-го Ижа изображают из себя килек.
Второй вид состоял в том, чтобы назначить тебе встречу зимой за городом на автодроме в субботу в 16часов... и не приехать.

Помучившись месяц с фортелями Колоска, я в лицо сказал ему всё, что думаю о его подходе к обучению и пошёл переписываться к другому инструктору. Свободные места оставались только у одного и звали его Алексей Дмитриевич, а все доброхоты отговаривали меня от этого шага с формулировкой: «Да ты что! Он же бывший ПРАПОР! Ты что не знаешь, как прапоры в армии жить мешают!» (это в литературно-обработанном переводе на русский).

«Прапор» оказался мужиком деловым и строгим. Чётко и сразу сказал, что деньги ему платят за то, чтобы на дороге мы не поубивались, а не за мытьё его машины. С помощью листочка бумажки, авторучки и зажигалки (изображавшей для нас машину) запросто объяснял любую дорожную ситуацию. И действительно учил мыслить за рулём, учил соблюдать правила, потому что они написаны кровью.

Те, кто сначала остался у Колоска сбежали вслед за мной. Быстро и почти все. К слову, кто не сбежал сдавал потом на права раза с пятого.

Так что с тех пор, когда кто-то примитивный пытается приклеить к кому-то или чему-то ярлык, у меня так и чешутся руки. Ибо уничижительное «прапор» на поверку никак не соответствовало человеку честному и преданному своему делу. Настоящему советскому прапорщику, годами учившему мальчишек в армии водить тяжёлые грузовики, а после выхода на пенсию, приложившему максимум усилий, чтобы научить нас. К слову, из той нашей юношеской группы никто из ребят не попадал в ДТП, по крайней мере по своей вине. Годы прошли, а к тем, кто нас учил в автошколе и теории, и практике, остались только слова благодарности. Ко всем, кроме Колоска.

Один англичанин все время проигрывал деньги на скачках. И однажды он наконец понял, что, нужно сделать, чтобы взять крупный выигрыш. Он не играл шесть лет. За шесть лет скопил шесть тысяч фунтов стерлингов. И через шесть лет шестого числа шестого месяца в день больших скачек в Лондоне он встал в шесть часов утра, специально вызвал такси с номером 66-66, приехал на ипподром, дал шесть шиллингов на чай таксисту, пошел в шестую кассу, и все шесть тысяч фунтов стерлингов поставил на шестой заезд на шестую лошадь. И лошадь пришла шестой.

Едет такси. Сзади сидят двое пассажиров и разговаривают.
— Представляете — я вчера в ресторане, так у официанта, когда он наливал вино, не было салфетки на руке.
— Да что вы говорите... Да... Я то же недавно был в ресторане с дамой, так официант меню подал сначала мне...
— Да не может быть...
Водитель сидел, сидел, потом не выдержал и спрашивает:
— Ребята а ничего что я к вам спиной сижу?