Ситуация, когда программист, обучаясь в университете, вместо предметов по своей специальности изучает...

ПРО ТИГРЕНКАЗа спиной неся зеленый ранец через буреломы и дожди, шел по лесувегетарианец со значком "Гринписа" на груди. Рис проросший по путижевал он, запивая струями дождя, ставил себе клизмы на привалах, шлакипо системе выводя. Шел вперед от края и до края, песни пел, молилсябез конца, комаров-эндемиков гоняя с доброго усатого лица. И, живя вгармонии и мире, двигался туда, где видел дым: так как вел он месяцачетыре слежку за геологом одним.Говоря по-правде, между нами, был геолог этот всех дрянней: изконсервных банок ел руками трупы уничтоженных свиней, спирт глотал изпластиковой фляги, песни непристойные орал, мусорил окурками в оврагеи месторождения искал. Этому подонку было надо, чтоб в тайгу бурильщикипришли и достали всяческого яда из планеты-матушки Земли. Чтоб железныйгрейдер раз за разом растоптал листочки, шишки, мох, кислород сменилсясмрадным газом и комар-эндемик передох... Шел геолог по тайге, скотина,в душу ей плевал, как в унитаз, а ему смотрела строго в спинувегетарианских пара глаз. Часто думал вегетарианец: погоди, преступник,вот те хрен! И мигал его зеленый ранец, отправляя сводки в CNN.Как-то раз геолог с диким смехом вынул из кармана острый нож и убилтигрицу ради меха — или ради мяса, не поймешь. И ушел бесчувственныйподонок, напрочь позабыв о малыше. Но остался маленький тигренок стравмою психической в душе. Обреченный умереть без мамы, он лежал иплакал, чуть дыша. Вегетарианец — лучший самый — взять решил с собоюмалыша. Он не дал погибнуть организму: рисом он делился с ним как брат,пробовал поставить даже клизму, но тигренок клизме был не рад.К счастью, оказался путь недолог. Подлеца возмездие нашло и тайгою былубит геолог: шишка кедра весом в пять кило сорвалась и стукнула всеймассой по башке с размаху. Раза два. Остро пахли спиртом и пластмассойклочья мозгового вещества. Словно у природы сдали нервы. Бах! В тайгераздался смертный стон. Облизнулись жужелицы, черви, и пошли на трупсо всех сторон. Выбили таежные синицы подлецу бесстыжие глаза. Мозгсквозь дырку выпила куница. Обкусала ухо стрекоза. И четыре волкаближе к ночи раскатали кости между ям. Кое-что на них оставив, впрочем,пожевать голодным муравьям. А когда останки скрыла хвоя и в тайге опятьнастала тишь, из кустов ближайших вышли двое: вегетарианец и малыш.Ранец пискнул и прямой наводкой через спутник, что вверху повис, вестьблагую с качественной фоткой передал торжественно в "Гринпис".С чистою душою, без заботы двинулись домой три пары ног: это шли сквозьчащи и болота вегетарианец и зверек. Вскоре показались рельсы БАМа идалекий путь в Москву, назад. Где-то там ждала старушка-мама — вкоммуналке, с окнами на МКАД. В пять часов утра явился к маме смаленьким тигреночком у ног пахнущий тайгой и комарамисорокадвухлетненький сынок.В коммуналке, за сортиром прямо, в комнатке с плакатами "Гринпис", счеловеком и старушкой-мамой жил тигренок, поедая рис. Запивал его водойиз крана и взрослел, нагуливал бока, с помощью клопов и таракановвосполняя дефицит белка. Лишь глубокой ночью ближе к часу, глядя изокошка с высоты, всей душой желал он скушать мяса. Всей душойребенка-сироты. Что ни говори, такую травму пережить способен мало кто.Вы представьте, если б вашу маму покромсал геолог на пальто?А за дверью от сортира справа жил сосед — поганый человек. Тунеядец,пьющий на халяву, алкоголик, хам и бывший зэк. С ног до головы внаколках черных. Все при нем боялись рот открыть. Забывал он светгасить в уборной, мусор не трудился выносить. Пол не мыл по графикув квартире, не платил за общий телефон. А еще любил курить в сортиреи плевать любил с балкона он. Мир не видел большего подонка, по районудаже слух ходил: от него ушла жена с ребенком — он догнал ее и задушил.И тигренку иногда до боли он напоминал того, в тайге, — с бородой,пропахшей алкоголем, с маминою шкуркою в руке... И когда однажды -злой, недобрый — он домой ввалился пьяный в слизь, пнул тигренкасапогом под ребра и унизил фразой "киса, брысь"... То случилось всесамо собою, не успел раздаться даже крик: все татуировки как обоиободрал тигренок в тот же миг. Пальцы на руках с наколкой "коля"...Жесткая небритая щека... Косточки со вкусом алкоголя... Легкие совкусом табака...Из-под двери комнаты налево день за днем тянулся странный дым. Жил тамбезработный парень Сева с другом — несомненно голубым. Волосы немытые,сережки, кольца и булавки на брови, кактус запрещенный на окошке,психотомиметики в крови. Жили плохо — ни любви ни дружбы, запершись отвсех в углу своем: просто было от военной службы им косить удобнеевдвоем. Крики, сцены ревности и ссоры, а под вечер — брали шприцбольшой и кололи в вену мухоморы, и глотали марки с анашой. Ревколонок, крик Кобейна Курта, звон шприцов и хруст колимых вен -затихало это лишь под утро, несмотря на стук из разных стен.Просыпались наглецы к обеду, шли на кухню словно дурачки, рвали настраницы Кастанеду и вертели тут же косячки. В теплую погоду, дажелетом, не могли квартирные жильцы босиком пройтись до туалета -натыкались пятки на шприцы. Даром мать эколога, старушка, завуч школы,ветеран труда, умоляла их не брать из кружки челюсти вставные никогда.Нет, куда там! Челюсти соседки каждый день они из кружки — хвать!И давай толочь свои таблетки чтоб в садах и школах продавать! Нооднажды ночью на приходе оба подлеца исчезли вдруг. Так и не поняв,что происходит. Думая, что это страшный глюк.А тигренку вскоре стало худо. И примерно через полчаса чертики полезлиотовсюду, в голове возникли голоса, на полу открылись люки, ямы,потолок стремительно кривел... А в окне раздался шепот мамы, гдевсегда обычно МКАД ревел. Ломит лапки, онемела шкурка, голова болит,ну просто тьфу... Закусить пришлось соседом-чуркой — тем, что жилвсегда в стенном шкафу.Чурка жил в шкафу вперед ногами много лет, как бросил свой Кавказ.Торговал на рынке сапогами, норовя обвесить всякий раз. Кушал шаурмус бараньим жиром и любил в метро кататься он, где искал нетрезвыхпассажиров чтоб спереть какой-нибудь смартфон. А потом, присевна подоконник, цокая и открывая рот, тыкал вилкой в чей-то наладонник,двигая иконки взад-вперед. Проживая вечно без прописки, сделав изквартиры склад мешков, он водил к себе друзей и близких, и в чужихкастрюлях делал плов. Домогался женщин, даже маму — ту, что завуч,ветеран труда. Фундаменталистскому исламу он при этом верен былвсегда. И в шкафу своем, гнилом и шатком, там, где жил уже не первыйгод, может статься, он хранил взрывчатку, может статься, даже пулемет.Но прыжок — и жилистое тельце ухнуло в тигриное нутро. И смартфоновдорогих владельцы снова могут водку жрать в метро.Так пришла зима. Застыли реки. Жил тигренок тихо день за днем, лишьслучались изредка флэшбэки — типа голос мамы за окном. Как-то раз вподобную минутку даже не от голода — со зла — он пошел и скушалпроститутку. Ту, что в дальней комнате жила. Все в районе знали тетюРозу, а исчезла Роза — ну и пусть. Тысяча одну срамную позу зналаизвращенка наизусть. Развращала молодых студентов, и пенсионеров, идетей. И врала, что у интеллигентов толще, выше, крепче и длинней.Хвасталась расценкой поминутной, и в деньгах, похоже, знала толк: былтариф рублевый, и валютный, а порой давала даже в долг. Ошивалась вбарах, на вокзалах — с жуткой мордой, на ногах кривых... Но хвалиласьРоза, будто знала всех мужчин столицы как своих. Родинки, размерыягодицы, рост, привычки, характерный смех — знала всех политиковстолицы (или же врала, что знает всех). Мол, когда-то с этим былопроще, в молодости, мол, была стройна. И берется отличить на ощупьПутина и Ельцина она... Так и покушалась на святое! Так и распускаламерзкий слух! Это ж надо выдумать такое! Впрочем, кто их знает,потаскух.Так почти очистилась квартира. Кто в последней комнате живет? В той,что возле самого сортира? В той, где из сортира только вход? Гдевсегда темно и сыровато, где лишь стол и койка у дверей? Там живетпомощник депутата — олигарх, ворюга и еврей. С помощью серьезныхмахинаций он украл в стране всю власть давно. И в Международной ЛигеНаций все признали, что мужик — говно. Ищут подлеца все службы в мире,но не получается найти. Ищут в каждом доме и квартире — если комнатболее пяти. Ищут на Рублевке, на Садовом, ищут в Мавзолее и Кремле,под Рязанью, Тверью и Ростовом. Ищут в каждой точке на земле. Ищутв Эквадоре и на Крите, в Чили и на острове Бали. Пару раз искалив Антарктиде, но замерзли быстро и ушли. Ловко обманув все службымира, олигарх последних года три прятался в каморке у сортира -извращенец, тигр его дери. В общем, так и получилось вскоре: депутат,ворюга и еврей вдруг исчез однажды в коридоре, наступив на хвостсудьбе своей.За окном весна, сосулька тает, МКАД вдали ревет как самолет.И тигренок снова ощущает, что ему белков недостает. По квартирепогулял немного, но вернулся в комнату опять. И понюхалмаму-педагога — не со зла, а просто, чтоб понять.Мама спит. Рука большая, в складках. Вкусная она? Пожалуй, нет. Этируки ставили в тетрадках двойки и колы все сорок лет, в школах обучаядаже дуру (что там дуру, даже дурака!) прелестям родной литературы,таинствам родного языка. Даром не прошли для них уроки. Где теперь еевыпускники? В интернете дуры пишут блоги. В блоги дурам пишут дураки.А потом на "Грелку" всей толпою ломятся как тараканы в дом... Господипрости, говно какое! Впрочем, ладно. Сказка не о том.Педагог, отдавший детям душу! Педагог, даривший людям свет! Можно литеперь такого кушать? Наш тигренок думает, что нет. Жестко и невкусно,пахнет мелом, желчью, авторучкой и доской. Ничего подобного не ел он,и не видит пользы никакой. Если ты давно измучен рисом, что за пользав меле и доске? Если полосатый организм день за днем мечтает о белке?На полу, укрывшись полотенцем, между батареей и стеной вегетарианецсном младенца спит и видит сон зеленый свой. Тигр замер, постоялнемного, сделал осторожно шага два... И лизнул ему на пробу ногу.Тьфу, сплошная соя и трава! Кто живет в гармонии, в покое, ктоне пьет, не курит, не шалит, рис и сою ест, и все такое — тот из нихпочти и состоит. В доме не найти приличный ужин. Тигр вышел в коридори лег. Вдруг — сама открылась дверь наружу, приглашая выйти за порог!Запах мяса! Спины! Ягодицы! Ноги, руки, яйца, голова! Гражданезажравшейся столицы! Теплая, весенняя Москва! Кушай, тигр, всякогоподонка! Медленно, со вкусом, не спеша! Так как это сказка для ребенка,то концовка крайне хороша!(с) Леонид Каганов

Несколько лет назад я работал в юридической фирме и одновременнопреподавал на юрфаке дисциплину «Гражданский процесс». (Для тех, кто незнает: это такой предмет, где изучают процедуру судопроизводства — какправильно иск подать, как требования сформулировать, как решениеобжаловать и т.п.) Так вот. Прихожу, я как-то на работу после экзамена,и подбегает ко мне один наш молоденький юрист Митя. «Слушай, — говорит,— тебе сегодня студентка Н. экзамен сдавала? » «Сдавала, -говорю, -ачто? » «Ну, и как сдала? » «Отлично сдала. Просто блестяще. Видно, чтотема ее интересует: отвечала уверенно, без запинок, привела примеры изсудебной практики, положения статей — от зубов отскакивают. А в чемдело-то? » «Вот! — говорит Митя гордо, — это моя невеста! » И тут меняот смеха просто сгибает пополам. Дело в том, что девочка эта отвечалабилет «РАЗДЕЛ ИМУЩЕСТВА СУПРУГОВ ПРИ РАЗВОДЕ»!

Был у нас одногрупник Вася, с которым пить мы боялись. А то пи3*ец. А ему хоть бы хрен — НИКОГДА его не видели напившимся и наверное поэтому — НИКОГДА трезвым. Всегда типа чуть-чуть наметле и хрен скажешь, сколько выпил.Так вот — сдавали мы какой-то устный зачет. Я шел последним, а он передо мной. Препод свой лимит двоек уже исчерпал и сидит добрый такой. Ну подходит Вася к нему с пустым листом отвечать и мычит что-то грустно. А препод уже так раздобрел, что все равно решил ему поставить зачет — и поэтому, дав ему учебник, посадил обратно "подготовиться". Так вот я ужеответил, иду к двери и вижу — Вася идет к преподу обратно с книжкой и листиком. "Сволочь", — думаю, — "мне бы так легально переписать", и вижу — он кладет учебник перед преподом и тихо так бубнит: "Вот. Я здесь нужноеПОДЧЕРКНУЛ"..........Выходил я лежа. Зачет ему поставили.

Профессор читает лекцию по мочеполовой системе мужчин:— Некоторые студенты спрашивают, — говорит он, — какая длина полового члена считается нормой? Вот у меня... — с этими словами препод засовывает руку в карман брюк и копается там. Аудитория замерла, следя за его рукой. Он быстро вынимает руку из кармана с зажатым в ней носовым платком:— ...был случай... — как ни в чем не бывало, продолжает он, вытирая платком лоб.Аудитория, к недоумению профессора, грохнула.

На вопрос преподавателя: "Почему тебя не было на занятии?" 97% студентов ответит: "Я болел", 2% — "Я проспал", 1% промолчит.И только я смогла ответить при всех:— Милый, ну ты же сам меня не разбудил...