Эту историю рассказала моя сокурсница (С) в процессе очередных
"девичьих посиделок под пивко". Случилась она (история) во времена
студенческой молодости С. в летнем студенческом отряде. По традиции,
студенческие отряды создавались из студентов двух ВУЗов: женская
половина из Университета (филологический и исторический факультеты),
а мужская из Механического института. И была у них в отряде девица (Д),
отличавшаяся исключительным занудством и тупостью. Она и была
"героиней" историй, ставших в последствии легендарными и передававшихся
из уст в уста.
История 1: Студент-механик, решивший проучить Д. за очередную пакость,
научил ее устранять засор слива (кто не знает, под титаном, в котором
проводники кипятят воду, есть дырочки, именуемые сливом) следующим
образом: берется трубочка и через нее ртом (!) посредством
всасывания (!) удаляется грязь, послужившая причиной засора. Но перед
этим необходимо обязательно испросить разрешения на проведение данного
мероприятия у бригадира поезда, а для этого на его имя нужно написать
заявление следующего содержания: "Я (такая-то) прошу Вашего разрешения
отсосать грязь из слива..." (За достоверность, естественно, не ручаюсь,
сама не видела). Ну, и поскольку засор слива дело достаточно
распространенное, случилось оно и в вагоне у нашей Д. Но, как на грех,
поздно ночью, скажем, часа в 2. Она, как велено, пишет заявление
вышеприведенного содержания и идет к бригадиру поезда. А бригадир,
женщина, отличалась непреодолимой любовью к ненормативной лексике,
и даже в будничных ситуациях пользовалась ею частенько

Эту историю рассказала моя преподавательница.
Дело происходило еще в советское время, в стройотряде. Действующие лица:
2 студента. Назовем их Вася и Петя.
Однажды студенты работали в строящемся доме, на разных этажах. Петя
наверху производил некие манипуляции с цементом, в результате чего
опрокинул таз с данным веществом. Вася на свою беду в это время
высунулся из окна, и естественно все полетело на него. Как нормальный
русский человек, Вася приготовился сказать Пете, чтобы он плодился и
размножался, только другими словами. А в это время внизу, по улице
проходили девушки. В то время ругаться в присутствии девушек было еще не
принято, и Вася, набрав воздуху в грудь, выдал:
— Петя! Ты в корне не прав!

Питер, лет с десяток назад.
Петроградская сторона. Квартира. Коммуналка, где я снимаю комнату.
«На тридцать восемь комнат — всего одна уборная»
Точно. Только комнат — четырнадцать.
На двери — ОДИН звонок. И табличка: кому и сколько раз звонить.
Первое действующее лицо: моя соседка. Ей звонить — 13 раз.
Соседка официально не разведена, но мужа уже выгнала и ключи от квартиры
у него изъяла. Бывший муж — милиционер. Кобура, сапоги и рост 1м 95 см.
Второе действующее лицо: я, холост, студент Рост 1м 60 см. Звонить 3 раза.

Прелюдия. Раздеваясь, моя прелестница сообщает, что супруг обещался нынче
прийти, но она его, подлеца и на порог не пустит! Он, видишь ли пристрелить
ее обещался, нахал!
Постельная сцена. Мы активно ищем, ищем и находим новые формы, новые
подходы. Мы прилагаем невероятные усилия… Мы уже близки… мы рядом.. вот.. вот…
Держись! Не опускай ноги! Выше! Давай! Да…
ЗВОНОК.
Соседка: (вслух) РАЗ… ДВА… ТРИ…
Я…???
Соседка: ЧЕТЫРЕ…
Я: Уф-ф-ф-ф!
Соседка: ПЯТЬ… ШЕСТЬ… СЕМЬ… ВОСЕМЬ…
Я — Блин!
Подруга: …ДЕВЯТЬ… ДЕСЯТЬ… ОДИННАДЦАТЬ… ДВЕНАДЦАТЬ… ТРИНАДЦАТЬ…
Я: У-п-с! Приплыли!
Соседка: ЧЕТЫРНАДЦАТЬ… Не он! Ладно, продолжай!

…хотел бы я посмотреть на такого жеребца… Четырнадцать звонков. Прямо в мозг,
как собаке Павлова.
А через год, в армии, меня крутило от смеха, когда на строевой подготовке
сержант громовым голосом командовал: «С подсчетом вслух — делай — РАЗ, -
делай ДВА, делай ТРИ!…»
Фамилия сержанта была Павлов…

Сема Томатный

Эту историю мне рассказал мой руководитель диплома в курилке одного
НИИ в городе Жуковский.
Как-то в бытность его студентом был у них на курсе полный раздолбай,
который, тем не менее, чудом добрался до спецдисциплин, но здесь-то
все и началось. В общем, чтобы не тянуть резину: парень на 4-ом курсе
заваливает два раза подряд экзамен, да еще кому — Декану! В третий раз
(уже в последний, т.к. грозит отчисление) Декан назначает ему встречу
в своем кабинете. Парень приходит, естественно, "подготовившимся", т.е.
изрядно располневшим от шпор, лекций и книжек. Декан, не говоря ни слова,
бесцеремонно обыскивает его, извлекая на свет божий целый клад знаний,
накопленных родом человеческим за многие годы, выдает ему задание,
чистые листы, ручку и объявив, что придет через два часа, закрывает его
на ключ. Через два часа Декан возвращается и вырывает у пленника науки
листы с его измышлениями. Далее следует сцена: у Декана постепенно
отвисает челюсть — и он понимает, что он что-то не понимает: на листах
есть вся тема, по которой был вопрос! Буквально ВСЁ!
Декан изумленно:
— Это невозможно! Ты списал!
— Да вы что, профессор, я учил!
— УЧИЛлл..! Да ты патологически не способен учить!
— Поклеп, профессор!
— Ну хорошо! Я знаю, что ты списал, скажи, откуда и я поставлю тебе
оценку.
— Ставьте!
Декан, скребя сердцем, ставит в зачетку трояк и отдает ему.
Счастливый парень опускает зачетку в карман и, показывая на край стола,
изрекает:
— Видишь телефон. Позвонил в общагу — ребята продиктовали!

Возвращаюсь на днях с работы. Снега выпало еще с утра немерено, ну я
и подумал: чего мне на машине, да еще через весь центр.. В общем, время
11 вечера, влезаю в замерзший троллейбус и лениво так размышляю -
компостировать билетик али как? Прихожу к выводу, что какие на фиг
контролеры в такое время. А с другой стороны — вдруг какой шальной
объявится. Через остановку я понял, что интуиция меня не подвела:
входят два амбала и начинают всех трясти. Я совершенно безропотно отдаю
червонец, внутренне тяжело вздохнув о невыпитых двух бутылках "Балтики".
Контролеры поворачиваются к "сладкой парочке", сидящей напротив. Не надо
иметь семи пядей во лбу, чтобы понять — обоим лет по 20, студенты, денег
нет, студенческий проездной — в лучшем случае забыт дома, в худшем -
давно пропит. И парень, и девка смотрят на амбалов с нескрываемым ужасом.
Вдруг троллейбус заносит на повороте (вот он снежок-то целый день!),
контролеры валятся на влюбленных, меня сносит с промерзшего дивана
на них. Образуется куча-мала, с самого низу доносится писк девчонки,
сверху мат. Наконец, все поднимаются, начинают отряхиваться, и тут я
произношу, что называется, на полном автомате: "Я вам, наверное, мало
денег дал". Контролеры, за всю свою жизнь не слыхавшие ничего подобного,
в изумлении застывают, один после паузы выдавливает: "Эт-т-то почему???"
Я продолжаю — "Да здесь же платить надо не как за проезд, а как за
аттракционы". Амбал поменьше, ухмыльнувшись (кстати, довольно гнусно),
добавляет: "Угу, группен-секс какой-то получился". И тут девушка,
это невинное создание, толкает в бок своего спутника, и громко так,
с укором в голосе заявляет: "Миш, а Миш.. А ты помнишь, как ты меня
в метро прижал? А в троллейбусе мы с тобой еще ни разу!" Троллейбус
содрогнулся от хохота, а мне даже вернули червонец, видимо,
за находчивость (честно говоря, мне не особенно происущую). Теперь
при случае не премину еще разок на троллейбусе прокатиться, мож еще
чего услышу.

Эту историю рассказал мне отец, а случилась она во譨䨲ремя зимней сессии в
конце семидесятых, когда он учился в одном Московском тех. Институте.
Его группа сидела на консультации по вышке, и кто-то, уже под самый
конец, имел неосторожность спросить: можно ли пользоваться на экзамене
учебниками. К всеобщему удивлению, преподаватель сказал, что можно. Тут
необходимо сказать несколько слов об этом человеке: типичный препод лет
под 60, интеллигентный, спокойный, посвятивший всю свою сознательную
жизнь науке, а потому требующий высокую планку знаний со студентов,
но при этом никогда специально никого не засыпавший и уважительно
относящийся ко всем разновидностям студентов. Короче, на следующий день
на экзамене наблюдалась примерно следующая картина: учебники у всех
открыты, все друг с другом открыто переговариваются и потихоньку
собираются сдавать. Вот тут-то старичок начинает глумиться: задает
всякие допол. вопросы, всячески топит и в итоге каждый студент уходит
с неудом. Некоторые студенты, не смирившиеся с пересдачей, побежали
жаловаться в деканат на произвол. В аудиторию заходит кто-то, типа зам.
декана, и начинаются разборки, типа как это так: пятнадцать двоек подряд
влепить.... В это время препод, отпуская очередного студента и записывая
что-то у себя в дневнике, его перебивает и спокойно говорит с искренним
удивлением на лице:
— Почему пятнадцать? Шестнадцать уже.
студентъ

Съезд ученых, рассуждают про любовь...
Встает один и говорит:
— Любовь — это болезнь, которая укладывает всех в постель.
Встает второй:
— Постойте ж, какая это болезнь, от которой никто не хочет
лечиться. Нет, любовь — это работа.
— Постойте ж, какая это работа, когда основной орган стоит.
Любовь — это процесс.
— Какой же это процесс, когда пострадавших нет, и обе стороны
довольны. Любовь — это искусство.
— Какое же это искусство, если это могут все. Любовь — это
наука.
Тут встает старый профессор и говорит:
— Подождите! Какая же это наука, когда студент может, а я НЕТ!

На кафедре психиатрии медицинского университета, где я учился, один преподаватель завёл папочку "Перлы". Поставщиками перлов были, в основном, журналисты, которые периодически отлавливали шизофреников в стадии обострения, вследствие чего в печати появлялись "сенсационные" глупости, типа, "Его мысли читает ФСБ" или "Житель Ухрюпинска общается с инопланетянами".
Плюс в эту папку попадали чисто студенческие перлы из историй болезней, которые приходилось писать всем студентам без исключения на каждом предмете, в том числе, и по психиатрии.
Моя одногруппница внесла небольшую свою небольшую лепту в содержимое папки.
Описывая психостатус пациента, она написала: "Субъективно — мурашки перед глазами, объективно — мурашек нет".

Это небольшое смешное проишествие случилось на моем занятии
в одной группе веселых, но массой своей бестолковых студентов
нашего техникума связи...
Шла практика по предмету ПЭВМ. Занятия проходили в следующей
форме: сначала теория, затем практика, и это по шесть часов
в день (всего одна неделя). Среда, заканчиваю начитывать теорию.
Рассказываю о носителях информации, в частности о дискетках.
Молодая поросль сидит вся запаренная от непрекращающегося потока
информации (уже как третий день). Кое-кто спит на дальних подступах
и видит чудесные сны.
И вот я ПОКАЗЫВАЮ 2 разные дискетки (двух типов)и произношу:
— Дискеты бывают 2-х основных форматов, 3.5 дюйма и 5.25 дюйма.
Вдруг, на последнем столе просыпается размякший ото сна студент и
"стреляет" в меня бесподобной просьбой:
— А переведите, пожалуйста, все это дело в МЕТРЫ!!!
Вся группа вместо него легла на столы, потолок чуть не рухнул, а я не мог
разогнуться от смеха добрых полчаса. Пришлось делать срочно перерыв.

Вывод: Сильна наша российская школа! Знает наш студент Международную
Систему Единиц! Ведь он в принципе прав...

Начало 90-х. Проводили в нашем ВУЗе очередное профсоюзное
отчетно-перевыборное собрание. Полный зал людей – сотрудники – в
обязательном порядке, студенты – кого удалось загнать. Как обычно –
собрание идет, зал тихо дремлет. Никаких изменений в структуре не
предвидится, да и... кому это надо. Вдруг на трибуну приглашается
начальник отдела кадров. Интересный мужичок, толковый, маленького роста,
"настоящий полковник", но "слегка многословный". В зале проявляется
легкое оживление и заинтересованность. Иван Иванович плавно излагает
свои мысли, без излишеств, и переходит к финалу речи. Вспоминает, как
хорошо было раньше. Даже в санаториях можно было отдохнуть
по-человечески. А сейчас там и "мяса человеческого на стол не подадут".
Это уже интересно. Но последняя фраза покорила весь зал: "Раньше студент
хотел и умел учиться... а сейчас – ни хрена не хочет... несмотря на то,
что его матери приходится с себя последние штаны снимать..." Все грохнули...