История, описанная ниже, в свое время приобрела довольно широкую
огласку...
Есть на Минском шоссе под Москвой ресторан "Иверия". Сейчас он заброшен,
а в 80-е годы прошлого века пользовался большой популярностью, т.к. в
нем можно было ночью купить водку.
В одной из танковых частей как-то вечером злостно употребляли спиртные
напитки. Что уж они там отмечали — успешный заход Солнца или очередной
юбилей 1-ой Конной — сказать доподлинно не могу, но к полуночи водка у
них кончилась. Господа, вспомните, как это было: еще жив Брежнев, с
закуской серьезные проблемы, а то, чем ее запить, продают с 11 до 7,
понятия "коммерческая палатка" не существует, а пить очень хочется! Как
быть? Решение созрело мгновенно: в "Иверию"! На чем? Транспорт-то уже не
ходит. На дежурном тягаче! Отправились в автопарк. А какой дежурный
тягач в танковой части? Правильно! Вот на нем и поехали. Обалдевшему
прапорщику, дежурному по парку, пообещали налить. Догромыхав до
"Иверии", аккуратно поставили Т-72 на стоянку у ресторана и пошли в бар.
На беду рядом случились ментокрылые на патрульной "копейке". Решив, что
ездить в ресторан на танке все-таки неправильно, менты по привычке
перегородили "копейкой" выезд и стали ждать результата. Выйдя из кабака
с добычей, экипаж машины боевой спешил к изнемогающим товарищам и в
спешке "копейку" не заметил. Хорошо хоть, у внутренних органов хватило
мозгов не глушить мотор, успели отскочить. Началась погоня. Правда,
преследуемые не пытались оторваться, назад не огядывались, поэтому
азарта не было. На КПП у ментов случился облом, т. к. в гарнизон их не
пустили, вежливо послав на х#й.
Утром уже гаишное начальство заявились в часть, где их уже ждал
командир. Дежурный по части ему, натурально, все доложил еще ночью,
распятие виновных было отложено до их протрезвления

Рабиновича исключили из партии за три возмутительных выпада:
1) когда секретарь партбюро зашел к нему в кабинет, там висели портреты Хрущева и Брежнева.
— почему ты до сих пор не снял этого дурака? — спросил секретарь.
— которого? — спросил Рабинович.
2) увидев пышные похороны члена Политбюро, Рабинович сказал:
— какое разбазаривание средств! Я бы за эти деньги все цк
похоронил!
3) секретарь спросил Рабиновича, почему он не был на
последнем партсобрании.
— если бы я знал, что оно последнее!

КАК Я БЫЛ РОССИЙСКИМ ПОСЛОМ.

В качестве эпиграфа старый советский анекдот.
Машина с Брежневым на бешеной скорости несется по Москве. Гаишник видит это
безобразие, свистит — пытается ее остановить. От изумления перед такой наглостью
шофер Брежнева падает в обморок. Повздыхал Брежнев, передвинул шофера
на пассажирское сиденье, сам сел за руль и дальше помчался. Выскакивает
на него другой гаишник — свистит, заглядывает в машину и падает в обморок.
Откачал его напарник и спрашивает, кто же это такой проехал. На что откачанный
и отвечает: "кто проехал не знаю, но шофер у него Брежнев!"

Сама история. В 1998 г. мне нужно было из Ташкента в Узбекистане попасть
в Ходжент в Таджикистане. Мало кто наверное знает, но эти две страны находятся
почти в состоянии войны друг с другом: самолеты не летают, поезда ходят только
транзитные и машины через границу друг с другом пропускают очень неохотно.
Обычная практика: доехать на машине до границы, перейти ее пешком и искать
новую машину уже по другую сторону границы. Эта перспектива меня не устраивала
и я нанял себе водителя миссии ООН в Ташкенте, который и обещал довезти меня
до Ходжента в своем мерседесе без каких-либо проволочек. Что он и сделал,
демонстрируя на каждой пограничной заставе (а их три с узбекской стороны
и четыре с таджикской) свое ООН-овское удостоверение, в котором с левой стороны
была приклеена его фотография и по-английски было написано его обычное русское
имя и значилась его должность "driver/водитель"

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ЛЯП
Рассказывают, что во времена Брежнева в газетах было много официальных текстов, скучных и нечитаемых. Очень строго в то время относились и к ошибкам в газете — запросто могли и уволить.
Однажды одно из центральных изданий выпустило разворот с огромной фотографией всех членов Политбюро ЦК КПСС. Кроме этого, на развороте был виден заголовок другой заметки: "Стадо древних мамонтов". Если специфическим образом сложить газету, то заголовок ложился аккурат под фотографией.
В итоге, ляп был признан политическим, а издание примерно наказано.

Вчера друг рассказал...
Ну байка она на то байка и есть, как Запорожец КАМАЗа тянул.

Акт первый.
Местность сельская, проходящая трасса, гаишник с "феном".
Стоит, значится, доблестный воин свистка и жезла на посту своем.
Законность соблюдает на вверенном участке трассы. Вон кто-то с горочки
спустился, катится, жезл на изготовку... и тут появляется "процессия" -
ушастый запор, буксировочный трос, а к тросу прицеплен КАМАЗ! Да еще с
прицепом длинномером! Нет, ну я бы такое увидел, тоже бы в транс впал,
такое же только в анекдотах бывает! Сами представте, планка падает... В
общем пока воин свою челюсть двигал взад-впред, процессия уже пропылила
дальше, останавливать некого. Ладно, рация наготове, а дальше по трассе
свои ребята стоят. Гай с ребятами связывается, объясняет ситуацию,
клянется, что не пил и не курил, с той стороны мерзко хихикают, говорят,
что верят, но при этом упоминают что-то про "кашку" и "грибочки".

Акт второй.
Далее по трассе, замаскированный временный пост ГИБДД.

Ребята конечно посмеялись, пару минут тему пообтерли, скучно же на
практически пустой дороге. Чу, едет кто-то! Ага из-за поворота
показывается та самая процессия, Ушастый, а на "галстуке" КАМАЗ. Ребята
уже были "подготовленные", поэтому челюсть подняли быстро и с жезлами на
перехват. Тормозят, из жужика дедушка выходит с головой понурой, и видя
немое офигивание блюстителей административного кодекса объясняет
ситуацию — ехал дедушка домой, с райцентра, тормоза на машине, которая
еще при Брежневе была далеко не новой, отказали, детали неважны, но на
дороге не починить. Поохал, повздыхал, а тут сынок, кровинушка, домой
едет, на том самом КАМАЗе. История умалчивает в чью голову пришла идея,
но рецепт прост КАМАЗ просто работал "якорем на колесах".

"Вот так и поехали, с горки едем он меня тормозит, в горку едем я от
него убегаю, ребята, нам тут до свертка в село полтора километра всего
осталось".

Космонавт, впервые в истории человечества выбравшийся в открытый космос, не смог влезть обратно. Он вольно парил на конце 5-метровой верёвки над планетой, а вот когда пришла пора возвращаться — выяснилось, что скафандр разбух и никак не пролезает в шлюз.

Чтобы забраться туда, ему пришлось стравить давление в скафандре до 0,27 земного — такое бывает где-то в трёх километрах над Эверестом.

Чудо, но он не потерял при этом сознание. Но теперь его не пускал второй шлюз. Влезть в него удалось, только грубо нарушив инструкцию — вперёд головой, а не ногами. Рухнул рядом с товарищем. Едва отдышался, пришла новость — автоматическая система возвращения на Землю поломана. Снова впервые в истории человечества, корабль пришлось возвращать на планету вручную. И тут вышла незадача: на новом корабле Восход — 2 единственное окно иллюминатора смотрело вбок. В нём были видны только звёзды. Запустишь двигатель не так — вместо возвращения улетишь еще дальше и останешься там навечно.

Космонавты отчаянно ползали по кабине, вглядывались с разных углов в злосчастный иллюминатор, прикидывали по памяти, где Большая Медведица, а где Земля, и наконец стартанули двигатель. Уже наверно смешно звучит, но снова впервые в истории человечества они занимали свои места при работающем двигателе ракеты, ускорение которой норовит превратить в лепёшку. Для них оставалось загадкой, куда она их унесёт.

Спуск они мало помнят. Очнулись, выбрались. Вокруг сугробы по пояс. Холодно — минус 30. На корабле была масса средств спасения — рыболовные крючки, средство для отпугивания акул, единственный пистолет ТТ, и так далее. А вот от холода не подумали. Космонавты сняли скафандры, вылили из них литров по пять пота каждый, голыми развели костер, тщательно закутались и стали ждать, периодически настукивая морзянку — SOS. Текст разнообразить не стали — а что собственно писать на всю планету? Мы советские космонавты, находимся хрен знает где, нам плохо...

Сигнал этот экранировали ёлки. Космонавты догадывались, перемещались по сугробам. В конце концов, SOS поймали в Бонне. Немцы сообщили в Кремль. Наши не поверили.

А в это время — единственное, что Центр управления полётами знал о пропавших космонавтах, это то, что они приземлились где-то в России. Сотни вертолётов были подняты в воздух и прочёсывали окрестности. В это время по телику сообщалось, что космонавты благополучно приземлились и отдыхают в санатории. Пауза между этим сообщением и появлением на экране самих космонавтов явно затягивалась. Не выдержав, Брежнев позвонил Королёву и спросил, какого чёрта. Королёв зло ответил: "Моё дело запускать космонавтов, Ваше — извещать. Вы поторопились, не я".

Наконец один из вертолётов засёк костёр и двух несчастных космонавтов возле него. Но сесть там было невозможно. Пехом отправилась группа лыжников для расчистки площадки топорами. А с неба посыпались подарки — тёплая одежда и ящики коньяка. Одежда вся висла на деревьях, коньяк разбивался. Космонавты увёртывались и мрачно матерились.

Я нарочно изложил всё в жанре завирального авантюрного романа. Чтобы стал понятен контраст. Я просто пересказал документальную запись Алексея Архиповича Леонова. Как бы в опроверждение полному бреду, на его груди горели две звезды Героя Советского Союза. Я бы дал десяток — чтобы больше, чем у Брежнева, и за каждое "впервые в истории человечества" в этом полёте. Все они — настолько русские...

— Доброе утро, Леонид Ильич! — говорит солнце Брежневу утром.
— Здравствуй, солнышко! — отвечает Брежнев.
— Добрый день, Леонид Ильич — говорит солнце Брежневу днем.
— Добрый день, солнышко! — отвечает Брежнев.
— Солнышко, почему ты не желаешь мне доброго вечера? — спрашивает Брежнев вечером.
— Пошел ты на х##, я уже на западе!

Брежнев вызывает космонавтов:
— Американцы высадились на Луну! Мы не должны отставать. Начинаем
готовить полет на солнце.
Космонавты:
— Так мы же сгорим, товарищ Брежнев!
Брежнев:
— Вы думаете мы дураки?! Ночью будете высаживаться!
Космонавты подумали:
— Так ночью мы его не найдем!

Давным-давно это было.
В 1983 году я с подругой пошла сдавать экзамены в какой-то институт. В
какой не помню, т. к. пошла на экзамен просто так, за компанию, чтобы
ей скучно не было. В планах на будущий год у меня было другое.
Первый экзамен – сочинение. Рядом со мной сидит девчонка и с огромным
РАЗОЧАРОВАНИЕМ в глазах читает заданные темы сочинения. Как сейчас
помню: творчество Маяковского, нетленная брежневская «Целина» и Горький
«На дне». Четвертый вариант не вспоминается, но муть какая-то. Сразу
видно, что ни один из вариантов ее ну никак не впечатляет.
— Во, блин! охYеть какой выбор, – бубнит она.
— Что, совсем ничего не знаешь? –сочувствую я.
— Да не то слово. Маяковского не-на-ви-жу! Про Брежнева можно и не
спрашивать. Остается только Горький. А «На дне» я так и не прочитала.
Хотя, общий смысл я помню.
— А у тебя шпоры-то есть? Я ими на сочинениях никогда не пользуюсь, но
могу у впереди сидящей подруги позаимствовать, — совершенно искренне
сопереживаю я.
— Да не надо, скажи мне просто имена главных действующих лиц.
Сказала.
Больше с ее стороны за весь экзамен не прозвучало ни слова. Только
листики шуршали, да ручка скрипела. Короче, написали, сдали.
Ну, а больше всего меня поразили результаты экзамена. В нашей группе по
сочинению была единственная! пятерка.
Догадайтесь — у кого?
Запомнилось, что я ей посоветовала не в этот каземат поступать, а на
журфак в МГУ.
— Ты это моему папе объясни. Экономист, да экономист. Ну не понимает!!!
он, что я уже давно, лет с 12-ти под псевдонимом публикуюсь.

PS: а вспомнила я эту историю, когда на днях в инете натолкнулась на
фото корреспондента, получающего международную какую-то
супер-супер-пупер награду. Место ВТОРОЕ, а в глазах у теперь уже зрелой
женщины огромное РАЗОЧАРОВАНИЕ, ну точь-в-точь, как у моей соседке по
парте на экзамене в 1983 году.

Ну неужели не экономист?!

При Брежневе была эпоха застоя, при твиксах — эпоха отстоя

1981 год. Я — ученик 9-го класса. Урок русской литературы. Мой сосед по
парте где-то раздобыл "Одесские рассказы" Бабеля. Напомню — 1981 год.
Всего лишь год назад Ленинской премией по литературе была награждена
"брежневская трилогия"... Книжек, подобных добытой приятелем, в
свободном доступе, мягко говоря, не было... да и об Исааке Бабеле мало
кто знал (в школьную программу он не входил...), ещё меньше было тех,
кто его читал (интересно, а как сейчас?).
Как бы то ни было, но у нас в руках оказалась зачитанная до дыр книжка в
картонном переплёте, которую моему приятелю дали НА ОДИН УРОК. Засунув
книгу в парту, стали её читать, стараясь не быть замеченными за этим
занятием учительницей.
Вы пробовали когда-нибудь НЕЗАМЕТНО для окружающих читать Ильфа и
Петрова, Гашека или те же "Одесские рассказы"?.. То-то и оно... Очень
бысто мы с товарищем стали задыхаться от с трудом сдерживаемого хохота.
И сразу же заработали замечание, затем второе. На третье учительница
тратиться не стала — она обошла "с тыла" нашу парту, достала из её недр
"внеклассное чтение", закрыла книгу, чтобы глянуть на обложку... а
затем, не проронив ни слова, открыла её и вернула на прежнее место в
парту. Больше до конца урока мы не получили ни одного замечания...
"Одесские рассказы" были дочитаны и на перемене возвращены хозяину.
В тот день я понял, что хорошие книги могут быть РАЗНЫМИ. Гораздо позже
до меня дошло, какой замечательный человек учил меня не только писать,
но и ЧИТАТЬ на "великом и могучем" без ошибок... Мне повезло — подобных
людей в моей жизни было немало. И потому в нашей дружеской компании
всегда звучит тост "За учителей". Дай вам Бог... Мы вас помним.

На старших курсах одногруппник мой, талантливый парень, стал сильно
зашибать. В такие периоды запоев неоднократно совершал экстравагантные
поступки, вроде написания письма Брежневу с требованием ввести сухой
закон. И вот, на почве этого дела у него развилась странная болезнь -
периодически вдруг ослабевали мышцы поясницы, и он брякался
на четвереньки. В первые разы он сильно пугался, а потом приспособился
и даже довольно лихо передвигался по-обезьяньи, тем более, что никаких
болей при этом не испытывал. Сам он полагал, что такой переход в партер
провоцировался разными волнениями. А нервничать ему приходилось много.
Если бы в деканате подтвердились слухи о его запоях, его бы вышибли
к чертовой матери. В этот период, незадолго до окончания мединститута,
абсолютно трезвый, он отправился устраиваться работать на подстанцию
"Скорой помощи", недалеко от станции "Кунцево". Вышел из электрички,
ему долбануло, как обычно, в спину, дальше пошел на трех ногах,
в правой передней держит портфель, но точно, куда идти, не знает.
На площади стоит 03, докторша отзванивается по рации. Он подгребает
к машине, стучит в дверь. Докторша не может понять, откуда звук идет,
открывает, чуть не выпадает на асфальт. Мужик на карачках спрашивает,
как пройти к подстанции. Докторша приходит в себя и говорит, что тому
надо не в "Скорую помощь", а в больницу, тот отвечает, что он не больной,
а врач и идет устраиваться к ним на работу, а что он раком стоит, так это
скоро пройдет. Докторша опять чуть не выпадает, тут из салона фельшер,
который посообразительней, говорит, что ты на подстанцию сейчас не ходи,
наше начальство тебя, горизонтального, не поймет, а мы лучше тебя
подвезем в больницу просто для диагноза. Уговорили, тот влез в салон.
Приехали в приемное больницы 7*, хотели его на каталку положить, он
говорит, вы чего, я ж на этом участке работать собираюсь, чтоб меня,
как жмурика, возили, понесите только портфель, а мне уже лучше. Пошел
на двух ногах, а в дверях, видно, занервничал. В коридор уже гуськом
вошли: впереди докторша, за ней мужик галопчиком, сзади фельдшер
с портфелем. Больные и родственники в коридоре сначала охренели, а самые
смелые старухи заворчали даже, что, мол, не перевелись еще врачи-изверги -
больных как собак водят. Другие — нет, он психический, воображает себя
четвероногим, еще всех, к чертям, перекусает. Ну, фельдшер им вежливо
предлагает заткнуться, потому как этот, на карачках, — врач и, может,
еще всех их лечить будет, а ходит так временно, для дела. Тут все засохли.
Врач приемного, добрый старичок, долго его расспрашивал, осматривал, но
тут, как назло, болезнь опять отступила и не провоцировалась ничем, даже
десятью кругами бега по двору. Старичок говорит, болезнь ваша опасна,
я написал вам, как коллеге, письмо в деканат, чтобы вас от занятий
освободили и, желательно, в санаторий путевку дали. Тот благодарил,
а уходя, посмотрел в письмо — и опять раком встал. В этой бумаге
в деканат стояло:
Диагноз — АЛКОГОЛЬНЫЙ полиневрит.

ЛОШАДКА

Когда у моего друга Васи умерла мама, то и отец захандрил. Хоть и с виду, для своих семидесяти шести, он был бодр и подтянут, но разум начал потихоньку покидать его мудрую голову.
Альцгеймер.
Хочешь – не хочешь, а Васе каждый день приходилось пробираться по диким московским пробкам, чтобы проведать отца. Старик ни в какую не хотел переезжать к сыну, мало ли, а вдруг мать "из магазина" вернется, а дома никого (он иногда забывал, что похоронил жену…) Понятно, что в таком состоянии одного его на долго не оставишь – газ не выключит, замок не сможет открыть, не найдет дорогу из булочной, да мало ли. Вот Вася после работы и мотался к своему папочке.
Туда вез – продукты и хорошее настроение, а обратно — тоску и невыносимую жалость к отцу.

Каждый день их разговор начинался примерно так:
— Здорово казак!
— Здравствуй папа.
— А где твоя машина? Надеюсь, ты догадался ее поставить в гараж, а то у нас во дворе одни наркоманы, могут поцарапать.
— Поставил, поставил, не волнуйся (врал Вася, хотя их гараж снесли еще при Брежневе)
— А лошадь где? Замерзать на улице оставил? Быстро вернись, выгони свой джип из гаража и заведи туда лошадь. Машина-то переживет, а вот лошади на улице совсем труба. Смеешься, что ли, такой мороз.

Старик прожил в Москве лет пятьдесят, но теперь, в конце жизни, ему все больше виделись картины из далекого краснодарского детства, с лошадьми, сеновалами и погребами со льдом.

— Не переживай, папа, конечно, я так и сделал – лошадь накормил, напоил, в гараж завел, а машину оставил на улице. Выбрал место без наркоманов и оставил, так что все нормально.
— А, ну, вот и молодец, сынок, молодец. Ну, какие новости, как там мои внучки..?

…Однажды вечером, занесло Васю с женой и дочерьми в парк Кузьминки.
Гуляют, видят – две молоденькие девчоночки катают малышей на старой, грустной кобыле.
Васины дочки тоже захотели покататься на лошадке, но тут пришла Васе в голову безумная идея.
Посадил он жену с детьми на такси, а сам остался торговаться с девчонками.
Торговался долго и страстно, сулил хорошие деньги, а девчонки все опасались, предложение-то странное, но увидев удостоверение сотрудника МЧС, все же согласились…
К тому же, Вася обещал после всего развезти девчонок от конюшни по домам, ведь метро ходить уже не будет.
И вот, спустя четыре часа пути, осыпав половину Москвы конским навозом, Вася, грустная кобыла и две уставшие девчонки, были уже у подъезда старика.
Отец спустился со своего двадцатого этажа, Вася подвел лошадь к фонарю и сказал:
— Папа, мне нужен твой совет: глянь-ка, пора мне лошадь перековывать, или пускай еще так походит?

Старик внимательно оглядел грустную кобылу, нежно похлопал ее по толстому брюху, по-деловому осмотрел копыта и сказал:
— Не переживай, подковы у ей хорошие, очень хорошие, походит еще.
Да и вообще вид у нее справный. Хорошо в гараже перезимовала, молодец сынок. Я уж думал – ухайдокаешь скотинку, а смотрю — нет, молодец. А вот оседлал ты ее неправильно и за это я буду тебя ругать.
Старик что-то подправил, где-то подтянул и вдруг неожиданно легко вскарабкался в седло.
Девчонки, стоявшие поодаль, так и ахнули, но Вася их жестом успокоил.
Казак сделал неспешный, трехметровый круг почета, спустился на землю и сказал:
— Ты у меня молодец, сынок, я горжусь тобой, и деток каких хороших воспитал и лошадь у тебя справная.
А я уж, по правде сказать, думал, что ты у меня дураком помрешь…
Ладно, поздно уже, пора вести лошадь в гараж. И запомни: лошадь в гараже – машина на улице…! Запомнил? Ну, иди, давай. До завтра.

…Через неделю, старый казак тихо умер во сне…

P.S.

Я не уверен, что нужно баловать детей, но вот родителей нужно баловать обязательно…

Встает как-то Брежнев на заседании политбюро и говорит:
— Товарищи, а почему бы нам не пригласить Чичолину в Москву!
Ему:
— Леонид Ильич, это же порнозвезда!
— Hу вот, кхм, как раз такой звезды у меня еще и нет!

Гуляет Брежнев по Александровскому саду. Вдруг к нему подбегают две
девицы комсомольского возраста и спрашивают:
— Извините, а можно вас спросить — вы кто? А то мы тут с подругой
поспорили...
— Ну как же девушки вы меня не знаете? Я — Леонид Ильич.
Одна подруга со злостью говорит другой:
— Я ведь тебе говорила, что какой-то мудак, а ты Банионис, Банионис!!

Дело было когда Брежнев умер.Кому-то может это покажется не смешным.
Значит он не структурный лингвист.
На траурном митинге в школе тишина, слышно как летит муха.
У всех мрачные лица,выступающие печально перечиссюют заслуги
Леонида Ильича перед прогрессивным человечеством.Перед шеренгой школы
( дело было в спортзале, переоборудованном в траурзал)выходит наш
военрук по кличке Ворон (41 школа Кбш отзовись!).Остановился на
мгновение
и затих. Тишина , двести человек ждут.Как всегда бывает в такие минуты,
слышно каждый шорох. . У всех рожи ужасно глупые, и почему-то жутко
хочется ржать. И тут Ворон ( он молчал,соображая, минуту)говорит:
" Умер генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Верховного Совета
Союза Советских Соцаиалистических республик Леонид Ильич... ЛЕНИН!...
Отставить Ленина! Поправка:Брежнев!..."
Нас пытались ввести в чуство минут двадцать. Инспектор Райкома,
проходящая в этот момент под окнами наложила в штаны, когда из траурного
зала раздался громовой смех школы.Директор получила выговор,всех классных
руководителей дрючили неделю.Ворон ходил больной до самой смерти Черненко.
Выступать на митинге ему там не дали

БРОВЕНОСЕЦ
Рассказывают, будучи на отдыхе в Крыму, Брежнев решил выйти "в народ", попить простой газировки. Около ларька его тотчас окружила толпа.
Генсек спрашивает:
— А как вы меня узнали?
Люди простодушно ему и говорят:
— По бровям, Леонид Ильич.

ПЕСНЯ Л.И. БРЕЖНЕВА
(на мелодию песни крокодила Гены из мультфильма «Чебурашка»)

От Европы, конечно,
Мы отстали навечно,
И в политике тоже застой,
Но советские люди
Все равно меня любят,
Потому я веселый такой.

Rf. Мне сегодня к юбилею
Дали новую звезду.
К сожаленью, день рожденья
Только раз в году.

Вот приблизятся трое
Со звездою «героя»
И на грудь мне повесят презент.
Ну а я их, понятно,
Расцелую трехкратно.
Это — тоже приятный момент.

Rf.

Завтра праздник поменьше -
День рождения Пельше,
Нужно орден ему подарить,
Удостоить вниманьем
И горячим лобзаньем,
И себя не забыть наградить.

Rf.

Про Брежнева тут писали, вспомнилось.
Я был школьником начальной школы, когда умер Леонил Ильич. Потом был Андропов, умер, за ним был Черненко.
Когда по телевизору грустные дикторы объявили, что Черненко (тоже) умер, я радостно заорал "Ура".
Отец прикрикнул на меня: "Замолчи, идиот, соседи услышат".
За ужином была разборка — родители пытались понять, почему их ребенок так радуется смерти генерального секретаря ЦК.
Я молчал, как партизан, и не признался. Решив, что я просто дятел, родоки от меня, наконец, отвязались.
Истинная же причина была проста:
Я уже знал, по предшественникам Черненко, что если они умирают, то в школе дают выходной.
Радовался каникулам, короче. А ведь каникулы — это всегда праздник, правда?
Ура!

— Какие последние слова произнес Брежнев?
— «Юра, не трогай капельницу... «