Жили были два соседа: грузин и моряк. Моряк собрался в плаванье в Африку. Грузин дал ему 100 баксов, что бы тот ему попугая говорящего привез. Ну моряк все деньги пропил-прогулял. Купил грузину сову за 5 центов на рынке. Привез. Через некоторое время встречаются.
— Ну как попугай? Разговаривает?
— Ты знаэщ, нэт. Но зато как слющаэт!!!

Поймав в лесу матерящегося попугая, Робинзон Крузо понял, что на его острове уже побывали русские моряки!

Жду на перроне поезд. Наконец он появляется, подхожу к нужному вагону. Открывается дверь, опускаются ступеньки. Выходит парень в синей форменной рубашке, на плечах штуковины для знаков различий, но ни лычек, ни звезд нет. Видно, что немного принял на грудь (ну, с кем не бывает, поезд издалека следует). Протягиваю ему билет: "Дружище, я, наверное, к тебе!" Берет билет, крутит его во все стороны и говорит: "Нееее, я не проводник. Я — МОРЯК!"

Падает ТУ-154, сидят два пилота и с грустью смотрят в иллюминатор. Тихо беседуют.
— Не понимаю, почему моряки так радуются приближению земли.

В Одессе открыли публичный дом для иностранных моряков. Дабы соблюсти приличие, его назвали НИИПС — научно-исследовательский институт половых связей. Работа в институте шла отлично.
— В чем секрет ваших успехов? — спросил журналист директора института.
— Это единственный НИИ в стране, где не занимаются онанизмом!

Продолжу про таксистов.

"Мне на улицу 3-я Строительная".
Маленькая ремарка. Владивосток — город портовый, Находка (город) — тоже.
И ситуация когда человек живет во Владивостоке, а пароход в Находке
стоит или наоборот, вполне обыденная (ехать в один конец около 4-х
часов). Вахты никто не отменял. Вот и мотаются на фоне глобальной
алкогольной интоксикации. Здесь же, отпуска у моряков большие. Если все
время пить, ни одна печень не выдержит. Так что старпом/чиф, старший
механик/дед (капитаны очень редко) за рулем такси не редкость. Ну а про
взаимовыручку говорить не приходится. Каста.
Собственно история. Звонок, Клиент никакой, но еще что-то соображает.
— Девушка, мне на улицу Х, за бл...дями.
— Такой улицы в нашем городе нет.
— Как это нет? Вчера была, а сегодня нет. Там еще ТЦ "Y" был.
— Такого ТЦ во Владивостоке нет. Есть в Находке.
— А я где (вылитый Мягков)? В Находке я!!!
— Посмотрите вокруг себя.
Пауза.
— Блин, точно Владивосток. А какое сегодня число.
— Пятнадцатое.
— Бля!!! Мне ж на вахту через 6 часов.
Пауза (видно содержимое карманов рассматривает).
— И денег сто рублей осталось (поездка в Находку на такси больше 3-х
тысяч стоит). Девушка (с просительной интонацией, но гордо так),
сделайте что-нибудь, в долгу не останусь.
— Хорошо, только телефон не теряйте и не пейте больше.
— Жду, но бутылочку пивка возьму.
Оператор отключается и посылает сообщение всем водителям: "Находка,
вахта, денег нет." Ответ сразу от нескольких водителей: "С какого
парохода и кто чиф?"
Звонок Клиенту.
— Вы с какого корабля и кто старпом.
— Корабль "Х", старпом "Y".
Оператор передает информацию водителям, в ответ: "Знаю я этого старпома,
прибьет и не заметит. Заказ беру."
И отвезли. При этом водитель во Владивосток не вернулся, сел на тот же
пароход и в короткий рейс до Японии и обратно ушел. А оператору через
пару дней бутылку хорошего коньяка передали, стоимостью как поездка до
Находки в оба конца.
Вот так вот. Поэтому когда передали о том, что буксир мимо тонущей
"Булгарии" прошел, то большинство просто не поняло, о чем речь шла. И
большинство капитана поддержало, т. к. понимают что корабль не пешеход.
Посреди пусть даже и реки не остановишь.

"Ах, какая женщина".
В одном такси больше 3-х лет женщина к любовнику ездила. По средам. В
15.00. При этом жила она в 1-ом подъезде, а любовник в 8-ом. Машина
должна была быть бизнес-класса, водитель в костюме и чисто выбрит (ее
директор фирмы лично возил). Выходила вся такая, вот такая. Белая
шляпка, перчатки до локтей. Проезжала до конца дома, платила как за 2
часа, в 18.00 уезжала обратно. А потом уехала в Петербург. Директор до
сих пор вздыхает (он бы ее бесплатно возил бы). Я бы тоже...

В Гражданской Авиации бардак

Беседуют два (только что познакомившихся и уже выпивших по этому поводу)
штурмана, один из которых работает в Гражданской Авиации, а другой
соответственно в Морфлоте.
Штурман (моряк): Я сейчас первый помощник капитана, но скоро сам стану
капитаном и буду командовать большим трансатлантическим лайнером. А у
тебя как дела с карьерой? Ты когда командовать самолетом будешь?
Штурман (летчик): Дык, никогда, у нас командиром самолета может быть
только пилот.
Штурман (моряк): Пилот это кто, он чем на самолете занимается?
Штурман (летчик): Самолет ведет
Штурман (моряк): ? ? ? ? ?
Штурман (летчик): Ну я ему говорю какой курс держать, а он его стало
быть держит.
Штурман (моряк): Мне говорили что у вас в Гражданской авиации бардак, но
я не думал что все зашло так далеко. Да у меня на корабле ЛЮБОЙ РУЛЕВОЙ
это может.

www.bestavia.com

Вчера еду из гаража на трамвае. На одной из остановок заходит сильно
датый мужик, с початым флаконом пива в руке, весь расстегнутый, из под
полушубка виднеется тельник. Садится передо мной, спрашивает про номер
трамвая и успокаивается. Вскоре, услышав о приближении к нужной ему
остановке, он встает и начинает продвигаться противолодочным загзагом к
передней двери, но вдруг понимает, что траектория не совсем
прямолинейная, даже скорее близкая к критической. Тогда он громко
произносит фразу:"Когда штормит — моряк не просыхает...", делает пару
глотков из своей "бутылки рома" и (! внимание!) он собирается и
абсолютно твердым шагом проходит оставшееся расстояние (замечу, трамвай
в этот момент шел в затяжном повороте и его тюлюпало не по детски).
Впрочем, когда он вышел на улицу, настройки сбились и его снова начало
мотать. Но то, что уважение к морякам он в том вагоне поднял — это
точно)

Алаверды к истории " 3 от 20.05.11 про две коробки вафель.

Как-то в начале 90-х, в поезде в соседях по купе оказался
железнодорожный полковник лет 50-ти, не дурак выпить, балабол и бабник.
Ессно, как говорится, — был весь вечер на манеже. Зашла чего-то речь о
работе, карьере и прочем.
Далее, от первого лица:
— Я через свой кобелизьм по служебной лестнице не шибко подымался. У
моряков в каждом порту по жене, а у меня — на каждой узловой станции.
Вот и тогда была у меня дама сердца, Анечка. И случилось так, что
образовалась у нас хо-о-рошая вакансия — начальник дистанции пути. И я -
первый кандидат. Ну, собрали партхозактив: начальники станций, зам. нач.
отделения дороги, ну, и партия, конечно. Мою кандидатуру обсуждают, все
вроде "за", и тут встает парторг, сволочь, и говорит:
— Нет, нельзя Сергея Ивановича на эту должность ставить, он пример
должен показывать, а он у нас морально неустойчивый, у него на такой-то
станции любовница имеется. Я такой подляны не ожидал, да и никто не
ожидал. Однако, слово Партии — закон, а парторг свою кандидатуру
называет. Ну что — за того и проголосовали. И в протокол все записали.
Потом еще совещание было, туда-сюда. Короче, когда домой пришел — жене
уже сообщили, да со всеми подробностями.

Тут мы, соседи по купе, не выдерживаем:
— А жена что с вами сделала? Скалкой или кочергой встретила?

— Нет, жена у меня — умнейшая женщина. Иначе чего я в ней столько лет
живу, к другим бабам от нее не ухожу! Я домой пришел, злой, голодный,
только тронь — прибью нахер. А жена как ни в чем не бывало: Сереженька,
Сереженька, вот садись, борща горячего покушай. И рюмочку мне наливает.
Ну, я выпил, борщом закусил, еще одну выпил, чувствую — отпускает меня,
размяк я, расслабился.
А жена спокойненько так меня расспрашивает, что, мол, так долго?
Говорю ей, совещание было, вакансия у нас — начальник дистанции пути.
— А, говорит, хорошая должность. И зарплата, поди, выше твоей?
— Ага, — отвечаю, рублей на 60.
— А кого назначили?
— Да хмыря одного.
— А тебя могли назначить?
— Могли...
— А что ж не назначили?
— Да вот, не назначили...
— Ну так передай своей Аньке, чтобы она, сука, каждый месяц тебе по 60
рублей доплачивала! Про@бал свою должность, кобелина!!!

Мужчина попал в катастрофу, лишился части детородного органа. Приходит
жаловаться к сексопатологу.
— Да вы напрасно расстраиваетесь, батенька, — говорит тот. — Он еще вполне
приличных размеров. Только что это на нем за татуировка — "ля" ?
— Эх, доктор, это все, что осталось от полной надписи:
"Морской привет доблестным защитникам Балтики от славных моряков
Севастополя !"...

Муж отвечает по телефону:
— Я не знаю, позвоните в бюро погоды! Хорошенькая молодая жена:
— Кто это?
— Какой-то моряк, наверное. Он спрашивает, как там, на горизонте.

Моряк плавал полгода. Прибыл в порт — сразу искать женщину. Та ставит ему условие: удовлетворишь меня — забирай из дома, сколько унесешь, а нет — отдавай все, что имеешь. Согласился — но не смог: сколько ни старался, подруга все повторяет "давай еще! " да "давай еще! " Отдал ей все, что имел, идет и плачет.
А навстречу ему — знакомый солдатик. Узнал, в чем дело, и говорит:
"Веди меня к ней". Договорились на тех же условиях. Только солдат вот что придумал — поставил ей между ног каску с песком: раз "туда" — раз в песок. "Ой, хватит, хватит!!! " Забрали что смогли унести, ушли. Матрос идет и удивляется:
— Ну, как же я сам-то не додумался?!
— Да где вам, морякам... Пехота ведь как: где е#ет — там и окапывается!!!

Объявление.
Моряк, вернувшийся после годичного рейса, срочно снимет квартиру, бабу,
одежду.

Советские времена. В сельском клубе идет лекция о семейной жизни. Лектор говорит:
— К сожалению, бывает, что семьи распадаются из-за супружеской измены. Чаще всего женам изменяют спортсмены, потом идут артисты, потом — моряки. Это вызвано тем, что люди надолго отлучаются из дома...
Тонкий голос с первого ряда:
— А я вот тридцать лет плаваю и ни разу жене не изменял!
Грубый голос с последнего ряда:
— Вот из-за таких козлов, как ты, флот на третьем месте!

Короче, приплывает наше российское торговое судно в жаркие страны, ну, и один наш моряк купил в порту маленькую обезьянку, и назвал её Гриша. Пока плыл домой, из этой обезьянки выросла ох#енная горилла, Ну, тот думает: "Бл#дь!, жена как увидит Гришу, так в обморок сразу упадёт. И решил, до вечера к соседке Гришу завести, чтобы жену как-то настроить. Дал соседке водки, ну, короче уломал её. Вечером приходит за Гришей, а соседка ему:
— Слушай, ты меня с таким мужиком познакомил классным! Неприхотливый, ведро помоев слопал, потом кинул пять палок не снимая шубы, а чуть свет на работу по проводам рванул...

Друг моряк с 15-м стажем приехал ненадолго на побывку, а я в бассейн хожу регулярно ну и зову его с собой, пойдем в бассейн, поплаваем. он на автомате не задумываясь — моряки не плавают, моряки ходят! я не растерялся — ну пойдем я поплаваю, а ты походишь там по бассейну...

Вы живете в Новороссийске, если:
1) Не удивляетесь тому, что большая часть России не имеет не малейшего
представления о Новороссийске, но при этом знает о Сочи и Геленджике;
2) Тем более не знает про расположенный в нем крупнейший порт России;
3) Вас коробит от слова Кубань, и вы терпеть не можете Краснодар;
4) При этом часто за крупными покупками вы ездите именно туда;
5) Вы разделяете Кубань от Северного Кавказа;
6) Вы испытываете жуткий интерес, переходящий в скуку попадая на
равнины;
7) Горный серпантин для вас – автобан;
8) Для вас смотаться в другой город дело 30 минут;
9) Многие ваши знакомые ездят на работу/учебу из другого города, и вы
этому ничуть не удивляетесь;
10) Работа в 30 минутах езды на общественном транспорте – это ДАЛЕКО;
11) Вы можете позволить себе прогуляться пешком после работы до дома, и
потратить на это 30 минут;
12) Работая с высшем образованием менеджером среднего звена вы можете
получать меньше, чем грузчики в порту;
13) Знаете, что эти грузчики называются "докерами";
14) Вы можете по военной форме определить к какой стране относится
моряк;
15) Море для вас это необходимое черта города;
16) Отчасти поэтому вы терпеть не можете Краснодар и другие не морские
города;
17) Вы плохо ориентируетесь в городе, в котором нет моря;
18) Когда даете напутствие приезжему, напоминаете ему, что если он
заблудится, то он всегда сможет спуститься к морю и от туда уже
соорентируется;
19) Вы удивляет и раздражает акцент москвичей и кубанцев;
20) Вас явно бесит, когда вам заявляют, что на вы гыкаете, так как на
Кубани все "Гыкают";
21) При этом вы явно неоднократно сверяли свою речь с дикторами, и не
замечали никаких "вкраплений";
22) С трудом вспоминаете когда последний раз купались в море;
23) Летом зачастую загар затрагивает лишь ваши руги, шею и иногда ноги;
24) Вы безошибочно определите летом как часто человек водит машину, есть
ли у него в ней кондиционер и с какой стороны у нее руль, лишь по тому,
как и какая рука у него загорела;
25) Так же вы безошибочно определяете на пляже приезжих;
26) Делаете вы это не по умению и стилю плавания, а по наличию шорт на
месте плавок;
27) Для вас одно из любимых развлечений на пляже – наблюдение за
барахтающимися приезжими;
28) Вы неплохо плаваете, даже если вы и не ходили на плавание;
29) Считаете, что умение плавать, как и умение ходить – неотъемлемое
умение человека;
30) Вы не знаете людей, которые не умеют плавать;
31) Не впадаете в истерику от счастья при виде "мЯдузы";
32) Не путаете их с полиэтиленовыми пакетами;
33) Вы не готовитесь к походу на море – чаще всего это делается
спонтанно;
34) Для вас температура воды +20 это прохладно;
35) При этом, каждый ваш знакомый может рассказать уйму случаев купания
ранней весной;
36) Для краткосрочного романа вы безошибочно выбираете приезжих. Чаще
всего в близлежащих городах;
37) Знаете, что легче всего знакомиться на пляже. Вы там и знакомитесь,
так как там сразу виден весь товар;
38) Приглашаете даму "посмотреть светящуюся воду" ночью;
39) Вы мужчина и летом вам действительно тяжело не попасть в конфузную
ситуацию, так как девушки почти раздеты;
40) Для вас 0 зимой – это холодно;
41) Для вас ветер 20 м/с это норма;
42) Вы смеетесь над Москвичами, которых сносит при ветре 20 м\с, при
котором ваши дети ходят в школу;
43) Точные метеосводки вы узнаете не из СМИ, а у знакомых, работающих в
порту;
44) На шашлыки вы едете к мору;
45) Вы знаете, что нет ничего романтичнее, чем провести ночь на берегу
моря под звездами;
46) Вы знаете, что нет ничего красивее, чем вид на ночной город с горы;
47) Вы ели крабов, которых поймали сами;
48) Вы ели мидии, которых тоже сами нарвали;
49) Вы умете готовить рапанов;
50) Терпеть не можете речную рыбу, и берете только морскую;
51) Рыба для вас начинается с веса в пол килограмма и длинны 30 см. ;
52) Вы не визжите от восторга при виде дельфинов;
53) В клуб или ресторан вы можете поехать на вечер в другой город;
54) Наконец вы безумно любите свой город, и гордитесь им.

Дело было на майские праздники 1984 года. Вспоминаете, да? Брежнева уже нет, Ельцин ещё только будет, над страной тем временем нависла угроза всесоюзной борьбы за трезвость, но народ, к счастью, этого ещё не знает и спит спокойно. Клуб туристов из подмосковного города М. собирается на валдайскую речку Мста — дрессировать новичков на тамошних порогах. Районная газета “За коммунизм” навязывает ребятам в компанию двух семнадцатилетних девчонок — меня и Лильку, будущих абитуриенток журфака МГУ. Мы должны сочинить что-нибудь “патриотическое о боях на Валдайской возвышенности” в номер к 9 мая, и нам даже выданы командировочные — рублей, что ли, по двадцать на нос… У председателя клуба Вити Д. хватает своих чайников и нет ни одного байдарочного фартука, но он зачем-то соглашается нас взять. Лилька не умеет плавать. Это интродукция.

Завязка — типичная. Ну, ехали поездом. Ну, тащили рюкзаки и железо до речки. Ну, собирали лодки. Ну, плыли. Всё это, в принципе, не важно — даже тот забавный факт, что, когда доплыли, наконец, до тех порогов, Лилькина лодка единственная из всех сподобилась, как это называют байдарочники, кильнуться (хотя боцманом специально был назначен самый надёжный ас Серёжа…) Лилю вытащили, лодку поймали, Серёжа сам доплыл… Перехожу, однако, ближе к делу.

Там такое место есть немножко ниже по течению (было тогда, во всяком случае) — очень удобное для стоянки, и все там останавливались на ночёвку. Дрова, правда, с собой везли — по причине отсутствия местного топлива. Народу собралось изрядно — не один наш клуб решил с толком использовать длинные первомайские выходные. Так что палатки пришлось ставить уже довольно далеко от воды. Помню, нас с Лилькой взялись опекать студенты небезызвестного Физтеха долгопрудненского — Оля и два Димы, туристы толковые и опытные. У них была на троих полутораместная палатка, но они ещё и нас приютили без особого труда — колышки только пониже сделали. Нас, девчонок, ребята в середину пристроили, сами по краям улеглись (холодновато ещё в начале мая-то). Палатка раздулась боками… Уснули все быстро и крепко.

Среди ночи просыпаюсь в кромешной темноте от того, что кто-то в самое ухо дурниной орёт: “А ОН ВСЁ ПОДГРЕБАЛ — АЙ ЛЮЛИ, ОЙ ЛЮЛИ!!! И ПЕСНЮ РАСПЕВАЛ — АЙ ЛЮЛИ, ОЙ ЛЮЛИ!!!” Дуэтом орёт — на два голоса. Пытаюсь вскочить — спальник, ясное дело, не даёт. Потом соображаю, что я в палатке, причём в самой середине. В непосредственной близости от моих ушей — только Оля и Лиля. Молча лежат, не спят. И Димки оба ворочаются, заснуть пытаются. Что характерно, тоже молча. Или, вроде, ругаются сквозь зубы — но как-то невнятно: неловко им вслух при девчонках (84-й год же, золотые времена, говорю я вам…:-) А эти ненормальные снаружи всё не унимаются: “В ПОРОГ ИХ ЗАНЕСЛО — АЙ ЛЮЛИ, ОЙ ЛЮЛИ!!! И ЛОДКУ УНЕСЛО — АЙ ЛЮЛИ, ОЙ ЛЮЛИ!!!” В общем, почти до рассвета проорали, благо, в мае, да ещё на Валдае, ночи короткие. Угомонились, наконец.

Утром, часов не то в шесть, не то в семь, просыпаюсь от шума на берегу. Продираю глаза, вылезаю на свет божий, вижу картину: у самой кромки воды наводят шухер два здоровенных верзилы в бушлатах и бескозырках. Выстроили по ранжиру всех, кто им на глаза попался на своё несчастье, и орут до боли знакомыми охрипшими голосами: “Товарищи бойцы!! Поздравляем вас с Международным днём солидарности трудящихся — праздником Первое Мая!! Пролетарии всех стран — соединяйтесь!! УР-РРА-А-АА!!!” Сонный народ подхватывает, даже с некоторым энтузиазмом: “Ура-а!” Верзилы — что бы вы думали — шмаляют вверх из настоящей ракетницы, пожимают всем руки, садятся в байдарку (она делает “буль” и оседает по верхний стрингер) и торжественно отчаливают. Оркестр, гудок, рукоплескания, букеты летят в воду, дамы промакивают слезинки батистовыми платочками…

Немного погодя часть нашей компании тоже отчалила: у Димок у двух зачёт, пропускать нельзя, а то к сессии не допустят. Оля без них, конечно, оставаться не захотела. Мы с Лилькой решили податься вместе с физтеховцами — у нас командировка, нам материал писать. И ещё, помню, присоединилась к нам одна семейная пара: муж в каком-то ящике почтовом работал, там режим строжайший, пять минут опоздания — объяснительную пиши… Благословил нас председатель Витя, а сам со второй половиной клуба остался учить молодняк пороги проходить.
И вот доплыли мы до какого-то города, где железнодорожная станция. Не помню сейчас, как называется, всё-таки давно дело было. Там надо на поезд садиться, чтобы в Москву. Приходим на вокзал (приползаем, вернее — рюкзаки же при нас, и железо это байдарочное), а там таких как мы — полный зал ожидания. И все нервные: на вечерний поезд московский билетов нет, а есть только на утро. Мужики начинают потихоньку психовать: им с утра кровь из носу надо быть в столице. И находят они неординарное инженерное решение: как только подъезжает поезд — штурмуют вагон, оккупируют тамбур, заваливают все двери рюкзаками и — уезжают, стараясь не слушать вопли проводницы. А мы остаёмся — четыре ещё не старые особы женского пола, и с нами две байдарки — казённые, между прочим, клубные. Да ещё свои рюкзаки. И денег только на билеты в общий вагон да на буханку чёрного хлеба и банку джема “Яблочно-рябиновый” осталось. Рябина красная, лесная, джем от неё горький…

Переночевали в зале ожидания на полу: кафельный был пол, жёлтый, как сейчас помню. Подходит утренний поезд, стоянка две минуты. Наш вагон — в другом конце состава. Мимо народ бежит с рюкзаками наперевес, все уехать хотят. А мы стоим возле своей горы барахла, растерялись совсем. Кто знает — тот знает, что такое байдарки “Таймень”, пусть и в разобранном виде. И вдруг…

Вот ради этого вдруг я всё это и пишу. Вдруг — откуда ни возьмись — два эти супостата окаянных, верзилы здоровенные, которые нам прошлую ночь спать не давали. Схватили каждый по две наши упаковки байдарочные и стоят нахально, озираются — что бы ещё такое ухватить. А байдарки клубные, казённые же…

До сих пор — столько лет прошло — а всё ещё стыдно. Вот, каюсь во всеуслышанье и публично: показалось мне на секунду, что сейчас смоются бугаи с нашими вещичками — и поминай как звали. И тут они орут на нас: “Ну что стоите — побежали!”

Добегаем до своего вагона, они запихивают наши вещи, запихивают нас, потом свои рюкзаки бросают, запрыгивают — на ходу уже… Полчаса потом завал в тамбуре растаскивали. Разбрелись по местам, перевели дух наконец.

Вагон плацкартный, билеты у всех без места — пристроились кто куда. Мы четверо, девочки-одуванчики, выбрали боковой столик. Достали банку с остатками джема этого горького, хлеба чёрного чуть меньше полбуханки на куски нарезали, сидим глотаем всухомятку, кипятка нету в вагоне. До дома ой как долго ещё… А супостаты наши, благодетели, напротив верхние полки заняли. “Ложимся, — говорят, — на грунт”. И легли: ноги в проходе на полметра торчат, что у одного, что у другого. Морды распухшие у обоих, красные, носы облупленные — на первом весеннем солнышке на воде в первую очередь носы сгорают. Лежат на локти опираются — один на левую руку, другой на правую, щёки по кулакам по пудовым как тесто стекают… Смотрят на нас сквозь опухшие веки, как мы вчерашним хлебом пытаемся не подавиться, и комментируют: “Да-а, бедно вы, пехота, живёте. То ли дело мы, моряки — у нас и сливки сгущенные, и сервелат финский, и “Саянчику” бутылочка найдётся…” Щёлкнули по кадыкам, подмигнули друг другу и в рюкзаки свои полезли. Сейчас как примут своего “Саянчику”, как пойдут переборки крушить — ой, мама…

А рюкзаки у них, кстати, были — это отдельная песня. Огромные — чуть ли не со своих хозяев ростом. Туда и байдарка разобранная помещалась (железо, наверное, у одного было, а шкура у другого), и всё остальное добро. Тяжеленные… Зато у каждого — только одно место багажа, хоть и явно негабаритный груз. Не потеряешь ничего, в спешке не забудешь… Удобно, что и говорить — тем, у кого духу хватит поднять.
И вот, значит, лезут они в эти свои великанские рюкзаки и достают… Банку сгущённых сливок, батон сервелата и бутылку газировки “Саяны”. И всё это нам сверху протягивают. А 84-й год на дворе, напоминаю в который раз. Заказы, талоны и нормы отпуска.

Вот не помню сейчас — сразу мы на это добро накинулись или всё-таки поломались сначала немножко для приличия… Если и ломались, то, наверное, не очень долго: есть дико хотелось. Навалились дружно, особо не заботясь о манерах… А они на нас сверху смотрят — один слева, другой справа, и такая в заплывших глазах нежность материнская… Картину Маковского помните — “Свидание”? В Третьяковке висела? В таком вот, примерно, ключе.

По дороге они нам ещё песню спели — про то, как “Из Одессы в Лиссабон пароход в сто тысяч тонн шёл волне наперерез и на риф залез…” Так гаркнули, что на переборку облокотиться было невозможно — вибрировала она до щекотки в бронхах. Проводница прибегала выяснять, что случилось. Весь народ, который после кафельного пола в зале ожидания отдыхал, перебудили. А песенка закольцованная, как сказка про Белого бычка. Не перестанем, говорят, пока все подпевать не начнут… Когда по третьему разу поехали — народ смирился, подхватывать стал потихоньку, а тут и Москва, Ленинградский вокзал…

Они ведь нас, обормоты сердобольные, ещё и до Ярославского вокзала дотащили и в электричку погрузили торжественно, ручкой помахали. И с тех пор благодетелей наших я не видела ни разу. И имён даже не знаю. Осталось только в памяти почему-то, что они, вроде бы, ленинградские были, не московские. Но опять же — столько лет прошло, не поручусь.

Вооот... Статью мы с Лилькой написали — омерзительную. Просто до сих пор стыдно вспомнить. Это сейчас я про войну понимаю кое-что — довелось взглянуть, было дело (никому не пожелаю). А тогда — “воды” налили про какой-то памятник, который в одной деревне случайно увидели, вот и весь патриотизм. Я псевдонимом подписалась, Лилька, правда, своей фамилией, ей не страшно было, она уже тогда замуж собиралась… Газета “За коммунизм” тоже довольно скоро сменила девичью фамилию и теперь называется... ээээээ... ну, допустим, "Лужки". Пишет, правда, всё так же и всё о том же…

Полжизни назад дело было, если разобраться, но морячков нет-нет, да и вспомню. Хоть бы спасибо им как следует сказать…

СПАСИБО!!!

Встретились как-то раз бывалые моряки, ну, и стали вспоминать...
Один:
— Я вот как-то однажды белого медведя голыми руками задушил!
Другой:
— А я раз кита одним выстрелом убил...
Третий, после некоторой паузы:
— А вы Мертвое море знаете?.. Так это я его.

В общем-то это даже не история. А больше похоже на инструкцию. Короче, мне рассказал один моряк, который долгое время провел в рейсах, которыми осуществлялось снабжение разных точек в Заполярье. Одним из востребованных продуктов, предназаначенных к доставке в эти точки был спирт. Чистый. В стальных бочках по 200 литров каждая. Естественно, что в ходе рейса находилось немало членов команды судна, желавших "причаститься" из бочки. Да и не из одной. В общем, ближе к концу рейса бочки, подлежавшие выгрузке и сдачи получателям были далеко не полными. Каков выход? — На мой взгляд выход из ситуации был гениальным. Посудите сами: Сдача-приемка спирта в бочках осуществлялась по двум параметрам — по уровню жидкости в бочке (чтобы, якобы, не отлили) и по плотности жидкости. То есть тупо отлить спирт из бочки, а потом забодяжить водой — не канает, потому что ориометр (приборчик такой для измерения плотности жидкости) безошибочно покажет, что внутри не чистый продукт. Так вот, накануне прибытия в точку доставки в горловину бочки, подлежащей сдаче, вставляется расправленный презерватив. В него наливается вода. Советское изделие № 2 вмещает без разрыва до 20 литров жидкости. После этого презик завязывается на узел и топится в бочке. Т.к. вода тяжелее спирта, то презик гарантированно идет ко дну. При необходимости можно использовать еще пару тройку, пока вытесенный спирт не поднимется в бочке до нужного контрольного уровня. При этом, понятно, смешивания жидкостей не происходит, и ориометр сообщает приемщику, что внутри чистый спирт. И уровень в порядке. Так то.