На концерте в Одессе. Виолончелистка поставила у себя между ног виолончель и начала играть. Развязный одесский конференсье в перерыве между двумя пьесами, увидев принесенную записку, решил похвалить культурность публики:
— Вот, даже на инструментальных концертах записки пишут...
сейчас я зачитаю: "Завидуем положению Вашего инструмента. Группа моряков".

Как-то давно, во время моей службы на Кольском, мне довелось узреть тогдашнюю всесоюзную звезду — Михаила Боярского. В те времена он ещё не снимался на пару с дочей во всякого рода киношлаке, а звездил вполне заслуженно, много снимаясь и выдавая заодно как певец, такие любимые народом хиты как «Городские цветы», «Любимый мой дворик», «Сяду в скорый поезд» и т.д.
Случилась это в городе Оленегорске, в ледовый дворец которого нас, матросов, привезли собирать щиты для эстрады, с тем, чтобы после концерта мы же их и разбирали. Этим в тот раз всё вероятно бы и закончилось, но за кулисами там тёрся военный корреспондент областной газеты «Страж Заполярья», который мы все называли «Страх Заполярья». Ему-то и понадобилось сделать фото Боярского с моряками-североморцами и, будучи по званию выше нашего мичмана, он, после краткой с ним ругани, отобрал среди нас двоих (меня и азербайджанца Кичибекова) для этой задачи, велев идти за ним.
Пришли мы к двери директорского кабинета, которую наш корреспондент с почтением отворил, открыв нам с Кичей следующую экспозицию. Боярский, весь в чёрном (без шляпы, кстати), директор ледового и какая-то тощая рыжая, беспрестанно смеющаяся девица-вобла, все вместе дружно употребляли коньяк, стоявший пред ними на письменном столе. Помню, что, увидев Боярского, я тотчас вытаращился на него и замер как изваяние.
— Вот нихрена себе думаю — д`Артаньян! Живой!! С привычными по детству усами и длинными волосами!! Знакомым гасконским носом!! Трындец!!!
Наш старшой, сунув башку в дверь, начал канючить о чём-то с директором, время от времени повторяя — ну Вы же обещали…. В конце концов, он видимо их всех достал и Боярский, намахнув полную рюмку, сказал
— Ладно, но только быстро, мне скоро Констанцию петь! — девица-вобла с готовностью закатилась.
— Пять минут — обрадовался наш военкор и нас усадили на диван в коридоре, а вышедший к нам Боярский уселся на кресло напротив. Я оказался прямо напротив него и окаменел ещё больше.
Замечу, что каменел тогда я один. Кичибеков не грелся совершенно. Надо сказать, что он был только после учебки, и когда месяц назад прибыл к нам в часть (в одном бушлате, без тельника, вещмешка и шапки), то выяснилось, что по-русски он не говорил вообще. Произносил он тогда лишь одно единственное слово — «спыздылы». По прошествии месяца Кича у нас освоился, начал лопать котлеты на свином сале и выучил ещё одно заветное слово — «заэбаль». В принципе, для кратких коммуникаций этих двух слов ему было достаточно. Кто такой Боярский он абсолютно не знал да и особо не интересовался, а когда по дороге домой я сказал ему, что это был д`Артаньян, он пожал плечами и на всякий случай сказал мне — Заэбаль дартьян!

Наш корреспондент установил напротив нас лампу как в вытрезвителе, и начал щёлкать нас с Боярским бегая вокруг нас словно Чарли Чаплин. Поносившись так с минуту, он взмолился
— Поговорите о чём-нибудь с Михаилом Сергеевичем, кадры мёртвые получатся.…
Мы молчали. Я ссал, а Кича, по всей видимости, просто не понял сути обозначенной проблемы.
— Что им сейчас-то говорить — начал тогда сам Боярский — вот на дембель пойдут, разговорятся. Когда на дембель-то? — обратился он к нам.
Обратился вроде довольно доброжелательно, и я в ответ даже промямлил, что через полгода.
— Ну, так, ерунда осталась — сказал Боярский и я вроде даже как-то осмелел. Ещё в то время я, как и многие, слушал наших рокеров — Цоя, Аквариум и т.д. А те тогда числились с Боярским в Питере в одном театре и вот на эту тему мы и пообщались с ним несколько минут. После чего, пожав нам руки, он пошёл дальше пить коняшку, а нас с Кичей военкор сдал мичману, пообещав выслать портфолио на адрес части. Ничего, конечно, этот шнырь не выслал, и свою фотку с Боярским мы увидели лишь через неделю, когда вышел новый номер. С тем ещё жутким, черно-белым качеством расплывчатой полиграфии, которое уже осталось в прошлом.

Лучше всех на ней получился Кича. Боярского я признал по усам, а себя увидел, лишь внимательно вглядевшись в фото под люстрой в ленинской комнате. Краткая аннотация внизу изображения гласила, что на нём знаменитый советский актёр Михаил Боярский беседует с матросами Северного флота, в часть к которым он и прибыл с дружеским визитом. В итоге нам досталось лишь два газетных экземпляра, один из которых я после отправил с письмом матери, а второй забрал Кича также отослав к себе на родину, предварительно надёжно закрасив меня с Боярским химическим карандашом. В части потом меня все долго ругали, что я и в самом деле не пригласил Боярского к нам в гости и даже не взял автографа.

Жил-был моряк. Так как был он холостым, то друзья подарили ему двух хомячков. Вскоре надо было идти в рейс и мужик озаботился пристраиванием хомяков по знакомым, те — наотрез. Он, добрая душа, долго думал и решился оставить их дома. Устроил им гнездо из газет, накупил кормов и хитроумных кормушек-поилок, оставил на всякий случай капать кран в ванной, в час по чайной ложке, положил дощечки, чтобы они туда лазали... Казалось, продумал все до мелочей... НЕ ВСе!!! )) Возвращается через 8 месяцев, открывает дверь — ВСе деревянное и бумажное в квартире — В ПЫЛЬ!!!, а навстречу ему несется сотни полторы или две радостных хомячков разного размера...

Двадцать третье февраля
нам судьбой дано не зря-
в этот праздник даже Ленин
напивался, как свинья!

Пьют десантники, танкисты,
моряки, кавалеристы...
Им завидуют таксисты -
они тоже дембеля.

Будут наполнять стаканы
юнкера и капитаны...
В общем, сутки без охраны
будет Родина моя!

Жерар Депардье

Моряк возвращается из дальнего плавания, и первое его желание — сами знаете, какое, только вот денег в обрез. Подходит он к одной проститутке и приценивается. Та говорит:
— Я тебя удовлетворю по полной программе, не пожалеешь. Но я за свои услуги беру 100#.
— Да ты что? Откуда у меня такие деньги?
— Ну, ладно. Могу тебе сделать минет за 50#.
— Все равно слишком дорого.
— Ну, могу тебе предложить еще массаж за 30#.
— Понимаешь, у меня есть только 10#.
— Да ты что, издеваешься? Хотя… За десятку могу сделать тебе пингвинчика.
— А это как?
— А поехали за город, увидишь.
Моряк дает ей 10#, и они едут за город. Там она заводит его в какое-то поле, расстегивает ему ширинку и начинает делать ему минет. Моряк:
— О, кайф! Ух ты! Класс! О! О!!! О!!! Сейчас кончу!
И в этот момент путана вытаскивает изо рта его инструмент и бежит прочь.
Моряк — за ней, со спущенными штанами, мелкими шажками:
— А, ну, стой! Стой, говорю!!!

Лекция о супружеской верности. Лектор:
— На первом месте по изменам богема — премьеры, банкеты, поклонники. На втором спортсмены — нагрузки, сборы. На третьем — моряки — длительные рейсы...
Голос (1) из зала:
— Я вот 30 лет плаваю и жене ни разу не изменял.
Голос (2):
— Вот из-за таких КОЗЛОВ мы на третьем месте! Флот позоришь!

Падает ТУ-154, сидят два пилота и с грустью смотрят на землю...
— Не понимаю, почему моряки радуются приближению земли.

Разговор двух Новых Русских возле памятника "Слава воинам-морякам":
— Нормальный чувак, этот Слава.
— Ага, такой памятник воинам-морякам сбацал!

Последние слова моряка-подводника:
"Откройте окно, проветрить надо..."

Объявление по радио:
— А сейчас для моряка дальнего плавания Михаила прозвучит популярная песня "В нашем доме появился замечательный сосед..."

В полете на борту самолета происходит взрыв и самолет начинает падать вниз. В кабине, молча наблюдая как приближается
земля, один летчик с грустью говорит другому:
— Не пойму я этих моряков? И чего они так радуются когда землю увидят!

Это было на самом деле. Очень давно. Отбывали как-то студенты
питерской корабелки военно-морскую практику на серьезном военном
пароходе. Подружились с командой, все дела... Курево-питье попалам,
работа тоже. Моряки студентов уважали. Никакой там годковщины нам
не устраивали. Студенты отвечали взаимным уважением. Ну, ладно.
Стоим как-то на палубе, базарим. Вдруг слышим шум с причала.
Что такое? Глядим, к вахтенному у трапа докапывается какой-то
штатский чувак и натурально метелит матросика, а потом ломит по
трапу на пароход. Все немного офигели, а среди нас был один парень,
классный самбист, да и просто подраться любил. Ну, так вот он
срывается, перемахивает через всякие там леера и ограждения и
в одно мгновение оказывается лицом к лицу с этим наглым чуваком.
И начинает его пиздить по-черному: ``Чмо, сука, ты че моряка обижаешь?!
Куда по трапу лезешь!? Уебывай отсюда, козел!`` Ну, и катит того вниз
по трапу на причал. Тут смотрим, вахтенный матросик, с искаженным от
ужаса лицом, размахивает руками и кричит:``Ребята, ребята, не надо,
все нормально, все нормально!...`` Когда разобрались, оказалось, что
это был мичман с нашего парохода, одетый по гражданке. А матросика
бил он за то, что тот ему честь отдал как-то не так. Пароход-то
большой, нам, студентам за месяц всех сундуков в лицо не упомнить.
(Сундук = мичман)

— Земля !!! Земля !!! — кричали моряки на корабли.
— Мясо !!! Мясо !!! — кричали папуаси на берегу.

Авианосец возвращается в свой порт после длительного плавания. Накануне один моряк дает радиограмму жене:
"Шесть месяцев без ceкcа. В твоих интересах придти меня встречать прямо к трапу". Приходит ответ:
"Шесть месяцев без ceкcа. В твоих интересах сойти с трапа первым".

Идут два моряка по Марселю и видят священника, у которого одна рука в гипсе. Поровнялись, моряки и приветствуют с почтением:
— Добрый день, падре. Что у вас с рукой?
— Спасибо, дети мои, с рукой ничего страшного, я с биде упал.
Моряки поклонились и пошли дальше. Отойдя немного один моряк спрашивает другого:
— А что такое "биде"?
— Не знаю, я лет десять в церкви не был...