История произошла в Буэнос-Айреском городском автобусе в час пик.
День был очень жарким и тяжелым, а движение адское, о котором жители
бывшего СССР даже не имеют представления. Несмотря на это — только три
пассажира ехали стоя: одна тетя очень внушительных габаритов, моя
двадцатилетняя племянница и я(37). Вдруг освобождается место на самом
заднем сидении (пятиместном и на ступеньку выше остальных). Несмотря
на то, что тетя стояла ближе от свободного сидения, моя спутница двинула
а сторону свободного места, но, к ее удивлению, тетя ее опередила (толстые
тети не очень любят карабкаться на заднее сидение). Моя племянница, очень
спокойным тоном, но на языке ни капельки не отличавшемся от жаргона
моряков выразила:
— Вот бля! Сегодня на работе задр...: весь день по этой жаре гоняли,
этот пидор не пришел, бля! (т.е. Паша: студент, однокурсник, жених и
сослуживец племянницы, к тому же и курьер, т.е. мальчик на побегушках),
мне пришлось его работу выполнять, потому что мамочке документы
на пенсию поехал оформлять... Что? Эта старая дура нифига не делает
целый день, могла бы сама... (и т.д.) И кроме всего — эта еб... корова
разуселась, а у меня на этихкаблуках так ноги болят...
Продолжала она в этом духе где-то в течение 20-ти минут, а причина
заключалась в том, что ей предстояло знакомиться с родителями ее Паши,
старыми эмигрантами, если верить слухам — довольно противными. Т.к. моя
сестра (разведенная) навещает родных на Украине, то в мои обязанности
входило сопроводить "драгоценное" чадо на званный ужин.
Вдруг вышеупомянутая толстая тетя встает и обращается на русском языке:
— Корова наконец уступает вам место...
Малая побагровела и хотела провалиться сквось землю. Всю дорогу не
произнесла ни слова, но когда мы сходили — расхохоталась: мол от нашей
братии даже в Буэнос-Айресе не избавишься... Ну и шутка...
Но она ошибалась. Шутка произошла, когда мы пришли на "званный" ужин:
угадайте, кто оказался Пашиной мамашей?

Как-то, еще в годы ранней молодости, собрались мы с приятелями на
рыбалку. Сидим, значит, вечером на лавке, во дворе, обсуждаем величину
предстоящего улова, особенности оснастки удилища в летний период,
характер наживки, прикорма и прочие, приятные уху начинающего рыбака,
темы. В момент наибольшего обострения дискуссии из подъезда вышел
отставной, видавший в свое время чуть ли не Атлантиду, моряк дядя Саня.
Послушав наши разговоры и вникнув в курс дела, Дядя Саня предложил
внести свой посильный вклад в организацию нашего мероприятия. Суть
помощи заключалась в том, что старый речной волк организует бесплатную
переправу нашей компании на другую сторону Волги, где он дежурил на
дебаркадере. Также он обещал показать нам, салагам, такие рыбные места,
которые люди вообще и в жизни не видели.
В назначенный час мы, навьюченные удочками, рюкзаками, котелками и
прочей дребеденью, ждали д. Саню на речном причале. Раннее утро, июль,
тепло, в двух шагах от нас плещется великая река, полная рыбы.
Настроение просто прелесть.
Между тем, д. Саня все не появлялся, а ОМик (речной трамвайчик) уже
подходил к причалу. Подождав еще немного, я предложил товарищам
попробовать самостоятельно проникнуть на судно, и, если не получится,
приобрести билеты. Дело в том, что следующий ОМик отходил только через
четыре часа, и рассчитывать на серьезный утренний клев будет невозможно.
Оплачивать билеты очень не хотелось, так как большинство из нас были
студенты-первокурсники.
Я, как самый старший из всей компании, подошел к тетке-контролеру, и с
каменной физиономией выдал ей, что все мы родственники Александра
Михалыча с той стороны реки, и он должен был предупредить ее о нашем
приезде. Тетка выслушала мою длинную убедительную речь, ничего не
поняла, но, на всякий случай, пропустила нас бесплатно. Бог его знает,
кто такой Александр Михалыч…
А Александр Михалыч нарисовался на причале минуты за три до отправления
кораблика, мягко говоря не совсем в форме. Окинув мутным глазом
местность, и, не найдя интересующих его лиц, он махнул рукой и стал
подниматься на корабль. И истории наверное никакой и не приключилось,
если бы в последний момент д. Саня не увидел меня..
— Вот вы где, а я вас, бля, уже целый час здесь разыскиваю. Ну-ко подите
сюда, да поживей, а то не успею, — на весь причал начал звать нас дядя
Саня. Мы поднялись с мест, и пошли к выходу, думая по пути, чего ж он
не успеет-то. А д. Саня ждал нас у трапа. Вместе с теткой-контролером.
Как только мы вышли, он, с очень важным видом, обратился к контролерше:
— Моя фамилия Немежин, эти ребята приехали ко мне…
Договорить он не успел.
— Так это и есть ваш Александр Михалыч? Этот самый???
Мне показалось, что тетка-контролер сейчас лопнет от праведного гнева.
— Давайте, проваливаейте отсюда вместе с вашим Михалычем, мать его…
— Чтоб глаза мои вас не видели! — орала контролерша, выпучивая глаза.
И все это происходило на глазах человек двухсот пассажиров. Трамвайчик
стал отчаливать. Д. Саня издал дикий рев.
— Мне ж на вахту, суки! Как я без вахты?!! Стой, бля!!!
На ходу попытался запрыгнуть на корабль, поскользнулся, и с
трехметровой высоты обрушился в реку, вызвав крики бурной радости у
пассажиров уходящего судна.
Дядю Саню еле вытащили. На рыбалку не поехали. Первый раз в жизни
напились водки до чертей и гномов.
А все из-за того, что старый мудак в контролерше сразу не признал свою
старую знакомую, вероломно обманутую им в годы бурной молодости..

Моряк лежит в госпитале на койке, весь загипсованный.
— Сестра, сестра, сестра, на#сы на грудь, душа моря просит!!!

Как подводники похитили суперсекрет ВМС США или про то, как была предотвращена третья мировая война.
У подводников принято считать, что есть субмарины везучие, а есть невезучие и просто бедовые. Таковой можно считать многоцелевую атомную подводную лодку «К-324» (по классификации НАТО — Viktor 3, у нас этот тип субмарин значится под шифром «Щука»), которую преследовали злоключения на протяжении всей службы в боевом составе флота.
Так, еще во время заводских испытаний летом 1981 г. у о. Аскольд «Щуку» таранила в район 4-го реакторного отсека неизвестная атомная подлодка (по некоторым данным — китайская АПЛ типа «Хань», которая, как утверждает Япония, затонула. Сами китайцы на сей счет хранят гробовое молчание). Потом были взрыв аккумуляторной батареи и объемный пожар в 1-м торпедном отсеке, где находился полный боезапас — 24 обычные торпеды и 2 с ядерным боезарядом. И только какое-то невероятное чудо уберегло «К-324» и ее экипаж от гибели и ядерной катастрофы: отсек был полностью разрушен, но торпеды не сдетонировали. Бывало, атомоход внезапно стремительно проваливался на глубину к той роковой отметке, откуда лодки уже не всплывают — их, словно скорлупу, раздавливает дикое давление воды. Причем ЧП преследовали «Щуку» даже после вывода ее в отстой. А началось все, говорят, с того, что при спуске со стапеля на судостроительном заводе в Комсомольске-на-Амуре о киль АПЛ не разбилась бутылка традиционного шампанского. Четыре раза подряд(!), что считается недобрым предзнаменованием…
Описать все злоключения «К-324» за 20 лет ее службы в составе Тихоокеанского, а затем Северного флота — не хватит и целой газеты. А посему мы остановимся только на одной истории из жизни этой субмарины. Истории захватывающей, просто невероятной, достойной приключенческой повести.
Поход «К-324» к берегам Америки осенью 1983 г. устроил переполох на всю Атлантику. На исходе октября американские СМИ громыхнули на весь мир сенсацией, опубликовав снимки аварийно всплывшей в Саргассовом море у берегов США советской многоцелевой АПЛ «К-324». Лодка лежала в дрейфе, дав дифферент на нос и оголив частично корму с гребным винтом.
Надо сказать, что в то время холодная война была в самом разгаре, и на выпады американцев , в т.ч. и по поводу рыскающих у берегов США атомных субмарин СССР с ядерным оружием на борту и представляющих смертельную угрозу Америке «и всему свободному миру», военно-политическое руководство СССР не реагировало. А что можно было сказать, если в Москве толком не знали, что же приключилось в Саргассовом море с находившейся на боевой службе «К-324»?
На самом деле американцев волновал не сам по себе факт всплытия нашей субмарины. Причина столь нервной реакции крылась совсем в другом. В том, ЧТО оказалось намотанным на винт «К-324». Обстановка складывалась весьма серьезная. И на острие этого противостояния волею случая оказались командир «К-324» капитан 2-го ранга Вадим Терехин и его экипаж, в руках которого в те дни была судьба всего мира.
Так что же случилось с советской субмариной в конце октября 1983 г. в Саргассовом море?
Это была первая боевая служба в Атлантике «К-324», которая незадолго до этого перешла с Камчатки подо льдами Арктики на Северный флот и была включена в его состав. Два рубежа довольно сложной противолодочной обороны НАТО наши подводники прошли скрытно. Во всяком случае, слежки за собой не обнаружили. Однако дней через пять услышали работу гидроакустических буев. Это свидетельствовало о том, что их засекли. Доносить на КП флота об этом не стали. Потому что это минус командиру за потерю скрытности. Капитан 2-го ранга Терехин надеялся, что ему удастся оторваться «от ушей» супостата. И случай подвернулся. В нужную сторону шло какое-то большое судно. «К-324» удачно пристроилась под его днищем и четверо суток следовала к своей позиции в Саргассовом море. В результате этого маневра противник потерял контакт с нашей лодкой.
Прибыв в Саргассово море, «К-324» заняла позицию в 38 милях от базы ВМС США Джексон Вил. Здесь находилась судоверфь, где янки строили атомоходы типа «Огайо». Как раз в это время, по данным нашей разведки, должен был проходить испытания 5-й корпус этого типа лодок «Флорида». У кромки территориальных вод США ее выход контролировал корабль разведки Северного флота «Находка». Замысел нашего командования был такой. Как только разведчики обнаружат покидающую базу «Флориду», они тотчас должны передать контакт с ней экипажу «К-324», чтобы уже подводники работали с американской субмариной — писали ее характеристики, элементы маневренности и т.п. Кроме того, «К-324» должна была осуществить разведку американских систем дальнего акустического обнаружения наших кораблей. Через некоторое время терехинцы получили шифрорадиограмму: выход «Флориды» задерживается на несколько суток, смените район дежурства, следуйте в такой-то квадрат. Подводники перешли в указанный район. Гидроакустик обнаружил какое-то судно. На нашей подлодке решили, что это рыболовный траулер. Потом экипажу Вадима Терехина снова приказали сменить район. Вместе с этим «рыбаком», поднырнув под него, наши ребята поменяли позицию.
Как позже выяснится, терехинцы «присоседились» под днище фрегата ВМС США «Макклой» (McCloy), который как раз и искал «К-324» с помощью новейшего суперсекретного буксируемого гидролокатора (это несколько сот метров специального кабеля, на конце которого в капсуле находится умная гидроакустическая начинка). Советская разведка охотилась за этой новой американской системой дальнего обнаружения чужих подводных лодок, но добыть ее пока не удавалось.
Затем курсы лодки и фрегата разошлись. «Макклой», так и не обнаружив русскую субмарину (таившуюся под ним), вернулся в базу. И тут янки пришли в ужас: оказалось, что они каким-то непонятным образом утратили свою суперсекретную дорогостоящую буксируемую антенну. Командира фрегата вышестоящие начальники «драли» так, что он проклял тот день и час, когда решил пойти на службу в ВМС США. В конце концов было сделано заключение: антенна оторвалась в результате начавшегося сильного шторма. Хотя в это все равно верилось с трудом: уж больно надежно она была закреплена, танком не оторвать! Танком-то оно, возможно, действительно не оторвать, а вот подводной лодкой, да еще советской…
«С 00 до 8 часов утра 25 октября я нес вахту в центральном посту, — вспоминает бывший командир «К-324» капитан 1-го ранга запаса Вадим Терехин. — Скорость 12 узлов, идем на глубине около 100 метров. В 3 часа решил попить чаю. Только присел, завибрировал корпус и раздался сигнал аварийной тревоги. Сработала аварийная защита турбины. Мы потеряли ход. Лодка у нас одновальная, поэтому ситуация весьма серьезная! Под килем более 4 тысяч метров. Держим глубину на подруливающих устройствах на тихом ходу под электромоторами 3-4 узла. Около двух часов пытались разобраться: что же случилось? Пытались запустить турбину, но это не удалось. Механик капитан 2-го ранга Анатолий Седаков понимал, что случилось что-то с винтом, но что? Если бы намотали рыбацкую сеть — ничего подобного не произошло бы, винт ее порвал бы. Значит, это было что-то другое. Тем временем подошло время сеанса связи с КП Северного флота. Около 5 часов утра дал команду всплыть под перископ. Однако на перископной глубине лодка не удержалась, нас выбросило на поверхность. Мы продули все ЦГБ (цистерны главного балласта. — Прим. авт. ) и всплыли в крейсерское положение. Понятно, что таким образом нарушили скрытность. Бушевал сильный шторм. Выбраться на мостик не представлялось возможным. В перископ удалось разглядеть какую-то петлю на кормовых стабилизаторах сантиметров 10 в диаметре. Судя по всему, этот невесть откуда взявшийся трос и накрутился на винт. Предположили, что это какой-то кабель военного назначения. Когда удалось наладить связь, дали радио на КП флота, доложили об аварийном всплытии, ситуацию. Затем дважды пытались уйти под воду. Тщетно.
Причем второй раз стали так стремительно проваливаться на глубину, что мысль мелькнула: все, конец! Ведь на 140 метрах, на которых мы уже были, продуть цистерны тяжело. С трудом, но удалось предотвратить падение лодки на запредельную глубину. Всплыли. Шторм не унимается. Лодку водоизмещением в 7,5 тысячи тонн бросало на волнах, как пустую жестяную банку. В отсеках все, что было не закреплено и даже что крепилось, посрывало с мест и разбросало по палубе. Получили радио. КП Северного флота перевел нас на связь с ЦКП Главного штаба ВМФ. Ситуация очень серьезная. В Москве долго думали, что делать. Генеральный секретарь ЦК КПСС Андропов был болен, а ответственность за возможные последствия из-за нашего нештатного всплытия никто не хотел брать на себя».
«…Главный штаб ВМФ наконец дал шифровку, в которой просил определить: что за трос намотала лодка на винт? И тут же приказал не рисковать кораблем и людьми. А что мы можем сделать, если корабль без хода и шторм бушует? Под вечер 26 октября стихия немного поутихла, я взял автомат, зацепился страховочным концом и стал пробираться на корму. Вплотную приблизиться к стабилизаторам и винту было невозможно. Метров с 6-7 стал стрелять по кабелю. Летят искры, пули его не берут. Значит, бронированный. Вторую попытку сделал мичман. Он с топором пробрался на корму, сел верхом на моток кабеля и как рубанет! Топор полетел в одну сторону, мичман — в другую. Что делать? Решили ждать, когда шторм совсем утихнет. Пока ждали, показался канадский авиалайнер. Мы сразу поняли: сейчас сообщит американцам и нам добавится головная боль. И точно, минут через 40 два противолодочных «Ориона» ВМС США были тут как тут. Забросали нас гидроакустическими буями, обложив со всех сторон, как охотники волка красными флажками. Когда эта пара улетела на базу, их тут же заменила другая. И так более 10 суток. Да еще вертолеты постоянно висели над нами.
В ночь на 27 октября получаем радио из Москвы: к вам направлены разведкорабль «Находка» и с Кубы спасательное судно «Алдан» для оказания помощи. Прикинули: «Находка» — суденышко небольшое, проку с него мало. А «Алдану» до нас шлепать не менее 10-11 суток…
Командир группы ОСНАЗа старший лейтенант Сергей Арбузов, прикомандированный на «К-324», из радиоперехвата узнал, что американцы штурмом захватили Гренаду, и теперь два эсминца ВМС США «Николсон» и «Питерсон» полным ходом следуют к нашей лодке. Я объявил боевую тревогу. Мы без хода, беспомощны, что ждать от янки, неизвестно. Тем более что Арбузову удалось узнать, что «К-324» зацепила и оборвала сверхсекретную суперсовременную буксируемую кабель-антенну системы ГАС TASS, которую испытывал американский эсминец «Макклой». Так невольно мы похитили большой секрет ВМС США. Стало ясно, что американцы попытаются отбить этот кабель».
Подойдя к беспомощной русской субмарине, американцы стали зажимать ее в клещи: с двух сторон опасно маневрировали на расстоянии 30 м. При этом издевательски-вежливо предлагали помощь. Командир «К-324» Терехин приказал вывесить сигнал на перископ: «Спасибо, не нуждаемся! Прекратите опасное маневрирование! Имею на борту опасный груз!». А груз действительно был опасный: торпеды и ракеты с ядерными боеголовками дальностью стрельбы 3 тыс. км, запросто достающие Вашингтон. Между тем их корабли могли если не специально, то из-за волны ударить атомоход и серьезно повредить его, а то и потопить. Эсминцы, зайдя с кормы «К-324», пытались крючьями зацепить кабель-антенну. Такую же операцию производили и висящие над лодкой вертолеты. Но это не удалось сделать. Была настоящая борьба нервов, грозящая вот-вот перерасти в боевые действия.
Особенно критической ситуация сложилась 5 ноября. Янки подняли сигнал: готовим к спуску десантно-штурмовые средства! На борту эсминцев появились бойцы, демонстративно облачающиеся в костюмы аквалангистов.
Атомоход «К-324» — территория суверенного государства. Находится в нейтральных водах. Если американцы действительно решатся на захват лодки — это война! Капитан 2-го ранга Терехин пригласил на совет старпома, замполита, особиста и минера. Было ясно: если начнется штурм, подводникам не отбиться. На всякий случай командир «К-324» приказал минеру подготовить атомоход к подрыву и затоплению. Экипаж планировалось пересадить на плоты, а затем на подошедший разведкорабль «Находка».
Когда американцы стали готовить десантно-абордажную группу, командир послал в кормовую надстройку восемь офицеров с автоматами и гранатами. Приказал: стрелять, если янки решатся на штурм. Для острастки подводники демонстративно продули кормовые балластные цистерны давлением в 200 атмосфер. Пузыри с шумом до неба! Для борьбы с десантом в сложившихся условиях это тоже оружие!
Тут как раз Москва шифровку «К-324» прислала: не поддаваться на провокации, ситуация складывается чрезвычайно опасная! Терехин тогда еще не знал, что все силы НАТО приведены в повышенную боеготовность и только ждали приказа начать боевые действия. Мир оказался на грани войны. В другой шифровке за подписью Главкома ВМФ СССР Горшкова приказывалось во что бы то ни стало сохранить «трофейную» антенну и с оказией отправить в Москву. Жесткое противостояние двух сверхдержав продолжалось до 7 ноября. Но американцы так и не рискнули взять русскую субмарину на абордаж.
8 ноября подошло спасательное судно «Алдан». Спустили водолазов. На ступице винта «К-324» обнаружили мощный клубок рваного металла и два конца кабеля, тянущегося далеко по корме. Освободить винт в походных условиях не представлялось возможным. Что касается кабеля длиной 420 м, то целые сутки наши ребята выбирали его из воды с помощью электрошпиля и размещали в 1-м отсеке. После чего ЦКП Главного штаба ВМФ дал указание: следовать на буксире на Кубу.
Легко сказать — следуйте! Завести буксир оказалось не так просто: янки до последнего не хотели отпускать советскую субмарину с «добычей». «Алдан» встал на ветер, «К-324» — под ветер. С помощью резиновых плотиков наши моряки стали заводить буксирную драгу, на что ушло около 10 часов. И когда почти все было готово, американский офицер с борта эсминца «Питерсон» расстрелял плотики из карабина. Стали делать все заново. И янки опять расстреляли-потопили наши плотики с буксиром. На «Алдане» остался последний комплект плотиков. Что делать? На сей раз операцию заводки буксира решили прикрыть кораблем разведки «Находка». Получилось! И аварийную «К-324» повели к берегам Кубы. Эсминцы ВМС США эскортировали лодку до территориальных вод Острова свободы.
Кубинцы встретили советских подводников радушно. Выделили взвод боевых пловцов для охраны лодки, на входе в бухту поставили два малых противолодочных корабля. В первый же день секретный кабель самолетом был отправлен в Москву. А вот выплавлять металл из ступицы винта «К-324» двум кубинским братьям-газорезчикам пришлось четверо суток. Через 11 суток советские подводники покинули Кубу и взяли курс в Саргассово море, где еще две недели несли боевую службу. И только потом получили приказ возвращаться домой. Пришли в базу за неделю до нового, 1984 года. У командования лодки особисты забрали вахтенный журнал и все другие документы. Говорят, все официальные документы по эпопее «К-324» в Саргассовом море засекречены по сей день. И с нашей, и с американской стороны.
— Вадим Александрович, вас наградили за то, что хотя и нечаянно, волей случая, но выполнили, по сути, работу разведчиков, добыв суперсекрет ВМС США?
— Слава богу, не наказали! В нашем случае это была лучшая награда!

Заходит в порт судно. Один из моряков отловил на берегу портовую проститутку, загнул ее раком и вдул по самые помидоры.
— Ой, морячок! Сдается мне ты не в тот порт заскочил!
— А мне по фигу в какой порт. Мне главное — разгрузиться!

Муж часто уезжал в командировки и стало ему казаться, что жена изменяет... И вот спрятался он однажды в шкафу. Заходит любовник — здоровенный такой моряк. Мужик, не будь дураком, решил не высовываться. В самый кульминационный момент жена вдруг кричит моряку член вазелином смазать — а то, мол, сухо у неё слишком. Тут муж не выдерживает:
— Сухим, сухим её, стерву!!!

— Знаешь, не понимаю твоей любви к летчикам. Мне больше по душе моряки!
— Думаешь, с моряком нельзя залететь?

Моряк рассказывал истории, от которых у молодой женщины волосы вставали дыбом.
— И вот я увидел торпеду, которая шла точно на наш корабль, — нагонял страху рассказчик.
— О господи! — выдохнула женщина. — Надеюсь, это была наша торпеда?!

В то далекое время, когда мы были студентами, паспорта моряка
оформлялись не только членам команды пароходов, как сейчас, но и всем
остальным — я имею в виду участников научных экспедиций и тому подобное.
И даже студентам, проходящим практику на судах. В тот день, когда
печатались наши паспорта, видимо, машинистка была не в лучшей форме -
мне прибавила 5 сантиметров росту, а вот одному приятелю просто-напросто
перепутала графы. Получилось:
ЦВЕТ ГЛАЗ: нет
ОСОБЫЕ ПРИМЕТЫ: голубой.
Причем времени переделывать паспорт уже не было. Так и отправились в
моря.
Старлейка

По океану, держась за кусок доски, плывут два моряка, спасшиеся во время кораблекрушения. Один из них молится:
— Господи, спаси меня. Да, я очень грешен. Я много пил, врал, спал с падшими женщинами, спаси меня господи, и клянусь тебе, что я больше никогда в жизни...
— Остановись!!! — прерывает его другой. — На горизонте корабль!!!

— Запомни, — поучает бабушка внучку, — У каждой женщины в жизни должна быть лишь одна большая любовь.
— А кто был твоей единственной любовью?
— Моряки...

— Соня, подвинься, а то я таки упаду с кровати.
— А ты прижмись к моей спине.
— Можно подумать, что тогда я не упаду.
— Фима, ну ты же бывший моряк.
— И что?
— Значит, надо пришвартоваться и бросить якорь.

Муж-моряк собирается на корабль, прощается с женой, уходит. Неожиданно его рейс задержали, и он возвращается домой в три часа ночи. Дверь ему открывает какой-то амбал и спрашивает:
— Ты кто?
— Я — муж..
— Пошел ты на фиг.. Наш муж в море ушел.

Моряк (по телефону):
— Дорогая, хочешь стать моей? Я всегда любил тебя, люблю сейчас, и буду любить вечно...
Телефонистка:
— Ваше время истекло, разговор окончен. Чем я еще могу быть для вас полезной?
Моряк:
— О, прекрасно, дорогая. Что вы делаете сегодня вечером?

— Соня подвинься, a то я упaду с кровaти.
— А ты прижмись к моей спине.
— Можно подумaть, что тогдa не упaду.
— Есик, ну ты же бывший моряк...
— И что?
— Знaчит нaдо пришвaртовaться и бросить якорь.