Многие, наверное, двигаясь в пробке, от скуки обсуждают с пассажирами рядом стоящие автомобили Особенно...

Говорят, люди в ГИБДД без чувства юмора, — опровергаю.Сегодня подъезжаю к пешеходному переходу, на тротуаре стоит парень, издалека вижу, что чего-то ждет, на "зебру" сходить не собирается. Проезжаю переход — останавливает полицейский, полосатой палкой машет. "Здрастье, такой-то, документы, бла-бла-бла, почему пешехода не пропустили?" — Я: — Так он не переходил, вон, смотрите, до сих пор стоит. — "Это он еще в шоке от пережитого"...Денег не взял, значит, юмор такой.

Ружье для БрежневаУ меня есть друг, оружейный мастер. Мастер он от, руки золотые. Лучшегознатока оружия я не встречал. Двустволки любит старые, автоматы — новые.Договорились мы как-то ехать смотреть "Голланд", один дед продавал.Приезжаю вечером к другу на работу, он собирается: "Погоди, переоденусьи едем". Сижу, жду, выходит. Батюшки-светы, вот это да! Черный морскоймундир, полковничьи погоны с красными просветами, на рукаве шевронморской пехоты.— Слушай, что за маскарад? Машет рукой:— Пошли, пошли, в машине расскажу.Рассказ его обильно пересыпался междометиями и идиомами, их я опускаю."На той неделе закрываю вечером мастерскую, вдруг в дверях мужик вдубленочке, с футляром. Я ему:— Мастерская закрыта, приходите завтра. Он в ответ:— Я личный адъютант Генсека полковник такой-то.— Кого адъютант?— Генерального секретаря КПСС товарища Брежнева.И корочки мне в нос — Комитет госбезопасности. Делать нечего, заходим:— Что случилось?— Понимаете, были в Завидове, убили кабана. Приехали в Москву, ЛеонидИльич ставит ружье в пирамиду — левый курок не спускается. Любимоеружье, подарок Хоннекера. Генсек очень расстроен.Открывает футляр, вытаскивает. Знакомое дело: завод имени ЭрнстаТельмана, машинная гравировка, разные олени-медведи, сверху хром. Орехпринудительной сушки лаком намазан, как соплями. Все блестит и сверкает,современная дешевка. Ну и Хоннекер! Все это я, конечно, про себя. Думаю— что могло приключиться? Скорее всего дрянное дерево разбухло и зажалоизнутри курок.— Ружье намокало?— Так точно, в Завидове шел снег.— Мне надо его разобрать.— Извините, я должен присутствовать и видеть.Развинтил, снял колодку — так и есть, щечки изнутри коробленные.Снаружи-то лак броней, вот и поперло внутрь. Полукруглой стамескойпошире — раз-раз, по стружке снял, кинул масла, собрал. Порядок, все важуре.— Сколько я вам должен?— Ничего вы мне не должны. Передайте Леониду Ильичу — ружье в порядке,ни пуха ему, ни пера.— Может, есть какие личные пожелания?— Передайте Генсеку, что я желаю ему здоровья и успехов. Лично для меня,спасибо, ничего не надо.Назавтра я с утра заруливаю к мастерской, вижу: стоит черный "членовоз",и этот полковник вчерашний сидит на лавке, в форме. У меня сердце упало— не дай Бог, что стряслось! Выскакиваю из машины, он навстречу:— Не волнуйтесь, все в порядке. Леонид Ильич был очень рад, до полуночииграл с ружьем, все вас хвалил: "Какой мастер! За пять минут сделал!"Потом говорит: "Все-таки ты мне врешь. Не может быть, чтобы такомумастеру ничего не нужно. Завтра утром езжай, узнай и доложи — может, сквартирой помочь надо или с машиной, или что с работой?" Вот я иприехал.— Спасибо, — говорю, — мне действительно ничего не нужно. Квартира уменя большая, машина новая, заработки хорошие, работу я очень люблю. Такчто не тратьте казенное время.— Вы, видимо, не очень понимаете мои обязанности. Я личный порученецГенерального секретаря, выполняю его личные поручения, это и есть мояработа. Для служебных есть другие адъютанты. Вот, к примеру, бреютЛеонида Ильича утром. Он спрашивает парикмахера: "Что тебе надо? " Тотпросит прописать в Москву троюродного племянника. Генсек мне: "Сделай!".Я делаю. И так все время. Так что передать товарищу Брежневу?— Передайте Леониду Ильичу, что я желаю ему крепкого здоровья и успеховв руководстве страной. Ну, а уж мы за ним, как за каменной стеной.Извините, мне надо работать.В обед опять приперся. Чувствую — достает меня мужик. Он, видать, тожене дурак, тоже сечет, говорит быстро: "Извините, фотография ваша есть?"Вытаскиваю из стола, он молча взял, козырнул, "кругом" — и укатил.К концу дня является опять, со здоровым свертком. Меня от него ужетрясет.— Я доложил Генеральному секретарю. "Чудной какой-то, — говорит, -ничего ему не нужно". Потом спросил, какое у вас воинское звание. Какуслышал, что вы всего-то капитан, обрадовался: "Нет, такой мастер недолжен оставаться капитаном. Надо ему полковника присвоить. Делай, я всеподпишу". Я сделал. Вот документы, обмундирование и все прочее.Я стою, как во сне, корочки листаю. Все верно — моя фотография, фамилия,"полковник". Только и спросил, как дурак:— Почему морской пехоты?— Сегодня пятница, короткий день. Застал знакомых только в ВМФ, а Генсекясно приказал — присвоить звание полковника. Вы не летчик и не врач.Какого же еще "полковника" я мог придумать на флоте?"Вот, теперь ношу, ГАИ меньше цепляется", — закончил мой друг.Я слушал рассказ, смешно было и грустно. Без сомнения, порученецисполнял свои обязанности исправно и даже с блеском, но почему-товспомнился другой порученец, давно покойный. На его могиле странная длямногих надпись: "Погиб в бою с частями Советской Армии... 1953 г.".Летом 53-го, в Подмосковье, он, полковник МГБ, до конца выполнил своиобязанности, защищая вместе с охраной госдачу Хозяина от штурмующихармейских частей. Наверно, отлично понимал, что силы слишком не равны ишансов нет никаких: не убьют сегодня, так расстреляют завтра. Очень ужмного личных поручений было с блеском выполнено. Хреновая должность.

Российский гонщик "Формулы 1" Виталий Петров всегда с громким смехом пересекает финишную черту. Как говорится: хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.

Российский автозавод через Арбитражный суд добился уплаты штрафныхсанкций с подшипникового завода за срыв поставок.Через месяц цены на подшипники выросли на сумму уплаченного штрафа.

Доказать гаишнику, что он не прав, не так и сложно. Если у вас есть ссобой деньги.