Серая хмарь декабрьского утра Дежурный по ОВД курит, разговаривает по телефону и что-то набирает на...

Серая хмарь декабрьского утра. Дежурный по ОВД курит, разговаривает по
телефону и что-то набирает на компьютере. Я уже пять минут пытаюсь
привлечь его внимание, но разделяющее нас толстое стекло позволяет ему
игнорировать меня с абсолютно чистой совестью. Наконец он поднимает
голову и глядит на меня глазами мертвой мыши.
— Здравствуйте, я потерял водительское удостоверение и мне нужна справка
об утере, для ГАИ.
— Уйдите отсюда, а?
В его голосе нет злости.
— Скажите хотя бы, кто может дать эту справку.
— Вы мне мешаете. Нет, товарищ полковник, это я не вам, — последняя
фраза уже в телефонную трубку.
Я отхожу от стекла и начинаю приставать к проходящим мимо милиционерам
со своим дурацким вопросом по поводу справки. Четвертым спрошенным
оказывается начальник ОВД. Молча выслушав меня, он заходит к дежурному,
дергает его за плечо, показывает пальцем на меня и произносит два слова:
— Какого хуя?
— Есть, товарищ полковник! – молодцевато отвечает дежурный.
Мне дают бланк заявления. Я заполняю его, подхожу к дежурному.
— Уйдите отсюда, а? – говорит он, когда я протягиваю заявление.
Я упрямо смотрю ему в глаза.
— К операм, в 206-ю комнату, — бурчит он и возвращается к своим
телефонам.
Комната под номером 206 заперта. Я иду обратно к дежурному.
— Знаете... — начинаю я, но меня прерывает поток брани.
— Где вы ходите? Мне из 206-го звонили, спрашивали, когда вы наконец
придете? Вы понимаете, что вы людей задерживаете?!
Я снова поднимаюсь по лестнице на второй этаж и меланхолично думаю, что
верующим проще, ведь они могут сказать себе: "бог терпел, и нам велел".

Комната номер 206 по-прежнему заперта. Я стучусь в соседний кабинет, там
открыто, двое мужчин играют в шахматы.
— Простите, вы не знаете, в 206-й сейчас есть кто-нибудь?
— Конечно, есть. Мы, например.
— Э... а вы из 206-й?
— Мы не из 206-й, мы в 206-й, — на меня смотрят, как на барана.
Я выглядываю в коридор, вижу табличку с номером 206 на соседней,
закрытой, двери.
— Но ведь комната 206 – там, — неуверенно тычу я пальцем.
— Нет, комната 206 – здесь. Мы переехали, так что комната 206 теперь
здесь.
Главное – не думать, говорю я себе и объясняю, зачем пришел. Мне дают
какой-то бланк и отправляют к дежурному. Железными шагами я направляюсь
к дежурному. Я тверд и уверен в себе. У меня все получится, я знаю.
— Я не уйду, пока вы не скажете, кто мне может дать справку, -
непререкаемым тоном говорю я дежурному.
Не отрываясь от телефона, дежурный берет листок бумаги, что-то пишет на
нем и протягивает мне. На листе написано: "117-221-334". Видимо, это
номер его аськи, решаю я после некоторого раздумья, убираю лист в карман
и отправляюсь в странствие по отделению. Через полчаса какая-то тетка
говорит мне, что справку может оформить мой участковый. Скажи же, кто
мой участковый, добрая женщина!
— Вы где живете?
Я называю свой адрес.
— А, ну ваш участковый – Додин Иван Иванович. Вы идите к нему, не
бойтесь, он хорошие ребята, это братья-близнецы.
Я почти не удивился. Ну, может, самую малость.
— Значит, мой участковый – Додин Иван Иванович, братья-близнецы?
— Ага, — закивала сердобольная тетка. – Он в 120-м сидит. Хорошие
ребята, они вам все сделают.
Она уковыляла по своим делам, а я иду искать Додина Ивана Ивановича,
который братья-близнецы и мой участковый. В принципе, размышляю я,
назвать близнецов одним именем даже логично — все равно они неотличимы,
так какая разница, как кого зовут? Или, может, речь в данном случае идет
о сиамских близнецах? От этой мысли меня передергивает. Мой участковый –
сиамские близнецы. Для сохранения психики я прекращаю думать.
В 120-й комнате никаких близнецов нет – ни сиамских, ни обычных. Три
мужика играют в шахматы. Повсеместная игра в шахматы вместе с этим
абсурдом начинают меня напрягать. Я неуверенно спрашиваю:
— А... могу я видеть Додина?
— Вам зачем?
Объясняю в тридцать шестой раз.
— Какой у вас адрес?
Называю свой адрес.
— Ваш участковый – Арбузенко, а не Додин. Вам в 115-й кабинет.
Я разворачиваюсь, чтобы уходить, но все-таки спрашиваю:
— А правда, что Додин – братья-близнецы?
Кто-то из шахматистов, не поднимая головы, отвечает:
— Угу.
В 115-й комнате сидит меланхоличный капитан.
— Здравствуйте, мне нужен Арбузенко.
— Его нет, — печально отвечает капитан.
— А когда будет?
— Не знаю.
Я снова пускаюсь в странствие по отделению, спрашивая всех встречных, не
видели ли они Арбузенко. Наконец какой-то толстый майор раздраженно
говорит мне:
— Да в кабинете он у себя! Пять минут назад туда пошел.
Нисколько не сомневаясь, что Арбузенко там нет, я все же возвращаюсь к
его кабинету. Там по-прежнему только грустный капитан. Я уже собираюсь
уходить, когда он спрашивает:
— Вам что нужно?
— Мне нужен Арбузенко.
— Это я, — спокойно говорит мне он.
Я считаю про себя до десяти. По-немецки. В обратном порядке. Кладу ему
на стол все бумаги и коротко говорю:
— Мне нужна справка.
Он не берет бумаги в руки, а печально говорит мне:
— Магазин за углом.
Глядя в кристально честные глаза своего участкового, я понимаю, что
против судьбы не попрешь, и иду в магазин.
Через десять минут я получаю долгожданную справку в обмен на бутылку
коньяка. Уже выйдя из отделения, я читаю справку внимательно. "Дана
Кожевникову В. В. в том, что он действительно обращался в ОВД Измайлово
по поводу утери водительского удостоверения". Дата, печать, подпись.
У меня больше нет вопросов к этому удивительному миру. Все правильно – я
действительно обращался по поводу утери водительского удостоверения и
это подтвердили официальной справкой. Какой смысл в такой справке, я
думать не буду. Главное – на ней есть печать и подпись.