Эта история произошла в те недалекие времена, когда все мы считали за счастье обладать автостоянкой...
Эта история произошла в те недалекие времена, когда все мы считали
за счастье обладать автостоянкой, пусть в другом районе, но охраняемое
и свое место для любимого чада. Был я бедным студентом, и кто же
в молодости хотя бы раз не мечтал о своей машине. Я был тем
счастливчиком, кому "по наследству" от родителей достался старенький
запорожец. Не скажу, чтобы я был прямо-таки королем прерий, но в те
времена и такая машина котировалась. Заводился он через раз, а потому
использовался мною только для особо важных мероприятий и большую часть
времени агрегат гордо отдыхал на законной автостоянке. И вот однажды,
в суровую русскую зиму, выпало нам обоим непростое задание по перевозке
чего-то и куда-то — уже не помню. Я ес-сно как истинный бортмеханик
в наших суровых условиях всякий раз брал в дорогу на автостоянку
двухлитровый китайский термос кипятка "парящий журавль", дабы согреть
упрямого зверя перед попыткой удачного запуска. Термоса такие в пору
тоже были в страшном дефиците, поэтому перед поездкой я аккуратно
заворачивал оный предмет в большой мягкий шерстяной платок и опускал
в холщевую хозяйственную сумку. Далее сорок минут переполненного
автобуса, кипяток выливается на движок — машина пытается завестись.
Скажу прямо, удавалось это не всегда и случалось иногда держать
и обратный путь за очередной порцией моторного разогрева. Короче,
конец рабочего дня, зима, уже темно. Я стою на задней площадке
переполненного рабочими и служащими автобуса. Держу в руках драгоценную
сумку — гарант моих шоферских успехов. Вдруг советская, немолодая уже
и значительных размеров дама с сумками наперевес намеревается к выходу
и пихает ими пьяненького и тоже уже не молодого и советского
джентельмена в спину, в результате чего он, думая прежде воспротивиться,
но не рассчитав, что-то мыча, въезжает обоими коленями в мою,
оберегаемую как зеницу ока сумку….
Что-то треснуло внутри меня или внутри моей авоськи — я не разобрал.
Послышался скрип опадающего на дно термоса стекла. Кипучая жидкость
сквозь матерчатую преграду ручейком стремится на обледеневший пол
автобуса. Ничего доселе не подозревающие пассажиры переполненного
автобуса в одно мнгновение погружаются в дымовую завесу перегретого
пара. Несколько секунд все находятся в тревожном оцепенении, затем
лавина разноголосого отборного мата и кашля, судороги и стоны толпы
сограждан, нежданно-негаданно оказавшихся в двадцатиградусный мороз
в бане. Сквозь мат и глухой туман, валящий из открывшихся дверей,
я вываливаюсь на следующей остановке на улицу и, с еще дымящейся сумкой
в руках, смотрю на удаляющуюся передвижную парилку, и думаю
о капризности провидения и нелегком поприще начинающего автолюбителя.
Егор.