История эта произошла в Питере,в студенческой общаге Дело было ночью, ребята жили на 3-м этаже Время...

Историю мне рассказал один знакомый, вспоминая свои студенческие годы...Курсе на третьем, уже почувствовав себя "настоящим студентом", он весьсеместр злостно прогуливал какой-то предмет вроде "внедрения чертежныхприемов, разработанных на 4-м съезде ЦК КПСС, в современную текстильнуюпромышленность". Прогуливал настолько усердно, что так и не появилсяни на одной лекции. Пришло время расплаты под названием "сессия".После долгих и продолжительных обещаний хорошо учиться в следующемсеместре, мой знакомый по телефону добился аудиенции с преподом.Пришел он в условленный час, но дверь аудитории, увы, была заперта.Сидит знакомый, ждет с унылым выражением лица. Вдруг, откудани возьмись, подходит к нему другой студент, видимо со старшего курса.И с такой "ленивой умудренностью" заявляет:— Что, проблемы с зачетом?— Ага...— Препод не пришел?— Да вот, козел старый, договорились, а он на полчаса опаздывает.— Это чтоль Александр Иванович Заколский?— Он, он...— Действительно, идиот еще тот... А ты что, даже с ним ни разуне пересекался?— Все лекции прогулял, в лицо не видел. Вот еще, на его поганыйпредмет ходить!— Он у нас чудной очень... Все время чего-то боится. Вполне возможно,что он в аудитории заперся... Постучи...Знакомый постучал, но никто не ответил. Студент:— Да он глухой! Стучи громче, давай ногой.Делать нечго, принялся ногой стучать, чуть дверь не разнес. Студентсо старшего курса даже помогать ему вызвался. Стоят вместе, долбятсяв дверь, ругают препода различными нецензурными словами. Студент:— Да... Так все ноги переломать можно......и так лениво достает ключи, отпирает аудиторию... Мой знакомый аждар речи потерял. "Студент" с невозмутимым видом:— Ладно, давай зачетку..."Старый козел" и "идиот" с довольным лицом вытащил из окостеневшихпальцев "младшего собрата" "главнейший документ студента" и поставилсвой автограф напротив графы с предметом "внедрение чертежных приемов,разработанных на 4-м съезде ЦК КПСС, в современную текстильнуюпромышленность".

Академия Лидеров, на юридическом факультете идет экзамен по уголовному праву:— Ну, смелее, девушка, не стесняйтесь... Вы ведь хотите получить хорошую оценку?— Профессор, но в законе говорится, что взятка — уголовно наказуемое деяние...— А это ещё не взятка, это практическое занятие...

— Ты готова?Типичный вопрос в день экзамена.Сняв солнечные очки, я продемонстрировала Светке красные глаза.— Хочешь, дыхну на тебя?Светка гыкнула.— Культуролог тебя заживо съест. У вас и так с ним полный неконтакт.— Ничего, — легкомысленно отмахнулась я, — живы будем, не помрем.Сначала же семинар будет?Геннадий Николаевич, плюгавенький мужичонка с козлиной бородкой иповадками латентного педераста был не очень доволен жизнью.Считая культурологию великой наукой, он почему-то не мог сделатькаких-либо открытий или исследований в этой области, и очень переживал,что его имя не засветится ни в одном научном труде.На первом занятии, он с ленинским прищуром поинтересовался у нас,считаем ли мы себя культурными людьми. Аудитория молчала.— Вот вы, — и он ткнул пальцем в старосту. — Вы — культурный человек?Староста скромно потупил глаза, мы же замерли, ожидая ответ.Уже не первый семестр мы гадали, сколько староста протянет. Экзамены онсдавал благодаря долгой осаде, т.е. заходил он всегда первым, а выходилсамым последним, размахивая зачеткой с очередной тройкой, и гордоговорил:— Нужно уметь брать измором.Не дождавшись ответа, препод поводил глазами и остановился на мне.— А вы?— Нет, — я посчитала, что врать преподавателю нельзя.— Что нет? – ленинский прищур сменился выпучем глаз.— А что я? – уточнила я. – Считаю ли я себя носителем культуры? Нет.— Но почему?Бляха, такое впечатление, что этот мужчина прожил всю жизнь в райскихкущах, где общался с умершими философами и ни разу не видел быдло.— Потому что не считаю, — пожала я плечами.— Но как же вы собираетесь получать высшее образование? – совершенноискренне изумился Геннадий Николаевич.Меня слегка удивило отсутствие логики в его вопросе, и я на всякийслучай промолчала.— Я могу посоветовать вам прочесть труд Хосе Ортега-и-Гассета "Восстаниемасс"..— Просмотрела по диагонали, — прервала я его. – Мне не понравилось,потому читать не буду, если только это не входит в обязательнуюпрограмму.Культуролог залип.— Вы оспариваете его труд? – наконец-то возмутился он.Пришлось объяснять, что я и не думала спорить с автором, а то, что мнене понравилось, и что это мое личное мнение. Вроде бы такой ответнемного успокоил его, но оставшуюся до перемены часть лекции он говорил,казалось, исключительно для меня.— Лелька, ты попадешь на экзамене, — посочувствовали мне одногруппники.Поняв, что я вновь облажалась, вступив в пререкания с преподавателем(что всегда служило поводом для придирок на экзамене), я старалась непропускать лекции по культурологии.Но это не приносило мне облегчения, потому что я умудрялась спорить сГеннадием Николаевичем на каждом занятии.Основные баталии разыгрывались, когда препод начинал свысока говорить олюдях, читающих желтую прессу (на вопрос, откуда он знает названия этихгазет и что в них публикуют, он мне почему-то не ответил), дамскиероманы и женские детективы, которые он цитировал, чуть ли не на память.Так же не обходилось стороной место женщины в современном обществе.Лекции по дурацкому предмету бесили, но заставить себя помалкивать былоочень сложно.К экзамену я не была готова. Все, что я сделала, это пробежала глазамивопросы, выуживая в похмельной голове какие-то бессвязные фразы иобразы.Но вдруг Геннадий Николаевич приятно удивил всю группу, предложив вместосеминара провести тест.Если тест написан без ошибок – трояк в зачетку автоматом. Не устраиваеттрояк – отвечаешь на вопросы.Группа одобрительно загудела.Раздав листки с вопросами, препод уселся за стол, состряпав хитрожопоелицо. Не менее хитрожопые лица были и у нас. Тест имелся у нас вметодичках, и на всякий случай правильные ответы были помечены почти увсех.Мне "посчастливилось" ответить первой.Я подошла к столу и положила перед ним листочек. Проверив его ГеннадийНиколаевич удовлетворенно покивал. Я протянула зачетку.— Что это? – шепотом поинтересовался он.— Я согласна на тройку, — так же шепотом ответила я.— Она же пойдет в диплом! – тихо офигел он.— Я в курсе. Но мне достаточно тройки.— Поговорим после того, как все сдадут работы, — обломал он меня.Вся группа, за исключением старосты, который неправильно списал дваответа, сдала тест на "отлично".Больше половины студентов тут же попросили тройку в зачетку. Культурологпребывал в шоке.Некоторым повезло, в состоянии растерянности он поставил обещанныеоценки, я же в число этих счастливчиков не попала.В ожидании результатов тестирования я успела сбегать в "наливайку",находящуюся в соседнем доме, где купила бутылочку коньяка, перелила ее вжестянку из-под колы и причащалась в сторонке, когда мандраж набиралсилы и конечности начинали сотрясаться, как у страдающего болезньюПакироноса Паркинсона.Культуролог открыл дверь, высунул в коридор свою бороденку и проблеялнесколько фамилий, в том числе и мою.Подойдя к столу, я выудила из общей кучи свою зачетку и положила передним.— Я не поставлю вам тройку, — твердо ответил он. – Выбирайте билет.Я молча вытянула бумажку, села за парту и приготовилась к длительнойосаде.Слушая, как отвечают другие, я, не сдерживая обуявшей меня алкогольнойэйфории, умудрялась подсказывать, глупо улыбалась и вообще всяческирадовалась жизни.Выдержав только час моего пиздобядства дурацкого поведения, препод,придав голосу угрожающих ноток (отчего я захихикала, видимо, пытаясьпоказать, что я его не боюсь), велел мне отвечать.Я уселась напротив, и разглядывая его уже хорошо заметную проплешину истараясь дышать в себя, глубокомысленно молчала.Геннадий Николаевич взял мой билет и задал мне первый вопрос.Что-то о проблеме кризиса и прогресса культуры.В голове начала вариться каша из каких-то обрывков слов:"духовно-смысловое ядро", "возможности внутреннего развития", "сменаэтапов" и подобная прочая херь.Но всю эту пьяную кашу перекрывали праведный гнев и возмущение.— Знаете что? – вдруг выдала я очень уж возмущенно. – Вы говорили, чтопоставите "удовлетворительно" автоматом за тест без ошибок?— Ольга Михайловна, я не могу поставить вам такую оценку, — неожиданномягким голосом ответил он. – Мне будет жаль, если я испорчу вашу зачеткутройкой. Она ведь будет первой?Потом он уверил меня, что я очень умная девушка и мне просто нужноответить на вопрос и спросил, не нужно ли мне еще немного времени дляподготовки.Я упрямо мотнула головой, начала давить на его гражданскуюсознательность и данное слово, и снова потребовала тройку.— Ответьте на вопрос, — настаивал он.— Не могу, — упрямилась я.— Почему? – наконец-то спросил он.— Вчера наши с Португалией играли, — призналась я. – И проиграли. Янапилась с горя и пришла домой в 6 утра.Со словами:— Вы смотрите футбол и пьете? – препод отчего-то сбледнул лицом.Я склонилась к нему, и, наплевав на то, что от меня несет как из виннойбочки, решила его добить:— А еще я курю, матерюсь, и... — тут я перешла на шепот, — вступаю вполовые связи с незнакомыми мужчинами. А иногда и женщинами, — зачем-тодобавила я еще.Геннадий Николаевич раскрыл зачетку, вписал в нужную графу "хорошо", и счисто пидорской женской грациозностью приложив ладони к полыхающемулицу, тихо простонал:— Свободны. Вы меня разочаровали. Одумайтесь, пока не поздно.Я взяла зачетку и шепотом, который в притихшей аудитории оказался оченьгромким, сказала:— Пошел ты на хуй со своим предметом.За этот шепот мне было стыдно до того момента, пока я этим же летом невстретила Геннадия Николаевича на пляже, где он, будучи напитым доположения риз, материл свою спутницу за то, что она потеряла цепочку.При этом он, ползая по пляжу, разгребая песок и разыскивая пропажу,являл всему миру свое мужское хозяйство, вывалившееся из семейныхтрусов.Вот тебе, блядь, и преподаватель (я не побоюсь этого слова)КУЛЬТУРОЛОГИИ.ПыСы: в следующем семестре, получив на руки расписание, я с тоскойобнаружила, что политологию у нас будет вести он же.© Пенка —

Решил Лукашенко узнать правду что о нем говорят в народе. Переоделсяон, значит, в лохмотья, накинул простыню на голову и пошел гулятьпо Минску. Подходит он, короче, к старушкам на лавочке и говорит:— Бабоньки, я сам не местный, про жизнь хочу узнать про вашу..Про президента вашего..Ну, старушенции думают — типа, заслала его администрация президента.Вынюхивает, гад. Они что-нибудь скажут — потом им еще хуже будет.Пенсию урежут до предела. Ну они и говорят:— Да все хорошо тут, милок! Жизнь хорошая, пенсии по зарез хватает.Процветаем, одним словом.Ну, довольный Лука побрел дальше. Идет себе, насвистывает от счастьямурку. И тут ему по пути — студенты попадаются. Он их снова спрашивает:— Ребятки! Я сам не местный, про жизнь хочу узнать про вашу.. Президенту вас какой?Та же история — пацаны на стрем подсели. Думают — сболтнут чего,из института исключат потом, проблем не оберешься.. Ну и говорят:— Да хорошо живем! Стипендии хорошие! Развлекаемся постоянно.И президент у нас — отличный мужик! На одной ноге с молодежью!..Лука аж онемел от счастья! Идет, пританцовывает. И тут ему на путименты попались. Он к ним подходит, спрашивает:— Товарищи милиционеры! Вы такие хмурые, забитые. Скажите мне,не местному, может у вас жизнь тут плохая..? Президент не устраивает?Менты на измене — засыльного прислали! Сейчас ему правду скажем,а к вечеру в тюрьме будем сидеть, погоны слетят.. Ну они ему и говорят:— Да что вы, дяденька! Все хорошо. Мы жизнью довольны, доблестнонесем службу! А перзидента нашего — с гранатаметом в руках оханятьбудем, если понадобится! Жизнь отдадим за него!..Ну Лука тут уже совсем не выдержал, сбросил от счастья простынюс головы и закричал:— Ребятки! Это же я — Лукашенко! Дайте я вас расцелую!..Тут старшина действительно узнал в бродяге своего президентаи мнгновенно приказал:— Иванов! Срочно этого пидараса под охрану в одну камеру с Наполеономна длительное лечение!

Студентка Алена передумала идти в порноактрисы, когда узнала, что в эту профессию попадают через постель.