Жена моя работает методистом в одном так называемом высшем учебном заведении В связи с нехваткой преподавателей...

Тот, кто когда-нибудь пробовал самогон, настоянный на куринном помете,подтвердит правдивость этой истории. Остальные слушайте...Было это в далекие застойные годы, когда колхозники помогали студентам ипрочему мобилизованному люду убирать урожай. В то время я и мой другМикола, новоиспеченные лейтенантики из летного училища, служили впрославленном N-ском многоорденоносном авиаполку. Вызывает нас как-тозамполит и говорит, что родина решила послать нас на ответственноебоевое задание — распылять дуст над бескрайними алтайскими полями. Темболее, как следует из наших дипломов, материальную часть — самолет АН-2(«кукурузник») — мы знаем на «отлично». Не могу сказать, что это заданиевызвало у нас большое воодушевление, но с начальством не спорят, ивскорости мы оказались на новом месте прохождения службы.Молодость и жизнелюбие помогли нам быстро справиться с унылостьюокружающей обстановки и за считанные дни мы выработали новый укладжизни. Полеты начинались в 8 часов утра. Жили мы в каком-то колхозномбараке и аэродром был в километрах пяти от нас. Вставали мы часов в 6 инеспеша добирались до аэродрома пешком. На нашу радость путь нашпролегал через деревню Козловку, в которой мы буквально на следующийдень нашли добросердечную бабку Матрену, выдававшей нам за полтиничекдва — чистых как слеза и полных по самое некуда — стакана самогона.Уютно расположившись на васильковом поле, под ласковыми лучами ещенезнойного солнца, мы неспеша выпивали наш самогон и заедали хрустящимисолеными огурчиками, которые бабка Матрена по своей душевной добротевыдавала нам совершенно бесплатно. И жизнь после этого не казалась намтакой уж хмурой.Так продолжалось почти месяц. Но однажды, к своему большому удивлению,мы не застали Матрену дома — она уехала в райцентр за пенсией. Нашиорганизмы, привыкшие за месяц к определенному порядку, требовали своего.Мы пошли по домам искать замену и скоро нашли ее. Одна из соседокМатрены вынесла нам два стакана, наполненных жидкостью, от которыхшибанул такой дух, что я чуть не блеванул тут же на огороде.— Ты чего, бабка, отравить нас хочешь? -заорал я на нее.— Да вы что, сыночки, — стала оправдываться бабка, — вы толькопопробуйте, это же не простой самогон, а на куринном помете. Это жлечебное средство, по старинному алтайскому рецепту, всю заразу из васв миг повыгонит.Я не большой, конечно, специлист в бродильных технологиях, но избабкиных слов выяснилось, что на определенной стадии перегонки брагузаливают в специальную бочку, имеющую две стенки. А объем между стенкамиполностью заполняют куринным пометом. Уж не знаю, какие при этомдействуют химические процессы, всякая там абсорбция и прочее, но бабкауверяла, что более чистого самогона в мире не существует.— Как же пить эту гадость? — не успокаивался я.— Да так и пейте, заткинете нос пальцами и быстро глотайте.Выбирать было не из чего, наше время уже подпирало — мы взяли у бабкисамогон и двинулись на присиженное место, неся стаканы на вытянутых руках,отвернув носы в сторону. По команде, предварительно дружно выдохнув, мыопрокинули стаканы. Последнее, что я помню, это Миколу с широковыпученными глазами, держащими в руках пустой стакан. Как он опускал егона землю, я уже не видел.... Проснулся я оттого, что знойное алтайское солнце немилостиво биломне прямо в глаза. Хотя мысли в голове вращались с непреодолимым трудом,я сумел заметить, что солнце стоит прямо в зените — время перевалило заполдень. В ужасе вскочив, я принялся трясти Миколу:— Микола, вставай, проспали к едреной матери, полеты давно начались!Судорожно похватав вещи, мы бегом кинулись на аэродром, с ужасомпредставляя, какую телегу председатель колхоза накатает в часть.Подбежав к полю аэродрома, мы поняли, что произошло что-то неладное.Множество незнакомого нам народа носилось туда-сюда. На поле виднелиськакие-то вертолеты, которых раньше здесь не было. У поля стоял газикпредседателя колхоза, милицейские машины из райцентра и черная «Волга»секретаря райкома, которую мы за все время видели только один раз, когдаколхозу вручали какое-то переходящее знамя. Напуганные происходящим, мырешили потихоньку обойти поле, чтобы выяснить в ангаре, что происходит,и как раз наткнулись на Семена, местного сторожа. Тот, увидев нас, всталкак вкопанный и заорал что есть мочи:— Бл-я-я-я-я! Мужики! Где ж вы были?! Вас сутки весь район ищет!!!Я не люблю вспоминать события, последовавшие за этим днем. Хочу лишьсказать, что в результате все закончилось более-менее благополучно,но самогон, настоянный на куринном помете, с тех пор я больше не пью...kuzya (c) 2002

Дело было в начале моей карьере программиста. Я только что выпустился изВУЗа и уже около года работал в одной очень хорошей компании. Был молод,горяч, амбициозен и склонен к перфекционизму.Выдалось мне работать над программой, которая измеряетпроизводительность других программ и, по куче собранных данных,позволяет понять пользователю, что именно надо оптимизировать.Учитывая престиж международной организации, а так же то, что в высшейстепени нелепо, если такая программа сама будет работать медленно, «кучасобранных данных» должна была обрабатываться не быстро, а очень быстро.Задача это в связи с ее обособленностью была поручена Вашему покорномуслуге, недавно пришедшему в проект, но уже хорошо зарекомендовавшемусебя.В намеченный срок подхожу к своему начальнику и говорю, что так и так…самые сложные запросы обрабатывают 10 штук записей (данных) за 5 сек, а100 штук за 20 сек. Отмечу, что наш корпоративный этикет предполагаеточень вежливое общение между сотрудниками, а так же отношение спониманием к начинающим специалистам. Начальник смотрит на меняснисходительно и объясняет, что это де слишком медленно и неплохо быбыло мне подойти к делу более старательно.На следующий день подхожу к начальнику снова и рапортую: 10 штук записей– 3 сек, 100 штук – 10 сек. Теперь уже на меня смотрят менееснисходительно и сразу же отправляют на изучение материальной части,доработку алгоритма, и т.д. и т.п., но опять таки пока вежливо.Проходит еще 2 дня, а если честно, почти 2 суток увлеченной инапряженной работы по оптимизации алгоритма с применением самых разныхпростых и сложных техник, и опять к начальнику, который, в ожидании«новых перлов от студента», выглядит уже несколько напряженно. В егоглазах легко читается что-то на вроде «вот ведь взял на свою головуламера».Итак, момент истины! Я бодро, несмотря на 2 почти бессонные ночи, игордо рапортую: 10 штук записей – 1 сек, 100 штук записей – 5 сек.Начальник не выдерживает и раздраженно спрашивает у меня, ПОЧЕМУ Я НИКАКНЕ МОГУ ПОНЯТЬ, ЧТО ТАКИЕ МИЗЕРНЫЕ ОБЪЕМЫ КАК 10 И 100 ЗАПИСЕЙ НЕ ДОЛЖНЫОБРАБАТЫВАТЬСЯ ТАК ДОЛГО!!! И тут у меня наступает озарение… я тоже ужеповышенным раззадоренным тоном отвечаю, что никакие это не 10 и 100! Яже сказал, что это 10 штук и 100 штук! 10 тысяч и 100 тысяч!!! Занавес.В итоге happy end. Алгоритм живет в продукте вот уже много лет.Мораль: жаргон – вещь, варьирующаяся в зависимости от компании,поколения и прочих нюансов из жизни человека

Две самые ненавистные категории студентов: те, кто ничего не знаети знать не хочет… и те, кто все знает и хочет знать еще больше.(

История из разряда "генеральская инспекция". Произошла она в конце70-х годов в воинской части г.Остров Псковской области — такая занюханнаясержантская учебка, куда, однако, в то время регулярно ездили на военныесборы студенты Московского Физтеха. Начальник части — полковник, никакиеболее высокие чины там обычно не появлялись. Но как-то раз во времявышеупомянутых сборов туда внезапно нагрянул с инспекцией какой-тогенерал (то ли из штаба округа, то ли из Москвы). И вот проходит онсо своей свитой мимо одной из казарм, около которой, в курилке, студентыкак раз расслаблялись после строевой подготовки. Увидев генерала, онизастыли в тех позах, которые имели до того, ибо от испуга все уставныетребования вылетели из голов — никакого вытягивания по стойке "смирно",отдания чести и т.д. Лишь один парень показал на оное страшное видениепальцем и с невыразимо тупым выражением на лице (то ли искренним, то линаигранным) пробормотал: "Генера-ал..." Тот побагровел, но скандалаподнимать почему-то не стал (видать, знал, что за народ), плюнул и пошелдальше. Апофеоз, однако, наступил в гарнизонном кафе "Ветерок", кудавслед за этим счел нужным зайти инспектор. Студенты, толкавшиеся в немв большом количестве с целью прикупить чего-нибудь съестного (ибо вгарнизонной столовой кормили скудно и плохо), среагировали на явлениегенерала примерно так же, как и в первом случае, кроме одного парня,который на свое несчастье оказался к тому ближе всех. Он от испугаСОРВАЛ С ГОЛОВЫ ПИЛОТКУ И ПОКЛОНИЛСЯ ГЕНЕРАЛУ В ПОЯС!!! (Его потом долговыстебывали: "Что, брат, кровь крепостных предков взыграла, как баринаувидел?") Уж этого-то генерал не выдержал — дико наорал на присутствующихи скорым шагом направился в штаб части. Что он там наговорил офицерам,неизвестно, но несколько дней после этого они были в несколько раз злееобычного...

Эпизод из моей студенческой жизни, Питер, самое начало 90-х.Во времена, непосредственно примыкающие к "перестройке", в университет,где училась моя приятельница, прислали американского студента по обмену.Новоявленный русофил был высок, толст и громогласен. Он быстроподружился с нами и требовал, чтобы его называли на русский манер -Лука. Кстати, обладал неплохими познаниями в области великого имогучего, но в первую очередь, как и большинство иностранных студентов,кинулся пополнять запас неформальной и ненормативной лексики.Через полгода к Луке приехала мама и он попросил нас курировать этособытие во избежание различных инцидентов, поджидающих иностранцев начужбине.Первое, о чем были предупреждены американские гости – ни в коем случаене говорить в такси по-английски, поскольку это сразу меняло валютуплатежа на свободно конвертируемую и прибавляло к сумме лишний "0".(Труженики сервисной сферы в то время вынюхивали иностранцев, какБаба-Яга человечину). Маме оставалось только забиться поглубже на заднемсиденье и молчать с выпученными от страха глазами (Раша, однако!), а дляЛуки, еще в начале его пребывания в России, была придумана легенда отом, что он "ненастоящий иностранец из Прибалтики".Лука втиснулся рядом с водилой, мы с подругой сели по обе стороны отмаман, сообщили водителю адрес и... машинально заговорили друг с другом поанглийски! Главное, форины – как и договаривались – ни гу-гу, а мы-то,спрашивается, куда?!! Этикет подвел: привыкли, что в обществе следуетразговаривать на том языке, на котором говорят гости...Водила обернулся, в глазах – плотоядный восторг:— Американцы?!!На что Лука навис над ним как скала и, хлопнув по спине со всей дури,произнес:— Друг, ты что – ох...ел? Наши мы, эстонские!"Trolik