Слышал:

Едут два студента на машине. Водитель пристегнут, а пассажир — нет. Но у
пассажира через плечо надета сумка. Их останавливает мент. Смотрит в
салон и выдает:
— А че твой кореш пристегнут наоборот?
На что находчивый студент отвечает:
— Да у него плечо болит.
Менту ничего не оставалось, как их отпустить.

KiLLER

Случилось это со мной пару лет назад, в те славные времена, когда я был
аспирантом Белорусского государственного университета и жил в общежитии
№ 10, где вместе с аспирантами компактно проживали в мире и согласии
также и студенты того же ВУЗа (большой привет всем студентам и
аспирантам БГУ).
В этом, без преувеличения, чуде архитектуры, которое на общежитие в
общепринятом смысле похоже довольно мало — функционировало 3 лифта — 1
грузовой и 2 обычных. Вернувшись однажды в родную «общагу» чуть пораньше
обеда, я как обычно поднялся на одну пролетку и оказался на площадке
перед лифтами, предвкушая быстрое возвышение до 10 этажа. Краем глаза
заметил одинокостоящую у лифтов симпатичную миниатюрную девушку (видно
было сразу — ожидает меня уже давно). При моем появлении девушка заметно
оживилась — в глазах появился блеск, на щеках румянец.
— Молодой человек, — с придыханием, волнуясь, проговорила она и дальше
с самой обворожительной и влекущей улыбкой, на которую она, вероятно,
была способна, добавила: — Вы поедете со мной?
Ну, думаю, нет нужды вам рассказывать, как разыгралась моя фантазия. За
пару секунд я придумал для себя историю, о том как давно она влюбилась в
меня, но не решалась подойти, а сегодня пошла «ва-банк» — во что бы то
не стало решила дождаться меня у лифта. Я уже предвкушал все радости от
романтического путешествия в лифте с симпатичной крохой, как она
разрушила все очарование момента:
— Вы знаете, обычные лифты не работают, а грузовой везет только больше
50 килограмм. А я вешу всего 47. Как хорошо, что вы пришли.

Vitovt

Итак, история...
Год 199-какой-то. Был я тогда еще студентом. И праздники, есессенно,
отмечались по-студенчески: широко и с размахом. Конечно, как только
можно было размахнуться студентам.
На этот раз праздник был самый главный — Новый Год. А, как всем,
наверное, известно, Новый год у нас в Рассее отмечается где-то с 29
декабря по 17 января (надеюсь, с временным отрезком я не очень ошибся).
Так вот, дело происходило где-то под Рождество уже. Учился я в родном
городе, а тут бывшие одноклассники, которые подались грызть граниты наук
в столицу нашей Челябинской области, приглашают меня отметить
вышеуказанный праздник еще раз да ладом к себе в общагу.
Ну делов-то доехать — на электричке три часа, а потом на "олене" (то
бишь, троллейбусе) минут двадцать. Ну и все, и ты на месте.
МагАзин рядом, все, что нужно для поддержания традиций Бахусовых
Ассамблей времен Петра Великого, в нем имеется. Гуляй — не хочу.
Разминались пивом. Потом еще раз пивом. В процессе разминки
подготавливали комнатку (кто жил в блочных общагах, наверное знают, что
такое комната на два человека) к возлияниям. И надо сказать, что такая,
ну или почти такая, подготовка, шла практически по всей общаге. А чего
там — стол на середину, кровати по стенам, все имеющиеся
стулья-табуретки к столу, имеющиеся в наличии разносолы — на стол,
картофан уже почти сварился, горючее охлаждается в пакете за окном.
Понеслось. Как обычно — чтобы между первой и пятой пуля не пролетела,
шашка не просвистела. А дальше музыка, гитара, анекдоты, приколы, соседи
по блоку-соседнему блоку-этажу-прилегающим этажам, в т.ч. и
студенточки, покурить, потанцевать, че-нить поорать вообще не в тему...
Все, как обычно.
Короче, часа через три после начала застолья, дверь, как водится, в
комнату уже не закрывалась, а сама комната напоминала проходной двор.
Дым стоял коромыслом, все стояли на ушах, музыка и крики оглашали
прилегающие территории из окна (окно было раскрыто настежь, потому что
центральное отопление кочегарило во всю — чай можно было кипятить на
батарее — и вот про это окно не забудьте — оконный проем закрывали
шторы, благо погода стояла безветренная, тихо падал новогодний снег).
Уже успели раза два-три сгонять за добавкой и рано спать ложиться никто
не собирался.
Такой гудежь стоял по всей общаге...
И вот тут настала кульминация...
Один мирно дремавший уже товарищ (назовем его Санек)— у него часто не
получалось выдерживать темп — по всей вероятности осознал, что съеденный
им то ли салат, то ли еще какая закусь, вдруг решила посмотреть, чего
там (то есть у нас) наверху творится.
Сработал рвотный рефлекс...
Неведомая сила поставила Санька почти в вертикальное положение...
Ноги понесли Санька к окну, а сам он уже издавал утробные звуки...
Руки вытянулись вперед в поисках точки опоры и уперлись в шторы, за
которыми на данный момент не было ничего, кроме зияющего проема окна
3-го этажа...
Но у Санька не отложился в сосзании факт открытия этого окна...
И Санек вышел в открытое пространство, не подозревая этого...
Надо сказать, что все это произошло за считанные секунды. И никого особо
не волновали движения Тела, находящегося в летаргии. Но когда Санек
исчез в проеме окна, все дико заорали. И те, кто находился в нашей
комнате, и те, кто в это время сидел-курил-орал-пел в близлежащих окнах.
Крик пронесся, как цунами.
Все рванули смотреть, что и как там Санек. Повысовывались в окна.
Глазам предстала картина маслом...
Из сугроба под окном выковыривается Санек, тело его четко пишет
синусоиду в трех плоскостях, он отряхивает с себя снег (а за считанные
доли секунды полета он еще успел и облегчить душу, так что салат так и
не увидел, что же там наверху творится), поднимает голову на раскрытые
окна и всю высунувшуюся в эти окна публику и произносит — да, я забыл
уточнить, что все фразы, сказанные Саньком на таких Сэйшенах и в таком
состоянии, можно смело записывать, как афоризмы великих мудрецов — так
вот, он произносит:
— Ну че-ик... Ребзя-ик... Скока-ик брать-то-ик... Три-ик или четыре... А
то я-ик побежал-ик, а с вами-ик не посоветовался...
Все.
Занавес.
Но Санек все же сгонял еще за одной добавкой...

В той общаге вообще много историй было...
Но это уже совсем другие истории...

Леха Дударь.

Студенческое.

Моя тетя работала библиотекарем в каком-то универе.. МАИ, МИСИ, МГУ.. не помню. Но в общем-каком-то "старом и хорошем". Ну, не суть.

"Понять с какого курса студент можно было всегда по количеству набираемой литературы, даже не заглядывая в студенческий билет.
Первокурсник-набирает ОГРОМНОЕ количество нужных и не нужных обязательных и рекомендуемых книг по списку. На всякий случай.
Третикурсник берет только четко то, что ему нужно.
Пятикурсника же выдает уверенный взгляд, неспешное пролистывание запрашиваемой литературы... и вопрос: "А что? Брошюры потоньше нет?... "

Навеяно историей про корь.
Рассказывала бывшая жена, училась она в мединституте, где кроме наших
много иностранцев: китайцев, арабов, индусов и т.д., как будущим
врачам все им рассказывали, показывали.
На очередном занятии были они в инфекционке, тоже много больных корью,
ветрянкой и т.д., подходят к больным, они рассказывают, как заболели,
от кого, в чем выражалась болезнь. Подходят к очередному больному -
индусу, он рассказывает:" Студент мединститута, были у нас занятия по
инфекционным болезням, пришли к больным с обходом.". Вся группа
студентов-медиков хором на три шага назад...

Случилось это в славной Московской Медицинской Академии (бывший 1-й мед).
Был там один препод, любивший на экзамене по анатомии издеваться над
молодыми и стеснительными студенточками. А именно, задавать им
дополнительные вопросы по мужской мочеполовой системе.
И вот однажды принимает он экзамен у весьма смущенного создания.
Та рассказывает ему билет, препод радостно кивает. И в тот момент,
когда бедная девушка закончила отвечать, он ей вопросик подкидывает.
— А скажите, — говорит, — какая кровь течет в половом члене, артериальная
или венозная.
Если кто не знает, то венозная кровь бедна кислородом, а артериальная,
напротив, богата.
Ну, студентка и говорит (смущаясь еще больше).
— Артериальная...
— Ага, — радуется препод, — Как бы не так! Была бы у меня в члене
артериальная кровь, так я бы им стенки прошибал.
Тут девушка поднимает глаза и видит в стене рядом с профессором здоровенную
дыру. И начинает истерически хохотать. А вслед за ней и вся аудитория.
О том, какая оценка появилась у нее в зачетке, история умалчивает.

Престарелый препод (П.) проводит перекличку. Доходит до буквы "Л" и читает
"Лысов", делая ударение на первый слог. Встает студент (С.) и говорит:
"Иван Иванович, у меня ударение на второй слог!". Через некоторое время П. опять
говорит "Лысов" с ударением в сторону проплешины. С. опять поправляет. Когда П.
ошибается в третий раз, находчивый С. разъясняет: "Понимаете, в моей фамилии
ударение на второй слог, как и у Вас". П. по фамилии Попов задумался, остальная
аудитория дико заржала...

Случилось это в году 93-94. Студенческая общага, факульет физкультуры.
Выходные. Все студенты разъехались по домам. На всю общагу примерно 2-3
комнаты, в которых остались те, у кого денег даже на билет не было. Я и
мои "сокамерники"-первокурсники решили найти чего-нибудь на обед.
Порыскали по общаге, картошки раздобыли, и тут оказалось, что даже
сковородки в комнате нет. Попросили эту посудину у 4 курса. Пожарили
картошечку — садимся кушать. Разбудили Васю, который до этого всю ночь
где-то шатался. Он, конечно, обрадовался, ложку достал и тут увидел, что
сковорода не "местная". Где, спрашивает, взяли. Ну, мы, не долго думая,
говорим, мол, на кухне стырили. Васю это не остановило — садится и
замечает, что на деревянной ручке выцарапан номер комнаты. Ну, Вася-то
знает, что в комнате той живут парни с 4-го курса, причем все трое
боксеры. Струхнул наш Василий не на шутку — есть наотрез отказался. Ну
а мы сидим, картошечку лопаем да посмеиваемся, мол, ты можешь и не есть,
но пиндюлей все равно вместе получать будем. Вася есть хочет, но за стол
не садится. И тут, когда картошки почти не осталось, заходит хозяин
сковороды со словами: "Сковородка больше не нужна? Тогда я забираю".
В этот момент нужно было видеть Васину физиономию. Испуг медлено
превращался в негодование. Что подумал четвертокурсник, когда услышал за
закрытой уже дверью: "СУ-У-У-КИ!" — осталось загадкой. Вася же с нами до
вечера не разговаривал.
Анатолий

Случилась эта история в сентябре 1983 г., а как будто вчера это было.
Группе вчерашних студентов, молодых специалистов одного НИИ выпала
высокая честь — поучаствовать в ударной комсомольской стройке
московского масштаба — строительстве сортопрокатного цеха завода
"Серп и Молот". Это чудо советской индустрии и сейчас красуется
в самом начале ш. Энтузиастов (если ехать из центра — слева). Собрали
нас, короче, в райкоме комсомола. Инструктор с мордой мелкого жулика
сначала пытался произнести пламенную речь о "высоком доверии", потом
махнул на все рукой, без всякой помпы сунул каждому в руки бумажонку
с гордым названием "Комсомольская путевка" и к вечеру этого же дня
все мы оказались временно оформлены на работу в тресте Мостеплострой
в высоких должностях подсобных рабочих. Тяжела оказалась жизнь
строительного рабочего. Грязь, основным компонентом которой являлся
цемент, мокрые ватники, неудобные каски и неприрывно падающие тяжелые
предметы. Но были мы молоды и плевали на все неудобства, равно как и
на подневольный труд. Душой нашей компании был мой друг Сашка — балагур,
горлопан, не дурак выпить и охочий до женского полу. Время мы проводили
в наиболее уютных местах строящегося цеха, попивая пивко и рассказывая
друг-другу анекдоты. Работяги из нашей бригады прекрасно нас понимали
и старались без особой нужды не трогать. Отравлял нам жизнь один
человек — прораб Василий Иванович. Ему почему-то хотелось заставить
нас, а более всего Сашку ударно трудиться. Способ для этого он избрал
не новый. Появляясь на объекте, Васильиваныч открывал рот и изрыгал
чудовищный мат до тех пор, пока мы, устав от крика, не начинали лениво
перекидывать кирпичи. И все время, пока мы трудились он стоял над нами
и озвучивал работу приблизительно так:
— !@#! какого @#$% ты #$%#$% кирпич $%^#$%# твою #%#$% #$%#$%
раствор #$%#$% !@##$ шамот @#$@#$ !!!!!
Хватало его минут на 40-50, после чего он уходил в прорабскую, а мы
возвращались к основному занятию. Работяги утверждали, что никаких слов,
кроме матерных и нескольких строительных терминов Васильиваныч не знает.
И вот, однажды, прорабские экзерсисы затянулись дольше обычного. Час
орет, второй пошел. Не уходит, падла. Стоит над душой и матерится.
А за корытом раствора, между прочим, банка пива выдыхается. И тут
Сашка не выдержал. Став в позу героя, продолжая удерживать в руке
спецкирпич весом 6.5 кг. Во всю мощь своей богатырской глотки Сашка
заорал: А ПОШЕЛ ТЫ НАААА @#$!!!!!!!!!!!! Вопль был такой силы, что
замерла вся стройка. Умолк репродуктор. Остановились краны
и бетономешалки. Из кабинок показались перепуганные лица крановщиц.
Минут через пять, когда эхо устало гулять по металлоконструкциям,
а стаи ворон исчезли вдали, наступила страшная, гробовая тишина.
Вся публика замерла, ожидая ужасного. И в этой тишине, ставший вдвое
ниже ростом Васильиваныч, тихим, робким голосом спросил:
— А что это Вы матом ругаетесь?….
В этот день стройка больше не работала.

Армейская. За достоверность ручаюсь, так как служил я на той самой
должности что занимал главный герой этой истории.
Коротко о месте действия. Учебный центр, представляющий собой несколько
полевых учебных класоов, стрельбищь и двух вышек. В одной вышке
располагался пункт управления мишенями, во второй размещался личный
состав, обслуживающий все это хозяйство. Весь личный состав: 4 солдата
срочника да трое сменяющих друг друга прапорщиков и появляющийся раз
недели в две начальник-майор. Из-за недостатка общения и удаленности
начальства отношения внутри такого маленького коллектива сложились
довольно неформальные. Прапоров иначе как дядя Саня, дядя Леша и просто
Слава не называли... вообщем не служба, а малина.
И вот по весне, когда стаял снег я обратил внимания на здоровенню яму
располагавшуюся как раз возле ворот КПП. Я даже сначала подумал, что
рыли экскаватором настолько она была глубокой и с абсолютно ровными
стенками. Тем более, что грунт здесь больше напоминал слежавшуюся
щебенку и представить, что кто-то вручную смог выдолбить такую ямину
было трудно, однако это было именно так. Для окопа ямища была слишком
глубокой и располагалась совершенно нелогично параллельно дороге.
Поломав голову решил спросить у прапорщиков. Они и поведали следующую
историю.
Служил зесь до тебя один студент (назовем его рядовой Пупкин), годишник.
Ну и прибалдел парень, вроде как и не армия здесь ему, а курорт. Вот
как-то промозглым вечерком сидели дядя Саня (пропор) и дядя Юра (майор)
на кухне и вели беседу под бутылочку самогоночки. И понадобилось Родине
что бы рядовой Пупкин выполнил в этот вечер тяжелую работу на свежем
воздухе, о чем и получил непосредственный приказ от товарища майора. Но
вместо выполнения приказа рядовой Пупкин начал ныть, что погода плохая,
и неохото ему как-то надрываться на ночь глядя, да еще после ужина. Дядя
Саня, бывший победитель соревнований по боксу г. Саратова, пребывал в
сумрачном настроении, поэтому гундешь бойца был прерван мощным ударом в
лоб. Приземлившись на пятую точку, рядовой Пупкин сразу вспомнил устав,
а конкретно статьи касавшиеся внеуставных отношений. Тут же был написан
рапорт на имя вышестоящего начальства.
Вышестоящее начальство, то бишь майор, получив в письменном виде рапорт,
обратился к прапорщику:
— Товарищ прапорщик, здесь на вас рапорт поступил — надо отреагировать.
Я предлагаю поручить бойцу Пупкину выкопать окоп для выполнения
упражнения по стрельбе стоя.
—на лошади.
— ???
— Стоя на лошади.

P.S. И все таки это был окоп.