Медведь повстречал в лесу туриста. Спрашивает:
— Ты кто?
— Я турист.
— Врёшь! Турист — это я. А ты — завтрак туриста.

Носильщик приносит вещи в номер только что въехавшей пары туристов и получает чаевые.
— Что-нибудь еще, сэр?
— Нет, спасибо.
— Может быть Вашей супруге что-нибудь нужно?
— Молодец, напомнил. Принеси почтовую ...

Дед Мороз был красив. В том смысле, что если существовал бы настоящий, то в высоких широтах он выглядел бы именно так: невысокий, но с огромными, тяжёлыми плечами, толстыми, похожими на волосатые сардельки, пальцами, квадратной головой на короткой шее, кустистыми, густыми бровями (своими собственными, уже побитыми сединой), окладистой белой бородой (в данном случае из ваты) и блестящими глазами, которые с тоской смотрели в бездонное звёздное небо. Перед ногами Деда Мороза простиралась центральная площадь города Заозёрска (про которую я первый в мире сейчас сказал "простиралась", от чего, я уверен, этот асфальтовый и невзрачный прямоугольник сейчас покрылся смущённым румянцем), по левую руку от него был ДОФ, а по правую — нервно курил Снегурочка. А, да, чуть не забыл одну маленькую деталь: Дед Мороз лежал в сугробе.

В обычной, не волшебной жизни, Дед Мороз откликался на имя Василич и служил старшиной команды турбинистов, но сегодня было 31 декабря, до боя курантов оставался час с небольшим и Василич был в образе. Основную задачу, поздравить детей своего экипажа с Новым годом, Дед Мороз со Снегурочкой уже выполнили и осталась не основная, но самая сложная, — довести Деда Мороза до дома и сдать жене. И жил-то он, в общем-то недалеко, на улице Колышкина, начало которой было видно прямо от ДОФа, прямо вон же она, за пушкой, но Снегурочка уже выбился из сил и, поэтому, положил Деда в сугроб на перекур и чтобы отловить какого-нибудь попутного мужчину покрепче.

— Сышишь, внучичька, а хде маленькая мидведицца? — озадаченно пробормотал Дед Мороз.
— Да ебу я, дедушка? Должна быть рядом с большой. — ответил Снегурочка и глубоко затянулся.
— Ну дык нету чота!
— Ну дык Северное Сияние же! Вот и нету!
— Бляаааа. Красата-та какая, внучечька! — восторженно пробормотал Дед Мороз и отрубился.
— Ну бля, пипец вообще! Теперь и вдвоём не дотянем! — и Снегурочка нервно закурил вторую.

Дедушка Мороз ничуть не погрешил против истины. На крайнем Севере зимой, в ясную морозную погоду, красота, действительно неземная. Небо чёрное-чёрное и звёзды такие крупные и висят так близко, что кажется просто нужно протянуть руку и можно будет их погладить. Особенно когда лежишь пьяным на снегу. А Северное Сияние...знаете, вы наверняка же видели его на фотографиях или видео и даже, возможно, отметили про себя "ну да, ничо так", но, на самом деле, если вы не видели его живьём, то вы не видели его вообще. Северное Сияние — это, как секс, — пока не попробуешь, то сколько не слушай рассказов, так и не поймёшь как оно, на самом — то деле. Вот можете представить сеье самую красивую и желанную вами вещь? Ну, например, там Монику Белуччи или Мазерати Куаттропорте, или что там у вас ещё в свит дримсах и теперь поместите это на небо, сделайте огромным и заставьте сиять. Захватывает дух? Если нет, то вам нужно усерднее тренировать фантазию потому, что от Северного Сияния дух захватывает всегда.

Ну да и ладно, давайте вернёмся к Деду Морозу, пока он не замёрз в сугробе и к Снегурочке, пока у него никотин с конца не покапал. А, не, пусть ещё полежит — вы же наверняка не понимаете, почему я про Снегурочку пишу в мужском роде, так вам сейчас объясню.

Старший мичман Василич был у нас штатным экипажным Дедом Морозом, — уж больно колоритным был, гад. И добрым, не смотря на свой суровый внешний вид лешего из самого глухого в мире леса. В Снегурочки ему подбирали, обычно, чью-то жену, похудее и помоложе, ну чтоб она на внучку была похожа, а не на жену его. Аутентичность и традиции, ну вы меня понимаете. А в этом году, как назло, все худенькие и молодые жёны заболели, ужасно занялись чем-то, или просто отказались, а, на самом деле, наслушавшись историй от прошлогодней Снегурочки, подумали "Да на фиг оно мне надо! Обойдутся дети и без внучки!"

— Вызывали, тащ командир? — хмуро пробасил Василич, заскочив в центральный. Несмотря на невысокий рост, плечи Василича были как раз размером с переборочный люк, но, как и любому старому подводнику, это не мешало ему проскакивать в люки, как пуле в стволе автомата Калашникова.
— Вызывал, Василич! Дело к тебе есть. Важное.
— Не, тащ командир, тока не Дед Мороз опять, пожалуйста! Ну скока можно уже же? — начал бубнить Василич, нахмурив брови (как показалось бы вам, если бы вы в этот момент на него смотрели, а, на самом деле, они у него всегда были как бы нахмуренные).
— Василич, вот знаешь, с тобой хорошо говно есть, — вступил старпом.
— Это почему это?
— А ты всегда вперёд забегаешь!
— Ну ладно, а что тогда?
— Надо, Василич, детей с Новым годом поздравить и подарки им разнести. Такое дело, понимаешь, Новый год на носу! — и командир обнял Василича за плечи.
— Ну так, а при чём тут говно тогда, я ж про это и сказал!
— Про это, не про это, а впереди командира нечего бежать без команды, — отрезал старпом, — чисто технически, дело это, конечно, добровольное, но сам понимаешь, вариантов ответа, кроме "рад стараться" у тебя нет. Рад стараться с тремя восклицательными знаками, кстати! Непременно.
— Да я детей-то не против поздравить, но сколько можно уже без семьи Новый год встречать! Они встречают, а я вечно пьяный сплю уже к двенадцати!
— А ты не пей, Василич! — удивился даже сам командир, по-моему, когда это говорил.
— Да как не пить-то? Они же начинают, ну Василич, ну за Новый год, ну Василич, ну что ты меня не уважаешь, ну Василич, ну за детишек, чтоб здоровенькими росли, ну Василич, ну у меня жена беременная, ну давай, на удачу....
— Так! Стоп дуть! Я на построении всем настрого прикажу, чтоб тебя не поили!
— Ага. Пальцем ещё погрозить не забудьте, при этом!
— А Снегурочкой-то найдёте мне хоть?
— Да есть у меня одна идея, — заулыбался старпом.

И тут в центральный спустился наш комсомолец Олег с белыми, пушистыми от мороза ресницами и начал растирать с них лёд пальцами приговаривая "ну и морозяка, сто колов мне в жопу!"

— Вооот она, — ещё больше заулыбался старпом.
— Кто она? — не понял командир.
— Идея моя!
— Слушай, Серёга, а точно же! Из него на Полюсе русалка-то о-го-го получилась! Круче чем в мультике даже!

Ну и, естественно, решили подготовиться к этому делу со всей возможной основательностью. Потому, что что главное на флоте? Правильно, — под-го-тов-ка! Принесли на пароход тушь, румяна, губную помаду, бюстгалтер вот такенного размера, мешок ваты, ну и костюм Снегурочки, заодно.

Не, не то, чтобы Олег был похож на девушку: он был худой, стройный, у него на лице не росли волосы и имелись в наличии пушистые ресницы вокруг синих глаз. То есть мы подумали, что если приделаем ему сиськи побольше, накрасим ресницы, губы и нарумяним щёки, то вполне сойдёт, чтобы стоять и улыбаться. А ещё, что, конечно, явилось решающим фактором, Олег был замполитом, хоть и маленьким и, поэтому, ну кто, если не он?

Задача по накрашиванию губ и ресниц оказалась намного сложнее, чем мы предполагали вначале, проще всего было с сиськами.

— Эдуард, пихай ему вату в лифчик! — приказал старпом.
— До какого размера?
— До воооот такого, примерно, — и старпом показал, как он несёт два арбуза.

Потом они достали кисточку для туши, посмотрели на неё внимательно со всех сторон, понюхали, повертели и старпом решил, что ресницы должен рисовать штурман, он же тушью рисовать обучен, правда не той тушью и на картах, а не на ресницах, но это показалось несущественным.

— Как ты кисточку держишь, криворукий? Надо же, чтоб палочка была перпендикулярна ресницам, тогда щетинки будут параллельны и всё пойдёт!

Все посмотрели на старпома.

— А откуда вы это знаете?
— Я женат, хватит умничать, — рисуй!

Олег со штурманом убежали в штурманскую рубку потому, что на Красной площади сексом не заняться. Вернулись минут через сорок с ресницами и губами.

— Да, — критически оглядев полуснегурочку промычал старпом, — Эдуард, нужно больше ваты! Размера до шестого! Штурман, а ты ему румяна наноси!
— Э! — возмутился Олег, — так под них же крем какой-то надо, наверное!

Все посмотрели на Олега.
— Для чего? — спросил старпом.
— Да откуда я знаю? Может, чтобы кожу не сушило!
— На смерть не засохнешь, не ссы! Штурман, — пли!

Ну нарумянили мы его, напихали ваты до шестого размера, одели в красные сапоги и снегурочье пальто и начали критически осматривать произведение, не постесняюсь этого слова, искусства.

— Так, Эдуард, почему баба на корабле? — в центральный зашёл командир.
— Не могу знать, тащ командир, старпом приволок откуда-то!
— Ну как вам, тащ командир? — уточнил старпом, — Как грим и вообще?
— Да с такими сиськами кто ему вообще на лицо смотреть будет? Ты главное это, рот не открывай, только улыбайся и глупо хихикай. Будешь немой Снегурочкой.
— И полоумной? — уточнил Олег.
— Зато сисястой! — подбодрил его штурман.

Как и обещал, командир построил накануне 31 декабря экипаж и строго-настрого запретил наливать Деду Морозу. Потому что! Но, как оказалось, традиции наливать Деду Морозу не побоялись даже командирского наказа и вот так и оказался Василич, в смысле Дед Мороз, в сугробе и алкогольной интоксикации в двадцать два часа и сорок пять минут, правда, успешно поздравив всех экипажных детей с наступающим.

— Василич! — ласково потрогал Деда Мороза носком красного сапога Снегурочка, — только не отрубись, родненький!
— Какой я те Василич? — пробурчал из комы Василич, — я — Дет Ма-рос!

Олег быстро выбросил окурок в сугроб потому, что к ним подбежал какой-то мальчик. Его мама, одетая в дорогую песцовую шубу, предположительно, такую же шапку и высокие чёрные сапоги, встретила свою подругу и, заболтавшись, упустила из виду своего отпрыска.

— Здравствуй, Дедушка Мороз, борода из ваты! Гыгыгы! — радостно поприветствовал Деда Мороза мальчик.

Василич был в образе и, победив интоксикацию, сел.
— Чего тебе, мальчик? — спросил Василич.
— Подарок! Подарок! Хочу подарок!
— А где у тебя папа служит, мальчик!
— В штабе флотилии! Он — главный воспитатель!
— Мальчик, я Дед Мороз восемнадцатой дивизии, сбегай, поищи своего, а?
— Нет! Подарок! Хочу подарок!

Василич вздохнул от чувства ответственности, и полез в карманы. Из одного он достал кружочек колбасы и кусочек огурца в крошках табака, со словами "о, закуска", засунул это себе в рот и полез в другой, в котором нашёл большой чупа-чупс, тоже весь в табаке. Аккуратно стряхнув табак, Василич помахал чупа-чупсом перед мальчиком и предложил:
— Вот, у меня есть волшебная конфета. Расскажешь мне стишок или споёшь песенку и она твоя на веки вечные.
— Нееет! Я не хочу рассказывать стишок! Я так хочу! У меня папа — самый главный! Он всех вас накажет!

Василич удивлённо посмотрел на Олега, Олег махнул рукой и достал очередную сигарету.
— Слышишь, мальчик, а пошёл-ка ты на хуй! — закончил борьбу с интоксикацией Василич и рухнул обратно в свой уютный сугроб.

Мальчик с рёвом убежал к маме, та, выслушав его и вытерев сопли, погрозила курящему Снегурочке кулаком и ускакала с площади. Олег попробовал потащить Василича за ноги, потом за плечи, потом применил метод перекатывания, но понял, что любыми из этих методов домой они попадут не раньше второго января. Но новогодняя ночь же, — чудеса и всё такое! В данном случае, чудом оказалась женщина, которая везла на саночках мальчика примерно в ту же сторону.

— Женщина! — пробасил Снегурочка, — а вы не на Колышкина, случайно?
— На Колышкина.
— Извините, а нельзя ли воспользоваться вашим транспортным средством, чтоб Дедушку Мороза подвезти? А то олени устали, Дедушка устал, я устал, то есть устала, а так домой хочется, что просто сил уже никаких нет!
— Конечно, — засмеялась женщина, — Ваня, поможем Деду Морозу?
— Да! — закричал Ваня соскакивая с санок.
— А сколько тебе лет, Ваня? — завязал беседу Снегурочка с мальчиком, пока они с мамой грузили Деда Мороза в санки.
— Восемь!
— Большой уже мальчик! А откуда вы едете, в гостях были?
— Да нет, мы с мамой на горке катались, ну той, что на Мира! Вот сейчас к папе заедем и домой.
— Молодцы какие! А папа ваш где, на вахте сегодня?
— А папа наш погиб на Комсомольце, — вздохнула женщина, — много лет уже на вахте. Вот мы к памятнику и ходим.

Олег растерянно захлопал красивыми густыми ресницами с комками неумело налепленной туши.
— Снегурочка, — попросил Дед Мороз, — а дай-ка мне закурить.

Потом Олег с женщиной тащили санки с Дедом Морозом на улицу Колышкина, а мальчик радостно бежал рядом. Дед Мороз лежал, откинувшись на спинку, глубоко затягивался сигаретой, смотрел в такое красивое, загадочное и манящее звёздное небо и плакал.

— Снегурочка, — позвал он Олега хорошо поставленным баритоном, когда они доехали до нужного подъезда, — наклонись-ка ко мне, на ушко чо скажу.

Потом встал, опираясь на посох и попросил у женщины:
— Вы подождите пару минут, пожалуйста, внученька сейчас быстро вернётся.

Олег сбегал к Василичу домой и вынес оттуда большой пакет.
— Вот, — сказал Дед Мороз, доставая из пакета большую красную машину на радиоуправлении и мешок с конфетами, — с Новым годом тебя, Ванечка! Расти большим, умным, здоровым и обязательно слушайся маму!

— Ой, не надо, что вы! — засмущалась женщина, — вы же нас даже не знаете!
— Как не знаю? Муж ваш брат мой и Снегурочки вот моей брат и вон тем вон пьяным личностям, что песни орут брат, мы просто лично знакомы не были. Хорошего вам Нового Года!

— Слушай, Василич, это ж ты сыну своему подарок приготовил? — спросил Олег, когда мама с мальчиком ушли.
— Нет, блядь, тебе хотел подарить, внучечька.
— Дык, а как он теперь без подарка?
— Не помрёт, завтра новый куплю. У него папка есть зато, пусть и животное пьяное в данный момент.
— Слушай, Василич, вот тут деньги у меня есть, ты возьми, и, как бы, получится вдвоём подарок сделаем.
— Слушай, Олег, да пошёл ты нахуй, а?
— ООООО!!!! Дедушка Мороооооз!!! — радостно завопила толпа соседей Василича, вываливаясь из подъезда.
— Вы тоже на хуй все пошли! Только не сразу! Сначала домой меня занесите, а потом уже идите! А завтра приходите обратно!

А после праздников на корабль прискакал замполит дивизии.
— Александр Сергеевич! — с ходу замахал он руками в центральном, — это возмутительно!
— Даже наверняка! — согласился с ним командир, — а можно подробнее?
— Наш с вами коллега, заместитель командира флотилии по воспитательной работе...
— Ваш.
— Что "ваш"?
— Коллега ваш.
— Это не меняет сути вопроса! Звонил мне и рассказывал, что какой-то пьяный Дед Мороз послал его малолетнего сына матерными словами!
— Это был я?
— Ну нет, Александр Сергеевич! Это, наверняка, был ваш мичман!
— Свидетели, может имеются?
— Ну мы же с вами не малые дети...
— И вот именно поэтому, пусть ваш коллега напишет рапорт, мы проведём служебное расследование, как положено и, если будет установлена вина моего старшего мичмана, в законном порядке и документально, то я его, непременно, накажу по всей строгости. А от себя могу добавить, но это только между нами, что я своего мичмана знаю хорошо и он матерными словами без веских на то оснований не разбрасывается. Уж больно скуп на слова.
— Так что мы так всё и спустим на тормозах?!
— Рапорт, расследование, наказание. Не знаю как у вас с коллегами, а у нас презумпция невиновности правит бал.

Но буря эта не утихла и продолжалась ещё несколько дней, дошла до командующего флотилией и мичманской крови было уже почти не избежать, как на имя командующего пришло письмо от той самой женщины с мальчиком. В письме она благодарила командующего за то, что о них не забывают, поздравляют с праздниками, дарят подарки и поддерживают, а вот даже какой-то незнакомый Дед Мороз, которого они везли с площади, подарил её сыну подарок, а её сын поплакал немножко от этого и сказал, что когда вырастет, обязательно тоже будет подводником, как его папа и у него тоже будет много братьев, она не знает, что это за Дед Мороз, но если командующий знает, кто это, то она просит его поблагодарить за душевные слова и такое доброе отношение к незнакомым людям.

Командующий, естественно, не был дураком и, сложив два и два, понял, что речь идёт об одном и том же Дед Морозе. Позвонив на корабль, он попросил командира поблагодарить от него мичмана Василича устно и объявил ему одно ненаказание, но попросил, чтоб больше тот детей никуда не посылал, несмотря на то, что они плохо воспитаны и нагло себя ведут.

А Василича так больше ни разу и не уговорили быть Дедом Морозом, как, впрочем, и Олега — Снегурочкой.

Двенадцать месяцев.
Под шум дождя приходит Новый Год.
Начало долгой,беспробудной пьянки.
По лужам пьяный Дед снегурочку ведет,
Пустой бутылкой отбивая склянки.
Зато крутой мороз на Рождество,
Их Вифлием в пределах теплой зоны,
У нас не купишь теплые кольсоны,
Так напрочь отмерзает естество.

Февраль у Января обрезанный собрат.
Закружит,запуржит,но вдруг оттает.
Он зиму охраняет честно,как солдат,
Которому на водку денег не хватает.

Приходит Март-неспешный старт весны,
На зимней шубе только первая прореха.
Короткие,как юбки часто вижу сны,
Проснешься— хочется и кофе не помеха.

За грязь и сырость не люблю Апрелей.
Все прутся на работы с кислой миной,
Не замечая хрусталя сосулей и капелей,
Весь день протарахтят про поливитамины.

Нет месяца в саду прекрасней Мая,
Копаешься в саду,как курица хромая,
Потом зайдешь к своей соседке-Клавке
И разговор ведешь насчет зеленой травки.

Не дал дождя насквозь прожаренный Июнь
И нет воды,хоть в твердь земную плюнь.
А я из тех, кто ловит кайф в июне,
На пиво с рыбкой распускаю слюни.

Июль попал в средину сковородки лета,
И каждый стал румяный, как котлета.
Слегка идут дожди,вот для июня месть,
И малых птичек стаи несут благую весть.

Ленивый Август навевает легкий сон,
На море это время жирных VIP персон.
А я,как гусь набитый сливою до зоба,
Храплю в саду,как Августейшая особа.

Ревниво смотрят сквозь забор соседи,
Ощупывая взглядом каждый спелый плод
И в Сентябре на свет вылазят дети,
Зачатые по пьянке в Новый Год.

Родившись вопреки семейной драме,
Я в Октябре Родной покинул порт.
Сто лет спустя скажу спасибо Маме,
За то,что во-время не сделаа аборт.

Держа свои наганы в толстой кобуре,
Мы у плохих отняли Зимний в Ноябре.
Но оказалось,что бесплодны,как полюции
Итоги нашей социальной Революции.

Декабрь лишь провожает Старый Год.
Для отступленья припорошены полянки,
Но преде,чем отчетный год уйдет,
Везде пройдут корпоративные гулянки.
От трудных тем статистики уйдут
И скажут -эта ложь стране на благо.
Тень на плетень,как раньше наведут-
Все стерпит разграфленная бумага.

Боб.

Заходит монашка в магазин и говорит:
— Дайте мне две бутылки водки.
Продавщица спрашивает:
— А зачем вам водка, вам же пить нельзя?
Монашка:
— Понимаете, у нашей настоятельницы запор, так когда она меня увидит — обалдеет так, что сразу и обделается!

А ты когда-нибудь думал, как бы проходила жизнь, если бы все было
наоборот и жизнь начиналась бы со смерти?
Представь себе: Сначала люди едят и пьют за твое здоровье, потом несут
тебя в дом, где все родственники признаются в любви.
Потом ты ни хрена не делаешь, надоедаешь своими советами детям, катаешь
внуков на коленках и вспоминаешь старые добрые времена за бутылочкой
настойки с соседом.
Затем ты молодеешь без всяких усилий и начинаешь работать на непыльной
работе для пенсионеров.
В какой-то момент вырастают все зубы и в тебе просыпается страсть к
жене.
Постепенно работа становится сложнее, твой чин — ниже, но это не очень
важно: еще через несколько лет в тебе просыпается страсть ко ВСЕМ
женщинам. Твоя дочь идет в школу и не надо ломать голову над ее будущим.
Ты вдруг становишься привлекательнее и можешь выпить полтора литра без
закуси.
Твоя жена уходит и ты можешь бесконечно смотреть футбол под пиво с
воблой.
Еще через некоторое время ты уходишь с работы, чтобы учиться в институте,
где сама учеба не столь важна, а цель представляют
студенточки-первокурсницы и отмечание Татьяниного дня и всех зачетов.
Твой гастрит внезапно пропадает, ты возвращаешься домой, к родителям.
Не надо самому готовить, стирать и подметать полы. В школе преподают то,
что ты давно знаешь. Ты в первый раз куришь и идешь на школьную
дискотеку.
Потом тебе не надо учиться и ты проводишь дни в приятном строительстве
башен из кубиков, разукрашивании альбомов и поедании мороженого.
Немного позже ты перестаешь бегать как угорелый, а валяешься в свое
удовольствие в кровати. Каждая твоя глупая рожа вызывает у людей
умиление, а к женской груди ты имеешь доступ круглосуточно (!!!)
Через какое-то время ты возвращаешься туда, где тепло и спокойно, где
нет перепадов температур и атмосферных бурь, комаров и соседей. Там ты
проводишь последние 9 месяцев и... УМИРАЕШЬ ОТ ОРГАЗМА!!!

Так получилось,что длительный период работала акушеркой в одной из стран Ближнего Востока. Страна весьма прогрессивная — маечки и шортики там весьма обычная форма одежды (что практически не встретишь в других странах). А еще там в некоторых районах зимой выпадает столько снега, что многие дороги перекрываются частично или даже полностью.
И вот в один из таких дней приезжает женщина на роды. Даже в обычные дни всегда роженицу сопровождает нехилая группа поддержки, а тут приехали аж на нескольких машинах, чтобы в случае заноса в снегу или поломки были бы запасные варианты, и опять же были бы мужики для того, чтоб элементарно толкануть из сугроба.
Короче, ввалилась вся толпа — счастливые, что добрались, тем более уже дело было к вечеру и позднее они бы не проехали вообще.
Осмотрев женщину и прослушав сердцебиение ребеночка поняла, что все в порядке, причем родить должна в течение часа, о чем и сообщила родным. Положила женщину, сделав все необходимое, а сама быстренько готовлю инструменты. И тут слышу очень активное обсуждение чего-то, причем с перебранкой даже. Мне-то не до них — усилились схватки у женщины, стою рядом с ней, и тут родственники посылают ко мне делегата, которая заявляет: "У нас ужасная проблема и роды не получатся!" Оппа! Я так ошарашенно спрашиваю: "Что случилось?" — "Мы забыли дома ключ".
"Ключ???"
"Да, ключ от замка, который у нее висит".
Я лихорадочно думаю и не могу придумать как и куда можно привесить замок и уж тем более не пойму на хрен он вообще нужен. И вот что выяснилось. У женщины в прошлом случились дважды выкидышы и ее взяли к ивестному священнослужителю, который, почитав спецмолитву, повязал ей повыше пояса веревку, концы которой скрепил маленьким замочком.
В итоге родня тупо уставились на меня и ждали что я скажу. А что я, блин, скажу, если осталось максимум десять минут и она родит без проблем. Пришлось сделать грозный вид и устроить бучу на тему преступной безалаберности, когда забывают ключ и подвергают смертельной опасности и мать и ребенка, тем более уже даже не проедут до дома сейчас и что они несут ответственность за все! Это еще надо было мне удержаться и просто не заржать. И не думайте, что это было легко сделать. Закончив "втык", я ушла в родовую и через минут десять родили мы замечательного малыша! Поясок с замочком я оставила.Когда закончилось всё и вышла к родственникам сообщить и успокоить их — одна из женщин, мать роженицы, рванула ко мне целовть руки — еле успела увернуться от нее. Вот так и закончилсь эта эпопея. Добавлю немаловажную деталь — когда они уезжали домой и получили выписку уже и осталась только оплата, они заплатили в двойном размере, причем по своей инициативе и даже слушать не хотели возражений. Особо был отмечен мой "героизм". А я подумала, что было бы совсем неплохо, если б все приезжали с замочками на роды. Без ключиков, конечно!

Приметы или совпадения?

С некоторых пор я стал верить в приметы.
До этого, попадая в различные ситуации, я особо не задумывался, отчего
происходит со мной тот или иной случай. Ну, перебежала черная кошка
дорогу, ну, ладонь чешется, ну, в ухе звенит, с левой ноги или с правой
встал утром. Никогда не верил и всегда смеялся над теми, кто в приметы
верит.
Но однажды последовательность событий заставила меня не то, чтобы
поверить, но задуматься о приметах в нашей жизни.

Лето в Прибалтике, если хорошая погода, да еще на побережье балтийского
моря, изумительно и бодряще.
При +25 или + 28 градусов, ветерок, запах сосен, бархатный песок дюн и
пляжей в Паланге, Неринге, Йодкранте и освежающее море с запахом йода!

Наш эстрадный оркестр, 9 человек музыкантов и три певца, так называемый
«шведский состав», гастролировал в Жемайтии. Это побережье Балтийского
моря. Однажды, поздно вечером, после концерта в Клайпеде, мы переезжали
в город Каунас. Автострады в Литве уже в семидесятые годы были
великолепны. Мы ехали по одной такой трассе – Клайпеда – Каунас –
Вильнюс. Трехполосное движение в обе стороны, разделенное широким
газоном для прохода танков. На каждой стороне такой трассы могли
садиться самолеты. Ночью дороги в Литве в 70 годах были пустынны. Редкий
автомобиль проедет в ту или иную сторону. Перпендикулярных, пересекающих
основную трассу дорог, было мало, но они были.

Мы только что отыграли сотый концерт с песнями известного композитора
Беньяминаса Горбульскиса и с хорошим настроении выехали из Клайпеды.
Композитор купил для оркестра 2 ящика с литовской колбасой «Скилантис» и
«Жемайчу», пару бутылок с шампанским и ящик с водкой «Вильнюс», пару
ящиков с пивом и необходимую закусь.
Эти ящики стояли в проходе новенького автобуса «Пазика» и каждый наливал
в пластмассовые стаканчики, что ему по душе. Произносились тосты и
пожелания. Поскольку я был непьющим, около меня поставили ящик с
колбасой, но шутливо приказали не увлекаться. Композитор Горбульскис в
шутку сказал, что выпивать в компании трезвого человека – это плохая
примета. Но мне это не помешало основательно закусить и заснуть, под
монотонный шум разговоров. Рассказывались байки, пели песни. Литовцы -
народ малоэмоциональный и вежливый, поэтому беспорядочного галдежа в
автобусе не было, даже когда все основательно закусили и выпили.

Проснулся я от некоего дискомфорта. Автобус лежал на боку в поле,
недалеко от дороги. Светила луна, было светло как днем. Меня тянули за
руки в дверь автобуса, которая почему-то находилась вверху, я был
обильно вымочен водкой и шампанским, в руке был зажат кусок колбасы
«Скилантис», который у меня пытались вырвать из руки. Правда, без
особого успеха. Сильно болела правое колено.

Оказалось, что по пересекающему трассу шоссе местного значения ехала
телега с уснувшим и пьяным возчиком. Лошадь, не получая указаний от
уснувшего возчика, мерным шагом шла знакомой дорогой к дому, пересекая
трассу, по которой ехали мы.
И вот именно на нашей полосе лошадь остановилась. Наверное тоже заснула,
как и ее хозяин, причем остановилась, загородив правую сторону дороги.
И надо же так случиться, что именно в этот момент навстречу несся
легковой автомобиль. Наш водитель, не придумав ничего другого, чтобы
избежать столкновения, послал автобус в поле, надеясь вырулить на земле.
Слава богу, что скорость была небольшая и мы, теряя движение, наехали
правыми колесами на камень и перевернулись. Конечно, побились, но не
сильно. Главное – губы и пальцы у музыкантов были целы!

Первое, что сказал композитор, когда мы собрали раскиданную колбасу и,
собрав уцелевшие бутылки с водкой и пивом, уселись в кружок, ожидая
помощь из соседнего городка:

— Что я вам говорил? Если в компании имеется непьющий, всегда жди
неприятностей.

И действительно, каждый раз, когда я засыпал в автобусе, случались
всякие происшествия: то проколотое колесо, то сломавшийся автобус, то мы
попадали на проселочной дороге в ямы. И всегда в автобусе выпивали и
закусывали, а я не пил и спал.

Однажды, сильно устав, в автобусе спали все. А наш шофер, ночью,
недалеко от Паневежиса, сбил переходящую дорогу женщину.
Слава богу, она осталась жива, поскольку, как и предыдущая лошадь,
переходила дорогу на «автомате», в неположенном месте, будучи пьяной в
стельку.

Общее мнение озвучил вновь композитор Горбульскис:

— С этого момента, в автобусе пить будем только, когда этот поц или
будет пить или не будет спать, или я с ним в одном автобусе не поеду.

Поскольку пить я не захотел, меня перевели в автобус «Латвия», где ехало
начальство.
Начальство не решалось пить при подчиненном и никаких несчастных случаев
с нашими автобусами уже не происходило.

А я с тех пор верю в приметы.

Решил показать жене Паттайю. В первый же день на улочке, ведущей к пляжу, ко мне на глазах жены подбегает транссексуал, встаёт раком, хлопает себя по жопе и орёт:
— Пайдём ибацца!
Солнце, пляж, глаза жены размером со страусиное яйцо...

Тоже история про телепередачи, посвященные Пасхе. В новостях диктор
выдал: "Пасха — это праздник победы над жизнью..." Задумчиво помолчал и
поправился: "То есть жизни над смертью". Очень жизнеутверждающе
прозвучало.