Из СОВСЕМ чёрного юмора.

Татарстан. г. Набережные Челны. Проходная одного из заводов "КАМАЗа". На
проходной живёт кошка Шаурма и трое её котят: Гуляш, Пермяч и Чебурек...

год, Советская власть еще (пока), город Полтава. Служил я тогда в ВВС
(не путать с БиБиСи): старший техник стратегического бомбардировщика, бравый
офицер-старлей, отличник УБиПП — будьте любезны. И вот случились у нас учения,
и не просто учения, но — всего Варшавского Договора, «ЩИТ-84». Серьезное,
в общем, мероприятие. И секретное — абсолютно. Я перед этим с вечерка в город
зашился в общагу пединститута, так там студенточки все мне в картинках рассказали,
что, где, когда. Даже точное время объявления тревоги. Ноу проблемс. Народ
и армия — едины, хе-хе…
Припахали нас тогда круто. Все развозить не буду, потому как получится не история,
а драма о семи песнях с хором в кулисах, скажу только, что первый (и, надеюсь,
в последний) раз в жизни не спал трое суток, безо всяких там метафор. Помню еще
на исходе второй ночи полковой врач по аэродрому на командирском газоне допинг
развозил: фляга чифира и емкость со спиртом. Стакан первого, пятьдесят грамм
второго — и вместо сердца пламенный мотор!..
Короче, готовились в Германию, на Видшток (город такой). И по этому поводу грузили
наши сундуки с крыльями под самую завязку шариковыми бомбами. Это такая хитрая
зараза, по живой силе применяется, пятьсот больших шаров размером с апельсин,
а в каждом из них — по пятьсот маленьких. Шрапнель. Братский привет трудовому
германскому народу.
Замутка командования была такая: вражеский как бы аэродром, летит первая
эскадрилья с фугасными, ломает взлетную полосу вдребезги и пополам, а потом мы,
родимые, с приветом — добиваем все, что шевелится. Стратеги, блин.
Ладно.
Кое-как все подвесили, от двигателей! форррррсаж — взлет. Город аж присел,
стратегические бомбордувальники (хохл. мова), да в количестве …дцати штук -
это вам не жук начихал!
Замаячил свет в конце туннеля: конец войны, победа, ордена и грандиозное всеобщее
бухло под тромбоны «Прощания славянки».
Ну, мы спирт поделили, сидим, предвкушаем…
И тут бежит мой начальник штаба, жирная задница, спотыкается, а рожа у него,
товарищи дорогие, — ну совершенно как у срущего кота!
Суши сухари, говорит, твоя лайба ни хрена ничего не сбросила, назад все везет!..
А это, если кто не понимает, ЧП хуже катастрофы. Лучше пусть самолет разобьется,
люди погибнут — чем перед начальством так жидко обкакаться: там же министр
с главкомом на трибунах, братские генералы соцлагеря и, что самое паскудное,
иностранные наблюдатели, морды шпионские — и все смотрят, как мой ероплан уходит
мимо кассы в пронзительную голубую высь, не сбросив ни единой бомбы. А ну, подать
сюда этого пацифиста!.. В лучшем случае — из армии попрут, по звезде мешалкой,
а в худшем…
Такие вот мысли должны были в моей башке подуматься. Ага. Как же! Думалось
почему-то о том, как я буду все это дерьмо снимать, которое двое суток вешал,
в то время как остальные — водку трескать.
Ну, сели, сволочи. Затащил я тягачом свою гадюку на стоянку, руки — за спину
(заранее). Смотрю — рулят, голубчики: два газона и волгарь, черный,
что характерно…
Ой, мама!...
А они на меня вроде как и положили: заворачивают к соседу Сереге, выдергивают
из ероплана летчиков, вяжут техноту, сажают всю эту банду по своим зековозкам
и увозят в неизвестном направлении.
Оказалось вот что: раньше ведь где бомбились? в Казахстане: видимость от горизонта
до горизонта и ни одного живого человека — степь да степь кругом. А тут — Европа,
город на городе сидит, туман опять же, на локаторе сплошные засветки — развели
радиостанций, немцы хреновы! куда кидать? — вот и бзднул мой командир. Он ведомым
шел. А ведущий — комэска — крутой был, как водка газированная — и не бзднул.
И вывалил груз вслепую.
В общем, двенадцать только километров до деревни не донес. Там стадо коров как
раз паслось — так этот фарш даже жрать потом нельзя было. Полк два года немцам
компенсацию выплачивал.
Так что я даже героем вышел.
Конец истории был такой.
Бомбы мои всей толпой сдернули на радостях за час чуть ли не голыми руками -
поняли, на нас вины нет, а если кто шибко крутой чкалов/коккинаки — то это его
проблемы. Финальное построение. Инженер полка говорит нам комплименты, какие мы
обалденные спецы, и какие летчики лохи, и как они братских немцев обидели… -
и тут из-за капонира вылазит на четырех костях пьяный в дым прапорщик с простой
русской фамилией Цымбалюк и орет дурным голосом:
- Гитлер капут!!!..
Он, гад, когда допинг развозили и пока врач пульс ему щупал, ухитрился пропорции
перевернуть в свою, так сказать, пользу: чифира он пятьдесят грамм принял,
а спирта как раз наоборот.
Патриот, мля…

Вчера смешала шампанское с водкой и исполнила три чужих желания.

Священник, врач и программист играли вместе в гольф.
Переходя от лунки к лунке, они вскорости догнали трех игроков,
которые двигались страшно медленно. Возмущенные, они вызвали управляющего и спросили его, в чем дело?...
Управляющий:
— Видите ли, несколько лет тому назад в нашем клубе был пожар.
А эти трое ребят спасли нас от полного уничтожения. К сожалению,
в результате ожогов они потеряли зрение. А мы в знак благодарности
разрешили им играть у нас в гольф совершенно бесплатно.
Священник (сконфуженно):
— О!!! Я буду горячо молиться, чтобы Бог вернул им зрение!!
Врач (виновато):
— Я знаком с одним из лучших офтальмологов мира. Может, он сможет......
Программист (небрежно):
— А че они, мля, ночью не играют!

Двоих выбросило на необитаемый остров.
Один:
— Смотри! Русалка. Чур, я первый!
Второй:
— Слушай, а может, не будем мучить и сразу съедим?

Образчик профессионального юмора с музыкального форума.
Идет активное обсуждение различных входов, кабелей, штекеров и прочей
лабуды.
Один из участников шутит:
Страшный сон звукорежиссера – приходит он домой с офигенной блондинкой,
раздевается и видит – у него "Джек", а у нее "XLR" и ни одного
переходника под рукой.
Тут же кто-то еще отвечает:
А если бы на его месте был звукоинженер, то он бы обязательно развернул
блондинку, чтобы попробовать найти подходящий вход на задней панели....
Подсмотрела Galchatina

Юмор, конечно, черный, но...
Довелось как-то в начале этого века оказаться в реанимации ожогового
центра института им. Склифосовского. В качестве пациента, то есть
(Пользуясь случаем, глубокий поклон сотрудникам этого центра). Во
времени и сознании потерялся, короче плохо мне совсем. Как-то под утро
очнулся от негромкого разговора. Приоткрыл глаза и вижу что за
зав.отделением (назовем Иван Иванычем), ходящим взад вперед по палате
носятся две сестрички. И вид у сестричек сильно виноватый. Со стороны
девчонок слышно только канючинье: "Ну, Иван Иваныч! Ну, мы! Ну, это!"
Прислушался...
зав.: "Кто дал больному Н. это лекарство? Нет, я спрашиваю, кто ему его
дал?"
сестрички: "Так, оно на его тумбочке стояло!"
зав.: "Бля, эта тумбочка на две кровати! Лекарство было для его соседа!
Что я теперь в заключении о смерти должен писать??!!!"
После этого я понял, что пора срочно выздоравливать...

Где грань между тонким и плоским юмором?

Три чувака решили сыграть в русскую рулетку. Первый заряжает, стреляет: мозги по комнате. Второй заряжает, стреляет: тот же
результат. Третий заряжает, подносит к виску, нажимает на курок...
Последняя мысль:
"Мать твою, разве в русскую рулетку тт-шником играют?"

Рассказом про трамвай в Йене навеяло.
Я в город Йена первый раз попал в начале 2000-х, по научному обмену.
Привез бутылку "Русского стандарта", кажись, т.к. мне сказали, что директор тамошнего института к русской водке неплохо относится. Задарил ее при личной встрече, сказал, что вот, мол, "водка почти немецкая, т.к. из Калининграда, бывшего Кенигсберга".
Директор посмотрел на меня — и... заплакал.
Оказалось "социалистическую" Йену (опустевшую после бегства жителей на Запад) наши после войны заселили процентов на 70 бывшими жителями Кенигсберга. И до сих пор этому директору (мужику тогда уже было хорошо за 60) снится, как его, тогда 8-летнего мальчика, с матерью и младшим братом, выселяют наши солдаты из родного дома в пригороде Кенигсберга, потом везут в теплушках в восточную Германию.
Хотя при ГДР ее жители могли почти свободно ездить в СССР, но Калининградская область для них была категорически закрыта. Только в 90-е они с братом смогли приехать туда и посмотреть на свой бывший дом. Там живут теперь 4 семьи, за домом никто не следит, все покосилось, но узнать еще можно.
Они приехали туда, дом нашли — не сразу, но нашли. Решили в дом не заходить, постояли с братом снаружи, поплакали, сфотографировали на память, и решили больше туда никогда не приезжать.