Парад Победы на Красной Площади. Принимает парад маршал Малиновский.
Идет осмотр войск. Машина маршала подъезжает к пехотинцам.
— Здравствуйте, героические товарищи пехотинцы!
— Здравья желаем товарищ маршал! Ура-а-а-а!!!
Едет дальше.
— Здравствуйте, героические товарищи моряки!
— Здравья желаем товарищ маршал! Ура-а-а-а!!!
Осмотр войск продолжается. Маршал подъезжает к концу колонны.
— Здравствуйте, а-а-а, героические товарищи... интенданты!
— Здгавствуйте, здгавствуйте, Годин Яковлевич! Ну, как вашей женушке понгавилась ногковая шубка, котогую я для нее сообгазил по вашему заказу?

Нашел как-то моряк бутылку со джином:
— Хочу ящик пива.
Прошло некоторое время.
— Хочу завод с пивом!
А джин говорит:
— Давай своё третье желание!
Моряк говорит:
— Точно, мой капитан когда встанет и скажет, а ты исполнишь.
Ждёт джин час, два тут капитан просыпается после похмелья: "Сто хуёв в рот и якорь в жопу!!!"

Моряк, пьяный в ж#пу, идет и безкозырку задом на перед одел, ленточки на морду свисают. Идет, ленточки руками все время
раздвигает и говорит:
— Блин, когда эти камыши чертовы кончатся?!

В портовый паб заваливает после долгого плавания моряк. Прямо с корабля, подходит к бармену и заказывает два двойных виски и два пива. Бармен молча наливает и продолжает протирать стойку. Быстро управившись, моряк повторяет заказ. Проходит часов 5, моряком в полном молчании выпито уже много литров виски с пивом. Забирая очередную порцию выпивки, он спрашивает бармена:
— Не правда ли, сегодня неплохой день?
Бармен хмуро:
— Ты пришел пить или трепать языком?
dc13@уаndех.ru

Едет наркоман в автобусе. За ним сидит бабулька, а перед ним — парень. Бабуля дергает наркомана за плечо:"Эй, сынок, пробей талончик!". Наркоман передает парню:"Эй, солдат, пробей талон!". Парень:"Я не солдат, я моряк!".
Наркоман — бабульке:"Бабуль, расслабся, мы на корабле!""

Едет нарк в троллейбусе. Бабка просит:
— Молодой человек, прокомпостируйте талон!
Нарк берет билет, пинает впереди стоящего военного и говорит:
— Служивый, передай талон проклацать!
— Я не служивый, а моряк!
Нарк разочарованно оборачивается к бабке и отдает талон:
— Обломайся, старуха, на корабле плывем!

Едет нарк в автобусе, его бабка сзади просит:
— Парень, пробей талоночик пожалуйста...
Нарк берет талончик, видит мужик в форме, он его просит:
— Эй солдат, пробей талончик!
— Я не солдат, я моряк!
Нарк разворачивается и говорит бабке:
— Бабка, обломись, мы на корабле!

Знаете ли вы, что в древности люди очень любили путешествовать.
Моряки, отправляясь в плавание, брали с собой горсть родной земли.
Так и исчезла легендарная Атлантида...

Военные — тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Кто из них как напивается:
стройбат — в доску
моряки — в рубку
снайперы — в мушку
танкисты — в бронь
летчики — в штопор
артиллеристы — в дуло
ефрейторы — в лычку
офицеры — до звезд
генералы — в лампасы.

Идет по улице в стельку пьяный моряк в бескозырке одетой задом наперед. Идет значит и ленточки
все время от глаз отмахивает. Запарился весь и говорит:
— Hу, когда уже эти камыши закончатся?

Едут в автобусе:бабушка,наркоман и моряк
бабушка говорит наркоману:
— сынок передай солдатику пусть закомпосирует билетик
наркоман говорит моряку:
-ей солдат закомпосируй билет
моряк отвечает:
-я не солдат я моряк
наркоман поворачивается и говорит бабульке:
-бабуля компосировать не надо походу мы на корабле

В бытность мою студентом по обмену в Штатах пять лет назад случилась со
мной такая история. В качестве преамбулы: в любом доме уважающей себя
благопорядочной американской семьи имеется куча электронных девайсов –
из которых обязательный набор – всякого рода пожарные и прочие
сигнализации. Была такая и в доме моей приемной семьи, в которой я жил.
Стоит отметить, что обладает эта сигнализация чувствительностью
взвинченной стервы, да и голосок имеет под стать – противный, высокий,
режущий серпом по барабанным перепонкам. Срабатывает даже на излишне
горячий пук. Орет как коммунисты на митинге – до дрожания стекол.
Амбула: Первый месяц моего пребывания в стране вечнозеленых килобаксов.
Английский на уровне "мама, папа, шоколадка", вечно изумленный вид и
многочисленные конфузы при попытке общения с аборигенами. Случилась со
мной такая напасть, как акклиматизация – разница в 10 часов давала о
себе знать. Спать меня начинало клинить где-то часа в 4-5, почти сразу
после прихода из школы, а вставал я рано – часа в три-четыре утра, когда
остальные смотрели второй сон. Первым делом – естественно душ.
Американцы, помешанные на чистоте и непременном отсутствии даже
отдаленного намека на "body odor" (телесный запах) первым делом показали
мне отдельную, блин, ванную комнату. Поэтому душ принимал я часа в
четыре утра. Гадская сигнализация как раз находилась над дверью ванной,
а русские, как вы знаете, любят баньку погорячее...
Первое ночное срабатывание сигнализации подняло моих хозяев не хуже
сигнала о ядерной атаке. Раздвижная дверь в ванную полностью не
закрывалась и поэтому они прошествовали в ванную прямо перед мои ясные
очи. Меня хватил столбняк – путая вперемешку русские, английские и
татарские слова, я пытался скрыть свои взмыленные телеса и отдельные
взмыленные органы за прозрачной шторкой, прикрываясь всем, чем можно –
руками, мочалом и даже кусочком мыла. Хозяева удостоверились в причине
возникновения "боевой" тревоги, тут же бросились открывать форточку в
ванной и включать вентилятор. Через пять минут сирена стихла. Днем меня
ждал "разбор полетов" — хозяева пожелали мне скорейшей акклиматизации,
сообщили о том, что мыться мне следует только с включенным потолочным
вентилятором и открытым окном (ванная маленькая, пар накапливается). В
общем, посмеялись и забыли. На мой вопрос о том, можно ли уменьшить
"чувствительность" данного агрегата ответили, что в принципе можно, но
не нужно, ибо сигнализацию ставили еще прошлые хозяева, а что-либо
менять у них не принято. Консерваторы до мозга костей, блин...
Предупреждению хозяев я внял, и следующим утром мылся уже с открытым
окном и вентилятором почти под ледяной водичкой. Меня это не спасло...
Второе, третье и последующие срабатывания веселили нас все меньше и
меньше. После пятого изрядно задерганные стороны пришли к соглашению –
душ я посещаю только вечером, причем моюсь не дольше пяти минут или не
моюсь вообще.
Соглашение-соглашением, а проблема осталась. Вечер для меня начинался
около пяти часов, дольше я выдерживать не мог и в течение пяти минут
отрубался. Приходилось утром тайком под ледяной водой, дробно стуча
зубами и твердя себе, что закаливание полезно для организма, совершать
процесс омовения. Прошла неделя. И тут я расслабился – сделал водичку
чуть-чуть теплее. Очередное утреннее срабатывание сирены заставило
принимающую сторону пойти на решительные меры: в спешном порядке была
вызвана мой "area coordinator" (куратор) и в торжественной обстановке
мне для ознакомления был вручен "договор о согласии сторон", по которому
я обязывался в частности, не принимать душ раньше шести утра или позже
десяти вечера, а также не общаться со своими сверстниками говорящими
по-русски, не посещать русскоязычные сайты, проводить за компьютером не
более получаса, не ходить на вечеринки, на которых присутствуют девушки
(видимо, боялись за чистоту генофонда) и выполнять остальные требования
принимающей стороны, а иначе грозит мне кара небесная. Договор был
скреплен, что называется, карандашом со стороны приемной семьи и кровью
— с моей. Координатор сверху шлепнула круглую печать, один экземпляр
выдала на руки моей приемной семье, один забрала себе и, улыбнувшись
голливудской улыбкой, отчалила восвояси. Походил пару дней немытый,
лишенный русскоязычного общения и женского общества.
А потом акклиматизация кончилась.
ПыСы. Сигнализация потом срабатывала с завидной регулярностью – в неделю
раз. Но так, как происходило это в установленное договором время,
улыбался, мысленно посылал всех и продолжал мыться. Видимо, не принято у
них разбираться с техникой
ПыПыСы. Зимой тоже приходилось мыться с открытым окном. Иногда помогало.

Моряк Папай

Вы согласны со мной, что друзей детства не выбирают? Тогда вы меня
поймете. Моя соседка Алка всем была хороша, но имела маленькую слабость:
была влюбчива, как мартовская кошка. Она любила врачей, пожарных,
студентов и официантов ресторана. Все, что требовалось от объектов ее
предпочтения – это быть высокими, плечистыми, и иметь усы.
В тот период, который я вспоминаю, Алка крутила бурный роман с майором
–ракетчиком. И хотя было известно, что у славного защитника родины есть
жена, подруга уверяла меня, что их встреча была, по меньшей мере,
предначертана свыше. Я недоверчиво хмыкала, потому как трезвым этого
рокового Мишку видеть мне сроду не приходилось.
Особо же я в Алкины дела не лезла: женщина она была пылкая, амурные
крушения переживала болезненно, впадала в депрессию, рыдала, а однажды
отравилась, да так, что еле откачали в реанимации.
Потому я не очень удивилась, когда однажды вечером заплаканная подруга
появилась у меня дома. Выяснилось, что подлец Мишка не появляется уже
неделю, и теперь она была намерена порвать с ним навсегда. Пока
страдалица вытирала горькие слезы, я вышла на кухню за стаканом воды, а
заодно проверила запасы валерьянки.
В этот момент позвонил сам виновник несчастья и сообщил, что ждет
любимую внизу. И тут-то все и началось. Алка вцепилась в меня мертвой
хваткой: ты должна пойти со мной! А если не пойдешь, не поможешь мне
прогнать его, то повешусь, зарежусь, утоплюсь! Так мы и появились перед
удивленным майором – зареванная подруга и я, в шортах и шлепанцах.
Хитрый и многоопытный Мишка тут же усадил нас – меня и упиравшуюся и не
отпускавшую мою руку подругу в «газик»: ну, не устраивать же разборки у
всего дома на глазах! Выворачивая руль одной рукой, ловелас заобнимал,
зарокотал что-то Алке на ухо, а та гневно вскрикивала, заводилась еще
больше. Закончилось наше путешествие где-то за городом, возле воинской
части, Алка жалась ко мне, но послушно семенила за Мишкой, пока мы не
оказались в огромной комнате с несколькими кроватями и столом
посередине.
Тут уж наш офицер и вовсе проявил чудеса расторопности: зазвенели
бутылки, стаканы, на столе появились чистая простыня, хлеб, нарезанная
колбаса. Но это было не все. Подмигнув мне, Мишка на минуту исчез и
вскоре появился в обществе высокого, здоровенного капитана! Я
вопросительно глянула на подругу, но она, завороженная бывалым
сердцеедом, похоже, кроме него вообще никого не видела. Приходилось
полагаться только на себя. И я положилась. Тянула себе потихоньку
минералку, от водки вежливо отказывалась, кивала головой, а под столом
нещадно топтала подруге ногу: домой, мол, пора!
Было уже около 10 ночи. Капитан Саша безостановочно пил, но когда пошел
проводить меня до туалета, то по пути не сильно, но настойчиво приобнял.
С ним было все ясно. Мои вытертые домашние шорты в его глазах явно
тянули на определенного типа спецодежду. Когда же я, полная решимости
все это прекратить вернулась в комнату, там уже никого не было:
влюбленная парочка удалилась домириваться. А я осталась. Одна. Ночью. В
пустой солдатской казарме.
Ну, не то чтобы я совсем была святой невинностью, но делить постель с
совершенно незнакомым человеком, понятно, желанием не горела. Капитан же
Саша был молчалив, но деятелен. Как пушинку он поднял меня на руки и
положил на кровать, и тут из кармана его рубашки выпал листок. Я
машинально взяла его и прочла: «Home is the sailor, home from the sea,
and the hunter home from the hill”.
«Реквием» Стивенсона»— сказала я изумленно: »Откуда это у тебя? »
Капитан медленно поднял голову: »Ты что, английский знаешь?! » «Under
the wide and starry sky, dig the grave and let me lie. Glad did I live
and gladly die, and I laid me down with will…”— ответила я ему. «This be
the verse you grave for me: here he lies where he longed to be... ” –
прдолжил он, И мы в один голос прочли: «Home is the sailor, home from
the sea, and the hunter home from the hill”.
Это было как пароль. Саша даже китель надел и волосы пригладил.
О чем только мы с ним не говорила этой ночью! Читали стихи, пели песни,
просто болтали. Смотрели в окно на звезды, я ему пересказала свой диплом
по Гарсиа Лорке и он решил учить испанский.
Утром счастливая Алка виновато поглядывала на меня: бросила же ночью
одну, с незнакомым мужиком. А у меня не было сил на нее сердиться,
классный же парень оказался, родственная душа!
Мишка дисциплинированно позвонил в назначенный час и долго что-то
рассказывал. Подруга делала большие глаза, хихикала и наконец не
выдержала: «Сашка сказал, что ты в постели львица просто, вот уж не
ожидала от тебя! »
Бум! Нет, вот так БУ-УМ! Если вы читали «Алые паруса» и помните в момент
встречи Ассоль и капитана Грэя о «... счастье, сидевшем в ней пушистым
котенком... », так вот, этот пакостный мелкий хищник пинком вылетел с
насиженного было в моей душе места!
К вечернему свиданию я совершенно заледенела. Но поговорить нам в тот
день была не судьба: моего пьяного героя просто выволокли из машины, сам
идти он не мог. Не в лучшем состоянии он был и на следующий день.
Заговорщицки улыбающийся Мишка отбивался у Алки каждый день с точностью
кремлевских курантов и пару раз на заднем сиденье газика я видела
капитанову закинутую голову с закаченными глазами.
Потом их часть куда-то перевели. Так и закончился этот странный роман,
даже не начавшись.
Правда где-то через полгода бравый офицер прислал мне письмо. Что-то про
сложности выживания в мужском социуме.
С тех пор прошли годы, я уехала далеко. Алка моя соседка изредка мне
позванивает. Недавно она, смеясь, сообщила: «Помнишь Сашку майора?
Заходил на днях, спрашивал про тебя. Напились они с моим Мишкой, и он
все плакал и завещание твое какое-то вспоминал! »
«Реквием», Алла, «Реквием» Стивенсона:
Под небом просторным, в подлунном краю
Меня положите в могилу мою.
С улыбкою жил — и в последний приют
С улыбкой сойти я готов.
Камень могильный покройте строкой:
"Вот он покоен, искавший покой -
Моряк возвратился с моря домой,
И охотник вернулся с холмов".
( Пер. Д.Коваленин )

Муж отвечает по телефону:
— Не знаю, звоните в бюро погоды!
— Кто звонил? — спрашивает жена.
— Наверное, какой-то моряк. Спрашивал, как там на горизонте?

Товарищи студенты, не бойтесь работать с источниками радиации.
Это вполне безопасно. Вот, например, некоторые офицеры-моряки
безвылазно по 3-4 года на атомных подводных лодках сидят,
а в это время их жены рожают совершенно здоровых детей !

История произошла в Буэнос-Айреском городском автобусе в час пик.
День был очень жарким и тяжелым, а движение адское, о котором жители
бывшего СССР даже не имеют представления. Несмотря на это — только три
пассажира ехали стоя: одна тетя очень внушительных габаритов, моя
двадцатилетняя племянница и я(37). Вдруг освобождается место на самом
заднем сидении (пятиместном и на ступеньку выше остальных). Несмотря
на то, что тетя стояла ближе от свободного сидения, моя спутница двинула
а сторону свободного места, но, к ее удивлению, тетя ее опередила (толстые
тети не очень любят карабкаться на заднее сидение). Моя племянница, очень
спокойным тоном, но на языке ни капельки не отличавшемся от жаргона
моряков выразила:
— Вот бля! Сегодня на работе задр...: весь день по этой жаре гоняли,
этот пидор не пришел, бля! (т.е. Паша: студент, однокурсник, жених и
сослуживец племянницы, к тому же и курьер, т.е. мальчик на побегушках),
мне пришлось его работу выполнять, потому что мамочке документы
на пенсию поехал оформлять... Что? Эта старая дура нифига не делает
целый день, могла бы сама... (и т.д.) И кроме всего — эта еб... корова
разуселась, а у меня на этихкаблуках так ноги болят...
Продолжала она в этом духе где-то в течение 20-ти минут, а причина
заключалась в том, что ей предстояло знакомиться с родителями ее Паши,
старыми эмигрантами, если верить слухам — довольно противными. Т.к. моя
сестра (разведенная) навещает родных на Украине, то в мои обязанности
входило сопроводить "драгоценное" чадо на званный ужин.
Вдруг вышеупомянутая толстая тетя встает и обращается на русском языке:
— Корова наконец уступает вам место...
Малая побагровела и хотела провалиться сквось землю. Всю дорогу не
произнесла ни слова, но когда мы сходили — расхохоталась: мол от нашей
братии даже в Буэнос-Айресе не избавишься... Ну и шутка...
Но она ошибалась. Шутка произошла, когда мы пришли на "званный" ужин:
угадайте, кто оказался Пашиной мамашей?

Как-то, еще в годы ранней молодости, собрались мы с приятелями на
рыбалку. Сидим, значит, вечером на лавке, во дворе, обсуждаем величину
предстоящего улова, особенности оснастки удилища в летний период,
характер наживки, прикорма и прочие, приятные уху начинающего рыбака,
темы. В момент наибольшего обострения дискуссии из подъезда вышел
отставной, видавший в свое время чуть ли не Атлантиду, моряк дядя Саня.
Послушав наши разговоры и вникнув в курс дела, Дядя Саня предложил
внести свой посильный вклад в организацию нашего мероприятия. Суть
помощи заключалась в том, что старый речной волк организует бесплатную
переправу нашей компании на другую сторону Волги, где он дежурил на
дебаркадере. Также он обещал показать нам, салагам, такие рыбные места,
которые люди вообще и в жизни не видели.
В назначенный час мы, навьюченные удочками, рюкзаками, котелками и
прочей дребеденью, ждали д. Саню на речном причале. Раннее утро, июль,
тепло, в двух шагах от нас плещется великая река, полная рыбы.
Настроение просто прелесть.
Между тем, д. Саня все не появлялся, а ОМик (речной трамвайчик) уже
подходил к причалу. Подождав еще немного, я предложил товарищам
попробовать самостоятельно проникнуть на судно, и, если не получится,
приобрести билеты. Дело в том, что следующий ОМик отходил только через
четыре часа, и рассчитывать на серьезный утренний клев будет невозможно.
Оплачивать билеты очень не хотелось, так как большинство из нас были
студенты-первокурсники.
Я, как самый старший из всей компании, подошел к тетке-контролеру, и с
каменной физиономией выдал ей, что все мы родственники Александра
Михалыча с той стороны реки, и он должен был предупредить ее о нашем
приезде. Тетка выслушала мою длинную убедительную речь, ничего не
поняла, но, на всякий случай, пропустила нас бесплатно. Бог его знает,
кто такой Александр Михалыч…
А Александр Михалыч нарисовался на причале минуты за три до отправления
кораблика, мягко говоря не совсем в форме. Окинув мутным глазом
местность, и, не найдя интересующих его лиц, он махнул рукой и стал
подниматься на корабль. И истории наверное никакой и не приключилось,
если бы в последний момент д. Саня не увидел меня..
— Вот вы где, а я вас, бля, уже целый час здесь разыскиваю. Ну-ко подите
сюда, да поживей, а то не успею, — на весь причал начал звать нас дядя
Саня. Мы поднялись с мест, и пошли к выходу, думая по пути, чего ж он
не успеет-то. А д. Саня ждал нас у трапа. Вместе с теткой-контролером.
Как только мы вышли, он, с очень важным видом, обратился к контролерше:
— Моя фамилия Немежин, эти ребята приехали ко мне…
Договорить он не успел.
— Так это и есть ваш Александр Михалыч? Этот самый???
Мне показалось, что тетка-контролер сейчас лопнет от праведного гнева.
— Давайте, проваливаейте отсюда вместе с вашим Михалычем, мать его…
— Чтоб глаза мои вас не видели! — орала контролерша, выпучивая глаза.
И все это происходило на глазах человек двухсот пассажиров. Трамвайчик
стал отчаливать. Д. Саня издал дикий рев.
— Мне ж на вахту, суки! Как я без вахты?!! Стой, бля!!!
На ходу попытался запрыгнуть на корабль, поскользнулся, и с
трехметровой высоты обрушился в реку, вызвав крики бурной радости у
пассажиров уходящего судна.
Дядю Саню еле вытащили. На рыбалку не поехали. Первый раз в жизни
напились водки до чертей и гномов.
А все из-за того, что старый мудак в контролерше сразу не признал свою
старую знакомую, вероломно обманутую им в годы бурной молодости..

Моряк лежит в госпитале на койке, весь загипсованный.
— Сестра, сестра, сестра, на#сы на грудь, душа моря просит!!!

Как подводники похитили суперсекрет ВМС США или про то, как была предотвращена третья мировая война.
У подводников принято считать, что есть субмарины везучие, а есть невезучие и просто бедовые. Таковой можно считать многоцелевую атомную подводную лодку «К-324» (по классификации НАТО — Viktor 3, у нас этот тип субмарин значится под шифром «Щука»), которую преследовали злоключения на протяжении всей службы в боевом составе флота.
Так, еще во время заводских испытаний летом 1981 г. у о. Аскольд «Щуку» таранила в район 4-го реакторного отсека неизвестная атомная подлодка (по некоторым данным — китайская АПЛ типа «Хань», которая, как утверждает Япония, затонула. Сами китайцы на сей счет хранят гробовое молчание). Потом были взрыв аккумуляторной батареи и объемный пожар в 1-м торпедном отсеке, где находился полный боезапас — 24 обычные торпеды и 2 с ядерным боезарядом. И только какое-то невероятное чудо уберегло «К-324» и ее экипаж от гибели и ядерной катастрофы: отсек был полностью разрушен, но торпеды не сдетонировали. Бывало, атомоход внезапно стремительно проваливался на глубину к той роковой отметке, откуда лодки уже не всплывают — их, словно скорлупу, раздавливает дикое давление воды. Причем ЧП преследовали «Щуку» даже после вывода ее в отстой. А началось все, говорят, с того, что при спуске со стапеля на судостроительном заводе в Комсомольске-на-Амуре о киль АПЛ не разбилась бутылка традиционного шампанского. Четыре раза подряд(!), что считается недобрым предзнаменованием…
Описать все злоключения «К-324» за 20 лет ее службы в составе Тихоокеанского, а затем Северного флота — не хватит и целой газеты. А посему мы остановимся только на одной истории из жизни этой субмарины. Истории захватывающей, просто невероятной, достойной приключенческой повести.
Поход «К-324» к берегам Америки осенью 1983 г. устроил переполох на всю Атлантику. На исходе октября американские СМИ громыхнули на весь мир сенсацией, опубликовав снимки аварийно всплывшей в Саргассовом море у берегов США советской многоцелевой АПЛ «К-324». Лодка лежала в дрейфе, дав дифферент на нос и оголив частично корму с гребным винтом.
Надо сказать, что в то время холодная война была в самом разгаре, и на выпады американцев , в т.ч. и по поводу рыскающих у берегов США атомных субмарин СССР с ядерным оружием на борту и представляющих смертельную угрозу Америке «и всему свободному миру», военно-политическое руководство СССР не реагировало. А что можно было сказать, если в Москве толком не знали, что же приключилось в Саргассовом море с находившейся на боевой службе «К-324»?
На самом деле американцев волновал не сам по себе факт всплытия нашей субмарины. Причина столь нервной реакции крылась совсем в другом. В том, ЧТО оказалось намотанным на винт «К-324». Обстановка складывалась весьма серьезная. И на острие этого противостояния волею случая оказались командир «К-324» капитан 2-го ранга Вадим Терехин и его экипаж, в руках которого в те дни была судьба всего мира.
Так что же случилось с советской субмариной в конце октября 1983 г. в Саргассовом море?
Это была первая боевая служба в Атлантике «К-324», которая незадолго до этого перешла с Камчатки подо льдами Арктики на Северный флот и была включена в его состав. Два рубежа довольно сложной противолодочной обороны НАТО наши подводники прошли скрытно. Во всяком случае, слежки за собой не обнаружили. Однако дней через пять услышали работу гидроакустических буев. Это свидетельствовало о том, что их засекли. Доносить на КП флота об этом не стали. Потому что это минус командиру за потерю скрытности. Капитан 2-го ранга Терехин надеялся, что ему удастся оторваться «от ушей» супостата. И случай подвернулся. В нужную сторону шло какое-то большое судно. «К-324» удачно пристроилась под его днищем и четверо суток следовала к своей позиции в Саргассовом море. В результате этого маневра противник потерял контакт с нашей лодкой.
Прибыв в Саргассово море, «К-324» заняла позицию в 38 милях от базы ВМС США Джексон Вил. Здесь находилась судоверфь, где янки строили атомоходы типа «Огайо». Как раз в это время, по данным нашей разведки, должен был проходить испытания 5-й корпус этого типа лодок «Флорида». У кромки территориальных вод США ее выход контролировал корабль разведки Северного флота «Находка». Замысел нашего командования был такой. Как только разведчики обнаружат покидающую базу «Флориду», они тотчас должны передать контакт с ней экипажу «К-324», чтобы уже подводники работали с американской субмариной — писали ее характеристики, элементы маневренности и т.п. Кроме того, «К-324» должна была осуществить разведку американских систем дальнего акустического обнаружения наших кораблей. Через некоторое время терехинцы получили шифрорадиограмму: выход «Флориды» задерживается на несколько суток, смените район дежурства, следуйте в такой-то квадрат. Подводники перешли в указанный район. Гидроакустик обнаружил какое-то судно. На нашей подлодке решили, что это рыболовный траулер. Потом экипажу Вадима Терехина снова приказали сменить район. Вместе с этим «рыбаком», поднырнув под него, наши ребята поменяли позицию.
Как позже выяснится, терехинцы «присоседились» под днище фрегата ВМС США «Макклой» (McCloy), который как раз и искал «К-324» с помощью новейшего суперсекретного буксируемого гидролокатора (это несколько сот метров специального кабеля, на конце которого в капсуле находится умная гидроакустическая начинка). Советская разведка охотилась за этой новой американской системой дальнего обнаружения чужих подводных лодок, но добыть ее пока не удавалось.
Затем курсы лодки и фрегата разошлись. «Макклой», так и не обнаружив русскую субмарину (таившуюся под ним), вернулся в базу. И тут янки пришли в ужас: оказалось, что они каким-то непонятным образом утратили свою суперсекретную дорогостоящую буксируемую антенну. Командира фрегата вышестоящие начальники «драли» так, что он проклял тот день и час, когда решил пойти на службу в ВМС США. В конце концов было сделано заключение: антенна оторвалась в результате начавшегося сильного шторма. Хотя в это все равно верилось с трудом: уж больно надежно она была закреплена, танком не оторвать! Танком-то оно, возможно, действительно не оторвать, а вот подводной лодкой, да еще советской…
«С 00 до 8 часов утра 25 октября я нес вахту в центральном посту, — вспоминает бывший командир «К-324» капитан 1-го ранга запаса Вадим Терехин. — Скорость 12 узлов, идем на глубине около 100 метров. В 3 часа решил попить чаю. Только присел, завибрировал корпус и раздался сигнал аварийной тревоги. Сработала аварийная защита турбины. Мы потеряли ход. Лодка у нас одновальная, поэтому ситуация весьма серьезная! Под килем более 4 тысяч метров. Держим глубину на подруливающих устройствах на тихом ходу под электромоторами 3-4 узла. Около двух часов пытались разобраться: что же случилось? Пытались запустить турбину, но это не удалось. Механик капитан 2-го ранга Анатолий Седаков понимал, что случилось что-то с винтом, но что? Если бы намотали рыбацкую сеть — ничего подобного не произошло бы, винт ее порвал бы. Значит, это было что-то другое. Тем временем подошло время сеанса связи с КП Северного флота. Около 5 часов утра дал команду всплыть под перископ. Однако на перископной глубине лодка не удержалась, нас выбросило на поверхность. Мы продули все ЦГБ (цистерны главного балласта. — Прим. авт. ) и всплыли в крейсерское положение. Понятно, что таким образом нарушили скрытность. Бушевал сильный шторм. Выбраться на мостик не представлялось возможным. В перископ удалось разглядеть какую-то петлю на кормовых стабилизаторах сантиметров 10 в диаметре. Судя по всему, этот невесть откуда взявшийся трос и накрутился на винт. Предположили, что это какой-то кабель военного назначения. Когда удалось наладить связь, дали радио на КП флота, доложили об аварийном всплытии, ситуацию. Затем дважды пытались уйти под воду. Тщетно.
Причем второй раз стали так стремительно проваливаться на глубину, что мысль мелькнула: все, конец! Ведь на 140 метрах, на которых мы уже были, продуть цистерны тяжело. С трудом, но удалось предотвратить падение лодки на запредельную глубину. Всплыли. Шторм не унимается. Лодку водоизмещением в 7,5 тысячи тонн бросало на волнах, как пустую жестяную банку. В отсеках все, что было не закреплено и даже что крепилось, посрывало с мест и разбросало по палубе. Получили радио. КП Северного флота перевел нас на связь с ЦКП Главного штаба ВМФ. Ситуация очень серьезная. В Москве долго думали, что делать. Генеральный секретарь ЦК КПСС Андропов был болен, а ответственность за возможные последствия из-за нашего нештатного всплытия никто не хотел брать на себя».
«…Главный штаб ВМФ наконец дал шифровку, в которой просил определить: что за трос намотала лодка на винт? И тут же приказал не рисковать кораблем и людьми. А что мы можем сделать, если корабль без хода и шторм бушует? Под вечер 26 октября стихия немного поутихла, я взял автомат, зацепился страховочным концом и стал пробираться на корму. Вплотную приблизиться к стабилизаторам и винту было невозможно. Метров с 6-7 стал стрелять по кабелю. Летят искры, пули его не берут. Значит, бронированный. Вторую попытку сделал мичман. Он с топором пробрался на корму, сел верхом на моток кабеля и как рубанет! Топор полетел в одну сторону, мичман — в другую. Что делать? Решили ждать, когда шторм совсем утихнет. Пока ждали, показался канадский авиалайнер. Мы сразу поняли: сейчас сообщит американцам и нам добавится головная боль. И точно, минут через 40 два противолодочных «Ориона» ВМС США были тут как тут. Забросали нас гидроакустическими буями, обложив со всех сторон, как охотники волка красными флажками. Когда эта пара улетела на базу, их тут же заменила другая. И так более 10 суток. Да еще вертолеты постоянно висели над нами.
В ночь на 27 октября получаем радио из Москвы: к вам направлены разведкорабль «Находка» и с Кубы спасательное судно «Алдан» для оказания помощи. Прикинули: «Находка» — суденышко небольшое, проку с него мало. А «Алдану» до нас шлепать не менее 10-11 суток…
Командир группы ОСНАЗа старший лейтенант Сергей Арбузов, прикомандированный на «К-324», из радиоперехвата узнал, что американцы штурмом захватили Гренаду, и теперь два эсминца ВМС США «Николсон» и «Питерсон» полным ходом следуют к нашей лодке. Я объявил боевую тревогу. Мы без хода, беспомощны, что ждать от янки, неизвестно. Тем более что Арбузову удалось узнать, что «К-324» зацепила и оборвала сверхсекретную суперсовременную буксируемую кабель-антенну системы ГАС TASS, которую испытывал американский эсминец «Макклой». Так невольно мы похитили большой секрет ВМС США. Стало ясно, что американцы попытаются отбить этот кабель».
Подойдя к беспомощной русской субмарине, американцы стали зажимать ее в клещи: с двух сторон опасно маневрировали на расстоянии 30 м. При этом издевательски-вежливо предлагали помощь. Командир «К-324» Терехин приказал вывесить сигнал на перископ: «Спасибо, не нуждаемся! Прекратите опасное маневрирование! Имею на борту опасный груз!». А груз действительно был опасный: торпеды и ракеты с ядерными боеголовками дальностью стрельбы 3 тыс. км, запросто достающие Вашингтон. Между тем их корабли могли если не специально, то из-за волны ударить атомоход и серьезно повредить его, а то и потопить. Эсминцы, зайдя с кормы «К-324», пытались крючьями зацепить кабель-антенну. Такую же операцию производили и висящие над лодкой вертолеты. Но это не удалось сделать. Была настоящая борьба нервов, грозящая вот-вот перерасти в боевые действия.
Особенно критической ситуация сложилась 5 ноября. Янки подняли сигнал: готовим к спуску десантно-штурмовые средства! На борту эсминцев появились бойцы, демонстративно облачающиеся в костюмы аквалангистов.
Атомоход «К-324» — территория суверенного государства. Находится в нейтральных водах. Если американцы действительно решатся на захват лодки — это война! Капитан 2-го ранга Терехин пригласил на совет старпома, замполита, особиста и минера. Было ясно: если начнется штурм, подводникам не отбиться. На всякий случай командир «К-324» приказал минеру подготовить атомоход к подрыву и затоплению. Экипаж планировалось пересадить на плоты, а затем на подошедший разведкорабль «Находка».
Когда американцы стали готовить десантно-абордажную группу, командир послал в кормовую надстройку восемь офицеров с автоматами и гранатами. Приказал: стрелять, если янки решатся на штурм. Для острастки подводники демонстративно продули кормовые балластные цистерны давлением в 200 атмосфер. Пузыри с шумом до неба! Для борьбы с десантом в сложившихся условиях это тоже оружие!
Тут как раз Москва шифровку «К-324» прислала: не поддаваться на провокации, ситуация складывается чрезвычайно опасная! Терехин тогда еще не знал, что все силы НАТО приведены в повышенную боеготовность и только ждали приказа начать боевые действия. Мир оказался на грани войны. В другой шифровке за подписью Главкома ВМФ СССР Горшкова приказывалось во что бы то ни стало сохранить «трофейную» антенну и с оказией отправить в Москву. Жесткое противостояние двух сверхдержав продолжалось до 7 ноября. Но американцы так и не рискнули взять русскую субмарину на абордаж.
8 ноября подошло спасательное судно «Алдан». Спустили водолазов. На ступице винта «К-324» обнаружили мощный клубок рваного металла и два конца кабеля, тянущегося далеко по корме. Освободить винт в походных условиях не представлялось возможным. Что касается кабеля длиной 420 м, то целые сутки наши ребята выбирали его из воды с помощью электрошпиля и размещали в 1-м отсеке. После чего ЦКП Главного штаба ВМФ дал указание: следовать на буксире на Кубу.
Легко сказать — следуйте! Завести буксир оказалось не так просто: янки до последнего не хотели отпускать советскую субмарину с «добычей». «Алдан» встал на ветер, «К-324» — под ветер. С помощью резиновых плотиков наши моряки стали заводить буксирную драгу, на что ушло около 10 часов. И когда почти все было готово, американский офицер с борта эсминца «Питерсон» расстрелял плотики из карабина. Стали делать все заново. И янки опять расстреляли-потопили наши плотики с буксиром. На «Алдане» остался последний комплект плотиков. Что делать? На сей раз операцию заводки буксира решили прикрыть кораблем разведки «Находка». Получилось! И аварийную «К-324» повели к берегам Кубы. Эсминцы ВМС США эскортировали лодку до территориальных вод Острова свободы.
Кубинцы встретили советских подводников радушно. Выделили взвод боевых пловцов для охраны лодки, на входе в бухту поставили два малых противолодочных корабля. В первый же день секретный кабель самолетом был отправлен в Москву. А вот выплавлять металл из ступицы винта «К-324» двум кубинским братьям-газорезчикам пришлось четверо суток. Через 11 суток советские подводники покинули Кубу и взяли курс в Саргассово море, где еще две недели несли боевую службу. И только потом получили приказ возвращаться домой. Пришли в базу за неделю до нового, 1984 года. У командования лодки особисты забрали вахтенный журнал и все другие документы. Говорят, все официальные документы по эпопее «К-324» в Саргассовом море засекречены по сей день. И с нашей, и с американской стороны.
— Вадим Александрович, вас наградили за то, что хотя и нечаянно, волей случая, но выполнили, по сути, работу разведчиков, добыв суперсекрет ВМС США?
— Слава богу, не наказали! В нашем случае это была лучшая награда!

Заходит в порт судно. Один из моряков отловил на берегу портовую проститутку, загнул ее раком и вдул по самые помидоры.
— Ой, морячок! Сдается мне ты не в тот порт заскочил!
— А мне по фигу в какой порт. Мне главное — разгрузиться!