Я, в качестве новоиспеченного владельца и директора маленькой фирмы,
занимаю лучшее место в нашем офисе — у окна. За тонкой перегородкой три
моих постоянных сотрудника — бухгалтер Ира чуть за 40, менеджер Лена
около 30 и студентка Оля (подай-принеси-сбегай-отвези).
И вот сегодня утром я услышал...

О: — Куя-хуе? Или куй-хуй? Или куе-хуе?
Л: — Да не бери в голову. По-китайски, наверное, что-нибудь приличное
значит.
О: — Ну как же приличное, если они... эти самые... куют.
И: — Наверняка что-нибудь от эрекции.
Л: — Не от, а для. Носорог толченый какой-нибудь.
О: — А что, он полезен для этого... хуяния?...
И: — Дайте посмотреть... Ну, смотрите, эти китайцы букву не в ту сторону
нарисовали.
О: — Тогда получается кур-хуй? Это что, куриные хуи?
Л: — Какие у куриц хуи? Хуи у петухов.
И: — По-моему у птиц не бывает хуев, у них это как-то по-другому
называется.
О: — И чем же по-твоему петух яйца делает?
Л: — Петух яйца не делает, яйца в курице сидят. Он только цыпленка
делает.
О: — Хуем?
И: — Слушайте, отстаньте со своими хуями, мне работать надо.
Л: — Да у нас никаких хуев вообще нет.
О: — Я придумала, придумала! Наверное, первая буква не К, а С.
Л: — Час от часу не легче.
О: — Суй-хуй! И все понятно.
И: — Да уж куда понятнее. Просто программа китайцев по заселению всей
планеты.
О: — Интересно, для мужчин — суй-хуй. Поэтично. А для женщин?
Воцарилась пауза. Дамы явно придумывали варианты.
И: — Все, выбросьте эту гадость. Куй-хуй, суй-хуй, ну как тут можно о
работе думать!

Когда я закончил плакать, Оля по моей просьбе достала из мусорного ведра
предмет спора — листочек бумаги с распечатанным логотипом, красиво
написанным заглавными буквами: CUЯНUE. Спасибо людям, придумавшим такое
забавное написание слова сияние.

Ивочкин

На деньги, вырученные от строительства дорог в России, таджики нанимают китайцев для строительства дорог в Таджикистане.

История эта приключилась в одной из в/ч в 1999 году.
Так уж случилось, но в часть должна была приехать представительная комиссия
во главе аж с самим генерал-лейтенантом. Конечно, вся часть стояла на ушах,
в преддверии такого случая. И вот одному из начальников отдела пришла в голову
замечательная (на его взгляд) идея — провести внутри отдела "войну". То бишь
в определенный день весь отдел должен был предстать пред его ясными очами
в полной экипировке, начиная от противогаза и ОЗК, и заканчивая "тревожными"
чемоданами, которые, согласно каким-то там военным документам, должны были
содержать в себе запас провизии на трое суток, несколько пар носков... и прочую
ерунду.
Судьбе же было угодно сделать так, что у одной подружки двух представителей этого
славного отдела за день до этого часа Х случился день рождения, ну и, конечно,
друзья не могли пропустить такое событие, даже несмотря на все войны мира.
Посидели они чудненько... наелись от души, но вот водки, как это водится,
не хватило, поэтому было решено идти в гостиницу (место их проживания), в целях
продолжения банкета... в общем, набрали водки, закуски и в общагу... бухали долго
и упорно, даже не заметили как наступило утрои с ним понимание того, что
пора, однако, уже собираться на службу, а еще и вспомнили, что поскольку сегодня
война, то надо собрать кое-какое трихомудье. И тут выясняется, что у них нет даже
чемоданов, не говоря уж о том, что положенного количества чистых пар носков у них
не набирается даже на одного... в общем — сплошная попа. Ну ребята, будучи
в хорошем настроении и в еще лучшей степени подпития, не растерялись. Поскольку
оба они были "студенты", то решение созрело быстро. Что нужно студенту на войне?
Поставив этот вопрос, они сразу нашли ответ на него. Конечно, хавчик. А этого
добра было как раз завались. Один из них собирался через несколько дней в отпуск
и прикупил для этих целей ящик китайской лапши быстрого приготовления (30 пачек).
Ну а чтоб уж совсем не умереть с тоски на этой проклятой войне, было решено
прихватить с собой еще и гитару.
Теперь представьте сию картину... вся часть идет на построение и только выделяются
из этой толпы два офицера, дефилирующие, правда, в том же направлении, что
и остальные, но у одного из них зажата подмышкой коробка лапши, а на плече
второго гордо восседает гитара. Все представители отдела, собирающиеся на войну,
просто легли, когда на плацу появилась эта двоица.
Все, слава богу, закончилось хорошо для чудо-вояк. Начальник отдела был хороший
мужик, который понимал юмор... он просто отослал их отсыпаться.
Еще долго будут вспоминать в части двух сообразительных студентов...

Приходит внук к деду:
— Дедушка, а почему в г. Санкт-Петербург китайцам за 10 млн баксов отдают землю 150 га на берегу Финского залива, а сами собираются в другом месте насыпать в Финский залив 450 га земли за 1 млрд баксов ?
— Понимаешь, внучек, есть такая профессия: Родину продавать...

Как мы блины пекли

В восьмидесятые годы в школьную программу входило обязательное обучение
какой-либо рабочей профессии. Выбор был небогат, и самым приемлемым
вариантом для меня и моей подруги, в то время тринадцатилетних
тинейджеров, оказалось обучение профессии кулинара, чему и посвящался
один учебный день в неделю.
Девочки, надо сказать, мы были довольно избалованные, из офицерских
семей, мамам на кухне помогали периодически, делать, одним словом,
ничего не умели.
Обучение азам кулинарии предполагалось больше практическое, посему мы с
подругой были направлены в одну из рабочих столовых на окраине города.
Заведение это сразу повергло нас в уныние, так как видеть подобные места
раньше не приходилось.
Мощные тетки-поварихи, не вникая в подробности, кто такие и откуда,
видимо приняв нас, как минимум за студенток техникума, после недолгого
совещания решили, что нам можно поручить работу попроще, которую может
выполнить буквально каждый, в их понимании, а именно выпекание блинов,
тем более что тесто уже было готово.
Жбанчик литров так на 100 без преувеличения стоял неподалеку. Из него
торчало нечто, отдаленно напоминавшее половник, а конкретно ведро с
приваренной к нему длинной ручкой.
Итак, после краткого инструктажа, нас подвели к противню, размером с
приличный стол, на котором, с помощью гигантского половника, надо было
вылить тесто для 12(!) блинов одновременно.
Тетки разошлись по своим делам, и работа закипела! Держа половник в
четыре руки, мы старались координировать свои движения так, чтобы то,
что мы льем на противень, хотя бы отдаленно напоминало круг. Получалось
не очень. Про то, что круги должны быть хотя бы приблизительно
одинакового диаметра, думать не хотелось. Решение пришло само: после
разлива все лишнее отсекалось ножом и безжалостно отправлялось в
мусорный бак.
Дело осложнялось тем, что, когда был вылит последний двенадцатый блин,
первые уже подгорали. Рук однозначно не хватало. И еще беда: блины надо
было переворачивать, желательно не доводя до крайнего состояния полной
непригодности к употреблению, а переворачивать их предлагалось двумя
длинными деревянными остро заточенными палками, по размеру не
уступающими половнику.
В то время китайских ресторанов не было, пользоваться палочками и
палками, применительно к продуктам питания, мы не умели. Блины рвались.
Кое-как их удавалось соскребать с противня и складывать на блюдо.
Я не могла представить, что содеянное нами могло быть пригодно к
употреблению. Но тут подскочила одна из поварих, опытным взглядом вмиг
оценив ситуацию, она нашла выход из положения: каждый блин был свернут
вчетверо, горелой стороной внутрь, верхняя часть густо замазана
повидлом. Видимо, работникам столовой не впервые пришлось столкнуться с
нарушением технологии приготовления пищи.
Но что удивило меня больше всего, ни один из обедавших рабочих не
прокомментировал наш десерт. Видимо, проголодались люди.
В следующий раз я решилась печь блины уже только после замужества, через
десять лет.

Провели в России перепись населения. Смотрит Путин результаты по Москве, а там 10 миллионов одних и тех же фамилий — Ивановы, Петровы и Сидоровы. Удивился он, надел парик и пошел на улицу. Смотрит два грузина идут, спрашивает:
— Как ваша фамилия?
— Ивановы мы, а ты что хател, дарагой?
Пошел дальше, видит два китайца идут, спрашивает:
— Как ваша фамилия?
Старший китаец отвечает:
— Я — Петрова, а брата мая — Сидорова.
Удивился Путин, увидел армянина и говорит:
— Слушай, я знаю, что ты Иванов, Петров или Сидоров. А есть тут кто-нибудь с другой фамилией?
— Сегодня нет, дорогой. Другие паспорта только через месяц будут продавать. А с другой фамилией тут есть только один. Какой-то Путин.

Эта история была поведана мне в накопителе аэропорта г. Пекин,
человеком, в искренность которого верилось не только после изучения
находящихся при нем документов, но и при взгляде на его одежду. Худой,
с лихорадинкой в глазах, китель без погон. Привели его к пограничному
контролю в сопровождении нескольких китайцев, одетых одинаково серо
(явно контора), и двух русских строгого вида мужчин, вне сомнения
посольских чиновников, иные за таможенную зону попасть не могут.
Повествование от первого лица.
Родом я из под Сыктывкара, работаю водителем на Целлюлозно-бумажном
комбинате. Есть у меня брат, младше на три года, сволочь. Пришел я из
армии год назад, женился сдуру почти сразу. Жена комячка, чтоб ей
провалиться. Несколько раз уже уходил от нее, да протрезвев возвращался.
Братан мой, студент недоделанный, был отчислен из Питерского горного за
неуспеваемость, но там и остался крутиться с прощелыгами какими-то
финнам «якобы бензин» по предоплате продавали. А дома его военкомат уж
обыскался, и с ментами, и повестками. А похожи мы как две капли, только
у меня мозгов меньше.
Приехал он домой как-то, в Питере прищучили его, отлежаться значит
решил. Вышел за квасом на остановку, тут его и взяли. Облава
военкоматовская, он говорит обрадовался, думал уголовка с Литейного.
Вечером мать прибежала к нам (живем отдельно), плачет, говорит Ваську в
армию отправляют, держат взаперти, завтра отправляют уже в Княж-Погост
(сборный пункт). Ну раз такое дело, я взял литр водки, пошел в райотдел
наш. Там однокласник в дежурке работает. Отпустить грит не могу, а
пообщаться — ради бога. Выделил нам подсобку набитую хламом всяким, там
мы и забухали. Кончилась родимая, бежать надо. Деньги дома, ночь на
дворе. Там зараза моя вопить начала, не понимает, повод железобетонный,
брат в армию уходит. Ну и проваливай вместе с ним! Дверью хлопнул, чего
еще делать. А мысль-то засела.. После очередной бутылки начал я ему про
армию, как там хорошо последний год, и т.д. А он и говорит, езжай
вместо меня, на рожу мы одинаковые, в Княж-Погосте откроешься, мол я не я,
по пьянке попутались, отпустят с богом. А мне валить надо вообще.
В Польшу братва зовет на заработки, проституток «охранять».
Тут я и поплыл, про жену опостылевшую вспомнил, и решился. Переоделись
мы с ним, он еще в ларек сгонял. В общем, утром в военкомат в коматозном
состоянии привезли. Мать Васька залечил, слез не было. Выдали мне
военный билет подержать да расписаться, и загрузили в автобусы. А там
призывники опять с водкой. Пришел в себя я уже за забором в
Княж-Погосте. Вокруг все мрачно, нары исписанные, вспомнил себя здесь же
три года назад, аж настроение поднялось. Растолкал соседа, надо ж
эмоциями поделиться, говорю я уже второй раз еду служить. Он выслушал
меня, говорит ни фуя себе белая горячка!. На опохмелись. И дерябнули мы
с ним первача полкило вдвоем, я опять обуглился. Потом медкомиссия была.
Там ни пульса, ни давления. Врачи в респираторах. Плохо помню, хирург
оригиналом обозвал, увидев наколку «ПВО 1999-2001». А к начальству никак
попасть не могу. То я пьяный, то майор кривой, так два дня не мог в себя
прийти. Потом покупатель пришел стройбатовский, выкрикнул фамилию мою
(его), нашу то есть. Подошел я к нему, объясняю, так мол и так, не я мол
это, вот и портачка дембельская. «Знаю я ваши отмазки! » И как двинул по
репе стопой личных дел. В автобусе еле спиртом отпоили. В общем, в поезде
до Котласа меня связанного везли, как проснусь, начинаю возмущаться,
сунут горлышко, опять в аут. Когда в себя пришел, тащили меня в чрево
самолета. Здоровый такой бурят, морда как сковорода TEFAL, что теща на
свадьбу подарила. Сил не осталось, водка тоже кончилась. Ну, думаю, с
работы попрут точно, жена выгонит стопудово, да и гребись оно все.
Служить так служить. Летели целую вечность.
К ужасу выяснил, что служить придется в Хакасии, братец мой,
мудак, в школе на УПК на бульдозериста выучился и соответственно я теперь
дух (опять) стройбатовец!!! , еще и тракторист. Блядь, говорил ему иди на
радиодело, как я, сейчас может в свою воинскую часть в Армавир бы ехал.
Размечтался, всех там знаю, на три года старше призывом, ротный бы
врачам сдаваться пошел, со старшиной вместе, Клюев опять к нам служить
попал! Во сказка была б! Опять же повариха Лерка, ммм….
Фантазии мои грубо оборвал бурят пинком по печени: "Деньги, сигареты,
часы, кроссовки — мне отдашь. Один хрен отберут. А за это я тебя не
сильно потом пиzдить буду, когда карантин пройдешь. Все бульдозеристы у
нас в ИСапРе служат, так что вешайся, ты меня по пьяни пиzдоглазым
ублюдком называл, да чурбаном забайкальским". Понял я, что дело швах.
Надо бежать. А куда побежишь, под крылом зеленое море тайги. Решил в
части все сделать. Привезли, в бане помыли, обрили наголо, дали форму.
Ну такое все знакомое, только холодно, хоть и июнь. Согнали всех в клуб,
я там попытался подойти к подполковнику, но сержантский апперкот вернул
меня в строй. Видя это, офицер одобрительно что-то прорычал. Ну все.
Попал. В курилке около клуба я замесил на фарш сержанта, потом ремнем
отмахивался от пятерых лбов из комендантского взвода. Очнулся уже в
санчасти. Из головы нитки торчат тут и там, санитар сказал пятнадцать
швов наложили, майору клубному четыре зуба бляхой выбил. Лежи спокойно,
сейчас укольчик сделают, потом в Иркутск в госпиталь повезут, в
психушку. Комиссуют наверно, если не посадят. Ну посадят-то меня хрен, я
присягу не принимал еще, а вот перспектива дурки меня не прельщала.
Ночью я сбежал. Снял у кровати дужку, под ее угрозой раздел дежурного по
санчасти, прапорские погоны оборвал, связал бедолагу и кляп вставил.
Махнул через забор, и на счастье оказался в городе, а не в тайге. Пошел
на звук железной дороги. Смотрю вокзал, Абакан. По карманам прошелся,
денег мало. Купил чекушку, и огородами на платформу. У меня рожа как
после автотракторной травмы. Люди шарахаются. А черт с ним, менты так
менты. Подходит поезд, красивый весь, «Пекин-Москва». Пока проводница
лицом щелкала, я просочился в вагон. В тамбуре дверца с гармошкой, там
печка какая-то. Затихарился, поехали. Как все успокоилось, дверьми
перестали хлопать, я разделся до майки, китель спрятал, вышел в
нерабочий тамбур, курить стрельнул у бабы какой-то. Со стороны выгляжу
как сильно отпижженый прапор возвращающийся в лоно родного гарнизона. По
статистике, половина всех возвращающихся из отпуска прапорщиков в таком
виде ездят, так что легенда вполне достоверная. Выходят мужики какие-то,
курят. Тут я и рассказал им все. Они веселые, поддатые, челноки в Китай
за тряпками едут. Денег дадим, в Иркутске выйдешь, садись на
пассажирский поезд, сотню в кассу, сотню проводнику, и без документов до
Свердловска доедешь, запросто. А то не в тот паровоз ты сел, направление
немного не то.
В общем, пили мы до Иркутска. От проводника да ревизоров
наверху прятался, там и спал. В Иркутске один из попутчиков вышел на
разведку, говорит: "Шхерься резче, патрули везде, и менты и
краснопогонники! Тебя небось ищут". Вспомнив бурятское лицо, я забился
наверх. В общем, мы пили и пили. В одно прекрасное утро выяснилось, что
проехали границу. Досмотр был «смазан», челночье везло
незадекларированные баксы, и получив свою таксу по прейскуранту,
инспектор ничего не замечал, ну а погранцы вообще паспорта собрали, да
выдали с печатями через пару минут. В Монголии выходить смысла нет,
между Монголией и Китаем вообще бардачный пост. Чувствуя, что пить уже
не могу, сел думать. Выручили опять мужики. Поедешь с нами, в Пекине
есть такая улица, Ябаолу. Там русские фирмы. Через них выйдешь на
дипломатов наших. Приехали в Пекин. Досмотра как такового нет, только
проверка паспортов, шлепанье визы, и фейс-контроль. Сунули меня в баул,
благо за последнюю неделю весу убавилось, и вынесли меня в общем.
Та доля везения, выделенная небесами на промежуток пути от Абакана до
Пекина, кончилась. Вжикнул замок, и надо мной склонилось узкоглазое
лицо. Челноки мои сделали удивленные рожи, нет, это не наш баул!!!
Конечно, я молчал как партизан, чего людям портить поездку. В участке
потребовал предоставить переводчика, потом приехали «крепкие ребята» из
консульства, долго допрашивали, номеров воинской части я к счастью не
запомнил. Звонили в Сыктывкар, по месту жительства. Дали поговорить с
женой. Кантовался в посольстве десять дней. Классные ребята, выпускали
меня под честное слово, возили площадь Тян-А-Мень посмотреть. Я им
отштукатурил будку трансформаторную, и движок у Волги перебрал. 300
юаней заплатили, подарки купил маме да жене с тещей. Теща у меня
золотая, квартиру заложила, деньги перечислила по «Вестерн-Юнион» на
самолет. Теперь вот в Шереметьево депортируют, говорят не посадят,
умысла не было. Я теперь долги раздам, опять займу, закодируюсь, паспорт
сделаю заграничный и буду челночным бизнесом заниматься, знаю тут всех,
да и страна мне понравилась, хоть мир повидал. Торгаши они хорошие люди,
а то барыги, барыги.
Вот такая история.
В зоне прилета моего новоявленного знакомого застегнули в браслеты. Люди
его встречавшие на правозащитников похожи были меньше всего. Я думаю,
повезли его посмотреть теперь на Лубянскую площадь. Вот так братьев
судьба разбросала.

Аллюр.

Дело было в середине 90-х, едет поезд "голубая стрела" Кемерово-Москва,
а в поезде почти все проводники студенты. Летняя практика это у нас.
Был у нас один способ подзаработать денег: сданное пассажирами
постельное белье мы стирали и по второму разу толкали им(стирать должна
прачечная, а вырученные за его использование деньги надо сдать при
возвращении). Между собой мы такое белье называли "китайским", наверно
из-за того, что мы его не отбеливали, экономили на мыле и сушили в
поезде оно было слегка желтоваго оттенка. Сидим мы в своем купе и
подводим дебет-кредит сколько денег взяли за чистое белье, а сколько за
"китайское"! Тут подходит бабка и просит ей выдать постельные
принадлежности мы ей выдаем все новое, а она заявляет, что ей не надо
отечественного, а дайте мне импортное-китайское! Мы ей заясняем, что нет
у нас такого, а она в скандал: для блатных-китайское, а для простых
людей — рванье, щас она дойдет до начальника поезда и покажет всем как
обижать простых пенсионеров! Дошла, пожаловалась, он долго не мог понять
в чем дело, а потом распорядился: выдать гражданке "китайское
белье", что мы и сделали тут же!

Эта история произошла в те недалекие времена, когда все мы считали
за счастье обладать автостоянкой, пусть в другом районе, но охраняемое
и свое место для любимого чада. Был я бедным студентом, и кто же
в молодости хотя бы раз не мечтал о своей машине. Я был тем
счастливчиком, кому "по наследству" от родителей достался старенький
запорожец. Не скажу, чтобы я был прямо-таки королем прерий, но в те
времена и такая машина котировалась. Заводился он через раз, а потому
использовался мною только для особо важных мероприятий и большую часть
времени агрегат гордо отдыхал на законной автостоянке. И вот однажды,
в суровую русскую зиму, выпало нам обоим непростое задание по перевозке
чего-то и куда-то — уже не помню. Я ес-сно как истинный бортмеханик
в наших суровых условиях всякий раз брал в дорогу на автостоянку
двухлитровый китайский термос кипятка "парящий журавль", дабы согреть
упрямого зверя перед попыткой удачного запуска. Термоса такие в пору
тоже были в страшном дефиците, поэтому перед поездкой я аккуратно
заворачивал оный предмет в большой мягкий шерстяной платок и опускал
в холщевую хозяйственную сумку. Далее сорок минут переполненного
автобуса, кипяток выливается на движок — машина пытается завестись.
Скажу прямо, удавалось это не всегда и случалось иногда держать
и обратный путь за очередной порцией моторного разогрева. Короче,
конец рабочего дня, зима, уже темно. Я стою на задней площадке
переполненного рабочими и служащими автобуса. Держу в руках драгоценную
сумку — гарант моих шоферских успехов. Вдруг советская, немолодая уже
и значительных размеров дама с сумками наперевес намеревается к выходу
и пихает ими пьяненького и тоже уже не молодого и советского
джентельмена в спину, в результате чего он, думая прежде воспротивиться,
но не рассчитав, что-то мыча, въезжает обоими коленями в мою,
оберегаемую как зеницу ока сумку….
Что-то треснуло внутри меня или внутри моей авоськи — я не разобрал.
Послышался скрип опадающего на дно термоса стекла. Кипучая жидкость
сквозь матерчатую преграду ручейком стремится на обледеневший пол
автобуса. Ничего доселе не подозревающие пассажиры переполненного
автобуса в одно мнгновение погружаются в дымовую завесу перегретого
пара. Несколько секунд все находятся в тревожном оцепенении, затем
лавина разноголосого отборного мата и кашля, судороги и стоны толпы
сограждан, нежданно-негаданно оказавшихся в двадцатиградусный мороз
в бане. Сквозь мат и глухой туман, валящий из открывшихся дверей,
я вываливаюсь на следующей остановке на улицу и, с еще дымящейся сумкой
в руках, смотрю на удаляющуюся передвижную парилку, и думаю
о капризности провидения и нелегком поприще начинающего автолюбителя.

Егор.

Китайская мудрость: Одна картина заменяет десять тысяч слов.
Русское дополнение: То же самое делает один хороший удар в морду.

Из Москвы в офицерскую общагу приехали три студентки. Вечер, суббота...
Утром накрыли завтрак с шампанским... А в 10.00 — ЁЁЁ! — петушок
закукорекал: сирена на штабе, поменьше — на "чётных" домах, в
подъездах — звонки-громкобои на входе... И по улицам посыльные в касках
и с АКМ. К нам в дверь — тоже, я тогда комроты был. Самый крупный мой
боец и приколистый, с порога кричит: "Командир, на нас напали! Все
сразу! В Серпухове китайский десант, в Обнинске — янки-суки!"
Ну мы собираемся, покрикиваем: "А где мои гранаты? Кто заныкал мой
пистолет? Пулемёт кто уволок?" И даём девчатам компас со словами "Москва
вон там. Через 1 час не придём — добирайтесь сами, автобусов не будет,
война мировая, раз уж нас подняли..." Через часа 2 пришли, а они
вдрибодан пьяные и орут: "Война-война, а молодость пропала!". "ВЫ
ЧЕГО?" — "А всё равно ракетами по Москве врежут! Так чё туда ходить?"

Навеяно историей про корь.
Рассказывала бывшая жена, училась она в мединституте, где кроме наших
много иностранцев: китайцев, арабов, индусов и т.д., как будущим
врачам все им рассказывали, показывали.
На очередном занятии были они в инфекционке, тоже много больных корью,
ветрянкой и т.д., подходят к больным, они рассказывают, как заболели,
от кого, в чем выражалась болезнь. Подходят к очередному больному -
индусу, он рассказывает:" Студент мединститута, были у нас занятия по
инфекционным болезням, пришли к больным с обходом.". Вся группа
студентов-медиков хором на три шага назад...

Ребятам рассказал историю в курилке, почему то смеялись.
Встречался я с девушкой — студенточкой, да не просто студенткой,
а студенточкой второго курса филфака МГУ. Это вам не медички
и не учителки будущие. Девушки филфака напрочь зачитанные и живут
в надуманном книжном мире. Вокруг все д"Артаньяны и графы Честерфилды,
в голове плотный розовый туман, вообщем не от мира сего. Познакомились
мы в театре студии, где оба пытались играть. Я, кстати, тоже был
романтически настроенным студентом, натурой увлекающийся литературой,
театром и всяким возвышенным бредом.
Как-то, ранней осенью, мы встретились вечером на Китай-городе. Она
должна была передать томик Бальзака, взятого у меня. А друзья (так
сложилось), передали мне проспоренную бутылочку ликера "Бенедиктин"
(славный был ликер 40 градусов, а пьется как компот). Мы гуляли,
взявшись за руки, глядели друг другу в глаза, изредка целовались
(в отношениях мы только-только дошли до поцелуев). Душа пела, и хотелось
летать. Мы ворковали о вновь прочитанном, увиденном и выдуманном.
Прогуливаясь не спеша, оказались в красивом райончике 2-3-х этажных
домиков старой купеческой Москвы. Один 3-х этажный домик нам особенно
понравился и я, нежно глядя в глаза, предложил приключение — подняться
на чердак по пожарной лестнице, чтобы смотреть на звезды и т.п. Чердак
оказался сухим, теплым и просторным. Мы сели на балку и переполненные
торжеством момента и обстановки пили ликер из горлышка, щебетали
о прекрасном.
Сколько мы просидели, я не помню. Бутылка закончилась, и я уже
с тревогой думал, как я буду спускаться, весь такой мягкий. "Но чу!", -
послышались шаги по лестнице, и злобные голоса. "Ээээ брат, это
жулики!", — нехорошо пронеслось в голове картинка из "Малыша и Карлсона".
Я взял за плечо мою девушку, и она мягкой плюшевой куклой, совершенно
беззвучно упала назад. Я попытался ее привести в чувство, но она была
просто невменяема, в хлам, в стельку. И как это только произошло?
Я даже не заметил. Голоса и шаги уже бродили по крыше и светили
фонариком. Когда меня нашли, а это были менты вызванные соседями снизу,
я сидел около девушки, и потому как они отпрянули и схватились
за дубинки, я понял, у меня, наверное изо рта капает слюна с внезапно
выросших клыков, как в фильме про вампиров. С криками и пинками -"Что
ты с ней сделал, гад ???!!!", — меня поволокли вниз, кое-как спустили
и там уже стали бить дубинками, а я вяло отмахивался томиком Бальзака.
Потом запихнули в ментовской воронок. Через несколько минут я пришел
в себя и раскачивая воронок, пьяно заголосил, требуя вернуть мне
девушку.
Медленно подъехала пожарная машина, та, которая с выдвижной лестницей,
голоса ментов, команды пожарных, я плохо видел что происходит, но через
несколько минут девушку, как куль, выгрузили ко мне, и она сразу уснула
на грязном полу. Очнулся в отделении милиции, на скамейке. Меня что-то
спрашивали, спрашивали, ну как я мог объяснить правду? Я даже не понимал,
что они хотят от меня. Приехали медики и куда-то отнесли девушку. Меня,
подписав протокол, поместили в кутузку. Я положил под голову столь
полезного Бальзака и заснул прямо на полу.
Разбудили рано, на улице еще темно, и еще пьяного вытолкнули наружу.
Поймав такси, поехал домой и лег спать.

Проснулся от телефонного звонка днем, и подумал — "Ну и хрень же мне
приснилась". В трубке раздавались завывания и дикий рев — "Заааабеееерии
меееняя отсюда, а ааа а ааа!!! Я в вытрезвителееее!!! Среди голых,
ужасных тетоооок, ааааа!!!!". Все же не приснилось, грустно подумал я.
За дочкой съездил ее папа, бывший полковник.
Мы продолжали встречаться, ходить в театры, вместе вылавливали телегу,
направленную в институты, из вытрезвителя (такие были времена).
Я провожал ее до дома и, шепча нежности, убегал. Но как-то в промозглый
вечерок, она все-таки уговорила меня зайти попить чайку, "родители
не заметят, мы тихонечко", я подумал что будут, наконец то, шуры-муры
по взрослому и подвоха не почувствовал.
Это была классическая засада, к ней готовились по всем военным
и охотничьим законам, распределяя номера загонщиков и стрелков. Как
только я прошел в ее комнату, сразу вошли родители, бабушка, старшая
сестра и ее кот. Все глядели на меня с жаждой крови, мести и желая моих
предсмертных хрипов, особенно папа-полковник. Сев вокруг на стулья так,
чтобы я не ускользнул, папа-полковник спросил как-то тихо и потому
нехорошо — "Ну что, сынок, будем делать?". Была чудовищная пауза,
у семейки Адомсов явно чесались руки, бабушка нервно скатывала из своего
платка толи кляп, толи веревку. Чтобы не быть вмиг растерзанным, я сразу
произнес то, что выбили бы у меня под пытками — "Я прошу руки Вашей
дочери". Вот так я и женился.

Австралия – страна, где сумчаты все животные, женщины и большинство
мужчин. Поскольку там нечего делать дипломату, считается раем для
дипломатов. Каждый уважающий себя студент пишет в МГИМО: «Хочу работать
в Австралии». Говорят, что австралийцы любят только английских,
американских и немецких эмигрантов, но это не так. Австралийцы с
удовольствием приглашают китайцев и вьетнамцев на урановые прииски.
Австралийские политики радуются, как дети, когда им удаётся сказать
что-нибудь про международные дела.
В 1967-м году австралийского премьер-министра Гарольда Холта растерзала
акула, когда он купался на пляже близ Мельбурна. Его дряхлая мать
прошамкала журналистам: «Я сто раз говорила Гэри, чтобы он не заплывал
за буйки».

Ангола: страна, в которой национальный наряд женщины – голая грудь и
голая попка, а вокруг талии – тонкий пояс с рюшечками. 10% ангольцев
больны СПИДом, 30% — гепатитом, а все прочие – малярией и мандавошками

Преподаватель на семинаре по теории вероятности спрашивает:
— Что более вероятно — рождение мальчика или девочки?
Студент:
— Китайца.

Когда-то в древние времена стая кроликов усыновила двух человеческих детенышей — мальчика и девочку. Они выросли. Так возник Китай.

Решили провести опрос среди студентов. У американского спрашивают:
— За сколько вы выучите китайский язык и сдадите по нему экзамен?
— Где-то за два года.
Тот же вопрос англчанину:
— Где-то за год.
Спросили у нашего студента. Отвечает:
— Методичка есть? Вот сейчас докурю, и пойдём сдавать.

Сессия ООН по разоружению. Делегат из СССР:
— Мы решили в одностороннем порядке сократить производство
атомных бомб, и сэкономленные ресурсы направить на
производство синтетической резины.
(Аплодисменты).
Через 6 месяцев — сообщение ТАСС:
``Не желая более терпет' постоянные провокации со стороны
Китайской Республики, но руководствуясь при этом гуманными
соображениями, Советский Союз сбросил на Китай резиновую
бомбу. На сегодняшний день, потери китайской стороны
составляют два миллиона человек. Бомба продолжает прыгать.``

Все, кто был студентом, прекрасно знает постоянных обиталей всех
общежитий — я имею ввиду тараканов. Не обошла эта напасть и нас.
Все боролись с ними по разному: кто-то пытался заморить их голодом
(голодая при этомс сам), кто-то приручал и прикармливал, кто-то
просто съезжал из общежития (в большинстве своем девушки). Наша
комната решила применить новейшее по тем временам средство
от тараканов — Китайский Карандаш. Догадка, что надо просто натереть
этим мелом тараканьи тропы, посетила нас, но все же решили почитать
инструкцию, которая была написана на коробке. Текст привожу дословно:
"Проведите этот действенный мел в месте, где черви часто двигаюсь,
после чего задеют этом мел — черви сразу пасют". Не знаю как черви
"пасют", но наша комната была в "пасюте" минут 30...

Китайские военные, проникшие на самолет-разведчик США, были приятно удивлены, обнаружив, что вся секретная аппаратура, находящаяся на его борту, была сделана в Китае.