В некотором царстве, в некотором государстве, в самой матушке Москве
есть Академия управления, ныне университет. И года четыре назад работала
там преподавательница... не очень чтоб уж очень, но и не так, чтоб уж
так. Преподавала она историю государственного управления в России
(а ведь врезалось в память-то!) и имела облик стародевический. Узнавали
ее по длиннющей полосато-фиолетовой кофте и резкому голосу с простецкой
интонацией. Штрихом к портрету является фрикативное "г" и оглашение
суффикса "сь" (то бишь, "ся"). На лекциях звучало:
— А в это время в Хгырмании проводилися экономические реформы.
Ну и т.д.
И была сессия. И был зачет. И сидела я, порицаемая за шпаргалки,
а точнее, за наглое списывание непосредственно с конспекта. И пришел
черед расплаты.
Я сижу напротив ученой дамы. Билет свой не помню, помню только, что
первый вопрос я еще худо-бедно (но очень худо и бедно) ответила, а на
втором застряла прочно. Тогда без всякой связи с билетом мне задается
вопрос, повергающий в ступор:
— А кто был председателем Совнаркома в таком-то году?
Мысль уползти немедленно возникла одновременно с желанием истерически
расхохотаться. Самое милое, что ответа я не помню. Ну, третий курс,
пока еще волнуюсь. Дама, в свою очередь, остолбеневает от моего незнания
элементарных вещей и удивляется:
— Ну ведь это же знают даже дети! Как же:
"Это что за большевик
Лезет к нам на броневик?
Он большую кепку носит,
букву "р" не произносит", -
и, подняв брови, ждет моего инсайда!
Клянусь, на полном серьезе возникла мысль, что преподавательница
повредилась в уме и виной тому — я со своим полным незнанием предмета
вообще и этого в частности.
И был инсайд. И произнеслась скараментальная фамилия — ЛЕНИН.
И возникла на лице ее нежная улыбка матери, гордящейся своим ребенком.
И рука начертала в зачетке заветное слово. И ушла я, проводимая фразой:
— Ведь можете, когда хотите...

= Мишевая Плюшка =

А зима вообще в курсе, что в воскресенье мы ее провожали, а не звали обратно?

Когда-то давно, когда я был студентом, мне жизнь преподнесла урок, показав главное ограничение логики.
С 1-го курса у нас самой любимой была аудиокассета с концертом Задорнова 1990 года. Хоть в это сейчас трудно поверить, у Задорнова когда-то было хорошее чувство юмора. Кассету заслушали до дыр, я ее более 100 раз слышал.
Был там рассказ о том как иностранец в номере все не мог обнаружить выключатель света. Наш ему глупенькому показал как все просто — открываешь дверь платяного шкафа, а там выключатель. В задней стенке шкафа криво выпилен лобзиком четырехугольник. Иностранец был в ступоре.
А теперь реальность. Со 2-го курса универа (СумГУ, где-то 94-95 гг.) у нас физкультура была в бассейне. В раздевалке в два этажа вдоль стенок располагались шкафчики для одежды, все стандартно. Еще было три сушилки для волос, над каждой большой прямоугольный выключатель с большими круглыми кнопками (черная и красная). И вот однажды я остаюсь последним, перед уходом надо вырубить сушилки. Начинаю вырубать, вырубаются совсем не те сушилки.
О! Переключатели перепутаны! Нажимаю все красные кнопки — все равно все вырубить не удалось.
О! Да и кнопки "вкл/выкл" перепутаны! Ну да ладно — всего-то 8 комбинаций. Начинаю перебирать, будучи уверенным, что правильной по закону подлости окажется последняя. Уверен на 100% в успехе.
А вот фиг там! — ни при одной комбинации не вырубаются все сушилки. Вот здесь я очумел, стою в полном ступоре, челюсть отвисла. Мне на лекцию бежать, а я не знаю что делать. На мое счастье один из наших что-то забыл, забежал. "Ты что, Леха, тормоз?!" С этими словами он открывает крайний верхний шкафчик. Я не верю своим глазам — там внутри четвертый (!) выключатель!!! Он его вырубает и последняя сушилка затихает. У меня полный шок, я бы сам ни за что не додумался. Тупо смотрю на четвертый рубильник — в задней стенке лобзиком криво выпиляно четырехугольное отверстие, точно по Задорнову. Три выключателя, каждый точно над сушилкой. Два вырубают соседние сушилки. Один ничего не делает. Оставшуюся третью сушилку вырубает 4-й, спрятанный в шкафчике для одежды! Видимо, когда сгорел один из рубильников, электрик вместо того чтобы починить или заменить рабочим взял и поставил четвертый внутри одного из шкафчиков.
Вот тебе и урок об ограничении логики — имеешь ограниченный набор параметров, остальными пренебрегаешь. И здесь тебе на! — еще один параметр в виде непредсказуемого электрика Васи-идиота и все логические построения летят вверх тормашками.
Жаль, тогда фотографию не сделал — фотоаппараты были у немногих. А сейчас, наверное, уже все там заменено.

Мюллер:
— Штирлиц! Ваши соседи жалуются, что у вас утром гимн Советского Союза гремит на всю округу!
— А что еще может поднять с постели советского человека в шесть утра?

Итак, история...
Год 199-какой-то. Был я тогда еще студентом. И праздники, есессенно,
отмечались по-студенчески: широко и с размахом. Конечно, как только
можно было размахнуться студентам.
На этот раз праздник был самый главный — Новый Год. А, как всем,
наверное, известно, Новый год у нас в Рассее отмечается где-то с 29
декабря по 17 января (надеюсь, с временным отрезком я не очень ошибся).
Так вот, дело происходило где-то под Рождество уже. Учился я в родном
городе, а тут бывшие одноклассники, которые подались грызть граниты наук
в столицу нашей Челябинской области, приглашают меня отметить
вышеуказанный праздник еще раз да ладом к себе в общагу.
Ну делов-то доехать — на электричке три часа, а потом на "олене" (то
бишь, троллейбусе) минут двадцать. Ну и все, и ты на месте.
МагАзин рядом, все, что нужно для поддержания традиций Бахусовых
Ассамблей времен Петра Великого, в нем имеется. Гуляй — не хочу.
Разминались пивом. Потом еще раз пивом. В процессе разминки
подготавливали комнатку (кто жил в блочных общагах, наверное знают, что
такое комната на два человека) к возлияниям. И надо сказать, что такая,
ну или почти такая, подготовка, шла практически по всей общаге. А чего
там — стол на середину, кровати по стенам, все имеющиеся
стулья-табуретки к столу, имеющиеся в наличии разносолы — на стол,
картофан уже почти сварился, горючее охлаждается в пакете за окном.
Понеслось. Как обычно — чтобы между первой и пятой пуля не пролетела,
шашка не просвистела. А дальше музыка, гитара, анекдоты, приколы, соседи
по блоку-соседнему блоку-этажу-прилегающим этажам, в т.ч. и
студенточки, покурить, потанцевать, че-нить поорать вообще не в тему...
Все, как обычно.
Короче, часа через три после начала застолья, дверь, как водится, в
комнату уже не закрывалась, а сама комната напоминала проходной двор.
Дым стоял коромыслом, все стояли на ушах, музыка и крики оглашали
прилегающие территории из окна (окно было раскрыто настежь, потому что
центральное отопление кочегарило во всю — чай можно было кипятить на
батарее — и вот про это окно не забудьте — оконный проем закрывали
шторы, благо погода стояла безветренная, тихо падал новогодний снег).
Уже успели раза два-три сгонять за добавкой и рано спать ложиться никто
не собирался.
Такой гудежь стоял по всей общаге...
И вот тут настала кульминация...
Один мирно дремавший уже товарищ (назовем его Санек)— у него часто не
получалось выдерживать темп — по всей вероятности осознал, что съеденный
им то ли салат, то ли еще какая закусь, вдруг решила посмотреть, чего
там (то есть у нас) наверху творится.
Сработал рвотный рефлекс...
Неведомая сила поставила Санька почти в вертикальное положение...
Ноги понесли Санька к окну, а сам он уже издавал утробные звуки...
Руки вытянулись вперед в поисках точки опоры и уперлись в шторы, за
которыми на данный момент не было ничего, кроме зияющего проема окна
3-го этажа...
Но у Санька не отложился в сосзании факт открытия этого окна...
И Санек вышел в открытое пространство, не подозревая этого...
Надо сказать, что все это произошло за считанные секунды. И никого особо
не волновали движения Тела, находящегося в летаргии. Но когда Санек
исчез в проеме окна, все дико заорали. И те, кто находился в нашей
комнате, и те, кто в это время сидел-курил-орал-пел в близлежащих окнах.
Крик пронесся, как цунами.
Все рванули смотреть, что и как там Санек. Повысовывались в окна.
Глазам предстала картина маслом...
Из сугроба под окном выковыривается Санек, тело его четко пишет
синусоиду в трех плоскостях, он отряхивает с себя снег (а за считанные
доли секунды полета он еще успел и облегчить душу, так что салат так и
не увидел, что же там наверху творится), поднимает голову на раскрытые
окна и всю высунувшуюся в эти окна публику и произносит — да, я забыл
уточнить, что все фразы, сказанные Саньком на таких Сэйшенах и в таком
состоянии, можно смело записывать, как афоризмы великих мудрецов — так
вот, он произносит:
— Ну че-ик... Ребзя-ик... Скока-ик брать-то-ик... Три-ик или четыре... А
то я-ик побежал-ик, а с вами-ик не посоветовался...
Все.
Занавес.
Но Санек все же сгонял еще за одной добавкой...

В той общаге вообще много историй было...
Но это уже совсем другие истории...

Леха Дударь.

Престарелый препод (П.) проводит перекличку. Доходит до буквы "Л" и читает
"Лысов", делая ударение на первый слог. Встает студент (С.) и говорит:
"Иван Иванович, у меня ударение на второй слог!". Через некоторое время П. опять
говорит "Лысов" с ударением в сторону проплешины. С. опять поправляет. Когда П.
ошибается в третий раз, находчивый С. разъясняет: "Понимаете, в моей фамилии
ударение на второй слог, как и у Вас". П. по фамилии Попов задумался, остальная
аудитория дико заржала...

Ностальгия — это когда жопа уже не умещается в дворовые качели, на которых вывел покатать сына...

Расскажу одну МИФИшную байку. Байка это или взаправду все было — не знаю,
за что купил — за то и продаю. А вот в том, что МИФИческая — уверен, поскольку
такой препод, как Иродов И.Е. именно у нас студиозов окучивал (а мож и по сей
день продолжает — не знаю).
Информация к размышлению:
Иродов И.Е. (кажется, Игорь Евгеньевич — важно!). Светило советской науки,
и по совместительству зверюга страшная с точки зрения студентов. Сдать ему
физику на оценку, превышающую 2 балла, почиталось за счастье, везуху и т.п.
А теперь картина маслом:
В Б-406 (аудитория размером с кинозал) сидят несколько групп, сдающих зачет
по физике. Все листают шпоры, напрягают извилины, шепот, мышиная возня, короче
атмосфера напряжена по самое некуда... В аудиторию, мимо Иродова, крадется
зачуханный студент, явно опоздавший. Он тихонько подсаживается к одной из группп
сдающих, и начинает выяснять ситуацию. А выясняется следующее: Про Иродова
он слышал, но ни разу не видел (Иродов про него, соответственно, тоже),
поскольку у него были дела поважнее посещения лекций и семинаров. Иродова ему
показывают (мля, заманал, да вот он возле доски сидит). Ему надо подойти к Иродову,
и, тазать, э-э-э-э-э.... объясниться (Да, мудак. Да,козел. Не ходилль, пилль,
курилль, болелль, ну пазалуста, давайте я вам зачет сдавать буду). Положение
сего студента — как у японца-камикадзе после взлета. Т.е. ему пиздец.
Но попытка — не пытка. Берется иродовский учебник по механике, читаются инициалы
автора "И.Е.". Пацан начинает домогаться окружающих на предмет расшифровки
инициалов препода, но заебанный сессией народ судорожно отмахивается и посылает
его в дали голубые. Однако студент настойчив и успевает достать всех вокруг
до такой степени, что какая-то "добрая душа" (юмор хороший, но шутка злая)
говорит: "Ты заебал, Ибрагим Евлампиевич его зовут, на лекции ходить надо было..."
И встал он, и пошел к Ироду, и назвал его так...
Русские народные сказки обычно заканчиваются словами "И я там был, мед пиво пил
и т.д." А мифические байки, в большинстве своем, заканчиваются словами
"...ну и, ясен пень, вылетел он нахуй."
Сим и закончим: -)))

Мама говорит дочке: «Доченька, ты первый раз идешь на встречу с молодым человеком. В тебе все должно быть прекрасно: и одежда, и косметика, и нижнее белье…»
«Но мама, — отвечает дочь, — я встречаюсь с ним первый раз. Какая разница, какое у меня будет нижнее белье?»
«В твои годы я не была такой пессимисткой», — горестно вздыхает мать.

Еще немного об американской смекалке.

В прошлом году довелось несколько месяцев очно поучиться в одном
нью-йорксом университете. Ввиду некоторой дороговизны проживал, как и
многие коллеги-студенты, в съемной квартире. Room-mate (собрат по
квартире то бишь) мне попался настоящий матерый американец — из тех,
кого любит разносить Задорнов.

Сам по себе Ник – товарищ довольно простой и доброжелательный (как и
очень многие там), заселился в эту квартиру на полгода раньше меня. В
первый же день совместного с Ником проживания я заметил, что в глубине
нашего общего холодильника лежит в пластиковом пакетике некий махонький
приборчик с ЖК-дисплеем и чего-то показывает. Хватать и разглядывать не
стал – не мое, пусть лежит