О важности грамотного правописания: коллега как-то отправила письмо на всю компанию, назвав в нем шефа генитальным директором.

Было это в середине 90-х. Поехал я на свою первую международную
студенческую конференцию. Начало было в Берлине, а продолжение — в
крохотном чешском городке Гораждевице, в 30 км от немецкой границы. Наша
группа — человек 20 студентов со всей Европы плюс директор курсов,
судетский немец по фамилии Кински. Что, собственно, и было причиной, что
мы оказались в Гораждевицах — род графов Кинских был из этих мест, и, в
ожидании возможного возвращения бывших хозяев, жители городка ходили
перед нашим директором по струнке.
Короче, приехали, заселились в гостиницу, спустились в бар, взяли по
пиву — нормальными берлинскими порциями по 0,3. Подходит директор,
делает страшное лицо и шепчет: "Чтоб я вас в городе с пивом не видел!"
Мы в непонятках. У них в Чехии что, сухой закон? "С такими маленькими
стаканами... не позорьтесь!" И действительно, местные пиво пили не менее
чем по поллитра.
Для Гораждевиц приезд нашей группы было событием номер один. Еще бы,
ЕВРОПЕЙЦЫ приехали! Это сейчас чехи себя считают вполне себе
европейцами, а тогда, за 10 лет до вступления в ЕС... На приеме в мэрии
бургомистр готовился сказать речь по-английски, но от волнения забыл
слова и заговорил по-чешски. А потом предложил пойти попить пива.
Вечером того же дня решили пойти в настоящее чешское "пивнице", т. е. в
пивнюк. Пивнюк оказался весьма уютным, пиво свежим. Аборигены спокойно
сидят, трындят о своем о чешском. Вдруг от одного столика отделилась
личность габаритами с платяной шкаф и подошла к нам. Мы пятой точкой
почувствовали, что нас, возможно, будут бить. "Это вы европейцы?" — на
жуткой смеси английского и чешского спросила личность. "Мы!" — гордо
ответили мы, стараясь казаться маленькими и незаметными. Рожа
шкафообразного господина просияла. "Здорово, мужики!" — обрадовался он.
"Я — Мирко. Для меня большая честь приветствовать в МОеМ городе! Короче,
мужики, если че надо — травки там или девочек, так давайте ко мне, все
будет по высшему разряду, вы же гости! А если кто пристанет, гопота
какая — скажите, вы в гости к Мирко. Враз завянут!" Чокнувшись с нами
литровой кружкой пива, "правильный пацан" города Гораждевице Мирко отбыл
к сопровождающим его лицам.
Финалом нашего пребывания в Гораждевицах стало известие, что репортер
районной газетки, специально ради нас собиравшийся приехать из райцентра
Страконице, на радостях от будущей встречи с европейскими гостями
нажрался у себя в Страконицах сливянки и никуда поехать не смог.

Ох, не писатель я...
Столько хороших расказчиков слыхал, еще в доинтернетовские годы... А то
мОлодежь (вот так, с ударением на первом "о") думает, что до инета и
смешные истории-то не встречались.
Вот Игорек М., тогда молодой ученый биомедкибернетик (БИМКу 85-91
привет!), рассказывал иногда байки из своей практики на "скорой помощи",
где он подрабатывал санитаром, будучи студентом ленинградского (кажется)
сангига.
Если помните, в СССР секса не было.
Но отдельные несознательные товарищи все-таки занимались "этим".

Два запомнившихся случая из практики питерской "скорой" начала
восьмидесятых:

Большой питерский завод. Время обеденного перерыва. К зданию
заводоуправления двум "скорым" проехать не удалось, поэтому
окровавленных пострадавших санитары эвакуировали на носилках через
проходную сквозь быстро образовавшуюся толпу рабочих-металлистов.
Пострадавших двое — средней руки начальник (что-то класса замдиректора
или освобожденного секретаря) и его секретарша, оба в бессознательном
состоянии и с большой кровопотерей.
Как случилось? Да в общем-то, ничего необычного. В конце обеденного
перерыва секретарша "баловала" шефа, опустившись перед ним на колени.
Начальник стоял с расстегнутой ширинкой, уютно прислонившись спиной к
хлипкому шкафу с "делами". А на шкафу том стояла роковым образом пишущая
машинка. "Ятрань", если кто помнит — в ней кило 20. От удовольствия
начальнику трудно было оставаться неподвижным... В общем, сползла та
машинка, слегка чиркнув по носу и лбу начальника, всем своим немалым
чугунным весом, пролетев около полутора метров, приземлилась на макушку
бедной секретарши... Рефлекторное сокращение мощных жевательных мышц,
потеря сознания у секретарши. Болевой шок у и огромные кровопотери у
шефа.
Пообедали...

Второй случай — время и место аналогично. В смысле — обеденный
перерыв, большой металлургический завод.
Действующее лицо — ученик слесаря, забавляющийся своим "дружком" в
укромном уголке. Только в этот раз он решил позабавиться с применением
"подручных" средств и под руку подвернулся шарикооподшипник с такой
аккуратной дрочкой, аккурат немножко меньше диаметра "дружка"...
В общем, подшипник был одет... Для снятия была вызвана "скорая" через
пару часов, когда молодому человеку уже не стало сил терпеть и "дружок"
стал приобретать лилово-желтоватые оттенки, оставаясь, впрочем весьма
немалых размеров.
Мда... А надо отметить, что обоймы шарикоподшипников делаются из весьма
и весьма твердых сталей и вопрос его распила ножовкой или напильником не
стоял... Сварка?.. Помните, где он находится?
Мда...
В общем, собрали консилиум, включавший хирургов, психотерапевтов,
урологов и... ученых по металлобработке...
Парень был освобожден от "оков" путем последовательного раздавливания
двух обойм подшипника с помощью высокоточного гидравлического пресса.
Сталь очень прочная. Но хрупкая.

docent

Приxодит работяга к директору и говорит:
— Иван Петрович, я xотел бы обратить ваше внимание, что моя зарплата не соответствует моим способностям.
— Знаю, знаю, но не могу же я позволить умереть вам с голоду.

ДЕЙСТВЕННАЯ УГРОЗА
Михаил Светлов в Кишинёве никак не мог получить гонорар за переводы на русский язык стихотворений молдавских поэтов.
Михаил Аркадьевич очень рассчитывал на эти деньги, но их ему почему-то не выдавали. Тогда он пришёл к директору издательства и гневно заявил:
— Если завтра не получу деньги, то все эти стихи переведу обратно на молдавский!
Угроза возымела действие.

Молодой дрессировщик львов пришел устраиваться на работу в цирк.
— У вас есть опыт работы со львами? — спросил директор.
— Да, конечно. Мой отец был дрессировщиком, и я с детства учился у него.
— Правда? Вы можете заставить льва прыгнуть через горящий обруч?
— Могу.
— А построить шесть львов в пирамиду?
— Тоже могу.
— А вы хоть раз засовывали голову в пасть льва?
— Да, было... Один раз.
— Почему только один раз? — удивился директор.
— Как вам сказать... Я искал там моего отца...

Раз уж в последнее время так много пишут про веселые фамилии, внесу и я
свою лепту.
История первая.
Когда я был школьником и учился в интернате (привет всем выпускникам
тогда еще ФМШ № 45 при ЛГУ), бегали мы за едой (для поддержания молодых
и растущих организмов) в ближайший гастроном. Директором там была Сытая
Любовь Ивановна. Ну и правильно, не голодать же ей в продуктовом.
История вторая.
Стал студентом и, как и многие во времена конца прошлого века,
подрабатывал для пропитания на выборах. Большей частью мы занимались
таким незаконным делом, как подделка подписей (тогда это еще
прокатывало). Каждый день тысячи фамилий проходят перед глазами,
приколов, естественно, много, но особенно запомнилась одна семейная
пара: Джобадзе Карло Эдуардович и Злая Лиана Анатольевна.
Хохма третья.
На химфаке были два студента: Пидора С. и С. Перминов. Писали они свои
фамилии с инициалом только таким образом.
И на десерт.
Вечеринка. Приятель с видом заговорщика спрашивает: "Хочешь посмотреть
на хренову идею?" "Господи, — думаю, — неужели мне сейчас призрак
коммунизма покажут?" В уголочке сидит девушка, мудрые родители
осчастливили ее именем Идея. Потом она вышла замуж за человека с
фамилией Хренов и стала Хренова Идея (то ли сама не сообразила, как это
вместе звучать будет, то ли муж принципиальный — моя жена должна носить
мою фамилию, а, может, у них просто чувство юмора такое специфическое)

РЕШЕНИЯ ХХVI-го СЪЕЗДА КПСС— В ЖИЗНЬ!

Обитал при нашем харьковском НИИ санитарной техники некий даун по имени
Игорь. Годов ему уже было под 40. Кто и когда "подбросил" его в институт
— история умалчивала. Вроде он был поздним ребенком какой-то несчастной
одинокой женщины, заделанным ей алкашом. Игоря она, как уж смогла,
вырастила, а когда умерла, кто-то то ли из сердобольных дальних
родственников, то ли соседей пристроил парня к нам. Вроде как "сына
полка".

Выгородили ему каморку под лестницей, поставили диван, телевизор,
холодильник. Кто ему приносил одежду, кто еду. Выполнял он мелкие
подсобные работы. Положили ему небольшую зарплату, правда, деньги
отдавали комендатше, которой общественность поручила бытовую опеку
Игоря, а она уже выдавала ему на какие там расходы. Был он послушным,
совершенно безвредным. Обращались к нему уважительно, чтобы он никаким
боком не почувствовал свою ущербность.

А еще мы призрели целый самодеятельный коллектив, команду КВН
студентов-выпускников родственного вуза. Они так сплотились за время
учебы, что расстаться не могли и после выпуска добились распределения к
нам всей командой-труппой.

И не прогадали: ребята оказались толковыми, талантливыми — во всем,
активно включились в нашу работу, больше половины потом защитилось, да и
остальные стали неплохими специалистами.

А уж как "артисты" скрасили праздники нашего коллектива, побеждали на
многих конкурсах, их нередко приглашали в родственные организации.
Ответсвенность за них возложили на культорга института, он немножко
пописывал стихи, играл на гитаре, и, как старший товарищ, стал
либреттистом и режиссером труппы.

И вот во время подготовки одного концерта, в которой даун Игорь принимал
участие в роли подсобника рабочих сцены, его тоже захлестнула стихия
искусства, и он стал упрашивать дать ему выступить, даже какой-то
детский стишок выучил. Культорг, добрый человек, был непрочь,
понадеявшись — наша публика поймет. Но остальные участники концерта
завозражали, дескать, к нам придут посторонние, потенциальные заказчики
(ребятам платили). Да и вообще перебор — дядька под 40 выступит как
4-летний!

Тогда культорг уговорил народ на совершенно нейтральный номер: во время
смены декораций, когда дадут занавес, Игорь выйдет на просцениум, спиной
к залу и проследит — не выскочит ли таракан из щели, где портал сцены
стыкуется с потолком зала. И если выскочит, он должен будет закричать:
"Таракан, таракан, тараканище!" — и ему все захлопают.

Все быстро согласились, потому как вероятность появления таракана в
указанном месте равнялась нулю — уже хотя бы из-за отсутствия их в
здании. Кому повредит, если Игорь постоит немного, вроде чего
высматривая, за пару минут сменим декорации — и Вася. Вопрос решили
мгновенно, больше времени в суматохе подготовки концерта и не было, как
всегда, не успевали, недорепетировали, у главной героини-любовницы от
волнения разыгрался ранний токсиз, срочно заменили, и т. д.

В общем, выступление Игоря так бы и прошло по задуманному сценарию, и
никто бы ничего не заметил, если б ни одно обстоятельство, на которое
просто не обратили внимания...

Представьте себе картину. Занавес. Культорг-конферансье торжественно
объявляет:
— А сейчас Игорь М. Исполнит для вас уникальный номер, после чего на
просцениум выходит объявленный артист, все знают — бедный даун. А он
становится спиной к залу и внимательно смотрит на портал. А на портале,
к несчастью, лозунг, который так примелькался, что о нем просто забыли,
белым по кумачу:

РЕШЕНИЯ ХХVI-го СЪЕЗДА КПСС— В ЖИЗНЬ!

И вот стоит даун и внимательно, вдумчиво вникает в текст. И тут
остальные тоже ВПЕРВЫЕ вникают в этот по сути своей ИДИОТСКИЙ текст, и
через несколько секунд зал разражается бурными аплодисментами — почти
как на том самом съезде при окончании доклада Генсека Брежнева! Но если
б только аплодисментами — а еще диким хохотом, да Игорь повернулся в зал
и стал раскланиваться. Побледневший директор вскочил, обнял его за плечи
и быстро увел с глаз долой.

Народ требовал повторить номер на "бис", еле довели концерт до конца, но
на этом беды не кончились: при любом следующем мероприятии в
конференц-зале, будь то траурный митинг или простое открытое
партсобрание, народ покатывался от лозунга.

А директор убивал культорга – зарезал, злодей, без ножа, чего со мной
сделал! В институте полно сексотов, уже настучали, Куда Надо и не надо.
Да и куда денешь лозунг? В конце концов выход нашелся: кумач увеличили
так, что на портале сцены лозунг уже не умещался, и перевесили его на
боковую стену конференц-зала

РЕШЕНИЯ ХХVI-го СЪЕЗДА КПСС— В ЖИЗНЬ!

Он уже не так лез в глаза, и народ постепенно о нем опять забыл, потом
ХХVII-й подошел, а там и последний, ХХVIII-й съезд КПСС, где первый
спикер Верховной Рады, наш харьковский земляк Владимир Антонович Ивашко
перед самой незалэжностью Украины страшно прогадал, променяв кресло
будущего президента Украины на пост Первого Зама Генсека КПСС Горбачева,
а потом умер от огорчения, земля ему и КПСС пухом.

Экзамен в сельскохозяйственном институте:
— Вы директор совхоза. И у вас опять неурожай. Какие объективные причины вы выдвинете в свое оправдание?
— Ну, плохие погодные условия и тд…
— А что-нибудь посвежей?
— Ну, например, забыли посадить.

Рассказано со слов хорошего знакомого, директора фирмы (занимается
отделкой и обустройством офисов).

История произошла в те недалекие времена, когда мой знакомый учился
в Архитектурном институте (если не ошибаюсь) Свердловска/Екатеринбурга.
Так как ночных магазинов тогда не было вообще, то водку ночью покупали
у таксистов за червонец.

Так вот, в очередной раз наблюдалось хроническое отсутствие денег
(студентам это состояние хорошо знакомо). А выпить хочется...
Ребята-дизайнеры ловко нарисовали десятку и послали гонца к таксистам.
Жертва-водила в темноте на заметил отсутсвие водяного Дедушки Ленина
на купюре и продал бутылку.

В бутылке оказалась вода...

Эта история произошла, когда еще у нас "секса не было".
Работала одна бабуля контролершей в троллейбусе, на маршруте, что
проходил мимо одного института. Как водится, в троллейбусе ездили
студенты, из которых кое-кто даже оплачивал проезд. Но речь сейчас не о
них, а о наиболее представительном студенческом контингенте,
предпочитающем ездить "зайцами".
Контролерша та, конечно, студентов уже в лицо узнавала, особенно самых
наглых "неплательщиков". И вот однажды один из таких веселых ребят в
очередной раз ехал на лекции, и как водится, бесплатно. Обозленная
донельзя контролерша начала на него орать, мол, как это у него совести
хватает, узнать бы как его зовут, да пожаловаться в институт... И тут
парень заявляет во вполне серьезным лицом:
— А я и не скрываю. Меня зовут Арвидас, а фамилия моя — Пенис...
— Прибалт, что ли? — спрашивает обалдевшая бабулька, не ожидавшая такой
легкой победы.
— Ага, прибалт, — и выскочил на остановке.
Прошло несколько дней. На одной из лекций, читал которую как раз-таки
ректор института, вдруг в аудиторию врывается контролерша и заявляет:
— Товарищ директор, я хочу с вами серьезно поговорить о вашем Пенисе...
Аудитория взрывается хохотом, а та как ни в чем не бывало продолжает:
— Ваш Пенис, товарищ директор, все время ездит в моем троллейбусе без
билета.
Ректор начинает соображать в чем дело:
— Мой пенис ездит всегда только со мной, — и едва сдерживает смех.
— Да что вы говорите! Я говорю о вашем Пенисе, об этом длинном лохматом
наглом Пенисе...
Присутствующие на лекции бьются в истерике и медленно сползают на пол.
Контролерша продолжает:
— Ваш нахальный Пенис даже не встанет, когда перед ним женщина...
Ректор сам начинает смеяться, и отвечает:
— А зачем ему вставать, у меня дома жена есть...
— При чем тут ваша жена? Ваш Пенис просто хулиган, сделайте с ним
что-нибудь...
... Конечно, потом все выяснилось, виновник и зачинщик этой истории был
вычислен... Но еще долго студенты, едва увидев эту контролершу в
троллейбусе, кричали: "Моя фамилия Пенис..."

Экзамен в сельскохозяйственном:
— Вы — директор совхоза, и у вас опять неурожай. Какие объективные причинами вы представите в свое оправдание?
— Ну, плохие погодные условия...
— А что-нибудь поновее?
— Ну, забыли посадить...

Челябинская жизнь

Челябинские младенцы настолько суровы что акушерки принимают роды в
бронежилетах.

Челябинские дети настолько суровы что год работы воспитателем детского
сада засчитывается за три года альтернативной военной службы.

Челябинские школьники настолько суровы что директор и завуч каждую осень
пишут сочинение о том как они провели лето.

Челябинские студенты настолько суровы что получают подписанные на шесть
лет вперед зачетки прямо в день поступления.

Челябинские инженеры настолько суровы что спроектированное ими
вооружение стреляет боевыми прямо с экранов компьютера. Ничего кроме
вооружения Челябинские инженеры не проектируют.

Челябинские пенсионеры настолько суровы что им уступают места даже
водители автобуса.

Челябинские покойники настолько суровы что устанавливают плату за вход
на клабище даже для обслуживающего персонала.

В свое время автор был влюблен в Челябинскую девушку. Не найдя
взаимности женился на Мухосранской. О чем впоследствии пожалел.

S from S

Пока дефрагментируется винт на соседнем серваке...
Мудакам, которые самым глупейшим образом лишают себя жизни, присуждают
премию Дарвина. А какую премию давать мудакам, которым хоть сто раз
скажи: "вот тут тебя облапошат" — и они все равно пойдут облапошиваться?
А какую награду давать мудакам, которые ухитряются кинуть десятки людей
и после этого оставаться живым? Да еще КАК ухитряются?
Жил я тогда в провинции, неважно в каком городе. Но для дальнейшего
важно, что герой был явным шизофреником, причем не надо быть психиатром,
чтобы сделать этот вывод, поговорив с ним десяток минут. Мания величия
плюс навязчивые идеи плюс абсолютное отсутствие представлений о морали.
Имя героя тоже неважно, ну пусть будет Василий.
Никто теперь уже не знает, что ему стукнуло в голову, но возомнил он
себя великим пиарщиком и медиа-менеджером. А в те годы оправлявшиеся от
кризиса московские бизнес-издания искали партнеров в регионах. И вот
один такой издательский дом опубликовал объявление: в таком-то регионе
нужен партнер. А Василий взял и откликнулся.
Задача была несложной: Москва присылала готовые материалы, партнер
стряпал из них местное издание и пичкал местной рекламой. За это он
платил им какие-то деньги, которые должны были полностью отбиваться
рекламой, да еще и на икорку должно было хватить.
Проблема была в том, что рекламы почему-то было очень мало.
А цены после кризиса очень даже выросли и денег нужно было много.
У Василия мама содержала лоток с канцтоварами и книгами, кормила его и
его младшего брата такого же разымбая. Василий понял где искать деньги -
у мамы. Сыну разве откажешь? Так в городе появился местный клон
известного издания. Но с рекламой по-прежнему не везло.
Тайна этого явления была раскрыта через несколько месяцев. Город-то
провинциальный, рекламодателей сотня с трудом набиралась, большинство
друг друга знает, и при встречах рассказывает. И что рассказывает!!

Пришел однажды Василий к одному рекламодателю и говорит:
— Дайте рекламу. Ваш конкурент вон дал — и показывает модуль рекламный
конкурирующей фирмы.
А "конкуренты" — соучредители в обеих фирмах, только один директором в
одной, а другой — в другой. И приняли они за правило советоваться друг с
другом по рекламным делам. И рекламодатель дико изумляется: "Да? И
сколько он заплатил?" Василий называет цену. Рекламодатель офигевает, но
молчит. А Василий свое гнет. Рекламодатель говорит: ну выпишите счет, я
подумаю.
— Дак нет у меня счета.
— Ты что, даже не ЧП?
— Ну я частный предприниматель, но у меня счета в банке нет, работаю
только наличными.
— И что, тот конкурент тоже тебе наликом заплатил?
— Ну конечно. Я ему приходник дал на большую сумму, конечно же, откат
сделал.
Рекламодатель не то чтобы офигевает... Его состояние нельзя назвать
никак!
Он молча указывает Василию на дверь, а когда дверь закрывается, звонит
компаньону. Тот ни сном ни духом. Не понимает о чем речь даже.
Разобрались, и приказали своим охранникам Василия не пускать на порог.
Ну так тот раз не в дверь, так в окно — мало ли рекламодателей.
У одного "на бартер" стол, у другого — компьютер, у третьего -
мобильник...
Так продолжалось полгода, пока наконец "Москва" не поинтересовалась,
почему не растет тираж и не растет реклама. Неизвестно, что Василий им
наплел, но был найден другой вариант: Москва присылает федеральное
издание, а Василий печатает тут для него вкладку, что явно дешевле.
Проходит еще год и идание начинает лихорадить. Город же все-таки
маленький, рекламу давать перестают! У мамы денег тоже не навалом, она
начинает Василию говорить, что инвестиции в бизнес это совсем не то, что
он думает, к тому же здоровье у нее не железное, и финансировать
федеральное издание она не может до бесконечности.
"Федеральное издание" тоже напоминает, что печать в Москве денег стоила,
и Василий вроде соглашался за это платить, набралось уже полторы тыщи
баксов, куда ж больше?
Издание не понимает, почему не растет реклама. Оно даже не подозревает,
что их любимое издание сдается Василием в макулатуру за исключением
сотни экземпляров, в которые он и выпускает свою "вкладку" и разносит ее
по рекламодателям.
Да и за "вкладку" он не всегда сразу расплачивается с типографией,
оставляя "в залог" то пейджер, то фотоаппарат, или занимая безпроцентно
и бессрочно у друзей.
Бизнес-издание, ролики которого крутятся на федеральных каналах, не
подозревает, что у местных рекламодателей давно уже сводит скулы только
от его названия.
И присылает своего человека. Человек приезжает, общается с
рекламодателями и понимает, что их надули. Контракты разрываются,
Василию ставится жесткое условие: деньги вернуть.
А где взять полторы тысячи баксов? И еще неведомое количество денег,
которое он должен был отработать "бартером", но уже не отработает,
потому что во всеуслышанье было заявлено, что Василий больше не партнер
уважаемого издания.

Что делает аферист?
Он становится белым и пушистым рекламным агентом другого известного
федерального издания.
Он договаривается с рекламным директором, что выпустит тематическую
рекламную страничку в местном издании федеральной газеты и получает от
того ксиву агента. Он обзванивает и обходит рекламодателей и они,
конечно же соглашаются. В детали вникнуть они не хотят, а жаль.

Василий говорит о сборе рекламы под тематический спецвыпуск. По бешеной
цене. Расчетного счета у него по-прежнему нет, и он ищет каких-то левых
предпринимателей и от их имени выписывает счета. Некоторые продвинутые
рекламодатели звонят в редакцию, но им там подтверждают: все правда,
есть у нас такой, и мы знаем, чем он занимается. И пусть занимается.
К назначенному сроку в федеральной газете выходит тематическая страничка
с тематической рекламой. Проплатившие Василию за рекламу таковой там не
обнаруживают.
Он начинает изворачиваться, убеждать, что вот скоро состоится
компьютерная выставка, и они обнаружат газету там.
Он спешит в местную типографию и пытается договориться "по-хорошему" на
левый тираж. Чтобы, выпустив тысячу экземпляров, типография написала
тираж много больший.
Сотрудник типографии решительно отказывает. Василий кивает и уходит в
подвал, в цех, где пытается совратить печатников. Его выводят под белы
ручки и дают охране приказ: не пущать.
На следующий день, когда охрана сменилась, Василий идет к директору
типографии и говорит, что сотрудница такая-то вымогала у него деньги и
предлагала напечатать левый тираж с оплатой вчерную. С трудом коллективу
удалось отстоять своего сотрудника, хотя в должности она под горячую
руку была понижена намного. Два десятка лет работы перечеркнуты...
Но газету все равно надо выпускать!
И она выходит. С нужными Василию выходными данными. На серой бумаге,
форматом А3.
Называется "Газета для непрофессионалов: студентов и директоров
компьютерных фирм". Убогими квадратиками смотрятся в ней рекламные
модули известнейших в городе фирм.
Газета презентуется как абсолютно новая, но при этом передовица занимает
немалую часть драгоценной площади и повествует о каких-то кознях
конкурентов, которые заранее чудом узнали о ее выходе. Все это
проиллюстрировано анекдотами не с Анекдот.ру, а из ФИДО, и такого же
уровня древности картинками. Деньги москвичам он таки вернул.

Как вы думаете, что после этого стало с Василием?
Да ничего. Как сказал мне рекламодатель — мой шеф, из конторы которого я
и уволился, уехав в Москву "Мы все еще большие мудаки, чем он, потому
что слышали про него и раньше, но верили ему. Сейчас судиться с ним -
себе дороже, это значит публично признать себя мудаками. Пусть
подавится.".
Не подавился он. Благополучно устроился куда-то в том же небольшом
городе специалистом по PR и связям с общественностью. Выгонят оттуда -
еще себе работу найдет.
Парадокс в том, что умный бы давно уже озолотился или "погорел", а он
"кидает" на такие смешные суммы, что кинутым просто неловко тревожить
из-за этих сумм "опричников" или милицию.
Скажу честно, я о нем и не вспоминал несколько лет, пока не прочитал в
"Историях" одну байку, которая мне про него напомнила.
Почему не называю город? Чтобы не обидеть другие города, в которых может
произойти точно такая же история.

История эта случилась в 1992 году, когда я, студент-программист,
автоматизировал бухгалтерию в одном производственном кооперативе,
занимавшемся производством установок ротационной флотации (очистных
сооружений для бытовых и промышленных стоков), зарабатывая скромную
прибавку к "степе". В то же время, на моей автоматизированной
бухгалтерии, работал там мой друг, студент-экономист, устроенный туда по
моей протекции. Занимался он тем, что проводил по электронной
бухгалтерии документы, содержал электронный склад, номенклатуру, печатал
удобные и редкие в то время копии электронных документов на матричном
принтере, а в свободное от всего этого время думал.
И оба мы интенсивно учились, и даже посещали университет.

Главным бухгалтером на предприятии была дама бальзаковского возраста,
панически боявшаяся компьютеров, но бывшая при этом опытным и неплохим
бухгалтером.

Как-то (за компьютером я, следовательно, Кабану ничего не оставалось,
кроме как думать) приходит и говорит:
— Слушай. Тут пока я на учебе был, Константиновна выписала от руки
накладную, выдать со склада "лупор" — 10 штук, "пупор" — 10 штук. И
ушла до пятницы. Ты не знаешь, что это такое? Провести не могу.
Поскольку я не только автоматизировал бухгалтерию, но еще и учил "мужей"
двигать "мышкой" в AutoCAD, считалось, что я не могу не знать, в каком
месте говноочистителя находятся эти самые лупоры и пупоры. Подняв пару
"сборок", я убедился, что таких наименований в чертеже не присутствует.
Перекур и беседа с технарями также не дала никаких результатов — никто
не знал, какую деталь можно обозначить термином "лупор" или "пупор".
Склад находился в другом конце города, телефон там отсутствовал, однако,
работы не остановились, жалоб от сборщиков не поступало, из чего
следовало, что "лупоры" и "пупоры" получены со склада по накладной
Константиновны в необходимых количествах.
Окончательные разборки откладывались до прихода Константиновны, и на
стол директору лег пятничный отчет по остаткам на складе, напечатанный
на принтере и содержащий, помимо остатков всяких там лопаток, тележек,
вентилей и роликов следующую фразу в примечании "нехватка лупоров — 10
штук, нехватка пупоров — 10 штук".
Хорошо, что в понедельник Кабан встретился с Константиновной раньше, чем
дело получило ход и приказ "Срочно сделать 10 лупоров и 10 пупоров" так
и не увидел свет.

Прихожу с учебы в "офис", Константиновны опять нет, за компьютером сидит
Кабан, не может даже смеяться, только похрюкивает.
— Ты чо?
— Провел (ржет).
— Как проводил?
— У Константиновны спросил (ржет, хрюкает).
— И что же это было?
Далее идет тирада, по качеству "имитации" Константиновны достойная
большой сцены:
— Валера... Нельзя же быть таким тупым, а еще на компьютере умеешь?
Ну неужели не понятно? Лупор — это ЛЕВЫЙ УПОР, а пупор — ПРАВЫЙ УПОР.

А ГДЕ МНЕ ВЗЯТЬ ТАКУЮ ПЕСНЮ?

Из сериала "Плоды просвещения"

Летом 1984 года мы отдыхали на профсоюзной базе отдыха "Довбычка", что в
одноименном проливе Днепра, с 7-летним внучатым племянником,
октябренком, перешедшим во второй класс. А 20-летний сын снабдил нас
магнитофонными записями модного тогда музона, в том числе
белогвардейским шансоном – Гулько, Звездинский ("Поручик Голицын",
"Институтка"...)

Октябренку же в школе выдали на лето музыкальное задание – выучить
октябрятскую песенку, ну, типа, "вместе весело шагать по дороге.. ". Но
он об этом задании умолчал. Может, потому как очутился в мире другого
музыкального направления. А у нас оказалось сразу два магнитофона: один
– "Весна", который воспроизводил это безобразие, а другой – октябренок,
который, как выяснилось позднее, записывал.

... Час "Ч" настал в школе, когда второклашек вызывали для исполнения
выученной за летние каникулы песенки. И когда подошла очередь нашего
сачка, он на голубом глазу, проникновенно, с душой, запел:

"Я — пронститутка, я фея из бара,
Я — черная моль, я летучая мышь!
Вино энд мужчины — вот моя атмосфера
Приют эмигрантов, свободный Париж! "
... и далее по известному тексту.

... После разбора полетов директор и парторг школы направили в мой
институт официальное письмо, в котором сочли недопустимым товарищу
[имяреку] находиться в рядах КПСС с подобным моральным обликом, а также
потребовали пересмотреть право товарища [имярека] воспитывать студентов.

Мой завкафедрой, Виталий Степанович Михайлов (увы, царство ему небесное)
с парторгом на самом полном сурьезе ответили, что доцент [имярек] в
рядах КПСС замечен не был, студентов песням не учит, а ведет такие-то
технические дисциплины. Воспитательная работа в его обязанности не
входит, поскольку оный доцент преподает на условиях штатного
совместительства с основной работой в НИИ. Куда и надлежит обратиться по
вопросу музыкальных предпочтений товарища [имярек].

© Алик, двоюродный дедушка www.alikdot.ru/anru/state/actors/institutka/

Произошло это в середине бурных 90-ых годов в стенах славной
Санкт-Петербургской Педиатрической Медицинской Академии. (кто там тогда
учился, всем — привет!) Была на нашем курсе некая девица, родом
откуда-то из маленького городка большой Ленинградской области, который
существовал весь при обрабатывающей чего-то фабрике. Директором этой
фабрики и был отец указаной девицы. Отсюда у девицы апломб и самомнение
непомерное (ну, знамо дело, первая невеста своей малой родины), наряды
нехилые. И полное отсутствие знаний по изучаемым предметам. Поэтому
практически любой опрос преподавателей порождал перлы, похлеще
черномырдинских. И все это с кокетством, какое можно увидеть лишь у
героев фильма "В джазе только девушки", когда они переодеваются
женщинами. Однако, это все лишь "штрихи к портрету", для осознания
колорита ситуации.
Теперь, собственно история.
Лето. Июнь. Экзамен по инфекционным болезням. Наша девушка мало что
знает, но как любой студент двойку не хочет, и пытается как-то себя
спасти. Преподаватель — мужчина, и попытки девицы ему небезразличны.
К тому же он, наверное, тоже не хочет приходить в стены института
повторно, принимать пересдачу экзамена. Поэтому препод делает
титаническое усилие по вытягиванию нашей героини на тройку, и задает
вопрос, на котроый может ответить практически любой человек старше 10
лет, независимо от того, имеет он хоть какое-то отношение к медицине,
или нет.
— Как происходит заражение малярией?
(И уже ручку над зачеткой занес, "удовл." писать...) Девица помолчала
секунду и томным голосом произнесла:
— Малярия распространяется половым путем. После чего малярийные
плазмодии попадают в желудок. А уже оттуда — по всему организму.

Храни вас Бог от встречи с нашей героиней в роли Вашего врача.

КАРП.

Эта история случилась в 96 году в то далекое прекрасное время когда я
был студентом 4 курса педагогического университета.
Отправили нас балбесов на летнюю практику в пионерский тьфу т.е. оз-
доровительный лагерь "Олененок" вожатыми и воспитателями дабы совер-
шенствовать наши педагогические навыки на бедных детях. У нас в группе
сложилась своя компания (восемь человек из которых все как один "не ду-
рак выпить") поэтому все и пошли в один лагерь. Но вышло так что по до-
говоренности с директором мы распределились так — 4 человека в вожатые,
1 — физрук (который за весь сезон встал на зарядку не больше трех раз,
2 в кухонные рабочие (?!) и один самый ответственный сел на старый раз-
битый УАЗик, на котором привозили свежий хлеб, ездили за продуктами,ну
и по всяким делам руководства. Надо сказать что Вовка (водитель машины)
обычно уезжал из лагеря в 5 утра, а возвращался не раньше 11 вечера,
после чего мы шли в один из корпусов выпить по рюмке чаю.
В тот злополучный для него день он вернулся в лагерь до обеда и сразу
завалился спать пока нашей директорше не приспичило еще куда-нибудь
ехать. Мы решили его разыграть (он иногда до смешного наивен)и откатили
его тачку, ну естес-но не заводя мотор чтобы не потревожить спящего, в
ближайший лесок метров так на 60, внутренне радуясь представляя мягко
говоря удивленное лицо нашего друга. Через два часа во время обеда вбе-
гает Вовка и говорит мол мою машину угнали!!! Ну ни чего себе говорим
мы и пытаясь сдержать смех спрашиваем его хорошо ли он смотрел, там ли
он поставил машину где обычно и тому подобную лабуду. Тут один самый
приколист помигивая нам, говорит что мол дети из старшего отряда очччень
подозрительно крутились у его машины. Все встаем и идем на поиски. Во-
дили за нос его долго, глядели во все щели и дырки пока через полчаса
(ура!!) наш Шерлок Холмс не нашел свой вездеход там куда мы его и отка-
тили. После чего выдав очередь из неприличных слов по поводу детей он
завел машину и поехал жаловаться начальнику лагеря. Вечером за бутыл-
кой мы вспомнили эпизод с машиной и сказав Вовке: "мол нашел кто УАЗик
-то угнал?" все дружно рассмеялись после чего совершенно ясно было что
это наших рук дело и мы его просто разыграли.
История имеет продолжение. Прошло полгода. Сидим у Вовки. За бытулкой.
Сдали экзамен. Вспомнили лагерь. "Помнишь как мы у тебя в лагере маши-
ну угнали?". "Так это были вы!!!!!!!".Занавес.

Эту историю мне рассказал отец. Дело было в 70-х годах, когда он учился
в мединституте в Баку. Проходил экзамен по политэкономии. Как известно,
этот предмет был ненавистен всем, а будущим медикам в особенности.
Товарищ отца, — назовем его Санек, — решил избежать зубрежку гнусной
политэкономии, а вместо изучения толстого талмуда, он достал несколько
свежих статей могучей фигуры тех лет — Алиева — и досконально изучил их.
Вся штука была в том, что директор кафедры политэкономии был родной
брат Алиева...

Так вот, наступил день экзамена... Практически ни на один вопрос Санек
не отвечает так, чтобы вытянуть хотя бы на "уд.". Преподаватель, прежде
чем поставить двоику, задает стандартный вопрос:
— В чем дело, пАчему сАвсем не готов?
И Санек, смотря прямо в глаза преподу, с совершенно серьезным видом,
твердым голосом заявляет:
— У меня не было времени хорошо подготовиться, потому что я изучал
статьи товарища Гейдара Алиева. Я посчитал, что в Азербайджане, где
процветает социализм, каждый человек должен знать и следовать тезисам
товарища Алиева.
Тут препод исподлобья покосился на соседний стол, где сидел брат Алиева
и принимал экзамен у другого студента, потом на Санька, и со злостью
проговорил:
— Слущий, ладно, иди, на тебе, три...

Америка, наши дни. Программистская контора в районе Большого Яблока.
Небольшая, человек на 20-25, но являющаяся филиалом всемирно известной
корпорации. В некотором смысле самый невыгодный вариант: пахать надо,
как в маленькой фирме, а бюрократизм и интриги – как в большой.

Главный герой повествования – старший программист Стэн, он же Костик.
Типичный образец русского программиста, способного написать что угодно
на любом языке в любые отведенные сроки, но органически неспособного
придти на работу в галстуке. Половина имеющегося программного кода
написана в его неповторимой манере, с нарушением всех методологий и
инструкций, использованием всех недокументированных возможностей и
редкими, как золотые самородки, комментариями на кошмарном английском.
Все знают, что именно к нему надо идти с неуловимым багом и неразрешимой
технической проблемой – и баг будет немедленно пойман, а проблема решена
самым нестандартным способом. С другой стороны, в минуты отдыха, когда
все обсуждают результаты бейсбольного матча, Костя шарится по русским
юмористическим сайтам и хрюкает над непереводимыми на английский
шутками. То есть не совсем свой.

Однажды сотрудников сзывают на внеочередную видеоконференцию. Президент
корпорации полчаса вещает с экрана о том, что новые условия рынка
диктуют новые решения, вклад каждого работника бесконечно ценен и
перспективы радужны как никогда. После этого, естественно, начинаются
сокращения.

В Костином филиале увольняют нескольких ценных работников. Процедура
самая хамская. Ничего не подозревающий сотрудник получает звонок от
Дэйва (директор филиала): "Боб, зайди на минутку ко мне". В кабинете
кроме Дэйва сидит специально приехавшая тетка из отдела кадров и вручает
несчастному заготовленный приказ об увольнении и чек с выходным
пособием. Кстати, это единственная ситуация, когда сотрудник получает
чек на руки, все остальные выплаты переводятся прямо на банковский счет
или присылаются по почте на домашний адрес. Потом Бобу под конвоем
секретарши, чтобы не дай бог ничего не натворил, дают дойти до своего
рабочего места и дрожащими руками собрать в пакет фотографии детей,
тапочки и кофейную чашку, и больше его никто никогда не видит.

Костина стоимость на рынке труда несколько выше того, что платит ему
корпорация. Но в данный момент у него бурный роман с иммиграционными
властями, и терять работу никак нельзя. Повздрагивав несколько недель
от каждого телефонного звонка, Костик плюет на все писаные и неписаные
правила, идет к Дэйву, объясняет ситуацию и в лоб спрашивает, не
собираются ли его увольнять. Дэйв, глядя на него честнейшими в мире
глазами, клянется и божится, что не представляет существования филиала
без Кости и если он и будет когда-либо уволен, то только предпоследним
непосредственно перед самим Дэйвом.
— Так что, Стэн, — говорит Дэйв в заключение, — не морочь мне голову, а
иди спокойно работай. Кстати, как там с выпуском новой версии? Успеешь?

— Успею, — отвечает Костик.

Выпуск версии назначен на очередной понедельник. Это значит, что в
пятницу должен быть готов дистрибутив на CD. В субботу придет
студент-контрактник, специально нанятый для работ, не требующих участия
головного мозга, нарежет с дистрибутива 200 копий, разложит их в
фирменные пакетики, разошлет FedEx’ом по списку двумстам клиентам во все
концы США, и с утра в понедельник все они начнут работать на новой
версии. Но перед тем в четверг грядет великий американский праздник
жареной индейки, а за ним — полурабочая пятница, которую Костик намерен
прогулять на дне рожденья друга. Поэтому дистрибутив героическими
усилиями всего коллектива был готов уже к вечеру среды и торжественно
водружен в то место, где его заберет студент. Параллельно Костик успел
скачать и записать несколько дисков с мультиками, которые он давно
обещал племянникам.

На рассвете в субботу Костик пьет минералку и собирается к сестре, но
обнаруживает, что мультики остались на работе. Не страшно, крюк невелик,
ключ у него есть, и Костя по пустынным утренним улицам едет в офис.
Индикатор на офисном телефоне показывает, что в пятницу кто-то оставил
ему сообщение. В принципе оно могло бы лежать до понедельника, но Костик
машинально нажимает Play. Автоответчик голосом Дэйва говорит:
— Стэн, зайди с утра ко мне в кабинет за чеком. Спасибо за хорошую
работу.

Костя в полном оцепенении прокручивает сообщение снова и снова. Сомнений
нет, американская бюрократическая машина прожевала его и выплюнула
шкурку. Но в отличие от Боба и остальных он случайно узнал об увольнении
заранее, о его визите в офис никто не знает, студент придет еще часа
через два, и сама собой рождается идея отомстить. Сотворить на прощание
что-нибудь такое, чтобы потом корпорации икалось, икалось и икалось.

Но что? Стереть исходники? Есть бэкап, к которому у Кости нет доступа.
Посадить какой-нибудь особо хитрый баг? За два часа не успеть, да и не
идиоты же остальные программисты, найдут. Взгляд падает на дистрибутив.
Испортить его несложно, но это будет стоить корпорации всего двухсот
болванок и одного дня на перезапись и повторную рассылку. Хорошо, но
мало. И тут появляется Мысль.

Дело в том, что все выпущенные корпорацией программы начинаются с
анимированной заставки, на которой под бравурную музыку выезжает из угла
и разворачивается во весь экран логотип компании. Несколько лет назад к
юбилею компании ребята-графики прикололись и изготовили ролик, в котором
под ту же музыку и в том же ракурсе вместо логотипа выезжал мужской
половой член во всех его анатомических подробностях. Такой грубоватый
американский юмор. Те ребята давно уволились, их выходка забылась, но на
каком из заброшенных серверов искать сей шедевр, приблизительно ясно.
Костик понимает, что судьба предоставила ему уникальную возможность
положить на работу хер в самом что ни на есть буквальном смысле этого
слова.

На то, чтобы найти ролик, нарезать дистрибутив с новой заставкой,
положить его на место старого и замести следы, ушло меньше часа.
Выходные Костя провел у сестры не в переживаниях о потере работы, а в
злорадном предвкушении. Он вновь и вновь представлял себе, как у двухсот
клиентов одновременно всплывут на экранах двести фаллосов, какая буча
поднимется в корпорации и что останется от подлого Дэйва.

В понедельник ровно в девять утра Костик уверенной походкой вошел в
кабинет директора. Тетки из кадров там не оказалось, Дэйв был один. С
широкой улыбкой он протянул остолбеневшему Костику конверт с чеком:
— Держи. Начальство ни с того ни сего расщедрилось на премию ко Дню
Благодарения. Тебя в пятницу не было, так что получай сейчас. Что с
тобой, тебе плохо?
— Так значит, я не уволен? – бледнея, переспросил Костик.
— Ну разумеется, нет. Господи, Стэн, ты что, перестал понимать
английский? Повторяю: ты НЕ уволен. Да очнись же! Эй, кто-нибудь там!
Воды!!!

Ловля двухсот фаллосов, разлетевшихся мелкими пташечками по всей
территории США, оказалась чрезвычайно увлекательным делом. Разумеется,
тут же по всем двумстам адресам был отправлен экстренный мейл, что на
дистрибутиве обнаружен неизвестный науке вирус и диск следует, ни в коем
случае не открывая, со всеми предосторожностями уничтожить, а завтра
будет прислан новый. Но никакой уверенности, что клиенты регулярно
проверяют электронную почту, не было, и все двадцать сотрудников филиала
сели на телефоны. В итоге удалось отловить почти все. Три или четыре
фаллоса все-таки успели открыть, но по счастливой случайности за теми
компьютерами сидели не хлипкие офисные барышни и не канцелярские крысы,
всегда готовые утопить ближнего, а закаленные жизнью реднеки. Чудом
удалось избежать обмороков, огласки и жалоб вышестоящему начальству.

Костю не уволили, он продолжает работать в той же компании. Но я,
рассказчик этой истории, зная немного американские корпоративные
порядки, никому не советую повторять его подвиг.