Заседание приемной комиссии в театральном институте.
Час-два-три...
Последней абитуриентке, в качестве дополнительного вопроса, достается просьба:
— Девушка, изобразите нам что-нибудь круто эротическое, с крутым обломом в конце...
Через секунду профессор слышит нежный стон:
— А.. аа.. ааа... Аа-а-а-пчхи!!!

Маленькое воспоминание из родного универа...

Когда был я на третьем курсе, два первокурсничка в нашей общаге заболели
пиротехникой. Ну, всякий химик через это проходит неизбежно, но эти лохи
отмочили рекордную вещь. В общем, занялись они производством триппера
(легендарная трехперекись ацетона, могучее бризантное ВВ — сам ее не раз
делал), и так увлеклись процессом, что произвели примерно трехлитровую
банку этого дела. Химики знают, что оно такое. Для нехимиков — по
мощности взрыва это примерно как хорошая фугасная авиабомба. Написали
они на этой банке "пятиокись фосфора" (абсолютно безобидная вещь по
сравнению с триппером) и поставили ее в шкафчик в нашей общаге (потом,
после финала, наши ребята им, дуракам, смачных пиздюлей за это дело
дополнительно навешали — если бы ебнуло, то мало никому бы не
показалось, а общагу, скорее всего, пришлось бы с нулевого цикла заново
собирать).

А время было суровое: хранение реактивов в общаге химиков было запрешено
категорически. В общем, шла как-то очередная проверка, и замдекана по
быту неведомо как открыл именно этот шкафчик и достал эту баночку. В
общем, он с радостной физиономией положил эту банку к себе в авоську и
пошел. Юные лохи настолько охренели, что ни один их них ни слова не
произнес. Мужик же приволок эту банку сперва домой, а утром в деканат,
имея при этом 99.9% шансов обратиться по дороге в молекулярную пыль и
оставить от себя средних размеров котлован на память родному
Академгородку. В деканате он поставил эту баночку на край стола и начал
радостно всем хвастаться, сколько пятиокиси фосфора он конфисковал у
студентов в общаге.

Когда ребяткам донесли, что их баночка стоит в деканате на краю стола, и
что если ее кто невзначай локтем или иной частью тела смахнет на пол, то
в СССР станет одним универом меньше — нервы у них не выдержали. Пошли
они и честно признались в содеянном.

Замдекана после такой информации оживляла скорая-кардиореанимация. К
банке срочно вызвали профессионалов-саперов из СибВО. А лохов вышибли из
универа приказом под зад, да еще и под звон тех самых дополнительных
пиздюлей от коллег-студентов. И правильно сделали, ибо одно из первых
правил кодекса химика — не подставляй мирное население под результаты
своей деятельности...

Эта история случилась во время сессии, и не где-нибудь, а в техническом
университете, то есть представляете какой там народ.: -) В общем,
какой-то очередной экзамен, по точным наукам, что-то типа сопромата или
теормеха. Группа, естественно, готова очень и очень условно. И вот, им
приходит в голову гениальная по своей простоте идея! Послать отвечать
самого умного студента в группе, который знал если не все, то ответить
мог практически на любой вопрос, такой очень эрудированный молодой
человек. То есть учительница послушает, порадуется хорошим ответам, и
сразу подобреет и всех остальных усиленно допрашивать не будет. В общем,
идет этот студент (назовем его Вася) отвечать, вся группа в напряге...
А он с чертежами, работами — все как положено. Садится, начинает
рассказывать... И вот в процессе ответа завязался научный спор. Преподша
настаивает, что в одном месте его чертежей не хватает одной линии, а
Вася уверяет ее, что здесь линия совсем не нужна. Перерастает это все в
очень ожесточенную дискуссию. И вот Вася, весь вспотевший, запарившийся,
в пылу спора, кричит:
— Да на хуя она здесь нужна?!
Учительница (тоже в запале):
— Ну как это на хуя?!
Аудитория была в полном восторге. Студент получил "отлично".

Эта история реальна. Имена называть не буду, место, где все
происходило — тоже.
Было это еще в давность обучения в колледже (10-11 класс).
Диктант мы писали. И была там такая фраза: "Они раскурили трубку мира".
Так вот, один студент расслышал и записал ее так:
"Они раскурили труп кумира!"
Богатое воображение!

Эта история произошла, когда еще у нас "секса не было".
Работала одна бабуля контролершей в троллейбусе, на маршруте, что
проходил мимо одного института. Как водится, в троллейбусе ездили
студенты, из которых кое-кто даже оплачивал проезд. Но речь сейчас не о
них, а о наиболее представительном студенческом контингенте,
предпочитающем ездить "зайцами".
Контролерша та, конечно, студентов уже в лицо узнавала, особенно самых
наглых "неплательщиков". И вот однажды один из таких веселых ребят в
очередной раз ехал на лекции, и как водится, бесплатно. Обозленная
донельзя контролерша начала на него орать, мол, как это у него совести
хватает, узнать бы как его зовут, да пожаловаться в институт... И тут
парень заявляет во вполне серьезным лицом:
— А я и не скрываю. Меня зовут Арвидас, а фамилия моя — Пенис...
— Прибалт, что ли? — спрашивает обалдевшая бабулька, не ожидавшая такой
легкой победы.
— Ага, прибалт, — и выскочил на остановке.
Прошло несколько дней. На одной из лекций, читал которую как раз-таки
ректор института, вдруг в аудиторию врывается контролерша и заявляет:
— Товарищ директор, я хочу с вами серьезно поговорить о вашем Пенисе...
Аудитория взрывается хохотом, а та как ни в чем не бывало продолжает:
— Ваш Пенис, товарищ директор, все время ездит в моем троллейбусе без
билета.
Ректор начинает соображать в чем дело:
— Мой пенис ездит всегда только со мной, — и едва сдерживает смех.
— Да что вы говорите! Я говорю о вашем Пенисе, об этом длинном лохматом
наглом Пенисе...
Присутствующие на лекции бьются в истерике и медленно сползают на пол.
Контролерша продолжает:
— Ваш нахальный Пенис даже не встанет, когда перед ним женщина...
Ректор сам начинает смеяться, и отвечает:
— А зачем ему вставать, у меня дома жена есть...
— При чем тут ваша жена? Ваш Пенис просто хулиган, сделайте с ним
что-нибудь...
... Конечно, потом все выяснилось, виновник и зачинщик этой истории был
вычислен... Но еще долго студенты, едва увидев эту контролершу в
троллейбусе, кричали: "Моя фамилия Пенис..."

История — не история, а так — сценка с натуры. Время и место: общага
московского университета (в знаменитой сталинской высотке на Ленинских горах),
середина 80-х годов. Предыстория: студент с Острова свободы, как бы так помягче
выразиться, обесчестил студентку, прибывшую грызть гранит науки из братского
Вьетнама. Так сказать, установление международных связей. Вьетнамка, говорят,
не очень возражала, но представители вьетнамской общины все равно обиделись.
…Поздно вечером в коридоре общаги, ведущем к комнате любвеобильного кубинца,
раздался дробный топот ног — вьетнамское студенчество в количестве человек
тридцати направлялось вступаться за поруганную честь соплеменницы. Проще говоря,
набить гаду морду. Кубинец решил отсидеться и минут десять не реагировал
на стук маленьких кулачков. Разумеется, прочие студенты и их подруги
повыскакивали в коридор и столпились за спинами вьетнамцев в ожидании
интересного зрелища.
Наконец кубинцу надоело сидеть в осаде. Он распахнул дверь и предстал перед
мстителями в одних трусах, во весь свой двухметровый рост, молча поигрывая
мускулами.
Вьетнамцев буквально отнесло шагов на десять. Повисло нехорошее молчание.
Наконец от толпы мстителей отделился самый решительный. Приблизившись
к кубинцу, он скрестил руки на груди и произнес историческую фразу (по-русски,
разумеется):
— НЕХОРОШО, МЕЖДУ ПРОЧИМ, ТОВАРИЩ ЭММАНУЭЛЬ!
После чего вьетнамцы с чувством выполненного долга развернулись и тем же
строевым шагом отправились восвояси.

Эта история произошла много лет назад. Будучи студентом на практике в
городе Кинель решили отметить мой день рождения, но поскольку
употребления алкоголя строго пресекалось а без тоже ни как, решили
просто слить водку в графин и поставить на стол и ни каких бутылок (по
студенчески мудро). Накрытый стол, графин, последние штрихи к закуске и
ожидание гостей. В это время заходит комендаша с ней завхоз общяги и еще
женщина все в панике блин че делать влипли блин. Но опасения напрасны,
они составляют смету предстоящего ремонта и обсуждают что нужно
покрасить побелить и т. д. Только завхоз тупо молчит. Неожиданно он
берет графин и наливает стакан. Ну теперь точно пипец. Он молча пьет,
глаза его округляются, допивает стакан и ни слова. Женщины заканчивают
свои записи и все выходят. ух пронесло. Через минуту врывается завхоз,
молча наливает стакан, выпивает и убегает. Минус 05 и вопрос будет ли
молчать завхоз и кто побежит за выпитым.

Эта история произошла в те недалекие времена, когда все мы считали
за счастье обладать автостоянкой, пусть в другом районе, но охраняемое
и свое место для любимого чада. Был я бедным студентом, и кто же
в молодости хотя бы раз не мечтал о своей машине. Я был тем
счастливчиком, кому "по наследству" от родителей достался старенький
запорожец. Не скажу, чтобы я был прямо-таки королем прерий, но в те
времена и такая машина котировалась. Заводился он через раз, а потому
использовался мною только для особо важных мероприятий и большую часть
времени агрегат гордо отдыхал на законной автостоянке. И вот однажды,
в суровую русскую зиму, выпало нам обоим непростое задание по перевозке
чего-то и куда-то — уже не помню. Я ес-сно как истинный бортмеханик
в наших суровых условиях всякий раз брал в дорогу на автостоянку
двухлитровый китайский термос кипятка "парящий журавль", дабы согреть
упрямого зверя перед попыткой удачного запуска. Термоса такие в пору
тоже были в страшном дефиците, поэтому перед поездкой я аккуратно
заворачивал оный предмет в большой мягкий шерстяной платок и опускал
в холщевую хозяйственную сумку. Далее сорок минут переполненного
автобуса, кипяток выливается на движок — машина пытается завестись.
Скажу прямо, удавалось это не всегда и случалось иногда держать
и обратный путь за очередной порцией моторного разогрева. Короче,
конец рабочего дня, зима, уже темно. Я стою на задней площадке
переполненного рабочими и служащими автобуса. Держу в руках драгоценную
сумку — гарант моих шоферских успехов. Вдруг советская, немолодая уже
и значительных размеров дама с сумками наперевес намеревается к выходу
и пихает ими пьяненького и тоже уже не молодого и советского
джентельмена в спину, в результате чего он, думая прежде воспротивиться,
но не рассчитав, что-то мыча, въезжает обоими коленями в мою,
оберегаемую как зеницу ока сумку….
Что-то треснуло внутри меня или внутри моей авоськи — я не разобрал.
Послышался скрип опадающего на дно термоса стекла. Кипучая жидкость
сквозь матерчатую преграду ручейком стремится на обледеневший пол
автобуса. Ничего доселе не подозревающие пассажиры переполненного
автобуса в одно мнгновение погружаются в дымовую завесу перегретого
пара. Несколько секунд все находятся в тревожном оцепенении, затем
лавина разноголосого отборного мата и кашля, судороги и стоны толпы
сограждан, нежданно-негаданно оказавшихся в двадцатиградусный мороз
в бане. Сквозь мат и глухой туман, валящий из открывшихся дверей,
я вываливаюсь на следующей остановке на улицу и, с еще дымящейся сумкой
в руках, смотрю на удаляющуюся передвижную парилку, и думаю
о капризности провидения и нелегком поприще начинающего автолюбителя.

Егор.

Преподаватель философии входит в аудиторию, ставит стул на стол и говорит учащимся:
– Сегодня у нас экзамен. Пользуясь любым методом из тех, что мы изучали на занятиях, докажите, что этот стул не существует.
Студенты принимаются за работу, пишут, зачеркивают, снова пишут, отыскивая необходимые аргументы. И лишь один из них, быстро написав ответ, вручает его экзаменатору.
Через несколько дней объявляют отметки. Тот, кто написал работу за 30 секунд, к общему изумлению, получил самый высокий балл.
«Какой стул?» – таков был его ответ.

Мне донесли, что мой 18-летний сын — студент первого курса — курит
иногда коноплю. Начинаю принимать меры и в момент наивысшей ему угрозы
говорю ему: Ты Тараса Бульбу знаешь? На что он мне отвечает: это тот,
который собачку утопил?
Занавес.