Один из корифеев отечественной строительной механики, Василий Захарович
Власов, был типично народным академиком — могучий умище и при этом
нормальные крестьянские манеры, несколько необычно выглядевшие в среде
профессуры высшей школы. В частности, В. З. был очень невысокого мнения
об умственных способностях женщин и принимал экзамены обычно так — со
студентов драл три шкуры, а студенток спрашивал:
— А как меня зовут?
— Василий Захарович...
— А его как? — и указывал на ассистировавшего ему преподавателя.
— Николай Николаевич...
— Какая прелесть! Она знает лектора и руководителя семинаров по именам!
"Четыре" вас устроит?
Если же студентки желали получить "пять", то он сажал сразу двух -
справа и слева — и слушал их ответы _одновременно_.

На госэкзаменах один студент на вопрос "Что такое подрядный способ
ведения строительных работ?" ответил "Это когда дома строятся подряд".

Первая любовь помнится даже тогда, когда забывается последняя. То же у
меня произошло с первой научной статьей. На ней учился и просто пИсать,
и рисунки обводить тушью на кальке, и печатать на «Ундервуде»: первую
страницу набивал одним пальцем два дня, а последнюю, двенадцатую,
накоцал за три часа и уже шестью пальцами, пустив в дело по три с каждой
руки. Заодно постиг, что из этих же трех пальцев можно не только кукиш
складывать. Да превзошел даже сильных машинисток, насквозь пропечатывая
сразу шесть экземпляров: как отыскивал нужную букву — так и вмазывал по
ней со всей дури. В общем, за месяц самоотверженного труда забабахал 12
стр х 6 экз = 72 странички текста, вписал и разметил формулы, начертил и
скалькировал с полдесятка рисунков. Для полного же антуража решил каждый
экземпляр вложить в большой конверт и побежал на почту, попросив
двухлетнего сына минут десять побыть с любимым плюшевым Мишей. Может,
забег занял чуть больше времени, но малому хватило и этого, он встретил
меня хорошей новостью:
— Я сделал тебе лаботку!— и предъявил спаянные силикатным клеем в одну
массивную доску все 12х6=72 странички текста и полдесятка рисунков.
Можно представить, какие безумные страсти заторнадили в моей душе! Но я
сдержался и похвалил умника за хорошую работу. По-видимому, в этот миг
во мне родился педагог. Это сразу просек научный руководитель, когда
узрел плод совместного с сыном труда да узнал, как я поступил с
самозванным соавтором. И уже на следующей неделе я вышел на занятия со
студентами, а также восстановил 12х6=72 странички текста и полдесятка
рисунков. Назвал же статью (терпение, читатель!):

«Принципиальная классификация циклически симметричных, квазисимметричных
и несимметричных конструктивных систем объектов строительства, машино-,
авиа— и судостроения в связи с постановкой их расчета на прочность,
устойчивость и колебания на электронных цифровых вычислительных машинах
(ЭЦВМ) второго поколения»

... Когда принес эту многострадальную статью редактору журнала
«Промышленное строительство и инженерные сооружения» Алинину (мир праху
его!), он меня разочаровал — все мои труды, включая реконструкцию,
оказались напрасными:

— А ЗАЧЕМ СТАТЬЯ — ТЫ УЖЕ ВСЕ ВЫЛОЖИЛ В НАЗВАНИИ!

© Алик, первопечатник

Обожаю интеллигентных, образованных женщин. Их реакция непредсказуема.
Не скажу как я узнал обо всем происходившем. Кто знает мой ник, тот
поймет. Но клянусь, история реальная.
Педагогический институт. В простонародье — "институт благородных девиц".
О "благородстве" некоторых девиц ходят легенды.
Попал однажды блокнот такой девицы в руки к куратору группы — милой
интеллигентной женщине старой закалки. Стала она читать эту "переписку
Ленина с Каутским", пытаясь выяснить чем же дышат ее юные воспитанницы.
И натыкается на фразу "А ты после дискотеки ибалась?". В мозгу,
воспитанном на "Кодексе строителя коммунизма", вскипает праведный гнев.
Разъяренная куратор вызывает к себе студентку и начинает свой монолог:
— Ты же будущий учитель! Как ты могла? На тебя будут равняться дети!
Посмотри, что ты написала! Ибалась!!!
И не давая студентке опомниться:
— Какое проверочное слово? "Еб твою мать!" Значит правильно писать:
"Ебалась"!!!
Позже студентку выгнали из института. А куратор продолжает свое
героическое и неблагодарное дело воспитания современной молодежи.

(с) Щасливець

Сижу, ностальгирую, вспомнилось вотЪ.

Представьте себе картинку: теплая зеленая весна 86-го года в Риге.
Уютный тихий дворик около трехэтажного милого дома старой постройки. В
форточку на втором этаже, в дальнем от места действия крае дома, курит
дядя Славик. При этом он с неподдельным интересом следит за событиями,
что происходят в районе песочницы (метров 25-30 по прямой). За оградой
двора кучкуются любознательные малыши, которых воспиталки выгнали
прогуляться после полдника, они опытные, знают, что если идут такие
приготовления, то будет что-нибудь интересное.

Центральные фигуры повествования: два молодых одаренных
студента-долбоеба, которые заканчивают первый курс меда и типа готовятся
к сессии (я был одним из них). Мы жутко любили химию и, таки, неплохо
учились. На головах строительные каски с плексиглазовыми защитными
щитками. На земле стабильно установлен блин от штанги, спертый
(спернутый?) с физкафедры, который мы пердячим паром (хиюйги немощные)
на общественном транспорте перли через всю Ригу. Около блина построен
защитный вал из картонных коробок из-под телевизоров с прослойками из
жести, ну, типа, защита естествоиспытателей.

На стартовой площадке, типа "блин от штанги" установлены направляющие и
ракета на твердом топливе типа неЦУРЮК (кто-то сказал, что ЦУРЮК
по-немецки значит "назад", может и соврал). Ракеты ЦУРЮК мы снабжали
парашютами, и они, по нашей задумке, должны были возвращаться
приблизительно к месту старта, не всегда так получалось. Ракеты же типа
неЦУРЮК требовали особого внимания и времени изготовления, т.к.
снабжались боеголовкой, которая взрывалась с временной задержкой,
которая тщательно рассчитывалась эмпирическим путем, т.е. методом проб
и ошибок (это, я вам скажу, отдельная песня). Обычно, чтобы насладиться
эффектом, мы пытались установить высоту взрыва 25-30 метров, т.е.
высоту 9-этажки. Данная ракета была нашим любимым детищем, мы на ее
постройку потратили около двух недель. Затруднюсь определить тротиловый
эквивалент, ибо там была другая основа, но бахнуть должно было
архиофигительно.

Да, еще маленький нюанс. Дядя Славик всегда говорил: "Эти два урода
всенепременно подожгут дом, НО, пока он будет гореть, то приедут
пожарные и все потущат, огонь меня не тронет." Кстати, его квартира все
же сгорела через 5 лет после описываемых событий по причине пьянки и
ревности.

Итак, кульминация: запалы подожжены, стремительные ракетостроители
скрылись за защитным сооружением и привычно улеглись на спины, чтобы
полностью насладиться зрелищем. Ракета сходит с направляющих и, оставляя
красивый след, стартует в голубое небо. Ну не знаю, что там произошло,
может повреждение направляющей после предыдущих стартов, может
неровность стабилизаторов ракеты, может тяжелая боеголовка, но все тот
же романтически-красивый след стартующей ракеты идеально совмещается с
форточкой в окне на кухне несчастного дяди Славика. Ракета со снайперсой
точностью по замысловатой траектории влетела точно в прямоугольник 25х30
см на расстоянии 25-30 метров. И там пришло время сработать боеголовке.
Это, я вам скажу, был ВЗРЫВ. Мы ощутили чуйства, близкие к оргазму,
коими мы в то время еще не были избалованы.

Пожара не было, т.к. мы использовали выверенную смесь с достаточным
количеством окислителя, взрыв мгновенный.

Последствия: дядя Славик озвезденел, неделю не появлялся на улице, потом
при встрече всегда пытался проскользнуть по стеночке и пугливо сжимался
в комочек при попытках с ним заговорить. В конце концов он спился, но, я
думаю, что в этом виновата гребаная перестройка с ейной
сестрой-ускорением. Мы проработали целый месяц на строительстве какой-то
крыши, чтобы оплатить ремонт кухни дяди Славика. Крыша вроде, вскоре
рухнула, но этт слухи, а как оно там на самом деле было? Мы же перешли к
более масштабным проектам. Апофеозом (эпифигозом?) стал запуск торпеды в
Даугаве почти в центре Риги, но об этом в следующий раз.

Было это еще в 70-е. Я тогда студентом был. И как-то после одной поездки
в колхоз пошли по общежитию гулять замечательные фотографии, сделанные
кем-то в одном интересном селе. В этом селе так исторически сложилось,
что со временем кладбище оказалось практически в центре села. И тамошний
председатель решил скрасить мрачный вид всякими соответствующими времени
лозунгами. Т. е. понаставили вдоль кладбищенского забора щиты с
надписями вроде "Да здравствуют строители коммунизма!", и т. д. Картинка
получилась просто супер: видишь слова "Вперед, в светлое будущее
коммунизма!", а за ними кресты, кресты, кресты... Ребята прошлись вокруг
кладбища, и целую пачку таких шедевров отщелкали.

Пришел Вовочкин класс на стройку (экскурсия).
Прораб рассказывает про необходимость строительных касок.
— Вот в прошлом году был случай, на девочку упал кирпич,
но она была в каске, и только посмеялась и пошла домой.
Вовочка:
-А я знаю эту девочку, она она до сих пор ходит в каске и улыбается.

Случилась эта история в сентябре 1983 г., а как будто вчера это было.
Группе вчерашних студентов, молодых специалистов одного НИИ выпала
высокая честь — поучаствовать в ударной комсомольской стройке
московского масштаба — строительстве сортопрокатного цеха завода
"Серп и Молот". Это чудо советской индустрии и сейчас красуется
в самом начале ш. Энтузиастов (если ехать из центра — слева). Собрали
нас, короче, в райкоме комсомола. Инструктор с мордой мелкого жулика
сначала пытался произнести пламенную речь о "высоком доверии", потом
махнул на все рукой, без всякой помпы сунул каждому в руки бумажонку
с гордым названием "Комсомольская путевка" и к вечеру этого же дня
все мы оказались временно оформлены на работу в тресте Мостеплострой
в высоких должностях подсобных рабочих. Тяжела оказалась жизнь
строительного рабочего. Грязь, основным компонентом которой являлся
цемент, мокрые ватники, неудобные каски и неприрывно падающие тяжелые
предметы. Но были мы молоды и плевали на все неудобства, равно как и
на подневольный труд. Душой нашей компании был мой друг Сашка — балагур,
горлопан, не дурак выпить и охочий до женского полу. Время мы проводили
в наиболее уютных местах строящегося цеха, попивая пивко и рассказывая
друг-другу анекдоты. Работяги из нашей бригады прекрасно нас понимали
и старались без особой нужды не трогать. Отравлял нам жизнь один
человек — прораб Василий Иванович. Ему почему-то хотелось заставить
нас, а более всего Сашку ударно трудиться. Способ для этого он избрал
не новый. Появляясь на объекте, Васильиваныч открывал рот и изрыгал
чудовищный мат до тех пор, пока мы, устав от крика, не начинали лениво
перекидывать кирпичи. И все время, пока мы трудились он стоял над нами
и озвучивал работу приблизительно так:
— !@#! какого @#$% ты #$%#$% кирпич $%^#$%# твою #%#$% #$%#$%
раствор #$%#$% !@##$ шамот @#$@#$ !!!!!
Хватало его минут на 40-50, после чего он уходил в прорабскую, а мы
возвращались к основному занятию. Работяги утверждали, что никаких слов,
кроме матерных и нескольких строительных терминов Васильиваныч не знает.
И вот, однажды, прорабские экзерсисы затянулись дольше обычного. Час
орет, второй пошел. Не уходит, падла. Стоит над душой и матерится.
А за корытом раствора, между прочим, банка пива выдыхается. И тут
Сашка не выдержал. Став в позу героя, продолжая удерживать в руке
спецкирпич весом 6.5 кг. Во всю мощь своей богатырской глотки Сашка
заорал: А ПОШЕЛ ТЫ НАААА @#$!!!!!!!!!!!! Вопль был такой силы, что
замерла вся стройка. Умолк репродуктор. Остановились краны
и бетономешалки. Из кабинок показались перепуганные лица крановщиц.
Минут через пять, когда эхо устало гулять по металлоконструкциям,
а стаи ворон исчезли вдали, наступила страшная, гробовая тишина.
Вся публика замерла, ожидая ужасного. И в этой тишине, ставший вдвое
ниже ростом Васильиваныч, тихим, робким голосом спросил:
— А что это Вы матом ругаетесь?….
В этот день стройка больше не работала.

Навеяло историей №3 от 05.07. Мой старый друг в начале своей карьеры
туриста-водника (конец 70-х годов, тогда студент 1-го курса, 17 лет)
решил со товарищи построить первый в жизни катамаран. Кто не знает — это
две гондолы из прочной ткани с надувными элементами внутри и
привязываемой сверху рамой. Тогда все это можно было сделать только
своими руками, ничего не продавалось, материалы приходилось тырить где
попало. Так вот: один "опытный" турист дал приятелю совет: лучший
материал для герметизации швов надувных элементов — изделие № 2
Баковского завода резино-технических изделий. Ну, презерватив советский,
цена 4 коп. Длина катамарана 4,5 м, длина швов раза в 4 больше.
Прикинули необходимое количество гондонов, получилось (могу соврать за
давностью) штук 400 (четыреста). Как он покупал все это хозяйство в
аптеке — отдельная песня. Дальше пошло еще веселей: шесть придурков,
включая одну девушку, неделю резали презервативы на более-менее ровные
полоски шириной 40 мм ( вы только процесс представьте!). Апофигей
наступил при проклейке. Презервативы делались и делаются только из
качественного натурального латекса, который не переносит контакта с
бензиносодержащими жидкостями, коей, в частности, является резиновый
клей. При первом же контакте изувеченного гондона с данной субстанцией
произошла характерная реакция: полоска латекса свернулась в сморщенный
комочек резины размером с ноготь мизинца и напрочь отказалась
разворачиваться обратно. Никакие попытки стабилизировать процесс
(растягивание полоски двумя балбесами при третьем мажущем ея клеем,
попытка прибить полоску гвоздиками к фанерке с последующим намазыванием
клея и т. п.) положительного результата не дали. Все ушло в помойку.
Реакцию кораблестроителей предлагаю представить самостоятельно. Кстати,
как сей эксперимент сказался на уровне рождаемости по Москве — данных
нет.

ВЕЛОСИПЕДЫ И ПЕПЕЛ ФЕМИНИЗМА

Велосипеды в Дании — это вторые ноги и вместо ног. Свой первый велосипед
ребенок получает на день рождения в два года, маленький, двухколесный с
доп. колесиками по бокам. Первый велосипед — большое событие, в яслях
вся группа вываливается на улицу посмотреть на подарок. После этого
дарить велосипеды на день рождения просто неприлично, все равно, что
подарить школьный дневник на 16летие. Велик просто быть обязан.

Велосипедистам открывают магазины, сооружают велостоянки, придумывают
кучу продвинутой очень удобной одежды флюоресцентных цветов с карманами
на спине, шлемов с со встроенной музыкой и без, обуви и проч. Всем этим
пользуются только профессионалы, т. е. курьеры и прочие. На велосипедах
ездят полицейские, медсестры на дому, у почтальонов велики с дамской
рамой и огромными сумками по бокам.

Пятилетние дети уже все пересели на двухколесники, при этом они свободно
рассуждают на специальные темы: сколько у кого передач, и что показал
компьютер по дороге из садика. В школе просто пишут записки родителям:
завтра едем на прогулку, не забыть шлем.

Велосипедные дорожки прорезают всю страну. Каждый старается разведать
дорожку поживописнее, Боже упаси не вдоль дороги. Ставят маленькие
светофоры для велосипедов, дорожные знаки. Какой лучше замок выбрать -
это целая наука. Около нас строят новый жилой квартал, первое, что
сделали строители — ПЕРЕНЕСЛИ ВЕЛОСИБЕДНУЮ ДОРОЖКУ И ЗААСФАЛЬТИРОВАЛИ
Ее. Не беда, что через год ее придется переносить обратно, зато дети
приедут в школу, старушки на чашку кофе, студенты на лекции.

Погода, природа и положение звезд на лунном небе не влияют на велосипед.
Заводить машину, чтобы проехать 5 — 6 км считается просто глупостью. В
хорошую погоду народ едет на велике на работу и за 15 -20 км. Иметь
работу в "велосипедном радиусе" очень практично, это ценят. Далеко
работаешь от дома?— полчаса на велике( хорошо устроился, вроде как в
Москве жить рядом с метро) Полчаса на машине(глухомань, вот идиот, охота
в пробках стоять).

Велик должен стоить 400-500 баксов. Меньше — себя не уважать, больше -
все равно сопрут. В основном все умеют сами клеить дыры, чистить цепь и
все такое, те же, кто не умеет или не хочет, едут в мастерскую и
получают первоклассное обслуживание.

На велосипедах ездят все, кроме старшего поколения арабов и прочих
турок, но не о них речь. Старички и старушки катаются уже после того,
как разучатся ходить. Моя сильно беременная подруга, когда пришла пора
рожать, звонит мужу на работу, говорит, я поехала, подруливай,
встретимся в госпитале. Он ей говорит: как же ты машину-то поведешь?
вызови такси( у нас скорая по таким пустякам не выезжает). Она ему:
сдурел? тут всего 10км, я на велике. Ну, погорячилась, конечно, я ее
отвезла, выгрузила, потом еще полчаса парковку искала. Сейчас она ездит
на большом велике, сзади на детском кресле средний ребенок, на пузе
младший, чуть впереди слева старший на детском велике, сбоку справа
собака на поводке. Словом, дурдом на выезде. Ни фига — и сами
прогулялись, и собачку вывели.

Наш министр культуры Бриан Миккельсен, молодой мужик, не качок, конечно,
но и не кабинетный огурец. Как тетку министра в соседней Швеции шлепнули
в универмаге, так у нас служба безопасности тоже заныли: вот, вы
неосторожные все, а вас поубивают, так государтву хлопоты,
налогоплательщикам опять расходы, давайте, мы вас будем охранять. Ну
этот Бриан их сразу завернул: в рабочее время я весь ваш, охраняйте меня
и на машине возите, так уж и быть. А в нерабочее отвалите и отдыхайте,
потому что В БОЛОТО МНЕ ТАКАЯ РАБОТА, КУДА Я НА ВЕЛИКЕ НЕ СМОГУ ЕЗДИТЬ.

К чему я это все? Да к тому, что ностальгия меня не мучает, чего и всем
желаю.

Маймунка Патриция

Очередная очень правдивая история из своей жизни.
Было это в 70-х прошлого столетия (опять красиво звучит). Учился я в
"Керосинке". Кто не знает это бывший МИНХ и ГП им. Губкина, а сейчас,
вроде, Академия Нефти и Газа, правда, может опять переименовали. Ну да,
ладно.
В то время в институтах очень сильно культивировались летние
строительные отряды – официальные шабашки для студентов. Попасть в
хороший (денежный) стройотряд было достаточно сложно. Заполнялась
анкета-заявка, где описывалась вся твоя жизнь с пеленок. И если ты "не
имел, не состоял, не привлекался, не выезжал, не болел, не ломал, не
сидел и т. п. , а наоборот — активист, хорошист, спортсмен, без вредных
привычек", то мог попасть куда-нибудь за Урал, где коэффициент по
зарплате 1,7 и работа хорошо оплачиваемая. Можно было за 2 месяца
обеспечить себя денежкой на целый год.
Ближе к теме. Поселок Кеуль Новый (Старый километрах в 2-х на берегу
Ангары) под Усть-Илимском. Поселок небольшой, население – не более 500
чел. Что примечательно, жили в нем досрочно освобожденные граждане на
свободном поселении. Народ мрачноватый, но очень гостеприимный. Нас
предупредили: "С местным населением не водиться – народ шуток и вольного
обращения не понимает и действует конкретно по обстановке, своему
разумению и местным законам".
Стройотряд "Ваганты" врубался зубами и когтями в вечную мерзлоту и
бетон, сооружая стройку века – ФКРС (ферму крупного рогатого скота). 2
студента заменяли бульдозер, 3 – экскаватор. Заглубиться в вечную
мерзлоту на 3 метра могли только студенты. Даже местные старожилы были
премного удивлены, а наш командир выиграл у начальника строительства на
спор что-то жидкое и крепкое.
Но опять к теме. Время работы истекло. Завтра последний день,
послезавтра – домой. Если честно, подустали, от МАЗов и КАМАЗов с
бетоном уже тошнит. Командир вызывает бойцов нашей бригады и говорит:
"Завтра последний день, вечером банкет. Надо сегодня добыть картошки". А
надо сказать, что с картошкой в тех краях – полная беда. Лето жаркое, но
очень короткое. Осени и весны просто нет. Год состоит из лета и зимы и
переход от одного времени года к другому происходит за считанные дни.
Картошка родиться, но мелкая, т. к. не успевает до начала морозов
набрать стать.
Собрали мы совет бригады и решили, что на колхозное поле не пойдем –
далеко, а накопаем картошки рядом со стройкой после работы. На полянке
местное население разбило огородики. Дождались конца рабочего дня, а мы
заканчивали часа на 3 позднее местных строителей, взяли носилки, лопаты
и на полянку. Копаем себе картошку, в мешок складываем, шутки-прибаутки
травим. Так увлеклись, что совершенно не замечаем, и что самое
интересное не слышим, как к нам подкрадывается здоровенный бульдозер, ну
просто очень здоровенный и весь желтый и японский. Услышали мы не сам
бульдозер, а мат бульдозериста. Оказалось, что мы на его огородике
копаем, и мужику это не понравилось. Стоим, не знаем, что делать, а
хозяин врубил полный газ и на нас. "В лес, а то раздавит" — кричит
бригадир и мы, побросав свое имущество, как зайцы ломанулись в тайгу. А
тайга молоденькая и этому японскому чудовищу не преграда. Ломает он
деревца, как спички и прет за нами, видать очень мужичонка осерчал.
Наконец мы от него оторвались: то ли ему надоело преследовать, то ли
напоролся на деревцо покрепче. Но перепугались до полного основания.
Отсиделись в тайге до темноты, скурили все сигареты и в поселок.
Но это не все. Приходим в поселок, заходим в расположение нашего лагеря,
а там тишина и никого около домиков. Заходим в домик командира. Он весь
бледный, руки дрожат. Нас увидел и обниматься: "Живые! ". Потом пришел в
себя и так отматерил, что от местных редко слышали. Далее рассказ
командира. Сидим в столовой, ужинаем. Врывается мужик и кричит: "Ну все,
гады, кранты вам. Четверых я уже на гусеницы намотал, сейчас пойду
домой, выпью бутылку водки, возьму ружье (как ни странно, а ружья
охотничьи им разрешалось держать – тайга, дикий зверь) и перестреляю
всех, как кроликов! ". Все быстро размазались по домикам тонким слоем,
чтобы сложнее было попасть, а командира чуть удар не хватил.
На следующий день нашли мы этого мужика, благо поселок небольшой и эта
история была уже у всех на устах, и принесли свои извинения в виде
самого лучшего для русского мужика извинителя – некоторого количества
бутылок водки. Мужик до того растрогался, что пригласил к себе домой и
давай угощать строганиной и еще чем-то. Кто-то из наших спросил: "Зачем
же ты нашего командира так напугал, ведь не стал бы ты нас давить". На
что мужик после тяжелого вздоха очень серьезно ответил, после чего у
меня лично мурашки пошли: "Да как же не стал, раздавил бы, если бы
догнал, у нас в поселке воровать у своих – последнее дело".
Вот так.

Петруха

Друзья тут ко мне в субботу завалились. Одного Вольфи зовут (австриец) -
Вольфрам по-нашему. Хороший мужик. Мы с ним студентами в одной квартире
жили. Крепкий мужик, ей-бо, за центнер весу, росту два метра. Как-то
попить он захотел, спрашивает у меня, где, мол, минералка. Говорю, в
холодильнике. Ну, он и выпил. А там у меня в бутылке спирт был, который
от потения ног. Вот он его, родимого, и прихватил. Ну ничего, пивом запил
и ништяк. Короче, выросли мы, людями стали. Я вот — так сволочь обозная,
переводчик, а он, Вольфи — НЕЙРОХИРУРГ, блин. А личико у него
страшненькое такое — щеку ему рассекли однажды в драке — от зубов до уха
— ничего, свои же медики зашили. Сначала булавками, понимашь, закололи,
как карман какой порванный, а потом зашили. Срослось, как на собаке, а
шрамом этим он теперь детишек пугает: «Вот, кашку есть не будешь, так мы
ее внутримышечно введем». Шутит он так, а глаза при этом добрые-добрые.
Да и другие шрамчики есть. А голову он бреет (волос-то не много, счет
уже на сотни идет.) Ну это так, присказка.
Да, так вот в субботу закатился ко мне Вольфи — ясный сокол. Давно мы с
ним не виделись. Лет семь. Приехал, нехорошо ему. На душе печаль.
Говорю, заполируем мы ее к черту. Выпили мы пивка ящик. А потом пошли
ведьму жечь. Ну не совсем живую. Тут у нас на западе Австрии обычай
такой есть, вроде масленицы. Кладут костер — высокий, метров
десять-двенадцать. Поленница такая. На нее куклу сажают — тряпичную, или
что. Башку той кукле порохом-питардами начиняют, для хохмы, а также
пищалками и вопилками, прям по Винни-Пуху. Потом снизу костерок
поджигают, смотрят на это дело, радуются и пьют, не без этого. Проводы
зимы, короче. Обряд и традиция. Лет эдак двести пятьдесят назад и живых
сажали, но теперь всех поизвели. Теперь только кукол, да.
Вот и мы собрались на стадион — там костер пионерский уже приготовлен.
Купили у кассира талончиков на пиво и шнапс. Один талончик — одно пиво,
такие, типа билетиков наших автобусных и по виду, и по размеру. Ну Вольф
отличился, мне, грит, два метра пива и полтора — шнапса. Живем, господа!
Кончились голодные студенческие времена, когда спирт для ног
употребляли. Вот и здорово. Только Вольфи куда-то с рулонами этими
пропал. Так и разошлись мы с ним в ту ночь.
Ночью он мне на мобилу звонил, мычал что-то очень невнятное, я и
повесил трубку. А на другой день встретил его под вечер — вот что он мне
поведал. «Решил к тебе в кабак поехать вечером. Сел в машину. Еду. Тут -
КОШКА ЧЕРНАЯ, паскуда, слева направо дорогу мне перебежала. Ну, я по
тормозам и въехал в контейнер строительный. Очнулся — оценил масштаб
происшествия: Головой пробил ветровое стекло, вся грудь в крови, а во
рту сквозняк какой-то. Стал себя ощупывать — вроде все с собой — руки,
ноги там всякие. А во рту холодно, неуютно. Языком зубы посчитал — на
восьмом сбился, плюнул я на это дело, да и обрызгал руль. Под нижней
губой оказалась дырка — зубами пробил. Обезьянью рожу скорчить не могу,
но теперь фигу могу показать... языком. » Встал, побрел в наш местный
«шпиталь» — типа Склифа. Встретил своих медиков, зашили. Потом решил
пойти в тот кабак, где договорились встретится. » (Слава богу, не дошел
он до нас, представляете — весь в крови, с дыркой на лице). Пошел он в
другой кабачок. Тут дорогу перегородило ему такси. Народ повыскакивал.
Толпятся. Мужик на снегу лежит — кровью давится. Вольфи протолкнулся
вперед, пытается врачебный долг исполнить. Но слова по пьяни не
получаются. Объяснить, что он врач-нейрохирург, не выходит. Люди от
ужаса шарахаются. Кто-то уже полицию стал вызывать. Но он все ж таки
добрался до тела, оказал первую помощь. А народ глупый — решили, что это
он несчастного того уделал. Оттирают врача, не дают оказать. Побить
грозятся при исполнении. Короче, взвалил он мужика того на плечи и
поволок его домой. Оказалось — самоубийца был дядька. Вот Вольфи его и
от смерти спас, и беседу провел, и напоил и накормил. А жена моя
убивалась, что Вольфи пропал той ночью. Я ей все объяснить пытался,
не волнуйся, дура, он может кого спасает в энтот момент. Врач ведь.
Ну подумаешь — два метра шнапса!

Наблюдатель

До двух человек сокращает количество своих дипломатов в Грузия

Коммерсантъ-Onlinе 18:50
— -

От тут же посыпались предложения сократить также количество
таксистов, шашлычников, строителей, барсеточников, воров в , а
также скульпторов с их скульптурами...

Объявлен конкурс в Москве на строительство супермаркета. Ищут подрядчиков. Ну-с, сидит управляющий и выслушивает предложения. Первым заходит турок.
— Вы ознакомились с проектом?
— Да.
— И за какую сумму готовы построить?
— За 1 млн. долларов
— Хорошо, спасибо, мы рассмотрим ваше предложение.
Затем заходит немец:
— Назовите вашу цену за строительство.
— 2 млн. долларов!
— А почему так много?
— Качество исполнения плюс сроки!
Заходит русский:
— За какую цену вы готовы построить?
— 3 млн. долларов!
— А почему так много-то!?
— Ну как почему. 1 миллион мне, 1 миллион – тебе, и за 1 миллион турки построят…

Два строителя проверяют звукоизоляцию стен только построенного дома:
— Коля, ты меня слышишь?
— Не ори, я тебя вижу. . .

Не знаю, как теперь, а раньше, в конце 70х, студентам полагался куратор.
В нашей группе кураторшей была химичка Людмила Петровна, партийная
квочка предпенсионного возраста с легким налетом маразма.
Она любила отловить студента в коридоре, прижать бюстом к стене, и цепко
держа за локоть, чтоб не убежал, проникновенно дыша в лицо чесноком,
по-матерински учить его уму-разуму. В основном она учила на примерах из
собственной жизни, на полном серьезе, даже без тени иронии. Один из ее
рассказов почему-то запал мне в душу, далее от первого лица, с
сохранением лексики оригинала.

Когда я была студенткой, у нас не было всего этого секса и разврата. Я
вот вам сейчас приведу пример отношений между девушкой и парнем в то
время. Голос у меня в молодости был такой звонкий-звонкий. Я выступала в
самодеятельности, пела на сцене частушки. Даже сама сочиняла иногда,
такие меткие, не в бровь, а в глаз. Я в них разоблачала недостатки в
социалистическом строительстве. И мы по деревням ездили, выступали,
несли культуру в массы. Вот возвращаемся мы как-то раз с выступления в
электричке, сижу я рядом со гармонистом Лешей, на мне беретик, пальтишко
красивое, но скромное, и спрашиваю: "Леша, а почему женщины носят парики
и ярко красятся и пудрятся? Ведь это же так неестественно!". А Леша
положил мне свою кудрявую голову на плечо, вздохнул, и говорит: "Люся,
какая ты естественная!"

Как говорится, занавес. Далее мы ее называли исключительно "Естественная
Люся".

На тему «спиздили»
Одного абитуриента-неудачника, в 70-е, судьба закинула на часовой завод,
а что школа закончена, в институт не взяли, в армию только весной. Что
делать? Можно поработать для себя, а тут часовой завод набирает в
ученики. Коллектив попался не плохой, но люди разные. Большинство
нормальные кадры, добросовестные, но были на строителей коммунизма не
похожие, любившие выпить и что нибудь стянуть. Промышляли тем, что из
украденных запчастей собирали будильники и обменивали на спирт или
продавали. Решили приобщить к этому делу несостоявшегося студента.
Проинструктировали, как это делается – прежде всего, надо спустить
пружины будильника, чтоб он не тикал и не зазвенел на проходной, в сумку
прятать нельзя, могут проверить на проходной, лучше всего под мышкой или
за поясом, хорошо что ты худенький, будет незаметно, а главное не ссы и
все будет хорошо. Засунул студент будильник спереди за пояс, взял сумку
с рабочей одеждой и поплелся на проходную. На проходной, в кабинке
сидела молодая симпатичная охранница, но с виду строгая.
— Что несем? – строго спросила охранница

На лекции в Новосибирском Архитектурно-Строительном Университете.
Преподаватель — студентам:
Железобетонные конструкции с предварительно напряженной арматурой
изготавливают так: Берут предварительно напряженную арматуру
и вводят в заранее смазанную для этого форму. На следующем этапе
форма наполняется жидким раствором!

Данный казус был использован на универском КВНе в виде ответа
на вопрос:
Если бы Бог был строителем, как бы он создал человека?
Ответ: Он бы взял в руку предварительно напряженную арматуру и тд....

Конец 2008 года ознаменовался для меня окончанием последнего учебного
курса в строительном институте, по оной же специализации, далее
оставался лишь последний рубеж из госов и собственно диплома, где я
делаю вид, что типа что-то знаю, а комиссия что она с этим таки
согласна. НО перед всем этим счастьем оставался зачет по главной
дисциплине — технология возведения зданий. Суть зачета сводилась к
простому: сделать курсовой, подписать его к защите, собственно защитить.
Все просто, написать легко, а вот дальше проблемы — препод докапывался
до каждой буквы в чертежах, а получив заветную подпись еще и не забыв
всех нюансов рассказать содержимое пояснительной записки со всеми
подробностями, не заглядывая в оную. На все про все уходило от недели до
двух.

Утро того дня выдалось неважным, как и всякий студент я не выспался
потому как и всякий студент ночью доделал курсовой и собирался бежать с
ним на проверку. Встал вопрос как везти в переполненном автобусе
здоровенный чертеж т. к. в свернутом виде он представлял собой
здоровенную трубу и в тубус, где и так полно барахла, уже тупо не
влазил. И тут в воспаленный мозг пришла совершенно дикая мысль свернуть
чертеж "гармошкой" (тут следует упомянуть, что чертежи у нас оным
способом сворачивались, если они уже подписаны к защите). Запихав
"гармошку" в сумку я довольный поскакал в универ.

Атмосфера в аудитории стояла мрачная, из 15 человек не защитился еще
ни один, да и препод похоже был с похмелья, что не добавляло радости,
вокруг него понуро сидело 3 мученика. Мне терять пока было нечего и я
решил пока сдать чертеж на проверку... Владимир Васильевич углядев
протянутую гармошку оживился и шустро ее развернул после чего замер -
подписи не было.... "%Фамилия%, а разве я уже допустил тебя до
защиты?"... это было фиаско, от напряжения у меня попал голос, все
вокруг замерли как истуканы, преподаватель неспешно скользил глазами по
черточкам, буковкам и всяким там закорючкам...."Ну что ж здесь никаких
ошибок не вижу, присаживайтесь и рассказывайте"... Я неуверенно сел
рядом и начал монотонно бубнить стандартную защиту, не знаю как
(очевидно сказалось то что курсовой был сделан с нуля до конца в эту же
(!) ночь), но я помнил все детали и цифры своего проекта, хотя обычно
особой памятью не блистал.
Через 5 минут я закончил, тишина в кабинете уже начинала звенеть от
напряжения — все ждали результата, который не заставил себя ждать в виде
отл. в зачетку.

За все время никто не проронил ни слова, вот только если бы Владимир
Василич поднял голову он бы увидел перекошенные от
злобы/удивления/недоумения лица моих однокурсников.

Такой финт я еще раз повторил лишь уже на защите диплома не посетив ни
одного консультанта, но это отдельная история.

Ваше имя: Никто

Живет себе, поживает обычная семейка: она — преподаватель философии, он
— прораб на стройке, Ну, столь разительное несовпадение профессий им
как-то не мешало до определенного времени, жили себе и жили. Но в один
прекрасный день ужалил прораба пролетавший Амур и ушел он к другой. А
разлучница — тоже философ, мало того, кандидат философских наук,
советской выпечки, правда. У прораба, судя по всему, была несколько
патологическая тяга к философам в юбках... И он, будучи еще официально
неразведенным, переселился к своей любушке. И жил с ней, воркуя,
какое-то время. А у нее дочка-студентка, и, вы-таки будете смеяться,
господа, — не просто студентка, а третьекурсница философского
факультета. Однажды в неурочный совершенно час мама-кандидат
возвращается домой и находит свою дочушку в постели с прорабом — у него
же необоримая страсть к философии, где тут вытерпеть... И мама начала
бить сожителя по голове Шопенгауэром.
Главное, дамочка, хотя и кандидат философии, к открывшемуся зрелищу
отчего-то отнеслась отнюдь не философски. Вовсе даже наоборот. И, как
вы правильно угадали, стала сожителя энергично критиковать — за
материализм, переходящий в вульгарный эмпириокритицизм. На ту беду, надо
ж такому случиться, в квартиру заявляется супруга прораба — официальная,
согласно нерасторгнутому браку. И тут уж у них начинается подлинно
философский диспут с применением всех доступных тяжелых предметов.
Дамочка, которая кандидат, колошматит прораба, попадая временами по
супруге, супруга колошматит разлучницу, попадая временами и по прорабу.
Ему, сами понимаете, приходится хуже всего — меж двух огней, бабы хоть
одетые, а прораб голышом... Уютнее всех студентке. Вот уж кто оказался
подлинным философом из школы циников. Девка лежит в постели, лицезреет
диспут и хохочет, как гиена, то ли от веселья, то ли в истерике... Ну
что вы ржете? Тут плакать надо... Хотите, я вас доведу до слез
предпоследней деталью? Дамочка-кандидат допрежь была супругой некоего
инженера-строителя, он ее пару месяцев назад выставил за разврат,
переходящий в «тенденцию, однако». А потом, как порой случается,
заскучал и возжелал примирения, хотя и развелись уже, и хату
разменяли... Идет мириться и прощать. Дверь открыта, он заваливает с
тортом и бутылочкой, гордый собственным благородством, — и попадает в
разгар диспута. А поскольку он перед историческим визитом еще и принял
для храбрости, быстро проникается идеей и в конце концов начинает
колошматить всех подряд, не отделяя философов от пролетария. Шум от
диспута стоит на дом, соседи вызывают «луноход». Влетает в квартиру
наряд и стоит в полной растерянности — ребята всякое повидали, но тут
совершенно непонятно, кого нужно выхватить из-под плюх, а кому
побыстрее крутить руки как агрессору... Да, чуть не забыл про собаку...
У дамочки-кандидата был жизнерадостный годовалый сенбернар. Песик
никого не кусает, но он решил, что началась веселая игра, и бесится от
всей собачьей души, носится по стенам и потолку...
Районщики чуть со смеху не сдохли...

Обошлось все сравнительно нормально — ни переломов, ни проломленных
голов — все-таки интеллигенты, философы... Синяков у каждого с
полдюжины, висят живописные лохмотья, волосы выдранные, прораба обе
дамочки ухитрились исцарапать с ног до головы — сам-то он больше
прикрывал мужское достояние, в его положении ручками не особенно и
размахаешься... Сенбернар под шумок сожрал до крошечки инженеров торт.
перебил все бутылки и цветной телевизор сшиб, хорошо еще, кинескоп не
взорвался... Такие вот кровавые милицейские будни. Теперь усердно
скрипят перья. Студентка уже совершеннолетняя, но мамаша все равно
катает в суд бумагу, требует привлечь прораба за совращение, развращение
и принуждение. Супруга пишет на разлучницу, выставляя ее первой
развратницей города. Инженер пишет на супругу прораба — она ему сгоряча
новенький импортный пиджак порвала и часы разбила. Студентка пишет, что
не было ни принуждения, ни совращения, а было лишь добровольное согласие
сторон. Один прораб оперу не пишет, ему грустно и тягомотно, пьет вторую
неделю и заверяет, что непременно повесится. Обе бабы его выставили,
кочует по дружкам.
Вы хотели бы узнать, чем кончилось?
Да ничем еще не кончилось.
Но все друг друга избегают — второй раунд не хочут.